Сын. Илья Базарсад, или История мгновения длиною в жизнь

Галина Викторовна Лущинская

«СЫН» – книга о блистательном и талантливом человеке, настоящем герое нашего времени. О многогранной личности, испытывающей и творческие муки, и нелегкие периоды поисков смыслов жизни и своего места во Вселенной. О любимце женщин. О бизнесмене. Эта книга о том, как возле харизматичной личности концентрируется черная зависть и корысть ущербных мира сего. Эта книга обо всем, чем во веки веков живет человек. Об ИЛЬЕ – живом и жизнерадостном, ярком и талантливом, о любимом.

ЧАСТЬ 2

— В чем смысл твоей жизни? — Меня спросили. — Где видишь ты счастье свое, скажи?

(Эдуард Асадов)

Глава 1

О нет, я не тебя любила,

Палима сладостным огнем,

Так объясни, какая сила

В печальном имени твоем.

Передо мною на колени

Ты стал, как будто ждал венца,

И смертные коснулись тени

Спокойно юного лица.

И ты ушел. Не за победой,

За смертью. Ночи глубоки!

О, ангел мой, не знай, не ведай

Моей теперешней тоски…

(Анна Ахматова)

Ни одна женщина так и не смогла удержать Илью возле себя, но зато все-таки кто-то теперь говорит, что Илья был и остается для нее Богом, именно так говорит: Богом! Единственной настоящей Любовью ее жизни. Он пролетел, как Комета: ярко, мощно, незабываемо, красиво… мгновенно… Ждёт «она» его возвращения из Сингапура до сих пор… Из его последней в жизни поездки».

«Крутой, успешный человек (а Илья в свои 17 лет мыслил именно такими, модными тогда категориями) — это человек, который никогда не должен надеяться на чью бы то ни было помощь, то есть в принципе — не надеяться. Он не должен ждать ее ни от кого, при том ноя и страдая.

Госпожа Надежда вообще самая коварная и неверная Дама, порой легкомысленная и забывчивая. У нее характер обманщицы. Вера — та хотя бы ничего не обещает. Верь тупо, и все. И только Любовь — красавица. Она спасает этот мир.

Любовь может оправдать все: и Надежду, и Веру. Это потому что, во-первых, все, что ты делаешь в Любви или с Любовью, ты делаешь сам, по своему желанию, позыву или порыву, и от души. А во-вторых, все, что от Любви — всегда во благо, всегда — счастье.

Счастье — любить свое дело, свою мечту, себя, свою семью, или еще кого-то, блин, счастье — это ни что иное, как работа над собой, и тогда даже Вера и Надежда могут оказывать пусть и непрошеную помощь. В общем, пусть живут. Какое мне до этого дело, ибо, как ни крути, у тебя с тобой всегда только один верный друг — это ты сам.

И, слава богу, у тебя есть ты. Поэтому не ленись, обогащай себя знаниями, исследуй себя, делай хоть что-то, познавай мир, взращивай силу духа, покоряй себя, и ты покоришь мир… да мало ли дел на этой красивой планете под названием Земля, — Илья тут улыбнулся, вспомнив эти мои слова, — уж, очень это созвучно с ее наставлениями. Мама говорила: «Иилья, (именно так: Иилья) помни: сильнее всех — владеющий собой». Прямо с детского сада так и помню это: «сильнее всех…, сила воли… осознанность…». И еще: слава богу, что со всеми «жизненными трудностями» (их, кстати, не существует по определению мудрых мира сего) тебе суждено справляться тоже самому — это твои — любимые «жизненные трудности».

Да, я понимаю, что такой расклад, конечно, сложнее, нежели тупо ждать или просить, или получать помощь, а потом радоваться халяве, — но ведь зато круче, — продолжал свою мысль Илья, — Нет. Сам. Только сам.

Потому что так и интереснее, и полноценнее, и разнообразнее, и красочней. Так жить лучше, как лучше дышать полной грудью, а не урывками, дышать независимо и свободно, дышать своим чистым «горным» воздухом. Да много еще, почему лучше жить так.

В мире столько всего, и как все успеть: увидеть, осмыслить, сделать…

Знаю: мне дано все. И никто у меня не может отобрать меня: мои внутренние богатства.

Мудрые, блин, на то и мудрецы, что исповедуют суть вещей и явлений, а не внешний блеск и лоск, и ими сказано: «Познавая себя, ты познаешь мир вокруг себя». Значит, трудись сам. Вкалывай на разных поприщах. В противном случае, ты жертва. Вечно ноющая, страдающая, зависимая, а значит просящая помощи, ущербная жертва.

Я не люблю просящих, ноющих и страдающих. Их мир узок и, как минимум, сер.

Я буду покорять себя и этот мир…

Но я ведь всегда помогу (и так было) своему другу, попавшему в беду, тем более, если он меня попросит, а как иначе?

