Чёрная полоса в Алькиной жизни

Галина Вильченко

Жизнь полосатая: то светлая полоса, то чёрная. Вот только в Алькиной жизни светлые полоски узкие, а чёрные широкие. Любимый мужчина женится на другой, девушка, которой она искренне хотела помочь – предаёт. Сбережения, на которые она собиралась прожить год – тают, как снег весной. Кажется, конца не видно этой чёрной полосе. Но есть верные подруги и друзья, которые всегда придут на помощь. Надо только доверять им и самой что-то изменить в жизни.

Глава 3

Алька долго лежала с открытыми глазами, сон не шёл к ней. Она ворочалась с боку на бок и никак не могла понять, почему какая-то тревога закралась к ней в душу. Тревогу и неизвестность Аля не любила с детства. Она встала и подошла к кровати Марфы Петровны. Женщина спала. Недолго думая, Аля потрясла её за плечо:

— Марфа Петровна, — позвола она.

— Что? Чего тебе? — недовольно пробурчала женщина. — Почему не спишь?

— Марфа Петровна, мне надо с вами поговорить. Срочно!

— Так и знала, что ты от меня не отстанешь, только не думала, что начнёшь ночью беспокоить. Иди в коридор, сейчас выйду, — Марфа Петровна встала и накинула на плечи халат. Аля вышла в коридор.

— А можно мне с вами? — прошептала Юля.

— Ещё одна нетерпеливая. Ладно, пойдём, всё равно ведь подслушивать будешь.

Юлька быстро выскользнула вслед за Алей. Марфа Петровна вышла через минуту.

— Пойдёмте в столовую, и не шумите.

Они расселись за одним из столов, Марфа Петровна вопросительно посмотрела на девчонок.

— Вы можете угадывать будущее? — тихо, почти шёпотом, спросила Аля.

— Угадывать могут все, — ответила Марфа. — Что вы от меня хотите?

— Вы сказали, что у меня будет двое детей. Как вы узнали?

— Ты думаешь, что мне это сверху сказали? — усмехнулась женщина. — Уж не считаешь ли ты, что я действительно общаюсь с богом?

— Честно сказать, мне ужасно хочется верить в какую-нибудь магию, — смущённо призналась Алька. — Я понимаю, что это всё сказки. В детстве представляла себя доброй волшебницей, которая помогает всем слабым и незаслуженно обиженным. Особенно от меня доставалась учителям. Мне всегда казалось, что учителя специально ставят двойки детям, чтобы те переживали и страдали. И это только я такая закаленная, мне двойки были нипочем, я их просто не замечала, вернее, старалась не замечать. Учителя ужасно сердились на моё спокойствие, они ведь не знали, что я волшебница и учиться мне не нужно. Стоить только захотеть, и буду всё знать, не прилагая никаких усилий. Так я мечтала почти на всех уроках, но узнать тайну разных формул и схем у меня никогда не получалось. Я думаю, что есть люди, которые могут знать наше будущее. Возможно, они попадают к нам из других миров через только им одним известные проходы, или из будущего на машине времени. Они знают, что случится много лет вперёд, кто принесёт большую пользу человечеству. И чтобы какая-нибудь случайность не оборвала жизнь этого нужного человека, прилетает к нам спасатель и подстраивает так, что нашему герою ничего не грозит. Он рождается, растёт, учится и в один прекрасный момент награждает человечество каким-нибудь шедевром или гениальным открытием. А вы такая необычная! Может, у Юльки зародился гений, который в будущем спасёт мир от всемирной катастрофы, а вы прилетели к нам, чтобы спасти этого гениального ребёнка? Но если вы прилетели из будущего, то и мою судьбу тоже должны знать. Я понимаю, что это сказки, но как иногда хочется верить в хорошие сказки.

— А почему именно у Юльки должен родиться гений, а не у тебя? — поинтересовалась Марфа Петровна.

— Так ведь это ей хотят сделать аборт, а я буду рожать, как и планировала. Это её судьба зависит от родителей, от каких-то там случайностей, а я сама всё решаю, — пояснила Алька. — Правда, у меня не всегда получается так, как хотелось бы.

— А ты представь, что Кирилл не захочет детей, что будешь делать?

— Буду растить ребёнка без него, одна, как большинство некрасивых женщин. Значит, у меня получится опять не так, как мне хотелось бы.

— Женщин некрасивых не бывает…

— Да, конечно, бывает мало водки, я это уже слышала, — перебила Алька Марфу.

— Ну что ты, девочка, говоришь? Причём здесь водка? Я хотела сказать, что бывают плохо видящие мужчины и не верящие в себя женщины. Но все мы в душе верим, что встретим того единственного, который нас осчастливит. И совсем не обязательно иметь внешность королевы красоты, чтобы стать счастливой. Есть женщины хитрые, есть бесхитростные. Есть, которые сразу признаются мужчинам в своей любви, есть, которые любят поводить мужчину за нос. Есть ревнивые, есть не ревнивые, одним словом, мы разные, но счастья хотим все. Вот ты, Аля, говоришь, что если Васёк тебя бросит, то будешь одна растить ребёнка. А, собственно говоря, почему ты всё время говоришь о том, что он тебя бросит? Я знаю тебя всего три дня и уже не раз об этом слышу. Ты не веришь в любовь Кирилла?

