Отражение. Зеркало войны

Галина Гончарова, 2019

Война бывает только на фронте? Ох, не скажите. Там она страшная и кровавая, но хотя бы честная. Сила против силы, храбрость против храбрости. И даже если против тебя встало войско – это не повод сдаваться. Маркиз Торнейский и не собирается, он ведь еще жив! Война бывает и с родственниками – в суде, и с соперницами – за сердце мужчины, а уж какие баталии могут разворачиваться за наследство! Матильде и Марии-Элене достается полной чашей. Родные хотят от них денег, мужчины – взаимности, соперницы – медленной и мучительной смерти, а чего хотят сами девушки? Об этом их никто не спрашивает. Вот и приходится действовать на свой страх и риск. Но вдвоем они справятся с чем угодно!

Глава 3

Матильда Домашкина

И ночь, и утро у девушек выдались спокойными. Ровно до прибытия на работу Антона Владимировича Великолепного.

Шеф был чернее ночи. Он опоздал на два часа и выглядел злым как черт.

Дверь в приемную он тоже закрыть не потрудился. Зато кулаком по столу Матильды треснул, Малена едва успела перехватить управление, прежде чем подруга рявкнула на полконторы, какого черта тут происходит.

А собственно, и правда? Какого шервуля?

Но озвучить свой вопрос девушка не успела. Антон высказался сам.

— Зараза ты! Бессовестная! Я по твоей милости полночи в отделении проторчал!

Малена открыла рот.

Закрыла его, понимая, что ничего умного не произнесет. И вопросительно посмотрела на шефа, сделав невинные глазки. Почти Беськины. Мол, виновата ли я? Может, и виновата, но хоть в чем? А может, это и не я виновата?

Подействовало плохо.

— Ты что вчера Лерке наплела?

Малена принялась вспоминать их разговор.

Да ничего такого не было, про Давида разговаривали… интересно, она что — попыталась взять его штурмом? Влезла по веревке в окно и хотела изнасиловать? А Давид сопротивляться начал?

Вслух эту версию девушка, понятно, не озвучила.

— Мы разговаривали о мужчинах. Простите, это личное.

— Только о мужчинах? — прищурился Антон.

— Д-да… вроде бы.

— А о зеркалах?

Малена вторично открыла рот. И так же вторично его закрыла, лихорадочно припоминая, что она там несла.

Про Папюса, семь лет несчастий и ночь на кладбище.

Причем ритуал, будем честны, она мгновенно скомпилировала из обрывков оккультных знаний, которые нашлись в голове Матильды. Бабушка Майя в свое время прочитала аж целых пять или шесть книжек по этой теме, покачала головой и подсунула внучке. Со строгим наказом — не участвовать в лохотронах. Вот, как услышишь нечто подобное, так и шли товарища лесом. Или полем…

Матильда честно прочитала, поинтересовалась, нет ли там крупиц правды, и получила честный ответ. В каждой книжке по крупице, собрать на кастрюльку — жизни не хватит, а значит, и заниматься этим не стоит. И верить отдельным подозрительным личностям — тоже.

Так что сочинить историю ей ничего не стоило. Но…

— Она — поверила?!

И лицо у девушки было таким изумленным, что Антон только рукой махнул — и уселся на край стола. Нагло, так, что у Малены перед носом оказалось крепкое бедро, обтянутое синими джинсами. И не только бедро…

Малена мужественно постаралась не покраснеть… Получилось плохо.

«Зато сразу ясно — человеку есть что подчеркивать», — «подбодрила» ее Матильда.

«А обязательно это делать на моем столе?» — взвилась Малена. Правда, исключительно для сестренки.

«Подчеркивать?»

«Сидеть!»

«А что такого?» — удивилась Матильда, которая и сама была грешна.

«Я на нем работаю…»

«Не страшно. Я думаю, он попу моет. И джинсы стирает. На крайняк — протрем с хлоркой».

И что тут ответишь?

«Зараза ты, Тильда».

«А ты смотри на экземпляр. Изучай сравнительную анатомию…»

«Тьфу!»

Про смущение как-то забылось.

— Поверила?! — рявкнул Антон, отвлекая девушку от разговора с умным человеком. — Она поперлась на кладбище!