— Это благородные порывы твоей души, и это счастье, что они есть…, — сказала бы она. Мама.

— Но я всегда подаю нищим, убогим, страдающим, ущербным, особенно возле Церквей, — ответил бы я.

— Ты таким образом способствуешь накоплению их больной энергии в атмосфере, которую они сублимируют. Ты поощряешь их лень, косность и физическую, и психическую…, бездельники они, — цинично заметил бы отец. «Бездельники» — его любимое ругательство — и, конечно, пьяницы.

Но, может быть, действительно, у состраданий души есть и свои пределы? — тогда подумал бы я. — Короче, парень, изучай экономику, психологию, языки…», — вот так, или примерно так думал Илья, прилетев в Сингапур, оказавшись один на один с реальностью.

Перед ним открыл свои двери Национальный Университет Сингапура (National University of Singapore). Специальность: «Управление на производстве» («Industrial management»). Учеба в Сингапуре — это не только возможность увидеть азиатский мир изнутри, но и шанс познакомиться с людьми со всего мира, расширить свой кругозор и найти друзей самых разных национальностей, чтобы еще глубже посмотреть внутрь себя.

— Обучение проводится на английском языке, который является официальным языком у нас в Сингапуре, — сказали Илье при поступлении.

— Оk, there is no problem, — ответил Илья по-английски без акцента.

Жаргал тем временем был погружен в свои неотложные и важные дела, и не очень-то интересовался судьбой сына. Наверное, он полагал, что тот после окончания университета будет трудиться на его предприятиях, и успокоился.

Я была вообще далеко, в холодной, разворованной и разорванной по всем швам России.

Сам.

И в прямом и переносном смысле Илья был предоставлен сам себе в свои только что исполнившиеся 17 лет.

«Не думаю, чтобы в Сингапуре можно было встретить грустного человека. Жизнь здесь беззаботная, и люди часто смеются. Печаль не может пустить корни в такой стране. И не то чтобы местные жители стараются не грустить — просто эмоции такого рода им не свойственны». (Рю Мураками, «Отель «Раффлз»).

Если давать кратчайшее определение Сингапура, то можно сказать так: «История Сингапура: из третьего мира — в первый, благодаря его неизменному премьер-министру Ли Куан Ю, создателю «сингапурского экономического чуда».

Кстати, слово Сингапур произошло от малайского синга (лев), и санскритского pura (город), поэтому символ Сингапура — Мерлайон. Это мифическое существо с головой льва и хвостом рыбы. По легенде, оно защищает от бед остров и его жителей.

А по количеству граждан, тоже кстати, Сингапур чуть больше одного Санкт-Петербурга. Сингапур — единственный в мире мегаполис, построенный с соблюдением всех канонов учения Фен Шуй. И архитектура, и ландшафт города до мелочей согласованы с этим древним трактатом о влиянии потоков энергии на благополучие человека.

Возможно, поэтому Сингапур — одна из самых прекрасных и процветающих стран в мире. А еще это страна без коррупции и плевков на землю, без курения на улицах — это страна всевозможных штрафов, но это может испугать только нерадивых, невоспитанных и некультурных людей, по мнению местных жителей. Такой ее «сделал» великий и непоколебимый Ли Куан Ю. А еще это государство — мечта буквально каждого теплолюбивого жителя Планеты.

Остров находится у экватора, но климат на удивление ровный, хотя и очень влажный: одинаковый и зимой, и летом. Как в сказке!

Сингапур имеет самый высокий уровень жизни в Азии и занимает третье место в рейтинге самых богатых стран мира. Уровень преступности один из самых низких. Видимо, из-за суровых законов: за торговлю наркотиками, например, полагается смертная казнь через повешение.

Идеальный порядок в государстве иногда называют новой формой цивилизованной диктатуры. Это государство — мировой лидер по количеству проживающих в нем миллионеров…

— Сингапур — мой фантастический сон, — говорил Илья.

Конечно, для Ильи эта красивая и упорядоченная страна стала его любимым вторым домом.

И первое, что он сказал, прилетев в Сингапур, спустя 15 лет и за десять дней до своей гибели: «Ну вот, наконец-то я дома». Именно там он «согревал свою душу» (это его слова) и оттачивал мысли, успокаивая ум.

А в Москве его поджидали убийцы, организованные его корыстным, алчным и завистливым «партнером» по бизнесу, когда-то называвшим себя его другом.