— А откуда вы знаете, что Кирилла зовут Васёк? — поинтересовалась Алька и подозрительно посмотрела на Марфу.

— Я знаю даже больше, чем ты можешь себе представить, — засмеялась Марфа.

— Вот мне и кажется, что вы можете предсказывать будущее.

— А ты хочешь его знать? А если оно тебя не устроит? Ты думаешь легко жить, зная, что не сегодня-завтра с тобой может случиться беда? Может, лучше ничего не знать? Пусть всё идет, как идет? Аль, сама подумай, что будет, если все будут знать своё будущее? Люди перестанут стремиться к лучшему, зачем, если и так всё известно? У Айзика Азизова есть книга, называется «Академии»…

— Я читала, только мне там не всё понравилось. Почему психологи должны страдать, чтобы физики не сидели сложа руки, а сами защищали своё государство? Когда я дочитала последнюю книгу, моему возмущению не было предела. Но потом я подумала, и решила, что физики — это обыкновенные люди, приземлённые, которые не хотят верить в разные чудеса, но почему-то ждут их. Я всё думала, к кому мне отнести себя и пришла к выводу, что я занимаю промежуточное положение, между физиками и психологами. Я хочу верить в чудеса, но понимаю, что это всё сказки. Иногда я чувствую, что поступаю неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Мне кажется, что меня кто-то ведёт за собой, а я слепо выполняю его волю, хоть и понимаю, что этого делать нельзя. Нет, я не так выразилась: если я сделаю это, то будет плохо мне, а если не сделаю, то другим. И я стала бояться. Раньше у меня друзей и подруг почти не было, в детском доме я познакомилась с Наташкой и сразу поняла, что она будет мне самой близкой подругой, хотя она и моложе меня на два года. А Ася и Лариса старше меня, но они тоже стали мне подругами, а ведь я Ларису знала и раньше, только тогда она мне казалась совсем взрослой и неприступной. Сейчас я понимаю, как ей тяжело было остаться одной в семнадцать лет. У меня была бабушка, и всё равно я плакала по ночам, что мамы рядом нет. И знаете, ты только, Юль, не обижайся, но мне кажется, если бы моя мама сказала, что мне надо сделать аборт, я бы её послушалась. Только я уверена, что моя мама никогда такого не сделала бы. Марфа Петровна, вы понимаете меня?

— Понимаю, Аля. Так ты веришь Кириллу?

— Я не знаю, я его очень сильно люблю, ничего не могу с собой поделать, мне постоянно хочется знать, где он, с кем и что делает. Мне всё время кажется, что ему грозит опасность и хочется его защитить. И я чувствую, что впереди меня ждут не лучшие времена. Любовь Кирилла кажется мне не реальной, и я постоянно чувствую, что его отношения ко мне временные. Воздух вокруг меня пахнет разлукой и одиночеством. Моё счастье похоже на натянутую струну, одно неверное движение и струна лопнет. И я чувствую, что это движение уже сделано, и сделано не мной или Кириллом, а кем-то третьим. А предчувствия редко меня обманывают. Нас хотят разлучить, мне подбросили фотографию, где мой ненаглядный в обществе красивой барышни в неоднозначной позе. Фотографию я сожгла. Марфа Петровна, расскажите, пожалуйста, что меня ждёт впереди?

— Алька, тебя надо книжки писать, а не одеждой торговать, — засмеялась Марфа. — Хочу тебя огорчить, я обычная земная женщина, не очень счастливая, которая не знает даже, что будет с ней завтра, не то, что с другими неразумными девчонками. А про детей просто узнала: в ординаторской слышала разговор заведующей с нашим врачом.

— А они откуда знают?

— Они не знают, просто предполагают, они же врачи.

— Так значит, у меня будет двойня? С ума сойти! А откуда вы знаете, что у Демченко не будет детей?

— Какая же ты любопытная! Да ниоткуда не узнала, просто она мне надоела, вот я и решила её позлить. Это надо же быть такой вредной! И как вы её терпите? — удивилась Марфа Петровна.

— Юлька этот вопрос задавала мне уже. Я её совсем не терплю, просто стараюсь не замечать, — засмеялась Аля, — да и другие женщины тоже. А почему вас Марфой зовут? Имя какое-то старомодное.

— Родители пошутили, между собой спорили, как меня назвать. Никак не могли остановиться на каком-нибудь одном скромном нормальном имени. И решили ткнуть пальцем в список имен. Попали в Марфу.

— А как вас в детстве мама с папой ласково звали? — продолжала задавать свои вопросы Алька.

— Папа звал Арфой, а мама — Маруськой. Одноклассники — Марфуткой. Как падчерицу в сказке про Морозко.

— А вы действительно в тюрьме сидели? — продолжала задавать вопросы Аля.

