Отражение. Зеркало любви

Галина Гончарова, 2019

Это у вас войны, заговоры и прочие развлечения, господа мужчины. Но это – ваши личные трудности. А у девушек задача какая? Выйти замуж. По любви и за хорошего мужчину. Только вот как его найти? Или он уже сам нашелся? Правда, в другом мире. И что теперь с этим делать? У Марии-Элены своя любовь, у Матильды своя, и обе умудрились влюбиться не по месту прописки. И с этой самой любовью сестры совершенно не обращают внимания ни на завистников, ни на грозящие им опасности. Они же вместе! Неужели не справятся? Или справятся – но какой ценой?

Глава 4

Матильда Домашкина

Понедельник — день тяжелый?

Вот еще! Главное, чтобы на душе было легко, а какой там день — и вовсе неважно. Матильда и Малена даже не думали о таких мелочах.

И чихать, что с утра зарядил мелкий гадкий дождик.

Что небо затянуто серыми тучками.

Что дует противный ветер.

Встать, улыбнуться, подтянуться — и вперед! Каблучками по лестнице. И — да! Тете Параше тоже надо улыбнуться, пусть у нее разлитие желчи начнется!

Как ни странно, гадкая тетка тоже улыбнулась в ответ. Интересно, что это она? Как-то нагадить собирается?

Наверняка.

Девушки отметили это и выкинули из головы. Где тут у нас автобусная остановка? Туда и путь держим!

— Привет! Подвезти?

Притормозил рядом «жигуленок-шестерочка», и оттуда выглянул Сергей. Не музыкант, а Куницын, четвертый менеджер агентства.

— Привет! Извини, я лучше пешком, — развела руками Малена. Сейчас именно Малена, а не Матильда.

Сергей покачал головой — и поехал вперед. Малена тоже пошла, прикрываясь зонтиком. Но больше номинально.

— А почему ты не согласилась?

Малена подумала секунду.

— Тильда, а тебе хочется ехать с ним?

Матильда тоже подумала.

— Ну…

За время работы они с Сергеем и пары слов не сказали. Если только про кофе или про печеньки, а что он за человек, чего ему от жизни хочется — неясно. Антон его гонял и в хвост, и в гриву. Привезти, увезти — как обладатель собственных «колес», Сергей очень часто бывал в разъездах. Не шефу же повсюду бегать!

— Мы его, считай, и не знаем. А ты мне что говорила?

— Не связываться с чужими людьми, — согласилась Матильда. — Но мы же вместе работаем! Вот и познакомились бы, кстати…

Малена покачала головой. Иногда ее сестренка удивительно наивна.

— Тильда, ты предлагаешь после выходных приехать с ним на работу? Как ты думаешь, та же Лера что первым делом спросит?

— Как ночь прошла, — сообразила Матильда. — Тьфу, паразитки! Кому чего, а вшивым блохи!

— Вот именно. Но ладно, мы-то знаем, что ничего не было. Есть и другие аргументы против.

— Какие?

— У него в машине грязно, ты видела?

Видела. И саму «шестерку» явно не мыли с начала лета, и на полу там было грязновато…

— Это — да.

— Костюмчик жалко.

Костюмчик было жалко и Матильде. Плевать, что секонд-хендовский, все равно смотрелся он очень прилично. Темно-синяя юбка-карандаш, короткий приталенный пиджак без украшений, просто прямой, и к ним блузка оттенка голубиного крыла. В таком наряде глаза Малены казались грозовыми, загадочными.

И посадить на всю эту прелесть пятно? А потом долго оттирать в туалете и материться?

Увольте.

— И это все причины?

— Есть еще одна. Главная.

— Да?

— Конечно. Тильда, мне так погулять хочется!

Матильде тоже хотелось подвигаться, так что девушки рассмеялись и подставили лицо брызгам дождя.

Хорошо…

* * *

На работу она добралась раньше шефа и Нины, но позже Сергея, Жени и Леры. И была встречена насмешливым:

— А, вот и наша принцесса пожаловала!

Лера смотрела зло. Видимо, уже что-то пронюхала про поездку в выходные. Малена ответила ей равнодушным взором.

— Доброе утро, Валерия. Женя.

Вторая удостоилась даже улыбки и подмигнула в ответ.

