Любовь советская, запретная и страшная

Галина Григорьевна Черненко, 2022

Эта моя книга, просто рассказы о любви в той далекой стране, где не было секса. Но люди все равно любили друг друга и рожали детей. У всех все было по-разному, но все имело место быть. Рассказы получились эротическими, но такова жизнь.Имена персонажей изменены.

Ты мне, я тебе, не обижайся

Галюня накрывала стол в ожидании гостя. Она сама любила покушать, поэтому и столы накрывала щедрые и красивые. Самой приятно за таким посидеть, а покушать приятно вдвойне. И котлетки, и салатик, и курица запеченная и рыба фаршированная, красота, а не стол. По ходу, конечно все попробовала, нельзя же ведь гостя травить! Тем более, что гость важный и нужный.

А в гости она ждала своего любовника, Владимира. Ждала она его не потому что соскучилась, а потому что потек кран, заклинило замок, а в ее автомобиле глючит сигнализация. Ручки у Вовчика были золотые, и Галька точно знала, что он все отремонтирует. Поэтому и стол красивый накрыла и приготовила все от всей души. Как говорится"вы ко мне по человечески, и я к вам по человечески".

Вовка был старше Галины на десять лет, и ее это очень устраивало, потому что он приезжал только раз в неделю. Секс у него был примитивный и быстрый, и это тоже было хорошо. Потому что Галюня в этом деле ничего не понимала, хотя уже два раза была замужем. Сказать по простому, она просто терпела простые движения и веселила себя в этот момент, как могла.

Ну вот, все готово, до Вовкиного приезда десять минут. Можно пойти надеть красивое белье, но смысла в этом Галка не видела. Любовничек просто всегда срывал все, что на ней было. Не важно, какого это было красоты и качества. И всегда вел себя так, как будто в жизни женщины не видел. Все у него уже было готово, все стояло, и его, в принципе не интересовало, а готова ли к процессу партнерша.

Так же произошло и сейчас. Вовик зашел в квартиру, снял куртку, расстегнул рубашку со штанами, выставил на обозрение свой агрегат, и сказал:"Ну давай, Галушка, иди сюда по быстренькому, для почина". Он притянул Галку к себе, и начал сдергивать с нее одежду. Фартук, халатик, косынку с головы, все полетело на пол. Вот освободили ее шикарную грудь.

Надо поменять месторасположение, а то будет скучно. Галька играючи вырвалась от Вовки, и оказалась там где и надо. Вовка по наивности принял это за игру и повелся. Он догнал ее, повернул к себе задом, и стал целовать в шею. Галка знала, что сейчас будет примерно восемь поцелуев, потом Вовчик погладит ее грудь, живот, достанет пальцами внизу самое главное. И на этом его возбуждение достигнет апогея.

Тут он резко наклонит ее вперед и резко войдет вовнутрь. Потом осознает, где он находится и начнутся простые движения, примерно двадцать штук. Но двигается Вовка медленно, словно смакуя каждый тык. А Галька будет терпеть. Ну потому что никто и не хотел особо, чтобы она что то почувствовала. Да и не интересно это Вовке, ему его ощущения интересны.

Вот сейчас натыкается, завоет как волк на случке, и отпустит Галку. Но пока он будет тыкать, Галка веселит себя. А может так Вовку унижает, фиг знает. Ведь она же не зря место поменяла. Это она поставила их тылом к большому зеркалу. Без зеркала веселья совсем не получается! А с ней один раз такое случилось, и теперь она позволяет Вовке войти в себя только здесь. А почему?

А потому, что нагнул он ее и тыкает, а она стоит вниз головой, опершись на пол руками и терпит. Вернее терпела бы. Но однажды неожиданно оказалась в этой позе у зеркала. У нее ноги расставлены широко, чтобы не упасть, у Вовки, на ширине плеч. И между Вовкиными ногами видно кусочек зеркала. А что Галька видит в это зеркало? Конечно себя!

Болтается такая лохматая Галькина голова между ног, волосы торчат в разные стороны. От каждого Вовкиного проникновения голова дергается, не картинка, а красота! А если в этот момент, когда волосы в разные стороны, и голова дергается, как у паралитика, начать себе рожи в зеркало строить, очень интересная картина получается. И очень уморная. Гальку начинает трясти от смеха.

А потом она понимает, что надо вести себя скромнее, там Вовка трудится в поте лица. Она старается сдерживать смех, но когда начинает осознавать ситуацию целиком, ее безудержный смех вообще выходит из под контроля. Гальку от смеха трясет в конвульсиях, хорошо что Вовка в процессе и не замечает этого, а то бы сильно удивился. Он понимаете ли старается в поте лица, а тетка под ним не стонет от блаженства, а ржет от того, что видит в зеркало заднего вида.

Наконец то Галюня слышит крик вой, приходит в себя, но не торопится, так и стоит на четырех костях, стараясь сделать серьезное лицо. Вовик проживает кайф, достает свои причиндалы из Галькиного нутра, потихоньку возвращает ее в вертикальное положение, и так интимно спрашивает:"Ну как у меня сегодня получилось? Я сегодня был в ударе, соскучился сильно. Ты это почувствовала?". Ой, да конечно почувствовала, что все это кончилось, и достаточно неплохо. Обхохоталась до обморока.

Галька освобождается от Вовкиных рук, и подбирает с полу свою одежду. Стыдненько маленько телесами голыми светить. Вовка то вон, штаны с рубахой застегнул, и одет. Вовка берет ключи от машины и идет заниматься сигнализацией, а Галька идет отмываться от любви, потому что в любовничке ее, всегда много жидкости, и он не жадничая сливает ее при контакте.

Галька только вылезла из ванны, а Вовчик уже готов кран починить. Сигнализация готова, батарейки сели. Опять смотрит на голую Гальку пошлым взглядом и говорит:"Ты много одежды то не натягивай, чтобы ко всему доступ был."Да знаю я, Вова, знаю, что ты меня еще по кровати таскать будешь полчаса. Но и здесь у меня есть секретный метод. За столько лет общения у меня все продумано.

Кран, дверь, окна, дверцы у шкафов, лампочки в люстрах, выключатели, все налажено и отрегулировано. Быстро, качественно, ну можно сказать и не дорого. Они садятся за стол. Вовка подвигает Галю поближе, и начинает есть. Покушать он тоже любит. И слава богу. Хоть можно привыкнуть к мысли об очередном интиме. Вовчик уже шарит под халатом. Ему жена вообще не дает что ли? Как ни придет, так и пашет ее без перерыва.

Ну вот, обед закончен, все мужские работы на сегодня сделаны. Вовчик поднимается:"Ну что, любимая, раздевайся, пойдем на кроватку развлекаться. Халатик здесь оставь, иди голенькая.". Это у него ритуал такой, сам себя заводит. Стареет, падла. Ну ничего, он стареет, она умнеет. Сейчас посмотрим кто победит. Галка ложится на постель на бочок.

На ее, лежащую в постели, Вовка старается не смотреть. Быстро раздевается и накрывает ее своим телом. Никаких прелюдий. Пара поцелуев, разводит руками ее ноги в разные стороны и просит помочь. Галка рукой все направляет и попутно думает на каком движении приступить к реализации плана.. Ну вот, поехали. Вовка движется вверх вниз и смотрит ей в глаза, ждет томного взгляда и стонов. Но даже если будешь играть как актриса погорелого театра, завершенка случится не скоро. В лучшем случае минут через двадцать. А потом всю неделю будешь залечивать мозоли.

Галюня ждет пять минут и вскрикивает:"Ой, Вова, больно!". Вовка останавливается в недоумении:"Где больно то?".

— Там внутри

— Так там же мой….?

— Так вытащи и посмотри!

— Где?

–Там!! Совать туда не боишься, а посмотреть страшно?

Вовка достает агрегат, который находится в самом рабочем состоянии, а дальше прячет глаза. Но Галюню уже понесло. Она раздвигает губы, которые внизу и приказывает:"Давай, смотри!". Вовка, красный, как помидор, смотрит туда, куда сказали:"Нет тут ничего".

— Там что то колючее, пальцем пошарь.