Глава 2

«Он нежно положил голову ей на колени, и от этого прикосновения ему сразу же стало лучше… Сколько смущения, сколько печали! Но колени, к которым он прижался щекой, приняли его благосклонно, не оттолкнули. С закрытыми глазами лежал он, прильнув лицом к колену, постепенно ощущая его благородную удлиненную форму. Златоуст радостно и растроганно думал о том, как точно это колено с его благородными юношескими линиями соответствует длинным, красивым, выпуклым ногтям на ее пальцах. Благодарно прижался он к колену…»

(Герман Гессе. «Нарцисс и Златоуст»)

— Нет, Лева, ни хрена не умеешь ты убеждать…

Лева — это новый приятель Ильи по университету — Лев Мировольский. Еврей. Русский еврей. Он старше Ильи на несколько лет, но вместе в Сингапуре им было комфортно.

— Учись у моей бабушки, — Илья улыбнулся и на минутку замолчал.

В памяти возникла картинка из раннего детства: Илье было годика три, и по обыкновению бабушка на выходные (да бывало и в будние дни) забирала Илюшеньку к себе. Солнце в окошке — ее Илюшенька, «яблочко садовое» «пряничек медовый».

Наши дома стояли почти рядом, их разделял лишь небольшой сосновый сквер. Сосны в нем, казалось, километровой высоты, а весной между ними и рукотворными тропинками розовел, расцветая, багульник, заполняя ароматом розово-фиолетовых соцветий все вокруг и радуя роскошью красок взор. Живописные скверы у нас в Сибири, и автор-создатель их — сама Природа!

Бабушка и Илья смотрят по телевизору святое: «Спокойной ночи, малыши». Все хорошо. Выпуск закончился.

— Бабушка, ну скажи, чтоб еще дальше показали мультик, — твердо и серьезно настаивал увлеченный какой-то сказочкой Илья.

— Илюшенька, это все. Ну как же я скажу? Останкино распоряжается, а не я, что же я могу поделать? Завтра, Илюшенька, а сейчас уже спят и усталые вон игрушки тоже, — приговаривает бабушка.

— Можешь поделать: иди и позвони в Останкино, да и все. Скажи, чтобы показывали! Это же просто, — и бабушка берет телефон. Для большей убедительности идет «звонить» в Останкино на лестничную площадку. Илья добросовестно ожидает результата «переговоров».

— Илюшенька, миленький, в Останкино сказали, что у них прямо сейчас «трансляция сломалась», но завтра уже все отремонтируют и покажут, — на голубом глазу утверждает бабушка, — пойдем лучше я тебе сказочку покажу.

— А-а, «трансляция сломалась», наверно провод перегрызла эта Фрекен Бок, она детям всегда вредит, — как бы рассудив по-взрослому, миролюбиво замечает наивный, но успокоенный постановкой маленького спектакля от бабушки Илья.

— Ну, конечно, Илюшечка. Как там в нашей песенке поется про зубки, которые нужно чистить перед сном, чтоб они не обижались, а красиво улыбались…: ля-ля-ля, это песенка моя, каждый зубик свой люблю, громко песенку пою… — и что-нибудь в этом роде напевая, они удалялись в ванну. «Вот это просто супер-театр одного актера, которому я, ни как Станиславский, верю до сих пор. У бабушки в запасе много было пьес, а спектакли разыгрывались порой, как сериалы, с продолжением и в лицах. До сих пор верю. Как же я люблю свою бабушку.

И если есть на свете Ангелы-Хранители, то у меня — точно она, моя бабушка. Сколько же убедительных «ролей» сыграла для меня она. Казалось бы, такая строгая и недоступная для всех, пусть и красивая, она властная и бескомпромиссная — моя бабушка. Ей уже тогда было нужно присудить звание «народной» артистки. Ну и что, что зритель всего один, ну и что, что он всегда один и тот же. Но зато, какой. Но зато у нее был свой зритель, безумно ею любимый.

Взаимно, бабушка. Взаимно.

«Вот это, Лева, убедительно», — оставаясь еще под впечатлением своих детских воспоминаний, восклицает Илья.

Между тем друзья продолжают свою прогулку по городу.

— Илюха, смотри какая девочка. Цимес просто!

— По-моему, грудь великовата, да и вообще…

— Грудей, Илья, как и любви, много не бывает. А у сингапурок вообще — редкость… И то сказать: я так и не усну рядом с «костями», потому что только впадешь в сладкую дремоту, а она как повернется, как ими (костями) загремит, все — сон пропал.

— А тебя, Левка, кто в постель-то зовет?

— Меня, Илюха, зовет мое богатое и буйное воображение.

— Не прикалывйся, Лева, девушки здесь хрупкие, но изящные.

— Согласен, есть что-то в этих девочках, какая-то изюминка, азиатский шарм какой-то… Но их таких изящных и хрупких, Илюша, не удивишь романтическим созерцанием звезд, а вот, например, подвеска с дорогим камушком — это то, что надо.