— Что, теперь только на джипах ездить будешь? — Валерия решила продолжить наезд, а вдруг удастся? — Как с Давидом покаталась, так кто попроще и не нужен? Да?

«Покаталась» в ее изложении прозвучало жутко непристойно. Как будто на колесах у джипа вся «Камасутра» состоялась.

Малена посмотрела на Валерию в удивлении. Потом на Сергея с пониманием.

— Сереженька, так вы обиделись? А почему?

И что на это можно ответить? Сергей и не нашелся. Малена покачала головой.

— Ладно, так и быть. Я исправлюсь и с удовольствием покатаюсь с вами вокруг здания. Только вы машину сначала отгоните на мойку и в чистку, хорошо? А то я не люблю, когда под ногами стаканы из «Макдоналдса» похрустывают…

Сергей залился краской.

— А я тебе говорила — в твоем свинарнике на колесах скоро змеи заведутся, — припечатала Женя.

— А ты себе сначала хоть «Запорожец» купи, — огрызнулся Сергей. — А потом езжай хоть на мойку, хоть на помойку.

Лера заскрипела зубами, видя, что разговор уходит в сторону от оплевывания Малены, но сказать ничего не успела. На работу явился Антон Владимирович. Собственной Великолепной персоной.

Кстати — не издевательство. Что поделать, если родители дали именно такую фамилию?

«Работать в цирке, — проворчала Матильда. — Впервые на арене, Антон Великолепный. И в последний раз — тоже».

— Что за шум, а драки нет?

На миг повисла тишина, и, как водится, первой встряла Лера:

— Да тут некоторые нос дерут сильно, вот и не до работы.

И выразительный взгляд на Малену. Мол, вот кто главный враг! Антон предпочел ее не понять.

— А ты попробуй нос в компьютер опустить, тебе и легче станет. Живо по местам! Малена, кофе!

«Стоять, сидеть, лежать, бояться», — проворчала Матильда исключительно для сестренки. Но кофе варить пошла. Работа такая.

* * *

Вот чего Малена никогда не видела на лице Антона, так это смущения.

— Ваш кофе.

— Малена, присядь, пожалуйста.

Антон взял чашку с кофе, отпил глоток и закатил глаза.

— Чудесный кофе. Ты замечательная секретарша.

— Спасибо.

Главное — не слова, а интонация. Ровная, безжизненная, абсолютно безразличная.

— Малена… — Антон встал из-за стола, прошелся по кабинету. — Я… короче, в субботу так получилось. Случайно.

— Я все понимаю, — тем же безжизненным тоном подтвердила герцогесса. — Стечение обстоятельств.

— Да. Девочки хотели поехать за покупками, а то, что мы встретились…

«Врет, как падла!» — вознегодовала Матильда, по счастью, только для сестры. Но и Малена не собиралась спорить.

«И бездарно врет. Просто фу».

«Лоран — и тот лучше работает».

— Мне жаль, если я испортил вам романтический вечер.

Малена встала. Да гори оно огнем… что ж это такое? Герцогесса вдохнула, выдохнула и с максимальной любезностью произнесла:

— Антон Владимирович, не стоит тратить ваше время на извинения. Вы не ощущаете себя виноватым и ни о чем не жалеете. Давайте вернемся к работе?

Антон запнулся. Вгляделся в лицо девушки.

И вздохнул.

— Вот факс. Отправьте.

Так Малена и поступила.

И работала себе спокойно до вечера, ни о чем не думая. А что?

На работе — о работе, смотри свод правил, которые никто не снимал со стены. И точка. Dixi^[9].

Жаль только, от хорошего настроения и следа не осталось. И дождь гадкий, и погода хмурая, и вообще… кругом враги! Сожгли родную хату и заложили бомбу под сортир.

Даже звонок от Сергея-музыканта не добавил радости в жизни.

— Малена, привет.

— Привет.

— Ты завтра будешь?

— Должна. А если дождь?

— Я прогноз погоды посмотрел, вроде не должно быть. О, если что — я там знаю один замечательный навес, нас пустят.

— За процент?

— Просто так.

— Тогда точно буду, — согласилась Малена. — Удачи?

— До встречи.

* * *

Вечером Антон смотрел в окно, как худенькая фигурка идет к остановке. И как-то на сердце гадко было…

Съездить, что ли, попробовать еще раз извиниться?

