Бабушкина икона. Алька и её друзья

Галина Вильченко

Всё закружилось и завертелось после пропажи бабушкиной иконы. Кто-то ищет содержимое портфеля, украденного в конце войны у немецкого офицера. А кто мог знать, что было в портфеле? Поняв, кто искатель, Алька пугается и просит помощи у друзей. Да ещё объявился двойник Юльки, который тоже хочет поживиться за чужой счёт. А стоит ли рисковать жизнью ради вещей, которые дороги как память? Алька не знает, но за друзей она готова рисковать.

Несколько лет назад

Город Энск, Россия

Бабе Глаше не здоровилось. С утра ломило кости, болела голова и во всём теле ощущалась слабость, а в груди росла тревога за молоденькую соседку Наташу, которая вот уже неделю не появлялась дома. На все вопросы о ней, мать девушки Катерина отвечала, что не имеет ни малейшего понятия, где шляется эта самозванка. Баба Глаша прилегла на диван и закрыла глаза, но лежала не долго. В комнату заглянула баба Тая.

— Глаша, ты бы позвонила Саше, пусть он займётся девочкой, а то сведёт её со света алкоголичка, — попросила она.

Глаша встала и пошла в соседнюю квартиру, где был телефон. Она долго крутила диск, прежде чем правильно набрала нужный номер.

— Алло, Саша? Это Глаша, у нас Наташа пропала. Уже неделю дома нет. Её Катька постоянно обижает, когда напьётся. Саша, ты бы занялся судьбой девочки, всё-таки она наша кровь. Вот и найди ей мужа обеспеченного. А Катька опять денег требовала, иначе, говорит, всем расскажу, чем вы во время войны занимались, — баба Глаша положила трубку и пошла домой.

В квартире её ждал высокий седовласый мужчина. Таи видно не было.

— Здравствуй, Глафира! Вот мы и встретились! — усмехнулся гость.

Белоруссия

Последнее время у Семена было тревожно на сердце, да ещё и праздники приближались, а их он не любил. Вот уже больше десяти лет живёт он в маленьком белорусском городке, работает на заводе, и даже иногда заходит к продавщице заводского магазинчика Зинаиде. Но вчера его назвали Петром, как не называли уже лет тридцать, с того самого дня, когда встретился ему молоденький солдатик Семен Сергеевич Вахрушев. Война подходила к концу, и солдат надеялся, что не успеет доехать из госпиталя до своего нового назначения, как прогремят победные залпы. Пётр же мечтал спрятаться и переждать, а когда начнут возвращаться с войны солдаты, смешаться с ними и начать новую жизнь. Но ему нужны документы, а они лежали в кармане гимнастёрки молодого солдата. И никуда Семен не доехал, и победного салюта не увидел, а его имя забрал тот, кто своё замарал трусостью и предательством. Под именем Семена Сергеевича Вахрушева Пётр объездил всю страну, побывал не на одной стройке, но обзаводиться семьей не торопился, и в компаниях не выпивал. Пьяный он мог выболтать то, что не должны были знать его друзья-приятели. Пил Вахрушев всегда один, закрыв дверь на замок.

И вот сегодня его назвали Петром. И он не мог вспомнить, знал он этого мужика раньше или нет. Откуда тот появился? Из прошлой жизни? Или до него докопались товарищи из КГБ? И тех и других Семен боялся, поэтому решил бежать. Он взял карту страны и развернул. И так, где он ещё не был? Взгляд упал на Камчатку. Далековато, конечно, но зато надёжно. Семен быстро побросал скромные пожитки в рюкзак и вышел из дома. Он торопился на вокзал, но путь ему преградили двое — мужчина и женщина.

— Вы, кажется, собираетесь сбежать от нас? — усмехаясь, спросил мужчина.

— Нет, маму еду проведать, — буркнул Семен.

— Это хорошо, что вы маму помните. А июль 1944 года помните? Городская комендатура города Энска.

— Я там не был, — ответил Семен и похолодел.

— Тогда мы вам напомним кое-что. Кстати, у нас машина, незачем идти пешком, — мужчина взял Семена под локоть и настойчиво затолкал в стоящую рядом легковушку.

Женщина села за руль, а мужчина устроился рядом с Семеном.