— Как я пошарю?

— Как куй туда совать можешь, в палец нет! — шипит Галька, а сама следит за Вовкиным агрегатом, он должен быть в тонусе. Вовка ищет взглядом отверстие, куда направить палец, и потихонечку двигает его вовнутрь.

— Вот, Вовочка, все правильно, чуть чуть поглубже, — Галка еще шире раздвигает ноги, и подкатывается ближе к Вовке.

— Нет тут ничего, — говорит красный Вовка, и Галька чувствует, что еще пару слов, и пару движений, и все случится.

— Не чувствую, Вовочка, пошевели там пальчиком, по бокам. А снаружи то ничего не видно?, — Вовка опять вынужден обратить внимание на свой палец в нежном розовом отверстии. Возбуждение его достигает пика. Никогда в жизни он этого не видел, ему стыдно, а от стыда встает все и даже волосы.

В этот момент Галя, как бы нечаянно привстает и вдохновенно говорит:"Вовочка, а двумя пальчиками можно?". И сама вставляет себе между ног его пальцы. Все, она по лицу видит, что не хватает совсем капельки. Он просто в ступоре. Ситуация его скрутила, потрясывает мужика. Все, сейчас все кончится, без всяких травм. Она тянет руку к его стоящему агрегату, далековато он, да и Вовка невменяемый. Но в итоге дотянулась и провела по нему рукой, просто, снизу вверх. Вовка дернулся, резко повернулся, и из него ударил фонтан, как здорово, что на его же живот.

Галка потихоньку сползла с кровати и пошла мыть посуду. И умница она и красавица, малой кровью обошлась, без мозолей, слава те Господи. Вовка пришёл в себя минут через десять. Галька, как профи, следила за ним в удачно приоткрытую зеркальную дверь. Ее любовник не видел, а она его видела замечательно. Вдруг неожиданно застеснялся своей наготы, с чего бы? А, не наготы, а спермы на животе, мыться побежал.

Пришел уже одетый, попросил чаю. Да на здоровье! Смотрит на нее, как на двоюродную, чувствуется, что слова скачут на языке, но молчит. Чай выпил, пошел к двери. Остановился и спросил:"Что это ты со мной сделала, что я сознание потерял?". Пожала Галька плечами, не понимаю мол, о чем ты говоришь. Ушел Вовка а, слава богу, можно расслабиться на неделю.

А к следующей встрече уже и список работ готов, и зеркало, и немецкие фильмы всю неделю будет смотреть, опыт перенимать, чтобы мозоли он ей не натер.

Вот такая любовь

Людка стояла в подъезде и курила. Руки ноги тряслись, потому что в окно она видела Саньку, он стоял на детской площадке и разговаривал с ее пятилетней сестрой Дашкой. Уже полгода в ее голове не было никаких мыслей, только мысли о Сашке. Она начинала думать о нем, когда просыпалась, и спать ложилась с мыслью о нем. Его походка, его фигура, его голос, делали из нее безвольную куклу, стоило ему позвать, и Людка бы пошла за ним на край света.

Но Сашка не мог ее позвать. Он был женат, и на днях его жена родила второго ребенка. А еще, он уже был взрослым мужчиной, 23 года, а она на днях закончила школу и танцевала на своем выпускном. Он был на шесть лет старше, и это было запредельным. Поэтому Людка даже подойти к нему боялась, не то что сказать пару слов, или взять его за руку. Она стояла в подъезде и любила Сашку глазами.

А сердце ее тянулось туда, к Сашке. Да что там сердце? Она всем тельцем тянулась к нему, к его рукам, к его губам, ей хотелось к нему прижаться, обнять и никуда не отпускать. Но он же женат! И никогда он не будет ее мужчиной! А она хочет быть его женщиной. Хочет, потому что нет для нее лучше мужчины, чем этот сосед с первого этажа! И что ей делать? Как жить дальше?

Людка затушила окурок в банке, которая стояла между этажами и медленно пошла вниз. Она была очень симпатичной девушкой, но слегка пухленькой на фоне ровесниц. И это был комплекс. Но сейчас Людка забыла про все, и медленно шагая на первый этаж, что то мысленно решала для себя. Дверь подъезда хлопнула, Дашка побежала ей навстречу, а Сашка оглянулся в ее сторону и задержал взгляд.

Людка направила Дашку домой ужинать, а сама направилась к Сашке. Надо было что то решить для себя. Ну нельзя так жить, не зная что дальше делать. Сашка поздоровался первым, Людка засмущалась, и опустила глаза. Вся кровь, которая до сих пор бегала по ее сосудам, бросилась ей в лицо. Да и стеснялась она очень. Вдруг Сашка узнает, что она о нем думает?

А Сашка вдруг сказал:"Я пошел в гараж за картошкой, пошли со мной?". Пошли Сашенька, пошли, с тобой я хоть на край света, и Людка кивнула головой. Они вместе прошли через двор, перешли дорогу и отправились к гаражам, которые были далеко за большим пустырем, на котором шла стройка неизвестно чего. Они шли по узкой тропинке, и постоянно касались друг друга, то рукой, то плечом и молчали.

Людка шла, глядя себе под ноги, думая о том, что надо как то объясниться, жить с таким грузом невыносимо. А еще о том, что именно сейчас можно потрогать Сашку за руку, погладить его по свежевыбритой щеке, а если набраться смелости, можно просто прижаться всем телом и почувствовать его тепло. Но не может же она просто так взять его за руку. Не должна девушка так себя вести.

Они шли молча. И Сашка думал о том, почему эта красивая молоденькая девчонка согласилась идти с ним за картошкой. Туда километра полтора, оттуда столько же, да и в гараже нет ничего интересного. Что ей, заняться совсем нечем? А обратно он будет нести на плече полмешка картошки, и даже видеть ее не будет из за мешка. Ни ее полных ножек, ни ее вьющихся волос, ни горящих глаз. Может взять ее за руку? Ничего же плохого в этом нет?

Сашка приостановился взял в свою крепкую руку узкую девичью ладошку и спросил:"Ты зачем пошла то со мной? Тут же не парк, а пустырь. Ничего не боишься?". И тут Людмила неожиданно даже для себя, кинулась ему на шею, и зашептала:"Ничего не боюсь, делай со мной все, что хочешь, я согласна, я не могу без тебя жить!". И он почувствовал, как горячие Людкины губы целуют его подбородок, щеки, рот.

Сашке было всего двадцать три года, тело среагировало моментально, а его губы ответили на Людкин поцелуй. Но он был женат, и однозначно был опытней, и еще он знал, чем все может закончится и для него, и для нее. Но губы не хотели прерывать поцелуй, а руки уже обследовали Людкино тело. Какая же она аппетитная! Полная грудь, мягкий животик, шикарные бедра, Господи, надо ее оттолкнуть!

И тут из травы вышли собачники. Семь человек с собаками крупных пород. Сашка с Людкой сразу очнулись и продолжили свой путь. Собачники были знакомыми, поэтому пошутили над ними, над картошкой, за которой они шли, и над ползунихой, которая растет на пустыре. Шутили беззлобно, смеялись искренне и пошли дальше, выкрикивая клички своих собак.

Когда они ушли, Санька приобнял Людку и спросил:"Может домой вернешься? Ты же понимаешь, что я женат и то, что я тебя сейчас целовал, это неправильно?". Людка смотрела ему в глаза и шептала:"Я никуда не пойду, я пойду с тобой, я знаю, что я не должна так делать, но я знаю, что сильно буду жалеть, если я этого не сделаю. Идем быстрее. Я хочу с тобой целоваться так, чтобы никто этому не мешал."

Они шли дальше в обнимку, Людка со всей силы жалась к Сашке, а он думал, что дальше делать, ведь спрос то будет с него, ведь она просто школьница, а он взрослый мужик. Перед будкой сторожа они разошлись в разные стороны, и Санька понял, что ему нравилось прижиматься к девчонке, а еще он понял, что себя больше не контролирует и это плохо.