Ну правда, повел ведь себя как поросенок, хотел-то подшутить, а получилось…

Нехорошо получилось.

И документы в голову не лезут, и вообще… неприятно на душе.

Антон махнул рукой и принялся собираться.

Сейчас он подъедет к дому Малены и там с ней поговорит. Должна ведь она понять, что ничего плохого он не делал?

Обязана.

Джип — это вам не троллейбус, на каждой остановке не стоит по пять минут, а потому Антон оказался рядом с домом Матильды быстрее, чем доехала девушка.

Сидел ждал.

Видел, как Малена вернулась, как ей что-то сказали, как…

Одним прыжком мужчина вылетел из машины. Даже закрыть ее позабыл. Но в такой злости — не до сигнализации.

* * *

До вечера пакостный настрой никуда не делся, так что домой Матильда шла грустная. Да и Малена не радовалась.

Как-то… неловко это все. Гадко, словно в капустного слизня пальцем въехала. Понятно, что слизняк не виноват, но неприятно ж!

— Ничего, — подбодрила сестренку Матильда, которая не была влюблена, а потому раскисла меньше, — сейчас домой придем, мультики поставим, к примеру «Аладдина» или «Красавицу и чудовище», Беську почешем… все образуется. Жизнь продолжается, сеньора!

— Продолжается.

— О! Придумала! Мы с тобой посмотрим «Дона Сезара де Базана».

— Это кто? — против воли заинтересовалась Малена.

— Совершенно потрясающий мужчина. Балбес, правда, но очень большой оптимист.

А что? Михаил Боярский — самое то, что надо от тоски и печали. Или вон «Собаку на сене» покрутим, чтобы сестренке жизнь тоской не казалась. Тоже отличная таблетка от депрессии. Кстати — не потолстеешь и побочных эффектов не будет. Вот.

Так и шли домой сестренки, неспешно беседуя, когда приметили на скамеечке две фигуры.

Одну обе девушки опознали влет. Петюню, который щеголял загипсованной рукой, спутать с кем-то сложно. А вот вторая…

Щуплый мужичонка с заметной плешкой и наколками на всех местах был Матильде совершенно незнаком. Но Петюня что-то сказал и «культурно» ткнул в сторону Матильды банкой с пивом. А что? Не пальцем ведь? Значит, все «кулюторно».

Мужичонка поднялся со скамейки. Матильда пригляделась. Ну… так себе. Среднестатистический алкаш на лавочке, таких по дворам двенадцать на дюжину. Сидят, пивко тянут, семечки щелкают, после напутственной скалки и волшебного пенделя могут даже быть полезны в хозяйстве, но чаще таких держат как знак статуса.

А что?

«Не одинокая я, у меня мужик в доме есть! Настоящчий!»

А то, что мужик в доме должен не только пиво пить и носки разбрасывать… ну так это дело вторичное. Главное ж — оно есть! Пусть щупловатое, невидное, подлысоватое и пьяноватое. Счастье.

— Ну, здравствуй, дочка. Пошли поговорим!

Залюбись по вертикали!

А больше у Матильды и слов не осталось, и фантазии не хватило. Повезло, что управление мигом перехватила Малена и тут же среагировала:

— А вы, собственно, кто, любезнейший? Представиться не хотите?

— А что — не узнаешь?

— Кого?

— Отца родного!

Произнесено это было так, словно означенный алконавт являлся «отцом народа» и плакаты с его лицом были растиражированы на каждом фонарном столбе.

— Нет, не узнаю, — ухмыльнулась Малена. — Еще вопросы будут?

Папенька прищурился.

— Какие уж тут вопросы. Пошли домой, блондинка…

Вместо «блондинки» было вставлено другое слово, более употребительное в тюремных кругах, но Малена интерпретировала именно так. А Матильда не стала просвещать герцогессу.

— Идите, любезнейший, — отмахнулась Малена. — Бог подаст.

— Не понял?

— Суд высказался четко. Ни вам, ни мамаше с меня ничего не причитается. Я вам ничего не должна. А потому вы можете идти обратно, в ваш поселок городского типа, или где вы там обретаетесь, — внятно разъяснила герцогесса.

— Ах ты…

Чего Малена не ожидала, так это короткого и жестокого удара в живот. По-подлому, исподтишка… ахнула, согнулась вдвое.