— Э-э-э-э-э…

— Там ее и отловили. Решили, что хулиганье, потом хотели переправить в психушку…

По мнению Матильды — и надо бы. Но вечно эти люди не доводят до конца хорошие начинания.

— И…

— Позвонили мне. Лерка добилась звонка…

А почему не родителям? Вот этого Малена не понимала.

«А что тут непонятного? Антон берет оплату натурой, — влезла Матильда. — Вот и позвонила, чтобы ее благородно спасли».

«Думаешь, Лера решила, что это дешевле обойдется?»

«Думаю, она об этом мечтала».

— Вы ее спасли? — спросила Мария-Элена шефа.

Антон посмотрел таким взглядом, что герцогессе даже стало его жалко.

— Спас-с-с-с-с-с… — шипел шеф так, что кипящие чайники мигом бы его приняли в почетные члены сообщества. — С-с-с-сплю я, в три часа ночи, тут звонок, и меня приглашают в отделение милиции, малым не на другом конце города. Пока сообразил, что от меня нужно, пока доехал, пока разобрался…

М-да.

Убила бы.

За такое Матильда точно убила бы, с особым цинизмом. И Малена не стала бы возражать.

— Эта дура мне обошлась в десятку. Кстати говоря.

Малена посмотрела с удивлением.

«Взятки давал», — пояснила Матильда.

«Переплатил. Явно».

— Может, ее из твоей зарплаты вычесть?

Малена вздохнула. Надо было обороняться.

— Почему не из Лериной?

— Ты ее надоумила…

— Разбить зеркало и поехать закапывать его на кладбище?

Антон замялся.

Признаваться, что подслушивал, было как-то неприятно. Но и оставить такое без наказания? Ну, знаете ли…

— Она сказала, что ты ее научила ритуалу.

— А если я завтра скажу, что прыжок с крыши девятиэтажки способствует росту ногтей? — Малена интересовалась не слишком активно, но…

Антон вздохнул и словно бы сдулся. Действительно, у нас не запрещено говорить, писать и читать любую ахинею. И верить в нее — тоже. Но зачем же в жизнь-то претворять?

Почти по Гоголю — Александр Македонский, он великий полководец, но стул-то в чем виноват?^[5]

— Она дура. Да. Но зачем над ней было издеваться?

«А то, что она нам собиралась моську начистить — не считается?» — возмутилась Матильда.

«Намерение не есть действие…»

«Зараза!»

— Антон Владимирович, над Валерией никто не издевался.

— Вот как?

— Все, сказанное мной, вы можете прочитать сами, в ритуалах практической магии.

— Папюс-с-с-с-са?

— Не только. Моя бабушка когда-то интересовалась этой темой, и у меня дома осталось несколько книг. Если хотите, я вам их принесу.

Антон посмотрел на Малену так, словно она ему предложила заняться чем-то крайне извращенным.

— Этого мне только не хватало. Ритуалы, говоришь…

Малена молча кивнула.

— Ладно. Лерка, конечно, дура. Но сегодня ее работа — на тебе, поняла?

Малена молча опустила голову, всем видом показывая, что мир несправедлив, но раз уж начальство приказало…

Начальство грозно сопело. Потом, не дождавшись ответных заявлений, погрозило пальцем:

— Смотри у меня…

И исчезло в кабинете.

Малена вздохнула, и направилась в комнату к Нине с Женей.

* * *

— Ой, не могу!!!

— Вот идиотка!!!

— Это ж надо!!!

— Уписаться можно!!!

Хохот стоял такой, что на окне цветы пошатывались. Но тут или смеяться — или плакать.

Сочувствовать Валерии ее коллеги не нанимались. А Малену никто не просил держать все в секрете.

Женя вытерла глаза, посмотрелась в зеркало, плюнула, стерла салфеткой остатки макияжа, и ее вновь разобрало.

— Ой, не могу… Это ж надо! Расколотить твое зеркальце, украсть его из мусорного ведра и поехать закапывать на кладбище!

— И ведь поверила… — Нина тоже всхлипывала от смеха.

Малена развела руками. Мол, что есть, то есть.

Нина махнула рукой.

— Малечка, иди отсюда, а? Какая там работа, у Лерки хорошо, если клиент раз в три дня случался. В основном-то она пасьянсы раскладывала и по почте списывалась. Если что — прикроем. За такое — не жалко.

