Не сотвори себе вампира

Галина Гончарова, 2016

Мало ввязаться в драку, надо еще уцелеть в ней! Мало найти хороших друзей, надо еще сберечь их жизни. Сейчас все зависит только от Юли. Ее любимый вампир Даниэль и загадочный Мечислав, с которым она связана незримыми узами… Нельзя бросить их в беде. Хватит ли Юле сил, решимости, уверенности в себе, чтобы отстоять и их жизни, и свою перед загадочным Советом Вампиров? Теперь все зависит только от нее…

Глава 3

Первая Печать

Даниэль вынес девушку из машины и отнес в комнату. Уложил на кровать, снял сапожки и обтягивающие штаны, укрыл одеялом и погладил по волосам.

Какая же она все-таки… рысь. Любимая рысь. Единственная. Только одна женщина в его жизни была похожа на Юленьку. Но она погибла. Давно. В прошлом. Почти девяносто лет назад. Тогда ему не хотелось жить, но даже умереть ему не дали бы. Сейчас — наоборот. Даже если Мечислав возьмет власть, Даниэль не сможет поручиться за свою жизнь. Но вампиру не привыкать к смерти, стоящей за плечом. И он давно научился не оглядываться на леди с косой. Он будет наслаждаться каждой минутой, проведенной рядом с любимой. Сколько бы времени у них ни было — он заберет себе каждое мгновение. И будет помнить его — вечно.

— О чем ты думаешь?

В дверях комнаты стоял Мечислав.

— О Юле.

— Поделишься мыслями?

— Могу, — Даниэль понял, что опять придется искать компромисс между правдой и ложью. Если Мечислав заподозрит о его планах, он просто устроит старому другу несчастный случай. Ему не нужен неподконтрольный фамилиар. И Даниэля он просто уберет с пути. Навсегда. Но любовь — наконец-то он решился произнести это слово для себя — любовь стоит любой жертвы.

— Она тебя обыграла в шахматы.

— Это не моя игра, — раздраженно тряхнул черной гривой Мечислав.

— Пока все, кто играл с тобой, смотрели на тебя, а не на доску — игра тебе подходила. Роли поменялись — и ты проиграл.

— Нарываешься на трепку?

— Отнюдь. Просто Юля не реагировала на тебя как на мужчину. Это — первое. Она была сосредоточена на шахматной доске, а ты на ее груди. И второе. Ты с ней играл. А она — воевала. Ты для нее — враг.

— Ты преувеличиваешь.

— Преуменьшаю. Ты ее раздражаешь. Она тебя боится, но не любит. И то, что Юля не может себя контролировать, пугает ее еще сильнее.

— Не страшно. Как только мы хоть раз окажемся в одной постели, она позабудет все свои дурацкие страхи.

— Ошибаешься. Если это будет зависеть от нее, вы никогда там не окажетесь.

— Из-за тебя?

Даниэль не дрогнул, хотя разъяренного Мечислава стоило опасаться. В гневе вампир мог оторвать старому другу голову. Хоть и пожалел бы потом о своем поступке. Но Даниэля это не воскресит. Сейчас у художника не было права дрожать. Он помнил Юлин поцелуй, ее губы на своих губах, коротенькое слово «Да!» — и решился.

— Из-за тебя самого. Ты слишком привык, что женщины бросаются тебе на шею. Юля оказалась гораздо сильнее многих. Но она и не такая, как все. Сам знаешь, раньше бы ее назвали ведуньей. — Даниэль органически не переносил слово «ведьма». — Ты получил отказ и не можешь с этим смириться. И сейчас идешь на приступ, как дикий варвар. Лучше бы ты пообещал ей, что не будешь домогаться — и когда Юля успокоится и привыкнет к тебе, как и ко мне, аккуратно начнешь ее соблазнять. Не думаю, что она продержится больше года.

Мысленно Даниэль взмолился всем богам, чтобы друг ему поверил. Сейчас вампиру нужно было только одно. Выиграть время. Для себя и Юленьки. А то, что любимая женщина может увлечься Мечиславом, его ничуть не тревожило. Как художник он видел ее душу. И верил в то, что видел. Та женщина с портрета просто не сможет изменить любимому. Не станет лгать, предавать, бить исподтишка… У них все будет хорошо, только бы чуть-чуть выиграть время.