А больше никто и сделать ничего не успел.

Антон был великолепен и полностью оправдывал свою фамилию. Один прыжок — и любящий отец отлетел к Петюне, выплевывая остатки зубов, а Антон повернулся к Малене:

— В порядке?

Матильда, которой драки были привычнее, перехватила контроль, быстро вдохнула, выдохнула, коснулась живота…

— Не особенно, но жить буду.

Что и требовалось услышать.

Антон сделал шаг, второй — и поднял Германа Вагина за шкирку, как помоечного кота… простите, животные, вас не хотели оскорбить подобным сравнением.

— Молись, тварь.

И выглядел он в этот момент так…

— Вас посадят!!! — заверещал Петюня.

И тут же полетел со скамейки на землю, потому как разъяренный Антон попросту со всей дури врезал ногой по доске. Сидеть на скамеечке Петюня любил, а вот ремонтировать — нет, потому и доски были старые. И гвозди. И полетело все от удара на землю.

— Да что ж это деется-то! — сиреной взвыла тетя Параша, вылетая на улицу. — Помогите! Убивають!!!

Матильда хотела ответить, но Малена ловко перехватила управление.

— Нет!!! Тильда, доверься мне!

И Матильда послушно отстранилась. Здесь и сейчас она полностью доверяла сестре, та плохого не сделает.

— Вызывайте полицию!!! — громко потребовала Малена. — И «Скорую помощь»! Я боюсь, что у меня будет внутреннее кровотечение!

— У тебя?! — взвыла Прасковья Ивановна.

— У меня, — отрезала Малена.

И вовремя, на улицу вылетела еще и тетя Варя.

— Деточка, я вызвала и «Скорую», и милицию! Ох ты ж ирод проклятущий! Сволочь поганая! Чтоб тебя на всю оставшуюся посадили, паразита! И выпустить забыли!!!

Антон тряхнул Германа еще раз.

— Так что это за тварь такая?

— Это — мой биологический отец. — Малена кое-как опустилась на ступеньку крыльца. Живот болел, и сильно.

— Ну-ка… — Тетя Варя ловко передвинула девушку на срочно подстеленный платок. Видимо, как сидела вечером, смотрела телевизор, так в халате, тапочках и платке и вылетела. — На платок пересядь! Тебе еще рожать…

— Если смогу. — Герцогесса потерла живот. — Если смогу…

Антон скрипнул зубами.

— Я тебя, козла парашного…

Дальнейшая речь мужчины в историю не попала, поскольку не была понята девушками. Зато ее отлично понял Герман, потому что побледнел и задергался. И даже попробовал что-то отвечать сквозь кровавые слюни, но Антон был суров. И сделал лишь одно послабление — прислонил гражданина Вагина к березе. И показал кулак — мол, только попробуй сбежать.

Во двор въехала «Скорая помощь».

Потом полицейская машина. И всем стало весело и интересно.

* * *

Домой Матильда попала только через два часа. Показания с нее сняли в числе первых, да и показаниями особо не заморачивались. Давид наврал в свое время девушке. Камера, установленная на доме, писала и вид, и звук, так что беседа, удар и все последующее действие скачали в три минуты. А заодно и то, как папаша с Петюней попивают пивко на лавочке, а Петюня советует Герману «прижать наглую тварь посильнее», а то «самая умная стала».

Дело было ясным, как солнышко, особенно после стимулирующей купюры от Антона Владимировича. Просто поразительно, как деньги влияют на выполнение служебного долга!

Накручивались нападение с целью ограбления, причинение тяжкого физического вреда, или как-то так, причем в составе ОПГ — Петюня-то присутствовал и подстрекал…

Тетя Параша пыталась кричать и протестовать, за что ей пообещали трое суток. Тут она примолкла и отошла в сторонку. И понятно. Сынка надо выцарапывать, будучи на свободе, а не в узилище.

Саму Малену отвезли в больницу, где сделали томографию органов брюшной полости и на всякий случай, для верности, — УЗИ, общий и биохимический анализ крови и общий анализ мочи.

Вроде бы повреждений не обнаружили, но влепили диагноз «сильный ушиб передней брюшной стенки». Подумали и дописали еще «ушиб селезенки».