— Вы помните господина фон Гюрца? Только давайте сразу договоримся, что вы были в то время в комендатуре, мы не из КГБ, нас интересует кое-что другое, а не измена Родине. Но если будите упрямиться, то мы позвоним товарищам из органов, и они вас более детально проверят на предмет службы в рядах Красной Армии. И так, вы помните Гюрца?

— Помню, — Семен обречённо вздохнул.

— А куда дели его портфель?

— Откуда мне знать? Гюрц его всегда при себе носил и даже пристегивал к руке, чтобы никто не мог стянуть, но всё равно не усмотрел. Нас тогда всех несколько раз обыскивали, некоторых даже расстреляли, но портфеля не нашли.

— А вы ничего и никого не заметили возле его машины?

— Да я и не присматривался, тогда не до того было. Вообще-то, там девчонка крутилась, мелкая, лет десять или немного больше. Но ей-то зачем портфель? Там важные бумаги были, говорили, что вся агентурная сеть.

— И вы не брали этот портфель? — с подозрением спросила женщина.

— А мне-то он зачем? Я по-ихнему не понимаю, — усмехнулся Семен.

— О нашем разговоре никто не должен знать, и даже вы сами, — сказал мужчина, вытаскивая нож.

Австрия

Граф Паверли прогуливался по дубовой аллее, навстречу ему шёл мужчина с тростью. Они медленно приближались друг к другу.

Графу совсем не нравилось, что в последнее время ему названивал незнакомый мужчина и настойчиво предлагал встретиться. Встречаться с незнакомцем, не зная его истинных намерений, граф не хотел. Тогда незнакомец намекнул, что дело касается иконы с алмазами, украденной у Гюрца в сорок четвертым году. Это насторожило графа ещё больше. Саму икону Паверли не видел и услышал о ней, когда Гюрца уже обокрали. Паверли, хоть и не был глубоко верующим человеком, но считал, что икона должна привлекать людей изображенным на ней образом, а не алмазами в золотой раме. Интерес к иконе его насторожил, и он попросил своего друга, частного детектива Тома Траверса, выяснить, кто это интересуется событиями давно минувших дней. И вот вчера отчёт Траверса лежал у него на столе, а сам детектив сидел в кресле и мял в руках сигару.

— Том, перестань мучить сигару! Что ты узнал? — не выдержал граф.

— Скажи, Клаус, что ты знаешь о Рихарде Ваксе?

— Рихард? Это мой водитель, он служил у меня лет двадцать пять, хороший работник, надёжный. Лет пять назад он переехал, дочь у него вышла замуж и родила одного за другим симпатичных детишек, вот Рихард с женой и вынуждены были перебраться ближе к семье дочери, чтобы помогать ей растить малышей. Я дал ему хорошие рекомендации, и он устроился в автосервис, работой доволен. А что случилось?

— Так вот, Рихард Вакс был убит недавно, и к нему тоже, по рассказам жены, приходил незнакомец и интересовался неким портфелем фон Гюрца. Что ты знаешь об этом портфеле?

— Да ничего, кроме того, что его украли. Переполох был большой, обыскивали всех и даже по несколько раз, — граф встал и подошёл к окну. — Неужели кто-то интересуется этой давней пропажей?

— Клаус, я ведь не ограничился только Ваксом и поинтересовался другими служащими в сорок четвертом в Энске. И вот что интересно, двое из них убиты также, как и Вакс. Причём один из них был офицером, кадровым военным. И это не всё. Есть погибшие и в самой Германии. Про Россию ничего не скажу, не знаю, но думаю, что и там не всё чисто. Кто-то ищет портфель, но вот кому он понадобился через столько лет? И почему он идёт по трупам?

— Сам портфель не нужен никому, а вот его содержимое, особенно икона с алмазами, кого-то привлекает, — усмехнулся Паверли.

— Ты видел её? Она что, такая дорогая? — поинтересовался Траверс.

— Нет, не видел, даже не знал о ней. Меня больше книги интересовали, их, кстати, тоже украли у этого же доктора фон Гюрца.

— Так он врач? — удивился Том.