Они зашли в гараж, Людка задвинула завов, обвила Саньку руками и припала к его губам, как к живительному источнику. Господи, всего час назад она мечтала об этом, и уже все исполнилось, и объятия и поцелуи. Но ведь должно случиться и то, что случается дальше, и случается со всеми девушками, рано или поздно. Она хочет, чтобы это с ней случилось сегодня, прямо сейчас. Она готова.

Сашка пришел в себя, освободился от Людкиных объятий и сказал:"Хватит, Люда, побаловались. Ты девочка, тебе замуж надо выходить, а не с женатыми мужиками по гаражам ходить. Ты себе всю жизнь испортишь.". А Людка прокричала ему в ответ:"Я жизнь себе испорчу, если сейчас уйду отсюда! Я люблю тебя! Что тебе жалко? Сделай меня женщиной, ты же умеешь!".

Сашка оперся на стену и начал говорить:"Люда, ты понимаешь, что ты можешь забеременеть, и родить никому не нужного ребенка? Люда, ты понимаешь, что у меня есть жена и двое детей? Люда, ты понимаешь, как это может отразиться на твоей жизни и на моей тоже? Люда, давай наберем картошки и пойдем домой. Ну мы же нацеловались, наобнимались, не имею я права портить тебе жизнь!".

А Людка слушала его, стоя посреди гаража, и расстегивала свое белое ситцевое платьишко. Вот она осторожно сняла его через голову, и осталась в сатиновом белом лифчике, и в трикотажных трусишках в цветочек. Но как же она была хороша! Соски просвечивали сквозь тонкую ткань, из под трусиков торчали редкие волосики. Как хотелось Сашке сорвать эти два лоскутка ткани, и набросится на девушку, прямо сейчас. Но нельзя этого делать, нельзя!

"Сашечка, поверь мне, я честное слово не забеременею, не поломаю нам жизни, о том, что здесь было никто никогда не узнает. Я просто буду любить тебя и всегда буду с тобой рядом. Как только я тебе надоем, ты только скажи, и я исчезну насовсем.", — так говорила Людка, прижимаясь своим телом к Сашке, умоляла его сделать его женщиной. Вот уже и лифчик сняла и плавки советские. Бери меня, я готова.

А Сашка все равно не мог решиться, стоял, как истукан. А Людка не знала, что с этим делать. Ведь все, она разделась, и доступна. Почему он не хочет? И вдруг она осознала, нужно ложе. Есть тут что нибудь? Есть, топчан, здорово. А рядом сложены постельные принадлежности, и подушка, и одеяло. Все готова постель. Людка повернулась к Сашке и поняла, что он готов. Но все равно он стоял как каменный. Не мог он этого совершить.

Людка стелила постель, ходила босиком по бетонному полу, и его взгляд следил за этим. Вот она повернулась, и дрогнула ее пухленькая грудь, вот она нагнулась, и он увидел место, где находится женское начало. А вот она идет к нему, и он видит, что между губками торчит клитор. Строение у этой девочки такое. Господи, как выстоять? Еще два шага и все крепости рухнут.

И Люда подошла. Голенькая, доступная. Обхватила его руками и стала снимать с него футболку. Его руки коснулись его спины, его ударило током. А потом она стала снимать с него брюки. А он смотрел сверху на изгибы ее тела, на ягодицы, на розовые пяточки. Ну вот и он уже почти раздет. Стыдно стоять в семейных трусах перед голенькой юной девочкой.

Но для Люды трусы были преградой. Она их тоже стащила с Саньки. И на этом ее силы закончились. Она много слышала обо всем этом, но никогда не видела. И вот тебе картина. Вот то, чем Санька сейчас сделает её женщиной. Это больно? Но точно страшно. У нее есть место внутри, куда это можно засунуть? Ну у всех же есть. А еще говорят, что эта штука творит с женщиной какие то волшебные вещи, значит бояться не надо.

Люда взяла Саньку за руку, и сказала:"Пошли, все готово". Они очень долго шли до топчана, застреленного старой простынью в полоску. Санька наконец то очнулся, и дал себе разрешение на все. Он притянул к себе девушку, и погрузил ее в затяжной поцелуй. А она прямо рванула к нему навстречу, открывая ему все что могла.

Он трогал ее груди, ягодицы, соски, живот, спину, плечи руки, а пальцами трогал то, где ей нравилось, она прогнулась и раздвинула бедра. Ей нравилось все это, и она вскрикивала от ощущений. Как же это все было красиво! Наивная девушка открывалась мужчине, и он исследовал ее прелести, держа ее на весу посреди гаража. И никто из них не боялся упасть и удариться, потому что верили друг другу.

А потом они делали из Людки женщину. Именно тем, что она увидела у Сашки в трусах и испугалась. Делали долго, потому что Людка все поняла с первого раза. Через четыре часа они очнулись, потому что силы закончились. Не было никаких слов. Они просто оделись, убрали за собой, набрали в куль картошки и пошли домой, молча. Сказать друг другу было нечего.

Они дошли до гаражей у дороги, еще двести метров и дверь подъезда. И тут Санька задвинул Людку за гараж отбросил картошку в траву, и набросился на нее, как будто боялся, что больше такого случая не будет. А Людка не сопротивлялась, она отвечала на каждое его движение и читала молитву:"Сашечка, Сашечка мой, ты самый лучший Сашечка, ой Сашечка, держи меня, я умираю". И Сашечка держал, а Людка умирала. И все равно пошли домой.

Людка, уставшая и окрыленная, Сашка, удивленный и задумчивый. Зашли в подъезд по отдельности и с разных сторон. Жизнь продолжалась даже без объятий. Сашку дома ждала жена и дети, а Людку пьяный отец, и мать, которая укладывала спать сестру. Сердце у Людки пело, тело улыбалось. А Сашка впервые подумал о том, что поторопился он с женитьбой.

На следующий день, Людка, когда пошла в магазин, увидела надпись на асфальте"Не забудь, я тебя жду", прямо перед подъездом. Осталось понять, где ждут и когда. Целый день она периодически выходила на балкон и высматривала Сашку, хотя знала, что он работает до шести. Встретила она его у мусорной машины, в восемь вечера, он прошептал:"Иди на чердак, прямо сейчас".

На чердак она взлетела. Он был открыт, и там, в самом дальнем углу кто то устроил ложе. Но Людка чуть не умерла пока ждала Сашку, пятнадцать минут показались вечностью. А потом был час блаженства. Людка стонала и подставлялась Сашке, а Сашка закрывал ее рот поцелуями, чтобы она тише восторгалась. Через час они оторвались друг от друга и расстались до завтра.

Так и пошли по расписанию гаражи, чердаки, чужие квартиры, дачи, сторожки. Каждый день, через день. Забеременеть Людка не забеременела, хотя должна была. А может и забеременела. Никто об этом не знает, это тайна. Расстались эти двое только тогда, когда Сашка с семьей переехали. Он не развелся, а Людка не претендовала на него.

Их разлучило расстояние. Или любовь прошла? Или это была страсть? Никто не знает. Кроме них. Через год после Сашкиного переезда Людка вышла замуж. Но детей у нее почему то не случилось.

Вернули

Санька женился не рано, не поздно, в двадцать пять лет. Он бы женился и раньше, но никак не мог найти ту, которая согласится стать его женой, женщины не видели в Саньке, ни друга, ни мужа, ни любовника, да если сказать честно, они его вообще в упор не видели. Санька догадывался почему, и сам предпринимал меры по сближению с противоположным полом.

Был он очень невзрачной внешности. В смысле незаметной и непривлекательной. Рост у него был чуть выше среднего, сложение нейтральное, сзади не поймешь, мужчина это или женщина. А еще у него было круглое лицо в обрамлении редких волосиков, аппетитные щеки, как у ребенка, и всю эту картину завершали очки с толстыми стеклами и диоптриями — 10.

Но были и плюсы. Сашка совсем не пил и жил сам. В смысле самостоятельно. Ему принадлежала половина бревенчатого дома, шесть соток ухоженного огорода и мопед"Верховина", в восьмидесятых годах прошлого столетия это было хорошее приданое. Потому что в большинстве своем к семейной жизни мы все приходили только со свадебными подарками.