Не просто так, а ознакомившись с ситуацией. Малена постаралась и даже видюшку поставила, которую ей полиция заботливо скинула на флешку. Дела-то на три минуты, а у нее точно не пропадет.

Медики оценили картину и порадовали сообщением. Мол, ты, девочка, в рубашке родилась, не иначе. Мог быть и разрыв, хоть кишечника, хоть печенки, хоть селезенки, тогда б так легко не отделалась. А тебе повезло. Ушиб пишем для полиции, а так — поболит недельку, да и пройдет. Но пока осторожнее, тяжестей не поднимать, а если что — звони в «Скорую». Сразу же, не жди проблем.

Малена обещала.

Антон с ней в больницу не поехал, кстати. Просто сунул денег медикам на «Скорой» и остался разбираться с полицией. Так что Малена была не в претензии. Тут она и сама разберется, а вот там…

Вот честно — жалости никакой не ощущалось. И папашу она посадит не глядя.

«Тоже мне отец! Спермодонор!»

Но в одиночестве Малена не осталась, и такси вызывать не пришлось — позвонил Давид.

— Ты где?

— Эм-м-м…

— Я у больницы. Ты в каком отделении, я встречу.

— В реанимации.

— ЧТО?!

— Тут у них томография есть, — путано объяснила Малена, но Давид понял.

— Этаж?

— Третий.

— Жди, я сейчас поднимусь.

И правда поднялся. Не слушая возражений Малены, подошел к врачу, что-то сказал ему, кажется, сунул пару купюр, взял копию протокола и пожал медику руку.

Потом подошел к Малене и ловко подхватил девушку на руки.

— А… э…

— Лежи молча.

Господин Асатиани был зол как черт. И пока нес Малену по больнице, и пока устраивал на заднем сиденье в джипе — злился.

И главное — непонятно почему?

В квартиру Малену тоже занесли на руках, к немалому восторгу соседей.

— Собирайся.

— Что?!

— Что слышала. Бери вещи на первое время, бери кошку, за остальным приедешь завтра.

Малена открыла рот.

— К-как?

И вот тут Давида сорвало.

— КАК?! — взревел мужчина, нависая над Маленой. — МОЛЧА!!!

Орал он минут десять, да так, что стекла звенели. И смысл монолога сводился к тому, что одна бестолковая и безответственная сопля слишком склонна переоценивать свои силы. А не случись рядом Антохи? А не поставь он камеру? А сообрази эти двое подонков подстеречь ее где-то подальше от дома, чтобы никто не видел?

И костей не нашли бы.

Избили бы, убили — и поди разберись…

Робкие возражения, что вообще-то там был и отец Матильды, отмелись с полдороги. Заявлением «имэл я таких отцов». И уточнять подробности у Малены язык не повернулся.

— А…

Давид чуть-чуть успокоился и присел рядом. Обнимать девушку не стал, но взял ее руку в свои ладони и крепко сжал.

Какие ж у него теплые руки. А вот у Малены стоит понервничать — и пальцы ледяные.

— Малена, ты пока поживешь у меня. И не бойся, приставать не буду. Обещаю.

— Спасибо, — искренне поблагодарила девушка. Давид почему-то поморщился, но промолчал. — Но отец больше не придет, а так…

— У него нет друзей, знакомых и так далее, которые подстерегут тебя и переломают кости? В лучшем случае?

Малена прикусила губу.

— Есть, наверное.

— Тогда у тебя только один выход. Какое-то время ты живешь со мной. С девушкой Давида Асатиани связываться побоятся.

Малена это отлично понимала. Но все ведь до поры?

— Я же не проживу у тебя всю жизнь?

Давид хмыкнул.

— За это время мы меняем тебе квартиру.

— Эм-м-м…

— Ты еще спорить будешь? Эту продаем, берем другую, в новостройке.

— У меня нет денег, — оборвала Малена. — Прости, но…

— Малена, мы продаем квартиры по цене шестьдесят тысяч за квадрат, — спокойно оборвал ее Давид. — Чужим. Как легко догадаться, себестоимость там намного меньше.

Малена догадывалась. Но…

— Хорошо. Напишешь мне долговые расписки на десять лет и будешь отдавать с зарплаты, как ипотеку. Устроит?

Малена покачала головой.