Сингапур — обеспеченная страна, и девушки здесь дорогие, и знаешь, при этом они искренние и честные. И заметь, девушки здесь не курят в присутствии малолетних детей, да и вообще, не курят и не вливают в себя алкоголь в дозах, не совместимых с приличиями, и беспорядочные половые связи не поощряют… и… в результате которых неприкаянные бедные детки появляются, неповинные ни в чем… невинные, как и в случае непорочного зачатия.

Россия, блин.

Илья запомнил.

— А еще еврейки красивые, а главное — умные, — увлеченно продолжает развивать Лева свою любимую тему, — они впитали в себя древнюю, тысячелетиями формировавшуюся мудрость нашего многострадального народа, которая неискоренимой печалью светится в их больших, глубоких, и неописуемо прекрасных очах. Им уже десятки тысяч лет, а они, блин, от этого еще привлекательней. Если когда-нибудь женюсь, то только на еврейке, — заключил благоразумный Лева.

— А я не знаю, пока не запариваюсь. Но только не так, как было у моих родителей: влюбились, женились, родили меня, и разъехались по своим странам.

— Нет, Илюха, рассредотачиваться по миру — это традиционная прерогатива моего народа.

— Ты знаешь, Лева, мои далекие предки тоже нехило прошлись, например, по всей широкой и длинной России, да и Европе: триста лет контролировали ее, дань собирали… Кремль ведь тоже не без монголов воздвигали, как ни странно, да и вообще… «Ты, Рассея моя… Рас… сея… Азиатская сторона!»

— Не Европа, не «Азиопа», — снова заключил Лев, — и все-таки, Илюха, русские девки — самые красивые, — произнес он тоном, каким, наверно, повторяют мантры.

Илья резко бросил в сторону Левы злой, как бы осуждающий взгляд.

— Да ладно, Илья. Ну девушки, девушки. Нам еще из-за баб не хватало поссориться. Русские — это «розовый зефир в белом атласе», пышные блондиночки, одни глаза-аквамарины чего стоят: ну просто загляденье. А еще душа…

— Что? Скучаешь по Родине? — спросил Илья.

— Нет. По девушкам!

— А я думаю, что главное в девушке — неукротимая элегантность. Знаешь, ничего лишнего, только самое лучшее, исполненное изяществом линий. Как и во всем, в общем-то. Это «золотое сечение». Твои древние предки, кстати, Левка, видели в золотом сечении отражение космического порядка, называли его универсальным правилом, отражающим структуру и порядок нашего мироустройства, — заметил эстетичный Илья.

— Мои древние предки, Илья, вообще гениальные люди, они столько всего наваяли и так затуманили головы всему миру: чего стоит, например, один только Иисус Христос! Поэтому, Илюха, можешь пока отдохнуть. Не будь ботаником — это нынче не в тренде. Не прикидывайся паинькой, скажи лучше, как там твоя модель поживает?

Модель — это девушка с красивым лицом типичной азиатки: кончики узких глаз изящно приподняты кверху, а губки и носик небольшие, и когда она улыбается, можно заметить совсем маленькие соблазнительные ямочки на ее щеках.

Сложена великолепно, а ее длинные стройные ноги просто не могут оставаться без мужского внимания.

Она победительница конкурса «Мисс Монголия» — 2001. Подружка Ильи. Училась в Германии. Обворожительный колорит ее азиатской красоты, естественно, вскружил голову юному, но такому уже тогда выделяющемуся из любой массы парней своим обаянием и яркой харизмой Илье.

Сугар (так звали ее, что значит, кстати, Венера) старше его лет на пять. Приезжала Сугар в Сингапур, и они с Ильей замечательно проводили время: весело и беззаботно развлекались, упиваясь молодостью и наслаждаясь безграничными возможностями роскошного города…

— Короче, пойдем лучше в Zouk… — подытожил запарившийся философствовать Лев.

И друзья направились, куда и должны идти в пятницу вечером 19-летние здоровые парни, да еще в Сингапуре, этом феерическом городе всевозможных и немыслимых развлечений, ничего не опасаясь, к тому же: страна-то безопасная.

Они отправились в дорогой ночной клуб.

Лева — один из первых старших товарищей-наставников-гуру Ильи, один из гидов по миру взрослой мужской жизни среди привлекательных и таких разнообразных, и таких непостижимых, и таких бесконечно красивых, дурманящих разум и манящих (и даже не манящих, но все равно притягивающих к себе) представительниц прекрасной половины человечества…

Притягивающих потому, что тебе всего 19 лет, и потому, что тебе уже 19 лет!

Лева подоспел вовремя, как говорится, если ученик готов — учитель обязательно тут как тут. Спасибо, Лева.

Илья блистательно взрослел в блистательном во всех смыслах городе Сингапуре. Но все течет, а потом меняется.

Глава 3

«Земля и Небо — пара,

Луна и Солнце — пара,

Зима и Лето — пара,

Рождение со Смертью — пара».