— Да какой он врач?! Разъезжал по тылам и грабил несчастных людей. Мародёр! Я даже не могу сказать, чем он занимался в комендатуре, я же не служил там, приезжал несколько раз, отмечался, выпивал с комендантом, машинистка мне приглянулась, из русских, только она оказалась женой Василия. Тебе это не интересно. А однажды Гюрц привёл девочку, говорит, что поймал её на воровстве. Девочку посадили в камеру, а Гюрц побежал выяснять, что у него пропало. Он жил отдельно от всех, и охрана у него была персональная, из русских, причём брал в основном отморозков полуграмотных, они совсем не понимали по-немецки, хотя за три года могли бы и выучить пару фраз, и жестоки были. Сам видел, как один из них застрелил женщину только за то, что она не захотела уединиться с ним, а потом сделал своё дело с уже мертвой. Знаешь, мне этот Гюрц был противень. Так вот, девочка назвала Гюрца вором и пообещала, что, когда закончится война, она всё расскажет папе. Она его знала до войны! Я поделился своими соображениями с комендантом, но тот сказал, что Гюрц работает в разведке, и посоветовал его не трогать, что я и сделал. А девочке помог сбежать, её спрятала одна женщина, она была связана с Василием. И звали девчушку странно — Степка, у русских это мужское имя.

— Я думаю с Василием надо поговорить, обрисовать ситуацию и узнать, как там у них? Тоже ищут портфель или только у нас трупы появляются из-за мифической иконы.

— Я тебе не дорассказал, так вот, Гюрц утверждал, что девочка украла у него старинные книги, принадлежащие его роду. Понимаешь? Никто не повезёт ценные раритетные книги в зону военных действий. Значит, он жил в России до войны. Мне кажется, что девочка и Гюрц — родственники. И когда пропал портфель, Гюрц сразу пообещал оторвать девчонке голову. Он её подозревал, но найти не смог, скорее всего, не успел — русские освободили город, — закончил рассказ Паверли.

— Тем более надо связываться с твоим российским другом.

— Свяжемся, ты мне скажи, что мне ответить этому незнакомцу, который ищет со мной встречи? — спросил Клаус.

— Встречаться с ним опасно! — предупредил Том.

— И что ты предлагаешь? Струсить?

— Я предлагаю осторожность, риск неуместен, тем более, что ты всё равно ничего не знаешь про предмет его поисков, — возразил Траверс.

— Нет, Том, я всё же встречусь с ним, а ты меня подстрахуешь.

— Отговаривать тебя бесполезно?

— Да.

— Тогда не торопись, я свяжусь со своими людьми и привлеку к этому делу нашего дорогого комиссара Алекса.

И вот граф Паверли идёт навстречу с незнакомцем. Незнакомец с тростью поравнялся с графом и произнёс:

— Здравствуйте, граф!

— С кем имею честь? — спросил Паверли.

— Моё имя вам ничего не скажет, но, если хотите, называйте меня Ален.

— И так, я вас слушаю!

И незнакомец стал задавать уже знакомые Паверли вопросы. Клаус усмехнулся.

— А почему вас заинтересовал этот портфель через много лет? Вы думаете, что в нём спрятан клад? — усмехнулся граф.

— Нас интересуют бумаги, — не растерялся Ален.

— Молодой человек, те бумаги уже никого не интересуют, вас интересует икона с алмазами. Да и в сорок четвертом весь переполох был из-за неё. Скажите, а зачем вам икона? На верующего вы не похожи, да и икона представляет интерес больше для ювелиров, чем для церкви. А вы никогда не думали, что этой иконы уже не существует в природе? А алмазы давно украшают шейку какой-нибудь дамочки? — Паверли с интересом рассматривал Алена.

Ален явно растерялся, о таком повороте событий он явно не думал.

— Расскажите, что вы знаете об иконе? — наконец справился с нервами Ален.

— Ничего. Знаю только, что она пропала в сорок четвёртом и теперь, почти через тридцать лет, вы её ищите. А ещё знаю, что вы убили моего водителя, — Паверли в упор посмотрел на Алена.

— Вы слишком много знаете, а кто много знает, тот мало живет, — с этими словами Ален вытащил нож.

Но был повержен графом банальным ударом кулака в челюсть, нож выпал. Откуда-то появились люди в форме, на Алена надели наручники и посадили в подъехавшую машину.

— Граф, где вы научились так драться? — спросил Траверс.

— Если хочешь победить противника, бить надо сразу, не раздумывая и не делая больших замахов. И так, Том, тебе опять предстоит поездка в Россию.

Через три дня Том Траверс вступил на русскую землю, в аэропорту его встречал сам генерал Иволгин.