— У меня нет этого года.

— Тогда ты рискуешь получить врага в ее лице.

— Постараюсь, чтобы этого не произошло.

— Почему у тебя нет года?

— Потому что Первая Печать мне нужна уже сегодня. Завтра я буду сражаться с Дюшкой — и обязан вы играть. Сегодня я поговорю с Юлей. Она согласится на мое предложение. А если нет — первые три Печати можно поставить и насильно. Мне этого не хочется, но я пойду на все. И ты поможешь мне ее убедить.

***

— Я не собираюсь так поступать! Это будет подлостью с моей стороны!

— Можно подумать, ты раньше никогда не делал подлостей. Тоже мне — бутон белой розы!

— И что с того? Я не хочу, чтобы Юля возненавидела меня! А это наверняка случится, если мы сделаем по-твоему.

— Она умная девочка. Она все поймет.

Разговаривали Даниэль и Мечислав. Даниэль говорил что-то о подлости. Попробовать подслушать? Не удалось.

— Открой глаза, кудряшка. Я же вижу, что ты проснулась.

А жаль. Лучше бы я еще полежала, вас послушала… Но выбора не было.

— А если я не хочу?

— Это твое право. Но нам надо поговорить до рассвета.

— Не хочу, — отозвалась я, но глаза открыла. Я лежала на кровати в своей комнате. Мечислав и Даниэль стояли по обе стороны кровати и сверкали глазами друг на друга. Они так и не переоделись. Были заняты спором или просто я мало спала?

— Что случилось?

Мечислав непринужденно уселся на кровать.

— Пока еще ничего не случилось. Все случится завтра ночью.

— Ваш поединок? — догадалась я. Мечислав кивнул. Пять баллов мне за сообразительность. — Хорошо. А я тут с какого бока?

— Ни с какого, — поспешно вставил Даниэль. — Совсем ни с какого.

Мечислав посмотрел на него, как на собаку.

— Пошел вон.

— Нет! — Даниэль побледнел, но держался. — Я тебе этого не позволю!

— Чего именно? — уточнила я. Паниковать я не собиралась. Что не убьют — это точно. Родные вне досягаемости. Остальное не так страшно.

— Мечислав хочет сделать тебя своим фамилиаром, — выпалил Даниэль. — Поставить Первую Печать.

Я захлопала глазами. Чего только не услышишь спросонок!

— Как мило! А меня спрашивать не надо? Я тут типа для декорации?

— Я уверен, что ты согласишься, когда все обдумаешь, — пожал плечами Мечислав.

— А вот я не уверена! — окрысилась я. — Я даже не знаю толком, чем мне это грозит!

Я подумала и полезла с кровати. Слишком уж беспомощной себя чувствуешь, когда лежишь, а двое вампиров глядят на тебя сверху вниз.

— Давайте так: я сейчас умоюсь, а вы решите между собой, что именно хотите мне наврать!

Кажется, я попала не в бровь, а в глаз. Даниэль опустил глаза. Мечислав не смутился, но я от него и не ожидала. Скорее солнце погаснет.

В ванной я не торопясь умылась. Из-за двери раздавались какие-то голоса, но я решила не подслушивать. Лучше дам им еще время на разговор. Я сняла с себя все тряпки и завернулась в длинный лиловый халат, висящий на дверце. Он был мне впору и именно такой, какие я любила. До пола, с уймой мелких пуговиц и неглубоким вырезом, толстый и теплый. Потом провела расческой по волосам и вернулась в комнату.

— Хорошо выглядишь, кудряшка.

— Юля, ты просто красавица.

Мне было приятно это услышать, но не настолько, чтобы позабыть обо всем на свете. Я опустилась в кресло. Даниэль уселся напротив. Мечислав так и остался на кровати.

— Вы все еще не сказали, чего от меня хотите.

Даниэль поднял на меня свои прозрачные глаза.

— Юля, ты знаешь, что такое фамилиар?

— Ты мне уже рассказывал. Но слишком коротко. Что ты забыл упомянуть?

Даниэль смущенно улыбнулся.