Не устраивало, но об этом они еще поговорят. А пока…

Черт, а ведь травма действительно пакостная. Папаша, чтоб тебе пропасть, скотине! Чтоб подохнуть в никотине! С особым цинизмом! Живот болел не на шутку, и двигаться приходилось крайне осторожно.

Давид посмотрел на это дело, цыкнул на девушку и принялся сам потрошить шкафы. Вещи летели в большую, еще бабушкину сумку на колесиках.

Помнутся?

Плевать, потом погладим. Кис, иди сюда, паразитка! Приданое тебе по дороге купим!

Вещи и Малену Давид переправлял в два приема. Сначала вещи, а потом Малену и истошно орущую у нее на руках Беську.

На кошачий вопль и выглянула тетя Варя.

— Это еще что такое?

Давид даже головы не повернул. Не из спеси — на лестнице это просто опасно.

— Малену я забираю, пока поживет у меня.

И эта соседка… Эта предательница! Эта пожилая сводня!!!

— А и правильно. У вас-то, чай, безопаснее будет?

— Однозначно. За квартирой присмотрите?

— Обязательно.

— Я позвоню. У Малены есть ваш телефон?

— Да.

— Тогда и обговорим все.

Давид запихнул Малену на заднее сиденье джипа и нажал на газ. Машина взревела и рванулась с места.

Беська пищала.

Малена же…

Она не хотела, честно. Но сработала связь девушек, в другом мире наступало утро, и им оставалось лишь надеяться, что Давид не перепугается, когда она отключится у него на заднем сиденье. И не потеряет Беську.

Ладно, отключку списываем на болеутоляющее, которое в больнице вкололи, а вот киска…

С этой мыслью Матильда и закрыла глаза, чтобы открыть их уже в Аллодии.

Мария-Элена Домбрийская

— Малечка?

— Тильда?

— Как ты себя чувствуешь?

Малена попробовала вздохнуть. Тело повиновалось безукоризненно, живот не болел.

— Нормально.

— И то хлеб. — Матильда выдохнула. — Значит, мои травмы тебе не передаются.

— А такое бывает?

— И не такое бывает, — со знанием дела ответила Матильда. — Фантомные боли называется. Это когда ноги, к примеру, нет, а она болит. И чешется…

— Жуть. Тильда, прости меня, пожалуйста!

— За что? — не поняла Матильда.

— Это я виновата, — едва не расплакалась Малена. — Я твоего отца спровоцировала, я увернуться не успела, я даже не думала… Тильда, прости меня, пожалуйста-а-а-а-а…

Пришлось Матильде перехватывать контроль, еще им соплей с утра не хватало.

— Малечка, цыц! Ты не права по всем пунктам!

— Это как?

— А вот так. Я бы ему нахамила сильнее и быстрее — это раз. Увернуться и я бы не успела, били-то всерьез, это два. А то, как ты потом вышла из ситуации, — вообще шикарно. Это три.

— Из свиньи можно получить ветчину, — чуть успокоилась Малена. — Но ты могла пострадать…

— Мы с тобой обе одинаково рискуем, — отмахнулась Матильда. — Хоть здесь, хоть там. А потому… ты здесь и сейчас даешь мне слово.

— К-какое?

— Жить, дорогая моя. Жить, что бы там со мной ни случилось. И если что — назвать дочку Матильдой. А уж я постараюсь вернуться. Если душа есть, а она есть, если будет хоть один шанс… ты поняла?

— Да. И ты…

— И я тебе обещаю то же самое.

— Ты сильная, Тильда. Я бы так не смогла…

— Бабушка мне это постоянно повторяла. Что надо жить, надо выжить, надо не раскисать и не опускать руки. В любой ситуации. Послевоенные годы были адом — она выжила. И дочь родила. Оказалась дочь идиоткой, зато внучка удалась. И она ни о чем не жалела. Понимаешь?

— Да…

— Тогда подъем! Нас ждет зарядка. Там мне еще недельку позаниматься не дадут, ну хоть тут душу отведем!

Стоит ли говорить, что герцогесса взлетела с кровати вихрем?

Зарядка? Да хоть что, лишь бы сестренка не сердилась. Она, правда, и так не сердится, но…

Близкие нас уже простили. Заранее. За все, что мы натворим. А мы себя — простим? За ту боль, которую им причинили?

Ой ли…

Так что — зарядка.