(Монгольский поэт. Из книги Тюньдешева Г. А.«Великий хан Батый — основатель Российской государственности»)

Тем временем в Иркутске кроме меня, бабушки и его одиннадцатилетней младшей сестренки — всех вместе не чаявших в своем Илюшеньке души, Илью ждала еще Верочка.

Впрочем, поди знай, может быть еще кто-нибудь, питая надежды, ждал. Вряд ли сам Илья понимал это хорошенько или об этом день и ночь думал.

И вот опять, как и на каждом шагу при повороте дорог и судеб, мы встречаем эту коварную обманщицу, госпожу надежду.

Верочка — одноклассница Ильи по последнему 11-му классу, который он заканчивал в другой гимназии, в Иркутске.

Верочка — тот самый «розовый зефир в белом атласе» с глазами аквамаринами, о котором грезил (разумеется, речь идет о типическом образе) в далеком Сингапуре Лева.

Влюбленная в Илью, она ждала его возвращения из Монголии преданно и верно, как невеста ждет из какой-нибудь армии солдатика-новобранца. И такое ее поведение полностью оправдывало прекрасное имя — Вера, правильно подобранное ее интеллигентными родителями.

Илью любили женщины! Разумеется, Илья был не против.

А разве могло быть иначе, когда каждый, даже мало-мальский адюльтер он умел божественно одухотворить.

Не всякой девушке или потом женщине выпадает подобное счастье, тем более что век женской красоты и привлекательности так недолог. А уж если выпадает, то проносят они это яркое и незабываемое ощущение безусловности чувств своих, а значит истинности, через всю свою судьбу, вольно или невольно сравнивая потом эстетичность этих чувств со всем что приходит в их жизнь позже.

Эти чувства не земные, а небесные (читай: духовные или душевные), потому что любая встреча с Ильей сравнима с полетом в красивый и чарующий, а главное, в его мир.

И полет этот всегда «исполнен душой».

Не стоит жалеть ответных прекрасных порывов своей души. Ибо только от их наличия, их качества и количества зависит наша же, как говорят буддисты, карма — то есть жизнь.

Чтобы это понять, необходимо расширять границы мышления, а потом и духа.

Это труд. Но желание трудиться приходит далеко не ко всем, а жаль…

А Илья, безусловно, гуру и в этом смысле.

Он ценил любую встречу, облагораживая ее своим присутствием, обогащая при этом и себя, получая радость.

А радость от чего получаем мы?

Время пролетает неумолимо быстро. Мгновенно.

И мы начинаем тратить его на бесполезное удержание уходящей молодости, а безусловность чувств улетучивается: тут важнее становится не пропустить очередной поход в косметический салон.

Так, в погоне за внешним благополучием и уходящей красотой, которая с годами превращается в кустарную подделку — проходит порой жизнь. А потом и вовсе: страх потерять навсегда эту красоту и эту самую молодость убивает, например, в женщине женщину, а душа тем временем опустошается.

Где поэзия существования, где самозабвенное и искреннее проявление себя, почему уходит любовь и уходят мужчины…

И вспомнить-то даже нечего. А с собой «туда» мы возьмем только то, что в нас, а не на нас.

А что там? Душа?

«Душа — это такое пустое место в человеке, которое человек может заполнить Богом или сатаной», — говорят.

Но все самое лучшее, как и самое плохое, как и никакое случается только сейчас, в данный момент.

Ценить и смаковать прекрасные моменты — такое получается мало у кого.

А между тем эти изысканные мгновения, собственно, и есть суть существования (существую — значит Я есть суть).

Илья понимал и умел ценить эти прекрасные мгновения. Здесь он был истинный gourmet (человек, разбирающийся в тонкостях). Именно Gourmet, а не банальный гурман.

Илья умел красиво чувствовать, то есть проживать чувства на грани творческой реальности.

Это его качество, эта его изысканная особенность неизбежно притягивала к нему любого человека и, как правило, безвозвратно. Это его душа.

Однако сколько ни говори об этой особенности Ильи — это все слова, слова… Нужно просто побыть с ним одну секунду рядом — и всё сразу понимается: мгновенно ощущается проникновение его внутреннего света в ваше существо — и вы оказываетесь в космосе.

Конечно, вряд ли Илья мог ограничиться семейными идеалами. Хотя справедливости ради можно отметить, что не раз он искренне старался поддержать подобие семейного очага. Но, видимо, не родилась еще та женщина, которая могла бы его удержать при себе ни в 17, ни в 27, ни в 34 года!

Однако остались на земле и живут те женщины, столь мудрые и благоразумные, кто счастлив до сих пор тем, что в их жизни просто ОН был!