— Очень многое. Вампиры, как ты отлично знаешь, совершенно беспомощны днем. И им нужны помощники и защитники. А фамилиар — это человек-воплощение. Воплощение создавшего его вампира. Его вечный и не заменимый спутник.

Я ничего не понимала.

— А не аккумулятор для получения дополнительной силы?

— И это тоже. Если повезет. Или просто приятный человек, любимый человек… Фамилиар остается человеком. У него не растут клыки, он не пьет кровь, спокойно загорает на пляже и даже ходит в церковь, если ему будет так угодно, его нельзя отличить от обычных людей, но он — фамилиар.

— У него рога растут, так что ли? — съехидничала я. Как они мне все надоели со своими вампирскими хитростями и недоговорками!

— Нет! Совсем не так!

— Фамилиар приобретает все качества своего хозяина, кудряшка, — голос Мечислава шелком прошелся по коже. — Это очень близкая связь. Телом, разумом, душой, Силой — вампир и его фамилиар делят на двоих все. Даже жизнь. Фамилиар живет столько же, сколько и его создатель. Он не стареет, он легко заживляет раны, болезни остаются для него навсегда в прошлом, он становится гораздо сильнее, а часто приобретает еще и магические способности.

— И что?

Я все равно ничего не понимала. Или просто боялась сказать? Или спросить?

— Скажите, ради чего вампир обзаводится фамилиаром?

— Правильный вопрос, кудряшка. Вампиру нужен фамилиар для усиления своих магических способностей. Но это — если выбранный человек обладает способностями к магии. Фамилиар нужен как помощник. А часто еще и как спутник.

Я уже ничего не понимала.

— Какой, к черту, помощник?! Вампиры обладают своеобразной магией, а люди — нет.

— Ошибаешься, кудряшка. Люди гораздо сильнее, чем ты думаешь. Я часто встречал магов среди людей. Хотя инквизиция основательно прополола их.

— Еще бы. Чего от них можно ждать хорошего. Но я-то тут при чем?

— Завтра у нас поединок, кудряшка. У меня поединок. И я хочу победить. Я хочу, чтобы ты стала моим фамилиаром.

— ЧТО?!

На миг мне дурно стало. Комната пошатнулась, в глазах все поплыло. Что мне вообще предлагает этот клыкастый мерзавец в свете всего рассказанного? Руку, сердце и душу — так, что ли? А почему мне тогда все это так не нравится?

Я перевела взгляд на Даниэля.

— Я чего-то не понимаю. С какой радости мне делают такие предложения?

— Ты очень сильна, кудряшка. Нет ничего удивительного в моем желании поставить эту силу к себе на службу.

В моем желании отвертеться от подобных предложений тоже не было ничего удивительного.

— Я вовсе не уверена в своей силе. И потом, разве я не могу просто поделиться с вами? Ну, вот как с Борисом? Или с Даниэлем?

— Этого может быть мало.

— Неужели?

Недоверие просто пропитывало мои слова. Мечислав почувствовал его, но не отступил.

— Андре старше меня. И кое в чем сильнее.

— И в чем же?

— Он — Князь Города. И во время поединка сможет получать Силу от всех своих вампиров. У меня же только Борис и Вадим. Ну и ты. Но этого мало. Поэтому я прошу твоей помощи.

— Это неубедительно. Я чувствую, что где-то вы мне врете, но где?

— Я не солгал тебе ни в одном слове, кудряшка.

— Если бы я еще вам верила!

Я перебирала в голове сказанное вампиром. Не соврал. Но…

— Погодите-ка! Допустим, я становлюсь вашим фамилиаром, или как там его… Это можно разорвать? После победы?

Зеленые глаза были так же честны и невинны.

— Нет. Это навсегда.

— Ага! И вы готовы ради Силы связать себя со мной? Навсегда?

Совсем крошечная пауза перед ответом.

— Да.

— Но я не готова! И потом, что вы там сказали насчет тела, души и разума? Я что — стану вашей человеческой рукой? И вы сможете управлять мной?

— Не совсем так. Это… другое. Я не стану управлять тобой, как и ты не станешь управлять мной. Это партнерство, но не рабство.

— Ага, так я и поверила!

— Ты можешь доверять мне, кудряшка. Я не хочу тебе зла.