— Почему ты так решила? — удивилась Марфа.

— Вы же сами сказали, что школу жизни проходили не в монастыре, а в более суровых заведениях, — смутилась Аля.

— Девчонки, вашему любопытству нет предела! Не сидела я в лагерях и тюрьмах, и суровыми заведениями бывают не только тюрьмы и лагеря. У вас всё? Можно идти спать?

— А где вы работаете? — Аля не могла унять своё любопытство.

— В КГБ. Удовлетворена?

— Вы не можешь работать в КГБ, — возразила ей Аля.

— Почему? — удивилась Марфа.

— У них своя больница есть и вас бы туда положили, а не к нам.

— Ты откуда знаешь про больницу?

— Туда Аську положили, когда у неё воспаление лёгких было, и охрану поставили, чтобы она не сбежала. Чтобы её проведать, надо было пропуск выписывать чуть ли не за подписью самого главного генерала в Москве.

— Но там нет гинекологического отделения. Девчонки, какая вам разница, где я работаю?

— Интересно всё же, вы такая необыкновенная, — сказала Юля. — Я думала, вы можете предсказать мне моё будущее. Что мне делать: рожать или нет?

— Ты как сама хочешь?

— Не знаю. И я боюсь! А вдруг у меня больше не будет детей, и Паша мне припомнит этого ребёнка? Я люблю Пашу, а он мне даже не пишет. Хотя, возможно, он в плаванье ушёл?

— В учебке примерно полгода учат, до плаванья ему ещё далеко, — возразила ей Аля, — скорее всего его письма до тебя не доходят — их перехватывают твои родители. А ты не жди его писем, а сама ему напиши.

— Ты, Юля, ещё совсем молоденькая, у тебя вся жизнь впереди. Если есть риск потом не иметь детей, то лучше рожать. Даже если твой Паша тебя разлюбит, и ты больше не встретишь никого достойного, чтобы стать твоим мужем, у тебя останется ребёнок. И ты не останешься к сорока годам совсем одна. Сейчас ты меньше всего ты думаешь о ребёнке, а боишься потерять своего Пашу. Ты ошарашена своей беременностью, и ждёшь, что кто-то за тебя может решить твои проблемы. Ты пойми, рожать или не рожать должна решить ты сама, а не твои мама и папа, и тем более не Алька. Ты, Юля, сама не знаешь, чего хочешь, мне кажется, что и в Паше ты не уверена, поэтому и не пишешь ему. Ты не знаешь, нужен он тебе или нет… Заметь, не ты ему, а он тебе!

— Марфа Петровна, что вы говорите?! Конечно, она его любит, и он её любит. У них же ребёнок будет! — возмутилась Алька.

— Да она, Аля, просто катится по наклонной плоскости и зацепилась за сучок, в виде тебя, поэтому и задержалась немного. Она пока самостоятельно ничего не может предпринять и решить, или не хочет.

— Я хочу рожать, — сказала Юля дрожащим голосом.

— Тогда почему ты пришла на аборт?

— Мама сказала…

— Вот, не ты сама решила, а мама сказала, — Марфа ехидно посмотрела на девушку.

— Вы сами сказали, чтобы она рожала…

— Вот, Аля, я сказала, ты сказала, мама сказала… А что сама Юля?

— Вы поймите, она растерялась, она же ещё из детства не вышла, — заступалась за Юлю Аля. — Мне кажется, что если Юля родит, она сделает счастливыми не одного человека. От её ребёнка исходит тепло, такое приятное, ласковое. Что-то мне подсказывает, что Юлька просто обязана родить, хотя я не представляю Юлю мамой. Не вижу я её рядом с детской коляской, как будто это не её ребёнок. Юль, ты только не обижайся.

— Фантазерка ты, Алька, — в шутку сказала Марфа Петровна, но Алька заметила, как женщина окинула её внимательным и изучающим взглядом. — Пойдемте спать, девчонки, — Марфа встала, и первая направилась в палату.

— Я завтра спрошу у генерала, кто она такая? — прошептала на ухо Юле Аля.

— А этот генерал, он кто? — также шёпотом спросила Юля.

— Страшный человек. Он может всё! Он главный кэгэбист в нашей области. А ещё у меня теперь есть знакомый главный милиционер нашей всей области. Главный злодей тоже хотел стать моим знакомым, но его убили.

— Откуда у тебя такие знакомые?

— Сама не знаю, они как-то незаметно появились. Ты потом со всеми познакомишься, и, если твой Паша найдёт себе русалку в море, мы найдём тебе верного мужа среди коллег моих друзей. У них есть хорошие холостые мальчики, особенно хорош Тарас Нелейвода. Блондин, глазки голубенькие, плечи широкие, а какие у него бицепсы! Ты себе даже представить не можешь! И самое главное, у него нет мамы, он живёт в общежитии.

— Алька, прекрати! Меня вполне устраивает Паша! Завтра же напишу ему письмо.

Девушки разошлись по кроватям и через десять минут уже спали.