И речь уж точно не о тех, которых вопрошал когда-то Есенин: «Что ищу в очах я этих женщин: легкодумных, лживых и пустых…»

Не будем лукавить: таких основная масса. И такие тоже окружали Илью.

Их, бегущих наперегонки, мчащихся в погоне за принцем на белом, как водится, коне, а еще на спине этого коня, видится им: ломятся от изобилия сундуки с богатствами, статусом, гламуром… — их таких — легион.

А еще там (в сундуке на спине коня) обязательно наличие медийности, ласкающей тщеславие.

Вот такой принц на именно таком коне с таким именно наполнением сундука на спине — и есть идеал мужчины.

Богатства: золото-бриллианты-наряды-дома-машины-развлечения… а также бесконечное внимание и обожание ей этот Принц «обязан» преподнести естественным образом, хотя и за неизвестные никому заслуги. Он просто это все должен преподнести. И все.

А потом, что только ни придумает такая охотница (уверенная, что она Богиня-Диана) чтобы оправдать свои страдания и разочарования, оттого что ее не выбрали, не оценили, не обеспечили… и просто «бросили» (отставили и оставили одну и ни с чем), лишив «сундука с богатствами и статусом.» И в этом не ее вина, конечно. Это он козел: Принц!

Впрочем, «бросают» именно таким же естественным образом, как и «преподносят» или «подбирают». «Бросают» именно тех, кто сам «бросается», у кого сознание на уровне: «меня лучше подобрать, чем бросить» и потом «мне обязаны дать…»

Но ведь там, где «дают», в том же месте и «отбирают».

Ибо «бросать» или выбрасывать можно только ненужную вещь или вышедший из строя неодушевленный предмет. У человека же (одушевленного существа любого пола) должен быть прежде всего он сам. Его самого никто и никогда не может бросить, выбросить или оставить, как вещь.

При таком осмыслении волшебным образом исчезает понятие чьей-то вины вообще или вины кого-то другого в твоей ситуации.

И любая создавшаяся жизненная ситуация, и пошлое неумение сдерживать эмоции — это «твоя» заслуга. Порой бывает, что только это и есть твоя заслуга. Увы!

«Все что ищите — в себе найдете!»

А еще мудрые говорят: «Ничего не называй своим кроме своей души».

Ах, если бы на секундочку задуматься…

Возможно, тогда выплыл бы на поверхность ответ на вопрос вины (в смысле, кто виноват?)

Если бы этот сакральный вопрос — кто виноват — возник на секунду, пусть и в пустом мире души такой охотницы, все стало бы сразу очевидным: простым и ясным.

Увы!

Чтобы такой вопрос возник, ведь необходимо мыслить и душу развивать, продвигая ее и обогащая ее истинной сутью и непреходящими ценностями, не ленясь ни днем ни ночью.

Так ли живем?

Но мы продолжаем. Мы продолжаем говорить об Илье, мы следуем за его жизнью.

Илья.

Илья на какое-то время приехал в Иркутск.

Как всегда, одет с иголочки: дорогущие джинсы, какой-то нереальный модный пиджак, ботинки от Brioni, темные очки Ray Ban. Он за рулем японского джипа вишневого цвета (Nissan PATROL), из салона которого доносится музыка Jamiroquai и Modjo.

Пристрастие (Илья называл это своим «фетишем») к красивым фирменным вещам, в которых он безупречно разбирался, обладая тонким вкусом и чувством стиля, а также интерес к таким же фирменным машинам — его слабость.

Я не знаю, но думаю, что мысль открыть когда-нибудь свой модный дом, не однажды мелькала в его голове.

Своим приездом он произвел фурор. Наверное, на это и рассчитывал.

Илья был всегда в движении, в стремлении, в развитии, «и жить торопится, и чувствовать спешит…», поэтому заблудиться в дебрях уныния рядом с ним было невозможно, это исключено априори.

И если, бывало, что он «сгорал», то возрождался как Феникс вновь, и если «падал», то потом поднимался еще выше.

Мы ужинали в Интуристе, а потом поехали прогуляться по вечернему Иркутску.

Илья всегда приходил в восторг от магии ярких огней ночного города. Ему нравилась их манящая красота. Именно ночью город становится великолепным, сбрасывая с себя дневную серость и надевая изысканный и сексуальный наряд черного цвета. Так он считал.

Он был урбанист до мозга костей. В салоне автомобиля звучит MOLOKO и Modjo, за окном — весна с дурманящим ароматом сирени, черемухи и грозящих распустить все свое великолепие сибирских яблонь, а главное — с нами наш любимый: такой родной и бесподобный Илья!

Мы шутили, смеялись, пели, радовались встрече и жизни. Не шутить, не смеяться, не радоваться жизни рядом с Ильей было невозможно.

До приезда в Иркутск Илья еще успел организовать и обеспечить в Улан-Баторе гастроли одной российской поп-группы, популярной среди молодежи.