Голос Мечислава прошелся по моей коже как шелковый лоскуток — и я задрожала. Что со мной происходит? Почему мое тело так тянет к нему? Я же не хочу! Я перевела глаза на Даниэля. Вампир выглядел неприлично довольным. Мне на секунду показалось, что он улыбнется и скажет: «Я же тебе говорил, говорил, говорил!».

И мне это решительно не понравилось.

— Даниэль?

— Да, Юля?

— У меня к тебе небольшой вопрос. Почему Андре назвал тебя шпионом?

Серые глаза моргнули.

— Потому что я им и был.

— Неужели? Приехал и нашпионил, как последний сукин сын?

— Даниэль действительно шпионил для меня, — голос Мечислава был теплым и уютным, как мой халат. В него хотелось завернуться и никогда не выглядывать наружу. Хотелось верить и доверять. Ага, всем вам, пионерам!

— А зачем тогда было мне лапшу на уши вешать?

У Даниэля хватило совести опустить глаза.

— Я боялся, что ты этого не одобришь.

— Ну да, одно дело — невинная жертва, а другое — разоблаченный шпион, который, в общем-то, огреб по заслугам! Нет, Дюшка хоть и скотина, но он мне не лгал! А ты хоть и называешь меня своим другом, но я не могу верить тебе ни в едином слове! — Я засмеялась, но вышло плохо. Лицо словно маской стянули.

— Неправда, Юля. Ты можешь мне верить во всем, что я говорю и рисую. Но я не клялся Андре в верности. И не обязан был любить и уважать его.

— А сразу ты мне рассказать все не мог?

— Я тогда совсем тебя не знал. А как бы ты отреагировала тогда, если даже сейчас…

Я задумалась. А как бы? Ну да, я доверилась Даниэлю, а он начал с того, что наврал мне о причинах попадания на пыточный стол! А я, идиотка несчастная, утешала себя сказочками о том, что он — художник. А надо бы не забывать, что он еще и вампир! И вообще, кто сказал, что художники не бывают сволочами? Взять того же Бенвенуто Челлини. От одного его имени у половины Европы наверняка изжога начиналась! Кто сказал, что Даниэль — другой? Я? Просто потому, что мне так хотелось? Грустно…

С другой стороны, я же изначально предполагала, что Даниэль меня в чем-то обманывает. Сейчас это подтвердилось. И с чего я разозлилась? В обществе серых крыс, которыми являются вампиры, просто нельзя выжить, оставаясь белым и пушистым. Даниэль гениальный художник, но — увы — слаб характером. Если поставить человека в тяжелые обстоятельства…

Даниэль… Я люблю его, но что такое любовь? Любовь — это принимать человека таким, какой он есть. Слабым, жестоким, с недостатками и достоинствами. И никак иначе. Да и… не смогу я без него…

Приняв решение, я потянулась к Даниэлю.

— Знаешь, в следующий раз постарайся от меня ничего не скрывать.

Серые глаза вспыхнули радостью.

— Юля, ты…

— Да. Я. Я могу понять и простить тебя в этот раз. Хотя мне и неприятно твое недоверие. Сам подумай, я уже при первой встрече приготовила бы форшмак из Дюшки. И то, что ты шпионил против него и пострадал за дело, не поменяло бы моего отношения. Но в следующий раз я тебе просто не поверю. И больше никогда верить не буду. Поэтому подумай, что ты хочешь от меня скрыть и что ты сможешь скрыть. Потому что больше я оправданий не приму.

— А мое предложение?

Мечислав не упустил случая вставить свои пять копеек. Сволочь. Я зло оскалилась на него. Если Даниэль просто… такой, какой он есть, то Мечислав — хитрая самодовольная сволочь. Самоуверенная и наглая. И шанс я ему давать не стану.

— Нет, господин хороший! Фиг вам, а не моя Сила. И фамилиаром я тоже ничьим не буду! Перетопчетесь! А если вас пришибут — плакать не стану!

В этот момент я была полностью уверена в своем решении. Мне жутко не хотелось быть на всю жизнь связанной с Мечиславом. Этак сама смерти запросишь. А что до партнерства — такого не бывает. Всегда в паре кто-то лидер, кто-то ведомый. Я лидером быть не смогу. Хотя бы по возрасту, по уму, по способностям, по… по… по… Значит, главным будет вампир. И будет постоянно давить на меня. Не-ет, шалишь, господин хороший, так дашь вам пальчик — и челюсти руку по плечо заграбастают!