Кроме этого у Сашки был спокойный уравновешенный характер, хоть не золотые, но позолоченные руки и доходная работа. Он работал водителем в пункте приема Стеклотары. Помните такие? Поэтому к зарплате у него выходило в день еще рублей 5-10 калыма, каким уж образом не знаю. В общем, если оценить его достоинства, то их много, но на рынке женихов он почему то не ценился.

Он постоянно пытался за кем то ухаживать, кому то оказывать знаки внимания, но претендентки быстро сливались, даже не приходя на первое свидание. И тут он увидел в магазине по соседству новую продавщицу. Ни один бы мужчина не обратил бы на нее внимания, но Саньке нужна была жена, причем срочно. Очень уж ему хотелось ласки.

Катерина, продавщица, внешностью была под стать Саньке. Роста маленького, полноватая, но с хорошей фигурой, широкое круглое лицо, красные щеки, маленькие, глубоко сидящие глаза, тонкие губы и редкие волосы, собранные в хвост на макушке. А еще она как то несуразно одевалась, даже Саньке это было заметно. Но для него это не имело значения, он пошел на приступ крепости.

Сначала он проводил Катю до дома. Жила она в съёмном флигеле, не далеко от магазина. А потом напросился в гости, и узнал, что у Катерины есть малолетняя дочка, Маша. Но это тоже не имело значения. Это же здорово, что она была замужем, значит может приголубить до свадьбы. Сашка уже решил сделать Кате предложение, если она не сбежит до этого момента.

Сашка обхаживал Катю уже неделю, и понял, что все идет по плану. В воскресенье его пригласили в гости, и он понял это как намек на близость. Он купил торт, игрушку Машке, и отправился обольщать будущую жену, сильно надеясь на то, что его оставят на ночь. Катерина накрыла скромненький стол, одела нарядное платье, накрасилась, и Саньке казалась королевой.

Он сидел за столом, играл с Машкой, а сам представлял, как притянет к себе Катьку за ягодицы, как будем мять ее большую грудь, и как блаженство накроет его с ног до головы. Когда Катерина резала хлеб, он подошёл к ней сзади и, приобняв, положил руку на живот. Катерина все поняла, ничего против не имела, пошла кормить свою двухлетнюю Машку и укладывать её спать.

Пока шел этот не очень быстрый процесс, Сашка потрогал Катерину везде. И должен был признать, полное тело ему не очень нравилось, но молодые худые девчонки бежали от него в разные стороны, а Катька не препятствовала его агрессии. Значит препятствий в общении не будет. А как Сашка хотел женщину. У него слов не было описать это влечение. И вот она! Он уже все везде потрогал. Осталась подождать, когда Машка заснет.

Машка за занавеской засыпала очень медленно, они ждали, когда она перестанет вертеться и мирно засопит. В это время Санька продолжал обследовать Катькино тело. Залез к ней за пазуху, потрогал соски, а когда она наклонилась к Машкиной кровати, приподнял подол и трогал и рассматривал Катькины полные ягодицы. Катька краснела, как вареный рак, а Санька заводился.

И вот, все, финишная прямая, у Сашки уже не было терпения. Он запрыгнул в кровать, притянул Катьку к себе, и попытался проникнуть туда, где снимается мужское напряжение. Опыта у него не было, Катерина была его первой женщиной, поэтому делал он все как умел, вернее, как не умел. Катька не препятствовала, даже помогала. Но получилось все только у Сашки, Катька ничего не поняла.

Потом было пару таких же повторов, а потом они тихо лежали притворившись спящими, без объятий, без поцелуев. Им надо было решить каждому для себя, нужен ли им этот союз. Сашке очень нужна была женщина, каждый день, и не так уж плохи толстые ляжки и живот, все равно все получилось. Катьке нужен был муж, сильно тяжело было одной растить Машку и снимать флигель. А интим? Конечно с Машкиным отцом в постели было лучше. Но и без этого можно жить.

Через неделю Санька позвал Катю замуж и они поженились. Каждый поимел свое. Катька мужа и дом, Сашка безотказную женщину. В его ночных играх Катька ничего не чувствовала, но не отказывала, никогда. А однажды он развернул ее к себе задом и загнул, Катька не заметила перемен, а Сашке это понравилось больше.

Эта поза его больше возбуждала, и таким образом свои желания реализовать было проще, и можно было это сделать почти в любом месте. Катерина никогда не отказывала, и не возмущалась. Он мог взять ее везде, в подсобке магазина, во дворе за сарайчиком, и даже в лесу, когда они ходили за грибами и за ягодами. Сашку это возбуждало, а Катька для своего непьющего и работящего мужа готова была изогнуться хоть как. Но не смотря на активную половую жизнь, детей у них почему то не получалось.

Годы шли, они строили дом, у них был свой бизнес, три палатки на рынке, по выходным ездили помогать родителям, то Сашкиным, то Катькиным. В общем жили как все, работа, дом, дежурный семейный секс не меньше семи раз в неделю. Катьке конечно было интересно, почему она от этого процесса ничего не испытывает, но в целом ее устраивала жизнь, поэтому напрягалась по этому поводу она не сильно.

Катерина открывала очередную точку на новом рынке, а Александр обеспечивал потребности уже имеющихся точек. Подтоваривал, снимал выручку, следил за порядком. И в один прекрасный вечер, одна из продавщиц, загнулась в холодильник, а разогнуться не смогла. Так и лежала на крышке морозильного ларя, пока Сашка не зашел.

Сашка пришел в ужас, во первых не знал, что делать с заболевшей, а во вторых не знал где взять продавца на завтра. Людмила, так звали продавца, попросила проводить ее до дома, жила она рядом. Там у нее есть мазь, которая поможет, а завтра она очухается и выйдет на работу. Это ее постоянная проблема-прострел. Сашка повел Люду на ее четвертый этаж, уложил на кровать и достал мазь.

Люда перевернулась на живот, задрала кофту, приспустила штаны, и показала куда втирать мазь. Сашка натирал спину и понимал, что никогда не видел такого красивого женского тела, такой светящейся кожи, таких перегибов. Он тер Людмилину спину, как очарованный. А еще он неосознанно сравнивал ее тело с Катиным. А Люда и Катя были одноклассницами.

Он вспомнил, как Катерина располнела за последние годы, и совсем перестала за собой следить, хотя она особо то никогда не следила. Вспомнил, как во время их частых контактов трясутся ее жирные ягодицы, что живот у нее похож на холодец, а на лице давно присутствует второй подбородок. А перед ним лежала худенькая, ухоженная Люда, с талией, как в десятом классе, с упругими ягодицами и Сашка понял, пора уходить. Уходить домой, к Катькиным толстым ляжкам.

Он встал, вымыл руки, спросил не надо ли чего и точно ли она выйдет завтра на работу. Люда поблагодарила его, сказала, что точно выйдет и попросила принести из аптеки перцовый пластырь. Сашка пошел в аптеку, но по пути загнал свою машину на платную стоянку, чтоб не отсвечивала, кроме пластыря купил продуктов и двести пятьдесят граммов коньяка для смелости. Он решил и точно знал, сегодня домой он не пойдет.

Людка все сразу поняла. Она уже переоделась и ходила по дому в легком халатике. Сашка рассматривал это все, и не понимал, откуда на свете берутся такие женщины, он не был с такими знаком. На Люду он мог только глядеть, прикоснуться он к ней боялся, но все таки не совладал с собой, и единожды притянул ее к себе, схватив за ягодицы, и оценив эту часть Любиного тела.

Люда не сильно сопротивлялась, но руки убрала и промолвила, как королева:"Сашенька, друг мой, я знаю зачем ты вернулся, но сразу предупреждаю, играть будем по моим правилам. Потому что мне не нравится когда меня используют. А сейчас раздевайся, мой руки и пойдем ужинать. Все остальное будем делать там, где и положено, в кровати. Мне не нравятся ваши собачьи позы, и секс по быстрому мне не нравится. Поэтому если тебе не нравится моя концепция, можешь встать и уйти". Сашка кивал в ответ головой в знак согласия.