«Отпетые мошенники» — питерские ребята, они были в то время на пике своей известности. (Помните: «А у реки», «Люби меня, люби», «Девушки бывают разные», «Бросай курить»…) Илье 19 лет, и это его первый опыт организации широкомасштабных шоу.

Способность, одаренность и талант никуда не испаряются, чем бы человек ни занимался, что бы ни производил, и неважно в какой области жизнедеятельности. Илья продумал все до мелочей и сам провел рекламную кампанию.

Риск был велик. Это ведь не раскрученные Пугачева или Киркоров, которых, кстати, приглашал в Монголию его отец Жаргал, и этот его вариант, разумеется, был беспроигрышным.

Здесь же надо было устроить зрелище, заинтересовать новым шоу: ведь у молодого поколения иные вкусы и пристрастия, другая эстетика.

Считается, например, что ребята этой поп-группы первыми в России стали читать рэп под танцевальную музыку. Одним словом, все ново и непривычно пока.

В общем, дело рискованное и, может быть, кто-то даже и не рисковал бы, но только не Илья.

Рекламная кампания удалась на славу, и это было незабываемое зрелище, а также первый опыт, который впоследствии, и много позже, несомненно, ему пригодился.

А влюбленная в Илью Верочка, к тому времени студентка престижного в Иркутске Нархоза, преобразованного в БГУЭП (Байкальский Университет Экономики и Права) внимала каждому слову Ильи, восторженно хлопая длинными ресницами своих аквамариновых по-байкальски бездонных глаз.

Верила Вера ему безоговорочно: ведь он умел все так красиво разложить по полочкам, убедить, вдохновить и сделать это интеллигентно, не задевая чувств девушки (ни одной девушки).

Просто рядом с Ильей всегда создавалось впечатление, что соприкасаешься с чем-то очень важным, особенным, правильным.

Так или иначе, но Верочка осталась в Иркутске, а Илья уехал в Петербург, спустя два года после Сингапура и Монголии. Его ждали новые открытия, свершения и великие дела.

Он понимал, кажется, всегда, что счастье не бывает вечно, и все романтические влюбленности, а в 20 лет тем более, это просто красивый и настолько же необходимый молодому человеку антураж, необходимый, как воздух, как его фетиш, и не более того.

Чего зря морочить девушке голову: все по-честному должно быть. Правда, все они все равно хотят одного — замуж, непременно замуж и сразу. Замуж за Илью.

Да, в 17 лет он был готов жениться, но точнее будет сказать, что это, были готовы его гормоны.

Какая свадьба? Что за семейная жизнь?

А в 34 он уже понимал, что жениться — это вовсе не главное, а главное — это искренняя, то есть, духовная любовь.

Это когда вместе живешь, а потом вместе стареешь, и это тоже красиво, и это эстетично, что отнюдь не противоречит его «фетишу».

Это потому что не видишь ничего лучше красоты души любимой, потому что нет ничего лучше!

Тогда все морщинки волшебным образом исчезают, полнота, отягощающая фигуру с возрастом, тает, а седина представляется струящимся лунным серебром…

Для такого счастья и необходимо «наполнять» именно душу свою, и уж поверьте, мужчины такую женщину чувствуют безошибочно, таких женщин берегут и любят по-настоящему!

В жизни Ильи возможна была только такая женщина.

Но не случилось, чтобы вот так: душа — к душе… и до самой старости.

Случалось многое, но не это…

Глава 4

…Везде идут незримые теченья,

Они вкруг нас, они в тебе, во мне.

Все в Мире полно скрытого значенья,

Мы на Земле — как бы в чужой стране.

Мы говорим. Но мы не понимаем

Всех пропастей людского языка.

Морей мечты, дворцов души не знаем,

Но в нас проходит звездная река.

Ты подарил мне свой привет когда-то.

Поэт-отшельник, с кроткою душой.

И ты ушел отсюда без возврата,

Но мир Земли — для Неба не чужой.

Ты шествуешь теперь в долинах Бога,

О, дух, приявший светлую печать.

Но так близка воздушная дорога,

Вот вижу взор твой — я с тобой — опять.

(Константин Бальмонт)

— Илья, может быть, я нарушила какие-нибудь кармические связи, выйдя замуж за монгола, по сути иноземца, иноверца, даже расы у нас разные, — как-то однажды завела я разговор со своим сыном.

— Да ладно, мама, не переживай: жизнь вообще — результат разнообразных переплетений: личностей, семей, обществ, наций, рас и планет — все течет, все видоизменяется и меняется. Движение — жизнь. И это мой был выбор, если что, — быстро среагировал Илья.