— Станешь, кудряшка. Даниэль, выйди вон.

— Нет!

— Пошел вон.

Мечислав даже голоса не повысил. Но Даниэль вдруг съежился и зашагал к дверям. И вышел, плотно прикрыв за собой створку. Да и у меня от его последних слов было такое чувство, словно мне льда за шиворот насыпали. Я даже сразу возражать не рискнула. А потом было уже поздно. Мечислав легко поднялся с кровати, подошел к дверям, выглянул, потом опять закрыл двери и повернул ключ в замке.

— И что это вы делаете, позвольте узнать?

Я даже особенно не встревожилась. Кто бы мне, дуре набитой, сказал, что надо прыгать в окно и бежать без остановки до города! Никто ведь не сказал! Черт побери!

— Ты знаешь, как становятся фамилиарами, кудряшка? Это не происходит за одну ночь. У вампиров есть такое понятие, как Печать. Если я поставлю ее на тебя — это будет первый шаг.

— Неужели? — больше я ничего не смогла из себя выдавить.

— Всего нужно четыре Печати. Три первых ставит сам вампир. Четвертую можешь поставить только ты и только по доброй воле.

— Зачем вы мне это рассказываете?

— Потому что еще раз прошу твоего разрешения на первую Печать.

— Нет!

Кажется, это становится моим любимым словом. Но Мечислав даже и не подумал расстроиться из-за моего отказа. Только хищно улыбнулся. И я опять залюбовалась им. Ну до чего же красив… Эти грациозные движения, невероятно красивое лицо, кожа цвета меда…

Юля! Да сколько ж можно! Опять у тебя мозги по шли налево! Я скривила физиономию, показывая, что и не таких видали, а и тех послали.

Вампир понял, что его внешность не действует, — и пошел с другой карты.

— Я не стал говорить этого при Даниэле, но есть вероятность, что я проиграю.

— И какова же она?

— Пятьдесят на пятьдесят. Я понимаю, что моя жизнь тебе практически безразлична. Хорошо. Я не настаиваю на большем. Но так ли тебе безразличен Даниэль?

— Что вы хотите этим сказать?

— Ты сердишься на него, кудряшка, но ты ведь не позволишь злости взять над тобой верх. Если погибну я — погибнет и он. Медленно и мучительно. А что до тебя — ты останешься жить. Кажется, Андре уже пообещал тебе место в свите?

Меня передернуло.

— Это что — шантаж?!

— Нет, кудряшка, это просьба.

Голос был таким мягким, таким успокаивающим, таким… родным! Зеленые глаза — непроницаемо темными. Они очаровывали, они успокаивали, они уговаривали не сопротивляться. Но я не сдавалась!

— И насколько повысятся ваши шансы, если я позволю поставить Печать?

— Процентов на тридцать-сорок. Ты и сама не знаешь своей Силы.

— А вы уже успели узнать? Очень мило!

— Сегодня ночью, кудряшка. Когда ты делилась Силой с Борисом и со мной.

— Но вы сами сказали, что я копила это в течение всей жизни?!

— Я действительно думал так — вначале.

Вампир поднялся и заходил по комнате. Потом обернулся и посмотрел на меня в упор.

— Потом я понял еще одну особенность твоей Силы. Ты не просто накапливаешь и отдаешь Силу, кудряшка. То, что происходит с тобой потом, — гораздо сложнее. Я готов поспорить, что ты никогда никому не завидовала. И больше любишь дарить подарки, чем получать.

Я сглотнула внезапно пересохшим горлом и кивнула.

— Прямо в точку.

— Я знаю, кудряшка. Это твоя Сила. Так с тобой будет всегда. Ты будешь счастлива отдать свою энергию другому человеку или вампиру, но как только ты избавишься от нее, энергия, Сила, опять хлынет к тебе — и ее станет еще больше. Отдавая, ты увеличиваешь свой потенциал. Сколько раз ты уже делилась Силой с вампирами?

— С вами и Борисом был третий раз, — отозвалась я.