Женя кивнула.

Валерию она недолюбливала, и такой расклад ее сильно порадовал. Соперница повержена в прах, без ее усилий и без последствий для самой Жени. Можно и поблагодарить Малену.

— Прикроем.

— Спасибо, — поблагодарила девушка.

Но дело на самотек не пустила, оставила дверь приоткрытой и разговоры отслеживала. Мало ли что?

Благо больничный этой дурынде оплачивать не заставили. Хотя… Выдают ли психам больничные? Или там как-то иначе?

Ладно, хорошо, что все обошлось. И Антон имел право сердиться. Но кто ж мог знать, что Лерка — такая дура? Сама Матильда в подобной ситуации просто выкинула бы зеркало на помойку, здраво рассудив, что на мусоропереработке его уничтожат и быстро, и качественно.

А, зараза!

Матильда гневалась, Малена привычно посмеивалась. Она и не таких идиоток в монастыре навидалась. Во что только не верят сопливые девчонки!

От «призрака монашки-удавленницы» до «руки покойника» и «глаз шервуля». Тут главное — не что сказать, а как. С какой интонацией, в какой момент и кому именно. И ведь работает…

Да, идиотки — они во всех мирах одинаковы.

* * *

Вечером Матильда отправилась в гости к Сергею. На ту же самую улицу.

Музыкант уже ждал ее, улыбнулся и показал на складной стульчик.

— Не хочешь составить компанию?

— Так петь неудобно будет.

— Хм-м… а что петь будем?

— Как насчет романсов?

— А ты их знаешь? — удивился Сергей. Он-то знал, но ведь и учится он в консерватории. А от современной молодежи скорее дождешься какой-нибудь «умцы-дрынцы-гоп-гоп-гоп». Ритм есть, дергаться можно, вот и отлично. Зачем в хорошей песне еще и слова с музыкой? Ни к чему такая роскошь! Только мешают!

— О бедном гусаре? — предложила Матильда.

Бабушка Майя любила и старые фильмы, и старые песни, и внучку приучила. Так что слова Малена знала, а Сергей, если где-то и не знал музыку, отлично мог подобрать пару аккордов.

И…

— «Не обещайте деве юной любови вечной на земле…»^[6]

Примерно час они распевали на два голоса, а потом Сергей махнул рукой.

— Малена, слушай, а давай в кафешке посидим?

— Зачем? — искренне удивилась девушка.

— Ну… мне неловко. Ты со мной поешь, зарабатываю я намного больше, а деньги ты брать отказываешься. Давай я тебя хоть пироженкой угощу?

Звучало логично.

— Согласна на чай и заварное пирожное, — улыбнулась Малена.

Разорять музыканта не хотелось, но и роскошествовать — тоже. Это не Давид Асатиани, у него другие доходы. Понимать надо…

— Тут рядом кафешка есть — и неплохая. «Сказка». Пойдем?

Сергей мигом подхватился и собрался. Руку он предложить Малене не смог, руки были заняты инструментом и прочими мелочами, но парень очень постарался идти с ней в ногу и не обгонять.

— Малена, а ты вообще чем занимаешься?

— То есть?

— Ну… поем мы вместе, ты обо мне много чего знаешь, а о себе ничего не рассказываешь. Ты учишься? Работаешь?

— Учусь, — выбрала Малена. — На делопроизводителя.

Сергей сморщил нос.

— Скучная специальность. Ты же творческий человек, неужели нельзя найти что-то поинтереснее? Петь хотя бы? У тебя и слух есть, и голос…

Малена фыркнула.

— Они у всех есть.

— Э, не скажи. Такие кадры иногда приматываются, хоть уши оторви.

— И что?

— Ну… а правда? Почему ты не хочешь заняться тем, что тебе нравится?

— Потому что творческой личности еще и кушать иногда хочется, — объяснила Малена.

— И?

— Делопроизводители будут нужны всегда. Это скучная и бумажная работа, но необходимая. Авось да хватит на кусок хлеба.

— Ну и пением…

— День густо, второй пусто… я так не готова.

— Но ты же губишь свой талант!

За разговором они дошли до симпатичной кафешки, старой, одноэтажной, еще дореволюционной постройки. На белом фасаде красовались зеленые буквы: «Сказка».