После ужина, Людка заставила Сашку мыть посуду, а сама пошла стелить постель. А Сашка был в предвкушении того, что сейчас это красивое тело будет принадлежать ему, он будет рассматривать грудь, соски, животик, и все остальное. Завершив свой труд он отправился к Люде. Какую шикарную постель она застелила. Белое белье, огромные подушки, пуховое одеяло. Сейчас она позволит себя обнять и все, больше он не на что не претендует.

Но Людка в почти прозрачной ночнухе сидела на кресле и в кровать не собиралась:'Садись, поговорим, друг мой Александр. Отвечай мне честно о том, о чем буду тебя спрашивать, иначе у нас ничего не получится. Понял?"

— Я слушаю тебя.

— Сколько раз в неделю Катька тебе дает?

— Раз семь-десять.

— Круто. А кроме раковой позы вы еще что нибудь пробуете?

— Нет. А откуда ты знаешь про нашу позу?

— Саша, это только ты думаешь, что никто ничего не видит, все видят все и я в том числе. И даже то как ты Катьку на прилавке жаришь, когда я ухожу на обед. Сколько минут это у вас длится?

— Быстро, минут пять, не больше.

— Чудесно, а теперь мне покажи что у тебя есть в штанах.

Санька покраснел, но штаны снял. Медленно, сначала брюки, потом плавки. Его молодец был в боевой готовности, а Сашке было стыдно, но как-то сладковозбуддающе. Никогда он его никому не показывал, да еще при свете.

— Вот такой. Маленький, да?

— Будешь делать все как я скажу, и все будет чудесно. А теперь раздевайся.

Людка встала и сняла рубашку. Сашка по обездвижел. Какая она была красивая и доступная. А еще внизу живота, где растут волосы, у нее не было волос, и он видел самые красивые губы. Если бы он мог, он бы кинулся именно туда, трогать эти губки, и рассматривать их. Люда как будто услышала его:"Ну, что ты хочешь? Иди делай, только не забудь раздеться.". Одежда слетела с Саньки, он осторожно пододвинул Людку к кровати, положил ее, раздвинул ее стройные ноги и в этот момент пропал для мира.

Сколько это длилось он не помнил, он осторожненько гладил губки пальцами, целовал, рассматривал, что там, за этими губами, пока не услышал, что Люда стонет. Ей больно? Но он же старался осторожно! И услышал:"Саша, хватит, иди сюда. Заходи в меня осторожненько, не торопись, я помогу. Если у нас не получится, продолжения не будет. Поехали".

Она направила все ловко, как умела и он почувствовал, как же хорошо у нее внутри, и готов был взорваться, но услышал:"Даже не думай, если не можешь терпеть, лучше вытащи и перетерпи". Сашка вытащил и ждал, когда дикое желание пройдет. А потом вошел снова, и действовал так как говорила Люда. Сколько времени прошло, он не знает, он просто совершал поступательные движения, а Люда корректировала их.

Вдруг она напряглась, содрогнулась, прямо распахнула ноги, чтобы впустить его глубже и закричала:"Давай, давай, быстрей, не останавливайся. Сашаааааааа!!!!!!", и все дернулась, замерла и улыбнулась, в этот момент восторг догнал и его. Он притянул ее к себе за ягодицы, проткнул насквозь и завыл от этого вселенского восторга.

Они лежали лицом друг к другу и целовались. Он гладил ее везде, где могла достать рука, а она подставлялась, ну не было запретных мест, не было одеяла, и горел весь свет в комнате, чтобы видно было все. Как он хочет ее, и какая красивая у нее пещерка. Она не запрещала прищипывать ей зубами соски, и лезть пальцем в святая святых женского тела.

Ей тоже иногда было стыдно и она краснела, па Сашку это заводило и он старался ввести ее ещё в больший стыд. Когда они созрели для второго раза, Люда сказала:"Сейчас я буду сверху, а ты пальчиком трогай клитор. Знаешь, где клитор? Только осторожненько, это очень нежное место. Она положила Сашку так, чтобы ему было все видно, осторожненько села на его стержень, ноги поставила так, чтобы губы распахнулись как можно шире и сказала:"Ну начинай уже", и стала потихоньку двигаться вверх вниз.

Сашка даже и не мечтал о таком, никогда. Перед его лицом была такая картинка, которая могла возбудить самого матерого импотента. Женские губки, влажное розовое нутро и клитор, который он трогал пальчиком, как это было красиво! А еще он видел свой отросток, на котором двигалась Люда, как на оси. Сашкин мозг кипел, внутри кипело тоже, он даже подумал о том, что надо бы предупредить партнершу.

Но тут вдруг Люда стала всхлипывать с каждым движением все громче и громче. Слезы покатились по ее лицу:"Подними таз и не шевелись", несколько быстрых движений, и она рыдая, повалилась на него. Он перевернул ее на спину, притянул за ягодицы, и проткнул два раза. Он так неожиданно и резко взорвался, что пришлось зарычать.

Проснулись они в пять часов. Людка шепнула ему в ухо:"Я красавицу свою к свиданию приготовила, хочешь посмотреть?". Конечно он хотел и посмотреть на красавицу и вставить туда своего красавца. Только наверное надо было как то Люду подготовить к тому чтобы она смогла рыдать, кричать, выть, когда он ее любит. Ему этого очень хотелось.

Он пошел смотреть на красавицу, она была розовенькая, блестящая, и утра ее маленько побрили. Как же это было красиво и возбуждающе. И Сашка, неожиданно для себя, раздвинул губки, и прикоснулся языком к клитору. Людка ойкнула и раздвинула ноги еще шире. Санька понял, что все делает правильно. Людка лежала перед ним, как раскрытая книга.

А он сначала трогал клиторок кончиком языка, а потом просто решил лизнуть, успел целых два раза, Люда застонала и сказала:"Пальчик в дырочку вставь а лучше два и двигай ими, как писькой."Санька двигал языком и пальцами, а Людка руками держала свои ноги и двигала тазом навстречу Саньке. А как она стонала! А как дышала! А когда Санька отрывался от клитора, он видел, как Людке нравятся его пальцы, как сочится ее пещерка.

Вдруг Людка отодвинула его голову в сторону, и сказала:"Смотри, только движения не прикращай". И Людка начала трогать клитор своими палицами. Она наверное знала, как это делать, потому что периодически она вскрикивала, стонала, и производила непонятные звуки. Вдруг она прошипела:"Давай быстрее, очень надо", развела свои ноги очень широко, замерла, только двумя пальцами стимулировала клитор.

Взрыв случился неожиданно для Сашки, он почувствовал как его пальцы попали в мышечное кольцо, мышцы стали вибрировать и сужаться, пещерка вывернулась наизнанку, а Людка закричала, грея его сердце и душу:"Сашечка, Саша, язычком меня, язычком, быстрее!". Санька притронулся я языком к клитору и случился второй взрыв, еще большей силы.

Он хотел было вставить свой гвоздь, но Люда резко села, положила его на спину, и он увидел, как она целует его стерженек, нежно, смакуя каждое движение. А потом она пару раз провела язычком по крайней плоти. И все случилось, с ним случилось. Он даже и не знал что так бывает. Он понял, что сперма брызнула ей в рот. Что он чувствовал? Было непривычно. Он привык по старинке. Но сила восторга ударила даже в мозг.

В этот момент Люда подняла голову и спросила:"Тебе понравилось? Я очень старалась!". По губам и подбородку было размазано его семя, от этого стало еще круче, он прямо летал в облаках. А Люда вытерла губы салфеткой и пошла готовить завтрак, сверкая своим красивым телом. Он тоже не стал одеваться и пошел завтракать в чем мать родила.

Завтрак прошел в теплой и непринужденной обстановке. К концу завтрака они оба были снова готовы. И она просто легла на пол кухни, раздвинула ноги и сказала:"Давай, начинай потихоньку, и он начал."Сегодня уже было не страшно, они поняли друг друга, более менее подстроились, и возбуждение нарастало в процессе. Вот она задышала и он напрягся вот она попросила ускорить темп. Он помнил, что сейчас у нее наступит разрядка. Он подхватил ее ягодицы, притянул к себе, и в этот раз их шандарахнуло вместе.