* * *

Вниз Матильда (сейчас именно она перехватила управление) сбежала весело и легко. И осеклась, наткнувшись на взгляд Лорана.

Смотрел на нее дядюшка как на особо опасного врага народа. А с чего такие плюшки?

— Доброе утро?

— Объяснись!

И этот замогильный тон больного упыря.

— Что объяснить? — не поняла Матильда. Малена сжалась в клубочек и уползла в угол сознания. Она и так Рисойских боялась, а уж после вчерашнего…

— ЭТО!

Загадочным «ЭТИМ» оказалась большая корзина с виноградом. Матильда выдернула из нее карточку, хотя уже отлично знала, от кого вкусняшка.

«Мой выигрыш с процентами. Найджел».

А что? Стильно так, в хорошем вкусе принцу не откажешь…

Матильда пожала плечами. Пригляделась к дядюшке и поняла, что дело неладно. Зрачки расширены, лицо какое-то подозрительное, ну да. Уголок рта подергивается. Кажется, мы наширялись? Тогда лучше не нарываться, травма в двух мирах — явный перебор, в одном-то за глаза хватило.

— Дядя, вы видели, каким чучелом я вчера поехала?

Не видел. Доложили.

Одевалась-то Малена дома. Это снять грим можно хоть где, а вот наложить его… в карете не получится. Когда она вчера из комнаты вышла, Ирис аж взвыла и удрала. Очень умная собака оказалась.

— Ну?

— Чтоб на такое позариться, принц должен был сначала ослепнуть. Он и не позарился.

— А это — что?

— А, я его в покер играть научила. И он у меня кисть винограда выиграл, вот и отдарился.

— Во что? — не понял Лоран.

— Дядя, это такая игра в карты. Давайте мы позавтракаем, а потом я вам покажу, как играть.

Лоран чуточку замедленно кивнул.

Ну, если так… посмотрим, что там за игра. И все равно… принц — сволочь! Присылать такое чужой невесте! Слухи же пойдут!

* * *

Позавтракать спокойно тоже не удалось, влетел слуга.

— Ваша светлость, там лекарь вас зовет…

Малена бросила все и помчалась туда, куда звали. К Варсону Шефару.

Влетела и поняла — дело плохо.

То ли удар оказался лучше, то ли организм хуже… Малена видела такое в монастыре, Матильда — с бабушкой.

Уже заострился нос, пролегли под глазами смертные тени…

— Ему осталось часа два, не больше… — Лекарь смотрел виновато.

Матильда схватила за руку слугу. Первого, который подвернулся.

— Живо! Во дворец, к Тальферу. Скажешь, что от меня, что все плохо. Ему надо прибыть сюда — срочно.

Стянула с пальца перстень с гербом Домбрийских, сунула парню.

— Покажешь, чтобы тебя к нему пропустили. И Баристу тоже… ЖИВО!!!

Слуга буквально вылетел прочь.

Малена опустилась на колени рядом с Варсоном.

Только бы Барист успел. Только бы…

Посмотрела на лекаря.

— Делайте что хотите, до приезда Тальфера он должен остаться в живых.

Лекарь вздохнул и принялся смешивать какие-то травы.

* * *

Когда Барист увидел встрепанного слугу, сердце так и екнуло. Упало вниз, покатилось…

Просто так герцогесса не позвала бы, нет. Раз прислала…

Придворные, стража, слуги — все открывали глаза и рты и не верили себе.

По коридорам дворца, по лестницам несся, словно очумелый, Барист Тальфер, прыгал через ступеньки и орал седлать коня. Без плаща, без шляпы, что случилось-то?

Но задать этот вопрос никто не рискнул.

А Барист гнал коня по Аланее, и мысль была лишь одна: «Я его подставил. Я, я, я…»

В дом Домбрийских он влетел вихрем и пронесся до комнаты, из которой уходил сейчас его друг. Один из.

Верный, надежный…

Уходит.

Даже про себя Барист не мог произнести страшного слова.

Умирает.

Только здесь, в комнате, где остро и зло пахло травами, где горящие свечи подчеркивали смертную печать на лице друга, где бормотал молитвы служитель и сидела, глядя в стену, Мария-Элена, он смог произнести это слово.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

Dixi (лат.) — «Я сказал». (Прим. авт.)