— Я так и думал. Я даже не представляю, что будет с твоей Силой, если заставлять тебя регулярно избавляться от ее излишков. Ты станешь страшным противником, кудряшка. Или — грандиозным источником Силы. И я хочу тебя.

Признание было откровенным. Похоже с моей силой — как с мышцами. Будешь использовать — будут накачиваться. Похоже на правду. Первый раз мне было плохо, второй — получше, на третий раз я и не чихнула. Может вампир и не врет. И это возвращает меня к его последнему признанию. Чего же он хочет на самом деле?

— Меня или мою Силу? — я попыталась расставить все точки над «i».

— И то и другое.

Зеленые глаза не отрывались от моего лица. Я на миг задумалась, а потом подняла голову.

— Давайте договоримся так. Или Сила — или мое тело и разум.

Вампир захлопал глазами. И что я такого непонятного сказала?

— Прости, малышка? Я не совсем тебя понял.

— Я могу согласиться на вашу игру при одном условии. От меня не потребуется никакой близости. Сила — да! Я отдам вам все, что только смогу. Говорю сразу — все, что я делаю и еще сделаю, — это не ради ваших очаровательных глаз. Это только ради Даниэля. Потому что он — единственный вампир, которому я доверяю. И может даже чуть больше, чем просто доверяю. Первый же вред, причиненный ему, разорвет любую нашу договоренность ко всем чертям.

— Мне ты не доверяешь, кудряшка.

Это был не вопрос. Констатация факта. И я не сочла нужным отвечать.

— Если я соглашусь на должность вашего фамилиара, вы не станете тянуть меня в свою жизнь! Что бы ни случилось — я останусь свободной от вас. Это мое условие. Сила и разум — но не тело и не душа.

— А ты уверена, что тебе хочется именно этого, девочка?

При одном взгляде на вампира у меня словно ток прошел по коже. Как же он безумно притягателен!

— Да! — слово вырвалось со всей убежденностью отчаяния. Да, потому что я не могла позволить себе никаких отношений с Мечиславом. Никаких! Только деловые и только в самом крайнем случае. Иначе сломается что-то внутри меня. Я знала, чего опасалась. Мечислав в моем воображении приравнивался к героину. Сперва это невероятный кайф. Потом просто кайф. А потом жизненная необходимость. Необходимость видеть его, слышать, дотрагиваться до этой невероятной золотистой кожи, целовать ярко-алые губы, любить, даже ничего не получая взамен… И если такое случится со мной, это будет страшнее смерти. Вампир протянул руку ладонью вперед.

— Хорошо, зайка. Я возьму твою силу и не буду тянуть тебя в свою жизнь. Обещаю тебе.

— Насколько можно верить этой клятве?

— Ровно настолько, насколько можно верить мне. Или ты будешь требовать договор в трех экземплярах?

— Скажите еще — нотариально заверить.

А действительно, какие у меня гарантии? Да никаких. Зато я точно знаю — сейчас меня просто уговаривают. А потом попытаются взять силой. Шантажом, угрозами, просто насилием… Я ведь человек и не тяну на вампира… Так стоит ли особенно упираться? Все равно это ничего не изменит. Мне надо просто выжить.

— И оставить один экземпляр в надежном месте.

Мечислав не давил. Кажется, он был в курсе всех моих метаний. И давал мне время сохранить хорошую мину при плохой игре.

— А зачем вы выставили Даниэля?

— Чтобы он не мешал нашему разговору.

— Ему не понравилась идея с Печатями?

— Решительно. Он предпочел бы сделать тебя своей. И женщиной, и фамилиаром.

— По той же причине, что и вы? — агрессивно поинтересовалась я.

Вампир словно и не заметил моей злости.

— Не надо недооценивать нашего дорогого Даниэля, кудряшка. Он неделями может рассуждать о высоком искусстве, но в тихом омуте, знаешь ли, черти водятся.

— Хотите сказать, что он мог бы использовать меня против вас?

— Не знаю.

Зеленые глаза смотрели прямо на меня. И были таким искренними, что я не могла верить.

— Возможен и другой расклад, так? Вы выставили Даниэля, чтобы он не мешал вам вешать мне лапшу на уши. Он говорил что-то о подлости…

— Я тоже могу говорить красивые слова, кудряшка. Но ты мне не поверишь, так ведь?