А дальше они встали и пошли на работу, разными путями. Сначала пришла она, потом он приехал с товаром. Катьки на рынке не было, слава богу. Санька не хотел ее видеть, вот совсем не хотел. Все точки затарил, съездил домой, покормил собаку, убрал во дворе. И все ждал, когда же придет Катерина. Но не было не Катерины, ни Машки. Он и ужин им приготовил. Потому что мечтал ночевать не в родном доме.

Ни кто его так никогда не называл, никто ему так не открыл секреты женского тела, никогда он себя не чувствовал мужчиной так, как сейчас. Он был желанным, его хотели, от его нежности и ласки плакали и стонали, и он рычал от прикосновений совершенно чужой женщины, и его сперма оставалась на губах этой же женщины. Совершенно посторонней ему. Как понять эту жизнь?

Бешенные горячие ночи, размеренные спокойные дни, пропавшая куда то Катерина, родная и желанная Люда. Сашка не мог понять, что происходит, и куда это приведет, но добровольно это завершать не хотел. Ночью он наверстывал упущенное, а днем делал бытовые дела. Кормил собаку, убирал двор, готовил ужин. И что самое удивительное, этот ужин кто то съедал. И Сашка мыл после этого посуду. И он знал кто, но только не мог понять того, почему они с Катериной ни разу за неделю не встретились.

А Катерине было не до Сашки, дочь ее четырнадцатилетняя, Машка, влюбилась. Да еще в наркомана. Короче накрыло Катерину двойной любовью. Дочь с одной стороны, муж с другой. Хорошо, что про мужа ничего не знала, а то бы так и умерла от двойного горя. А так она просто бегала за Машкой по притонам, забирала ее из милиции, и просто не могла понять, куда делся ее муженек дорогой.

Но вот наркомана она пристроила в надежные руки милиции, дочь зависла в горе, но зато дома. Пусть отдохнет, и от школы и от любви, Санька дома вообще перестал появляться, но рынок вел, все у него там было хорошо. И даже очень хорошо. Добрые люди все ей рассказали. Как ни партизанили Сашка с Людкой, шила в мешке не утаишь, а любовь от людей тем более.

А Сашка с Людкой в штопор вошли. Не могли дождаться пока рабочий день закончится и бежали в постель. То ли понимали, что недолго им осталось, то ли действительно была такая потребность. Нет не в сексе, а в нежности, ласке и добрых словах и объятиях. Две недели прошло с начала их любви, а они все никак налюбится не могли. И тут появилась Катька.

Глянула на них и сказала то, что должна была сказать:"Бог вам судья, друзья мои, но ты Людмила больше здесь не работаешь. Получку посчитаю, завтра отдам". Людка собрала свои вещи и отправилась домой. А Сашка, у которого были деньги, отправился следом за ней. Такого разворота Катерина не ожидала. Но бежать за Сашкой на глазах всего народа было стыдно.

А для Сашки с Людкой настало время безвременья, и они по простому наслаждались друг другом. Сашка понимал, что осталось им немного, и Людка понимала, что это их последние дни, так больше продолжаться не может. Не потому что им не нравится, а потому что Сашка, Катькин муж, и никому она его не отдаст. А Катька мечтала, что у Сашки закончатся деньги и он сам вернется, а еще мечтала уйти от него, раз и навсегда.

Через десять дней глубокой ночью Катька нажала звонок в Людкину квартиру, и ждала, когда ей откроют. Открыли почти сразу, и почти сразу Катерина поняла, что Сашка просто так отсюда не уйдет. Она бросилась на колени в ноги Сашке и стала его умолять вернуться домой. А Сашка не хотел. Он не хотел уходить из этого дома. Людка не учавствовала, она ушла в кухню.

К пяти часам утра Сашка собрался и пошел за Катериной. Хотел он этого или нет, не знает никто. Дома накрыли стол, налили по рюмочке, хотя Санька этого не любил, расстелили постельку. Катька приготовилась ублажать Сашку. А Сашке было страшно представить, что он будет жить с этой женщиной дальше. А Людмила и не пыталась его остановить.

Проснулся Сашка в одиннадцать часов. Дома никого не было. Он открыл холодильник и увидел бутылку водки. Это то, что надо. Людям же помогает и мне поможет. Вот так началась его любовь к алкоголю. Зато женщины его с тех пор не волнуют. Но Катя все равно рядом.

Страшилка

Нинка приехала в Иркутск к тетке, потому что матери не нравилась ее безудержная любовь к соседу. Сводила мать потихонечку Нинку на аборт, и отправила к сестре, чтобы поступила куда нибудь, да за ум взялась. Нинка даже обрадовалась, в большом городе будет о чем подумать, хотя соседа Ваньку любила до безумия. Не было ему ни в чем отказа, так и до беременности дошли.

А как этого Ваньку было не любить? Даром, что деревенский. Волосы черные, глаза голубые, косая сажень в плечах. А как он целуется, сама себя забываешь! Нинка вообще была удивлена, что он посмотрел на нее на заморыша. Расточку она была маленького, но фигурка ладная. Но ведь кроме фигурки было еще и лицо. А вот с этим ей не повезло. Крупные черты лица, глубоко посаженные глаза, крупные лошадиные зубы и тяжелая лошадиная челюсть. В общем, так себе красотка.

Но было у Нинки и то, чем можно было гордиться! Коса до пояса. Толстая, в руку толщиной. Только в любви она не сильно пригодная была. Да и поняла Нинка, что Ванька то ее просто пользует, но оторваться от него не могла. По первому зову бежала за ним на сеновал, в картофельные поля, да и в любые кусты. Отдавалась ему с радостью, без ожиданий, только бы позвал.

Другие деревенские девки были покрасивее Нинки, а того же Ваньку слали от себя. Потому что замуж хотели в город выйти. А кто порченную то замуж возьмет? Вот и берегли себя. А Нинка еще в детстве поняла, что замуж ее никто не возьмет с такой лошадиной рожей. Поэтому беречь себя ей было не для кого. И Ваньку не заставила себя долго упрашивать. Хоть кто то глянул.

Пережила Нинка аборт плохо, если бы не мать родила бы ребеночка похожего на Ваньку, да и вырастила бы сама. Но мать все решила за нее. Послала в город учиться, приказала никому не рассказывать, что с ней произошло, и присматривать мужа. Мужа конечно Нинка присматривала, но сильно скучала по Ванькиным губам, рукам и всему остальному. Ведь она то его любила, а с любовью все всегда красивее, и сеновал тоже.

Претендент в мужья нашелся в соседнем доме. Такой же страшный, как она. Нинка его когда первый раз увидела, аж глаза зажмурила. Зато будет ее ценить, другая то на него не посмотрит. Претендента звали Сережа. Был он из хорошей семьи. И было у него три брата, и братья почему то были красавцами писаными. И стать, и походка, и глаза, и лица, а Серега на их фоне выглядел как Квазимодо.

Был он высоким, тощим и сутулым. Лет ему было двадцать три, а он уже был седым, видимо наследственность. Но это было не самое страшное. У него была базедова болезнь, и в его годы, его глаза уже выкатились из орбит наружу, и эти глаза вдобавок ко всему были еще и косыми! Господи, на все воля твоя! И завершал эту картину беззубый рот. Всё.

Но Нинке очень надо было замуж. И когда Серега пригласил ее погулять, отказываться не стала, пошла. И теперь каждый вечер они шли гулять. Денег у Сереги не было, на прогулках он даже мороженого ей не покупал. Но Нинке и не надо было мороженого, ей надо было замуж. Проходила она с Серегой по парку почти полгода, а дело не двигалось.

Она, попробовавшая с Ванькой все мужские прелести, видела глазом, что женилка у Сереги топорщится. А Серега в это время читал ей лекцию о том, что жена должна быть девственницей, что он у жены должен быть единственным, вот только такую он возьмет замуж. А Нинка слушала его и думала:"Да какая девственница за тебя замуж пойдет. Разве чтобы стыд прикрыть. Даже я страшилка испорченная, содрогаюсь от твоего вида."