Сергей кое-как приоткрыл для Малены дверь и улыбнулся.

— Прошу вас, миледи.

— Благодарю вас, — привычно отозвалась Малена, проходя внутрь.

А ничего, миленько так. Спокойно, уютно…

Круглые столики, накрытые белыми скатертями, салфетки, живые цветы…

Чистенько, тихо, как-то по-домашнему…

— Сюда в основном с детьми ходят, — пояснил Сергей. — Спиртное не продают, есть соки, пирожные, можно горячий бутерброд заказать, если хочешь.

Малена не хотела.

— Чай и заварное пирожное.

— Как скажете, о сладкоголосая сирена.

Малена улыбнулась.

Лесть и комплименты были приятны. Матильда тоже чуть расслабилась.

Пусть подруга потренируется. У Матильды все это было в школе. И в кафешки она удирала с симпатичными мальчиками, и кокетничала, и даже первая любовь у нее была… целых два месяца, в седьмом классе. А у Малены в ее монастыре?

Что там было? Брюква и настоятельница? Монашки и молитвы? Пусть девочка учится общаться с парнями, вот…

Сергей принес пирожные, чай для Малены, кофе для себя, и принялся опять допытываться.

— Нет, ну правда? Тебе не совестно зарывать талант в землю?

Малена прищурилась.

— Лично я считаю, что если талант есть — он в любом случае проявится. Рано или поздно, так или иначе, он свое возьмет. А если нет — то нет. Лучше прожить всю жизнь хорошим делопроизводителем, чем бездарным певцом, который будет заявлять, что его карьеру загубили завистники.

— Но если бы Моцарт родился не в семье музыканта, он был бы одним из многих. А так…

— Может, пожил бы подольше?

— А мир не получил бы гениальной музыки!

— Но может, он получил бы ее от кого-то другого?

Сергей покачал головой.

— Какая вы, дама, прозаичная.

— Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, — отозвалась Малена словами Матильды. — Вот тебе кто-нибудь учиться помогает?

Сергей развел руками.

— Ну… так себе. Средне. У меня предки в деревне, так что сельхозпродуктами я обеспечен, а вот с деньгами не очень. Стипуху получаю, сам подрабатываю…

— Не сложится у тебя с музыкой — к родителям вернешься?

— Не хотелось бы.

— Но тебе есть куда и к кому. А я рассчитываю только на себя.

— У тебя что — родных нет?

«МАЛЕЧКА!!! — завопила Матильда, понимая, что разговор сворачивает в опасное русло. — Осторожно!!!»

Осторожности герцогессу учить не стоило.

— Есть. Мать, отец, брат с сестрой…

Сергей чуть скис.

— Вы вместе живете?

— На шее у родителей я не сижу, если ты об этом, — отрезала Матильда. — Сама работаю, сама зарабатываю.

— Уже работаешь? А кем?

— Кем возьмут. Сам понимаешь, в моем возрасте устроиться сложно…

Сергей понимал.

— А тебе сколько уже?

— Восемнадцать. И что?

— Ежик, ты чего иголки выставила? Ну, работаешь… предки прессуют, что ли?

Малена махнула рукой.

— Конфликт поколений…

— А чего их не устраивает? Умная, красивая, учишься, работаешь…

Это-то их и не устраивало. Но распространяться о своих обстоятельствах Малена не собиралась.

— Родителей всегда что-то не устраивает, это закон жизни…

Сергей вздохнул.

— Ну да. Мне мать все уши прожужжала: иди на ветеринара. Или на агронома. И скотина всегда болеет, и кушать всем надо… не хочу! Сил моих нет в навозе копаться!

«Угу, а молочко пить мы любим», — съязвила Матильда.

— А ты взбунтовался.

— Сам поступил, общагу мне дали, — похвастался Сергей.

— Но и у тебя конфликт…

— Родителей всегда что-то не устраивает, это закон жизни…

Ребята переглянулись и расхохотались.

Но что-то Малену царапнуло. Петь она еще придет, это безусловно, но что ее задело в разговоре? Что было не так?

Что?

Примечания

5

Н.В. Гоголь «Ревизор».

6

Из кинофильма «Звезда пленительного счастья», музыка Исаака Шварца, слова Булата Окуджавы.