Вампир скользнул ко мне и опустился на колени рядом с креслом. Руки его легли на подлокотники, заключив меня в кольцо, а его голова находилась на одном уровне с моей. Слишком близко.

— Не поверю.

— Тогда поверь в другое. Если убьют меня, умрешь и ты, и твоя семья, и Даниэль. Ты не боишься смерти, но боишься стать вампиром. Не хочешь этого для своих родных. И не желаешь потерять нашего художника. Так давай увеличим мои шансы на победу?

У меня хватило сил еще на один вопрос.

— А если я откажусь? Вы так и уйдете из этой комнаты?

— Нет.

Зеленые глаза были совсем рядом.

— Выбор между доброй волей и насилием? Так?

— Мне не хотелось бы предлагать его тебе, пушистик.

— Потому что вы знаете, что я выберу добрую волю.

— Так ты согласна?

Ага, лучше б меня тут за уши выдрали, чем с тобой разговаривать! Сволочь! Гадина в меду!

— Нет. Но и сопротивляться тоже не могу. Ставьте Первую Печать, черт бы вас подрал когтями! Но только Первую!

— Я рад, что ты согласилась, кудряшка.

— Помните о своем обещании!

Зеленые глаза были спокойны и серьезны. Почему же мне кажется, что я где-то ошиблась?

— Я никогда не отказываюсь от своих слов, Юленька. Твоя Сила будет принадлежать мне по доброй воле. А твое тело, твоя душа и твоя жизнь — только если ты сама пожелаешь. Когда пожелаешь…

Последние два слова он выдохнул мне прямо в ухо — и они заставили меня задрожать. Столько в них было обещания… Эх, его бы да в кино. Какой талант пропал, сказал Цезарь, удавив Клеопатру.

Я фыркнула.

— Да скорее я пущу кота в клетку с попугаями!

— Не стоит зарекаться, девочка моя.

Девочка мне не понравилась.

— Не называйте меня так!

— Но ты и правда еще ребенок. Наивный и неловкий.

Ну да, до семисот лет я пока не дотянула. И хорошо.

— Ставьте вашу печать и покончим с этим! Я уже ничего не соображаю! О! Кстати, а как именно это делается?! Нужны подушечка, пропитанная чернилами, и штемпель?

В зеленых глазах блеснули искры смеха.

— У всех по-разному, кудряшка.

Мечислав легко поднялся на ноги и потянул меня из кресла.

— Иди ко мне, кудряшка. Я хочу чувствовать тебя рядом с собой.

Я не успела даже пискнуть, когда оказалась плотно прижатой к его телу. Он был горячим и твердым. И сердце билось рядом с моей щекой. Разве у вампиров бьется сердце? Иногда, так? Мечислав приподнял мою голову за подбородок.

— Поцелуй меня, кудряшка.

И я повиновалась. Неожиданно даже для себя. Мои руки скользнули ему на плечи, обнимая, обвивая, притягивая к себе. Пальцы зарылись в густые мягкие волосы. Я приподнялась на цыпочки, и вампир склонился ко мне. В следующий миг его губы скользнули по моему виску, а потом по щеке к губам. Руки вампира каким-то образом оказались у меня на талии, сомкнулись, притягивая еще ближе. Его губы были нежными, как бархат, твердыми и настойчивыми. Поцелуи обжигали меня словно огнем. В голове все мутилось. Внизу живота словно огнем горело… Я задрожала и наверняка упала бы, если бы Мечислав не прижимал меня к себе. Наши губы наконец встретились. Я инстинктивно прижалась к вампиру покрепче, закинула руки ему на шею, приоткрыла губы и ответила на поцелуй. Наши языки соприкоснулись. Что-то происходило между нами. Мне казалось, что мы сливаемся в одно целое и наши тела не просто прижаты друг к другу, но я становлюсь частью Мечислава, а он — частью меня. Я ощущала его пульс — как свой, свое сердцебиение так, словно мое сердце билось в его груди. Кровь бешено мчалась по нашим жилам. Сплетенье рук, сплетенье тел, судьбы сплетенье…

Конец ознакомительного фрагмента.