Нинка бы уже давно затащила его в постель, тетка работала сутками, но надо было строить из себя девственницу, и она строила. Убирала его руки с аппетитных мест, уворачивалась от его поцелуев. Мол все только после свадьбы, так мама учила. Но звать ее замуж Серега не торопился, хотя руки уже стал распускать, и уже везде потрогал, где дотянулся.

И Нинка решила действовать. Тетка ушла на работу. А они прогуляли до поздней ночи и он попросился к ней в гости. А у Нины уже был план. Поэтому она запустила его в квартиру, дала пару раз себя поцеловать, и пошла ставить чайник. Но Сереге не нужен был чай, ему нужны были Нинкины прелести прямо сейчас. Поэтому он сразу и повалил её на диван, не успела она поставить чайник.

Нинка посопротивлялась для виду, но сильно Серегиной активности не препятствовала. Ведь она для этого его и привела. Но пока она сопротивлялась, поняла, что она у Сереги первая женщина, желающих до нее не было. И когда у Серёги вконец снесло крышу, она все сделала сама, потому что понимала, партнер ничего не умеет и не понимает. Хватило Серегу на две секунды, видимо перетерпел.

После того, как все случилось, а Серёга лежал почти без сознания, Нинка размышляла о том, как вести себя дальше. Ведь надо все это привести к логическому заключению, к ЗАГС у. И Нинка заплакала, приговаривая, что Серега ее испортил, что никому она не нужна порченная, и у нее есть только один выход, утопиться. Серега встал, пробормотал, что завтра все решит и ушел.

А Нинка быстро убралась, помылась и легла спать, чтобы тетка ничего не заподозрила. А утром она уже звонила матери, объясняя зачем надо позвать тетку в гости. Мать поняла, и тетка вечером уехала, на всякий случай погрозив пальцем. А Нинка, небезосновательно, ждала в гости Серёгу, и он пришел, и сразу потащил ее в постель. В этот раз Нина возмущалась и сопротивлялась. Потому что ей надо было замуж.

В итоге Серега пообещал на следующей неделе отвести ее в ЗАГС. Но словам Нинка не очень верила, поэтому приступила ко второй части плана. Она не знала, сможет ли она забеременеть после аборта, а забеременеть очень надо было. Поэтому за двое суток, пока не было тетки, она Серёге ни разу не отказала. Хотя после Ваньки, их тыканье двухсекундное и любовью то нельзя было назвать, но Нинка терпела и пыталась забеременеть.

Приехала тетка, мать ее уже просветила, и теперь они обе наблюдали за тем, что будет. В ЗАГС Серега ее так и не позвал. Но этого она и ожидала, поэтому и заливала в себя его семя без отказа. Лишь бы аборт прошел без последствий. Через три недели она поняла, что хлопоты были не напрасными. Теперь надо было придумать, кому донести информацию, чтобы она дошла до Серегиной матери.

Решила рассказать самой младшей невестке, жене Серегиного младшего брата, Лариске. У Лариски теплая вода нигде не держалась, и это было хорошо. Поделилась с Лариской новостью она в магазине, в очереди. Теперь осталось ждать. Серега пришел через два дня с цветами. И она поняла, что все решено, она теперь жена, никто не узнает, что до свадьбы был Ванька, и теперь она настоящая иркутянка. Свадьбу сыграли через месяц, в браке супруги прожили 36 лет.

Танькино счастье

Танька шла по тропинке парка, а рядом с ней шел Вовка. У нее даже слов не было описать свое состояние. Она была на небесах! Он сам сегодня позвал ее погулять! А разве она могла ему отказать? Она уже целый год смотрела на него восхищенными глазами. Именно год назад он пришел из армии, и поселился в ее сердце.

Жил он в соседнем доме. Был высоким, поджарым и спортивным. Черный чуб красиво лежал на загорелом лице! А какие у него были черные глаза, зрачков не видно! А зубы! Ровные, белые, в обрамлении ярких губ. Для Таньки Вовка был самым красивым и желанным. Если бы он прямо сейчас позвал ее замуж, она бы даже и не раздумывала.

А Вовка шел чуть чуть впереди Таньки, и думал о том, какая хорошенькая девчонка эта Танька. Русые волнистые волосы, складная фигурка, красивые ножки. Так бы и расцеловал ее прямо сейчас. Но мало ли что может случится, когда начнешь целовать, и тогда придётся женится, а женится Вовка не хотел. Пока не хотел.

Так они и шли по парку, Вовка чуть впереди, Танька чуть сзади. Вовка о чем то говорил, а Танька молчала, почти задохнувшись от счастья. Иногда их руки соприкасались, и они оба замирали от блаженства. А большего и нельзя было, хотя Танька уже все мысленно Вовке разрешила. А в реале боялась даже подойти к нему чуть поближе.

Они гуляли, вечер продолжался. Наконец то Вовка предложил ей присесть. Смел с лавочки листья и подал Танюхе руку. От этой руки Таньку прямо парализовало, так бы и держалась за эту руку вечно. Она присела, Вовка сел рядом, она чувствовала теплоту его тела. Ей хотелось прижаться к нему, обнять и целовать, целовать, целовать. Но если об ее мыслях узнает мать, последует наказание.

Смеркалось, пора было домой. Танюха встала, и попросила Вовчика проводить ее до дома, хотя идти было всего метров двести! Она уже грустила, что не увидит его до завтрашнего дня. Вовка встал и пошел вслед за Татьяной. Ну не хотелось ни тому, ни другому идти домой. Но оба знали, что позже девяти возвращаться нельзя. Поэтому оба шли к центральной аллее, чтобы свернуть к дому.

Кто то сломал ступеньку на пешеходном мостике, и Вовка подал Тане руку, чтобы не упала. Но это не помогло. Танюхина нога подвернулась, и она полетела на Вовку, Вовка не удержался, и упал на перила мостика, которые не выдержали тяжесть двух тел, и треснули. И два молодых тела рухнули в заросли полыни под мостом.

Танюхины губы оказались прямо перед глазами Вовчика, и он неосознанно потянулся к ним своими губами. На этом самом моменте все границы рухнули. Губы, тела, руки, ноги, все сплелось в один шевелящийся комок. Что можно, что нельзя, это теперь не имело значения. Вовка изучал Танькино тело под платьем, а Танька подставляла губы под поцелуи.

Очнулись они тогда, когда все случилось. Думать о последствиях было поздно. Вовка смотрел на Таньку, а Танька на Вовку. Что теперь делать? Но Вовкины губы опять потянулись к губам подружки. А она и не сопротивлялась, обвила его шею своими руками, и прижалась к нему телом, соглашаясь со всем, что он с ней будет делать.

Через час Вовка сказал:"Сейчас тебя мать искать пойдет.". Танька кивнула головой, встала и стала поправлять платье, измазанное соком травы. Они вышли на аллею, и Вовка стал вытаскивать из ее волос травинки, солому и мусор. Через пять минут они были почти в порядке и подходили к дому. Но теперь то им все было можно, и через каждые пять метров они целовались до обморока.

Дверь открыла Танькина мать. По одному взгляду на дочь она все поняла. Танька была третьей дочерью. Орать уже не было смысла. Тем более она прекрасно знала с кем гуляла Танька. А еще она была уверена в том, что Танька уже беременна. Запустив дочь в квартиру, она переоделась и пошла к Вовкиным родителям. А там уже были готовы к этому визиту. Чай не маленькие.

Свадьбу играли через месяц, и действительно, Танька была беременна. Но зато теперь им никто ничего не запрещал, и постель стелили общую.

Невеста

В Иркутск Маша приехала из глубокой деревни. От Иркутска она была не так уж далеко, километров триста, но была расположена в самой глуши. Цивилизация туда даже не заглянула. Один радиоприёмник на всю деревню, а свет только в сельсовете. Но Маша другого и не видела, поэтому относилась к этому просто, претензий никаких не имела, на жизнь не жаловалась.

Была она восьмым ребенком в семье, после нее было еще двое. Все с малых лет помогали матери по хозяйству. Кто чем мог, смотрели на возраст. Старшие коров доили, за огородом следили, а те, кто помладше вели домашнее хозяйство, да индюков с гусями пасли, да курей кормили. Мать выстроила свое хозяйство так, что все были при деле, а в доме и на подворье был идеальный порядок.

А после ужина все девчонки, а их было семеро,забирались на печку и мечтали. Мечтали о другой жизни, которой не знали, мечтали о принцах и о замужестве, мечтали о любви и счастье. А так как их было много, счастье у всех было разное, да и советов было много, и все эти советы шли в дело, в мечты. Мечтать им никто не мешал, так как в доме был порядок, а вечно уставшая мать могла отдохнуть.

Мать их, хлебнувшая сполна деревенской жизни, была женщиной здравой. Она не хотела, чтобы ее дочери провели свою жизнь в коровнике, дергая коров за сиськи, не хотела, чтобы скребли некрашенные полы каждую неделю, не хотела, чтобы каждый год рожали в поле, прямо на том месте, где приспичит. Поэтому с детства настраивала девок к переезду в город. Родственников в городе не было, поэтому учила рассчитывать на свои силы.

И почти каждый год кто то уезжал, собрав свои скудные пожитки в фанерный чемоданчик, который сколачивал отец своими руками. Кто то устраивался на простую работу, кто то поступал учиться, но пока никто из девчонок обратно в деревню не вернулся. Писали матери письма, делились успехами, по очереди выходили замуж и рожали детей. А мать раз в год, зимой, ездила в город в гости. Можно сказать проверяла, как дочери выполняют ее наставления.

В этом году пришла Машина очередь ехать в город. Страшно было так, что коленки тряслись. Но мать была бывалой, и от ее слов становилось спокойнее, и Маша начинала верить в то, что ей там найдется место, она обустроится и найдет мужа. Они поженятся и будут жить долго и счастливо, в любви и взаимопонимание, и нарожают здоровых деток.

Тема замужества вообще была интересной для Маши. Ведь замужние сестры, когда приезжали в гости, краснея рассказывали, что происходит между мужем и женой, после свадьбы. И от того, что Маша слышала, у нее все замирало внутри, останавливалось сердце, и она представляла, как тот, кого она любит, снимает с нее одежду, рассматривает ее голенькую, трогает ее титечки, и проникает главным мужским органом в нее, а ей от этого так хорошо, что и не знала никогда такого блаженства.

Это было в мечтах. А в реальности Маша не понимала, как это происходит. А спросить было не у кого. Не у матери же! Хотя в своем возрасте Мария осознавала, что если мать почти каждый год рожает, значит знает она что такое рай в мужских руках. Но еще у нее было три брата. И их анатомию она знала с детства. И вот те отростки, которые болтались у них между ног, совсем не вызывали доверия. Как ими можно женщину ублажать и детей делать?

А вот у себя секретное отверстие она нашла давно, наверное год назад. Сначала испугалась, а потом обследовала все это пальцем, но палец не доставал до дна. А ей было очень интересно, какой величины это отверстие. Она пыталась пользоваться подручными предметами, но их в деревенской избе было очень мало, и информации она не получила никакой. А еще она боялась нарушить собственную девственность, ведь замуж берут только тех, кого никто кроме мужа не трогал.

Вот с таким опытом и поехала Маша в город. Приютила ее старшая сестра, она же и пристроила ее в профтехучилище. Пошла Маша учится на электрика. Электриком ей быть не сильно хотелось, но зато в электрическом училище претендентов в женихи было очень много. И вот это было интересно. Маше прямо сегодня хотелось выйти замуж, и прямо сегодня отдаться мужу, чтобы узнать что там будет между ними в первую брачную ночь. Но родом она была из деревни, поэтому процесс шел медленно.

Мария ходила на вечеринки, рассматривала пацанов. Разрешала им проводить себя до дома, и даже положить руку на талию, и дальше дело не шло. Ну а как с ним целоваться? А если замуж не позовет, так и останешься на всю жизнь испорченной. Так бы и продолжалось, если бы сестра одного из ее провожальщиков не стала ее подругой, и не открыла ей глаза на реальность.

— Ты чо, Машка, с ума сошла? Да они зачем тебя провожать то идут? Чтобы тебя за титьки помацать, да нацеловаться до одури! А ты, раз, дверь перед мордой закрыла. Кто тебя провожать пойдет второй раз?

— Ты с ума сошла? Как с чужим человеком целоваться, что люди то скажут? Титьки мацать, как у тебя язык то поворачивается такое говорить? Вечер, два и все измацают своими руками! А у меня вон они какие кругленькие, красивые, и сосочки торчат. Это только мужу можно разрешить.

— Да кто тебя замуж то возьмёт, если не потрогает? Да целоваться, это просто здорово. Да и вообще, титьки, это самое простое, они к тебе еще и в трусы полезут, и там все обследуют, хочешь пускай, хочешь нет. А мне нравится. Вон, Витька Пескарев, как целуется, у меня аж сердце замирает! Ой, а как титьки прижмет, у меня дух захватывает. А еще, по секрету скажу, я сама плавки снимаю, чтобы Витька меня там пальчиком потрогал, у меня аж мурашки по коже. А кто об этом узнает, если сама не расскажешь. Зато мне Витька сегодня позовет в парк на лавку, быстрее его побегу, и трусы по дороге сниму и в карман спрячу. А титькам, им ничего не сделается, если их трогают, вон, смотри!

И подружка резко, через голову, стащила платье. Ее грудки бодро смотрели на Машку, были полненькими, аппетитными, даже Машке захотелось их потрогать.

— Нравятся мои титьки? Они всем нравятся. А знаешь сколько народу их трогало? Да получилища, если не больше. Что, истаскались? Только лучше стали! Все завидуют.

Когда Юлька ушла, Машка побежала в ванную комнату и разделась. Грудь у нее тоже была красивая. Побольше, чем у подружки и соски были большие, темные. Машка прикоснулась к соску, потеребила его и почувствовала, как он затвердел в ее пальцах. Она решилась.

Вечером после танцулек ее провожал очередной ухажер. Вот и рука уже лежит на талии, и дом близко, когда же он приставать будет? И тут Мария почувствовала как ее притянули и ладони юноши были на ягодицах, причем на голых ягодицах. Но она не стала концентрировать на этом свое внимание. Было интересно, что дальше будет.

А ее целовали, сладко, с придыханием. Но грудь ее почему то никто не трогал. Ручки мальчишки потихоньку перемещались вниз. Что делать? Надо было Юльку порасспрашивать. И тут она услышала шепот:"Ножки поставь на ширину плеч", и она подчинилась. Какие же у него были волшебные пальчики, как они играли на ней, как на арфе. Она потеряла себя в ощущениях. Но привел в себя тоже он, поцелуем:"Все, расставаться пора, запомни, ты мне должна.". Он довел ее до двери, еще раз поцеловал, помахал ручкой и ушел. Звали его Колька. Ночью она не спала, не могла уснуть.

Утром Колька не пришел на занятия и на танцы не пришел. Но одной домой идти не хотелось. Поэтому выбрала себе в провожатые Ваньку. А Ванюшка предложил идти через парк, а она знала зачем идет и отказываться не стала. Ваня волшебно целовался, вот где у нее дух захватило, ей хотелось целоваться вечно. А как он гладил и ласкал ее грудь, ей просто хотелось выпрыгнуть из платья, и крикнуть,"у меня есть еще места, которые можно погладить". Расстались они у двери, не переступив черты.

Вот с тех пор так и повелось, сегодня один провожает, завтра другой, послезавтра третий. Все разные, все интересные. Машка позволяла все, кроме главного. Хотя Колькины ловкие руки часто забирались к опасному месту, но он знал, что надо делать, и границы не переходил. А она после свидания с Колькой летала на крыльях, и еще больше мечтала выйти замуж. Ведь если с Колькой так хорошо, как же должно быть хорошо в супружеской постели!

Мечты сбываются. Через какое то время Маша познакомилась с соседом сестры. Имя у него было интересное, Далид, хотя на вид был русский. Он был супергерой. Работал в милиции, дарил Маше цветы, покупал пирожные, водил в кино, провожал до дому. Никогда не делал никаких намеков ни на поцелуи, ни на обнимашки. Маша считала это серьезностью намерений.

Конец ознакомительного фрагмента.