— Ну да, иначе бы тогда не ты, или именно ты не появился бы на свет…

— Ну, уж нет, я бы в любом случае родился. Я ведь, повторяю, сам делал свой выбор. Так что, все так как надо, «все не случайно под луной», и это моя карма — сама же говоришь.

Карма — понятие исключительно индивидуальное: у каждого она своя. Мое — это мое. Что ты там все твердишь про душу? Так вот мое — это только моя душа, и она в любом моем облике — со мной всегда, везде и вечно!

Поэтому я бы проявился в любом случае. Потому что я есть, и все. Так что и ты у своей души тоже спроси об этом — о себе. Вот увидишь, она тебе ответит, как надо, — заключил Илья.

— А родители? А любовь? И кто определяет физический и духовный уровень детей?

— По порядку: детей заводят, чтобы кто-то мог продолжить род, жизнь, то есть.

А еще рождают детей, чтобы «отработать свою карму» за их счет в том числе, чтобы дети освободили родителей от «ада» всяческих страданий, привязанностей и невежества… — в благодарность за рождение и детство.

Вот почему благородно почитать старших. «Сын», кстати, чтоб ты знала, переводится с санскрита как «освобождающий из ада». Кроме того, до 12 лет дети в благодарность берут на себя часть кармы родителей, поэтому задача родителей — дать им счастливое детство — и ВСЕ, — я слушаю, а сама думаю: откуда он все это знает? Ну да… буддизм, Монголия, Сингапур…

И ведь правда, Илья мог так изящно увлечь своею мыслью любого собеседника.

— И нет маленьких или больших, детей или взрослых — душа у всех всегда взрослая. Уважать надо ее с рождения, — продолжал Илья, — ребенка надо выращивать, а не ограничивать пустыми запретами под названием «воспитание». Развивать, а не запрещать. Пусть учится мыслить. И это все зеркально отобразится в старости его родителей. Это некий своего рода итог их земной жизни. Ты же, кажется, педагог, мама? — Илья улыбается.

— Да… Конечно, да, Илья.

— А любовь, мама, вещь вообще редкая. Ее мало кто видел, и мало кто умеет любить. Люди называют любовью все, что в голову взбредет, а главное, они думают, что любовь — это когда «без этого человека жить не можешь». Но это не любовь, а нужда. Любовь — это когда мне с этим человеком еще лучше, хотя мне и так хорошо. Вот тогда жизнь — праздник. Это, я думаю, должна усвоить и Маргарита.

— Не рано? Ведь ей всего 13, и она девочка… — возражаю я.

— Не рано. Она у нас понятливая. Главное, чтобы не было поздно, — с уверенностью отвечает Илья.

— А если у одного человека при виде другого начинает учащенно биться сердце… — это плохо что ли разве… — никак не могу я угомониться.

— Это физиология. Детская реакция — «вынь да положь», а в случае отказа — инфантильная обида, потому что отобрали предмет обожания, а потом наступает очередь для неизбежных страданий по этому поводу.

Настоящая любовь никуда не уходит. Главное — сам себя не бросай, развивайся.

— Это все слова, — провоцирую я Илью.

— Нет, психология и воспитание. Все гораздо элементарнее.

Для мужчины важен интересный труд и, конечно, любовь. Причем любовь к женщине на втором месте. У женщин же зачастую все иначе. У нас многие женщины от любви ждут больше, чем она может дать. Вот я, условно говоря, дом еще строю, и у меня, естественно, нет еще обоев на стенах. Но ей, прежде всего и непременно, обои подавай! И уже ты ее не устраиваешь, а не строящийся дом, если нет обоев! Женщины думают, что обои — это самое главное. Образно выражаясь, дерьма в голове много, и это дерьмо управляет поведением. Была «любовь», но «ушла», потому что нет обоев. И ты, козел, виноват!

— Под дерьмом что имеетcя в виду? «Осердившись на вшей — да и шубу в печь!» что ли? — с пониманием, как мне кажется, вторю я своему сыну.

— Установки, которые противоречат реальной действительности. Созданный неразвитым умом образ «любимого» или «любимой». А образ — пфф! И нет любви. Все, остается разочарование. А ты не очаровывайся.

— А если просто у нее нет чувств к тебе?

— Нет чувств — тогда и дом не строится! Но зато всегда есть Я у себя. И я работаю… У нее тоже должна быть она сама прежде всего.

— Конечно. Ты развит, и жизнь тогда — увлекательная штука! И ты любишь свое дело, — соглашаюсь я.

— Вроде того. Просто, мама, с детством, в котором каждый из нас находится под опекой взрослого, лучше распрощаться навсегда, и чем раньше, тем лучше, и не ждать, лежа на диване, пока счастье постучится в двери. Ведь не постучится же.

— Илюшенька, ты говоришь, как совсем взрослый мужчина. Но все равно, женщины — они совсем другое дело: для них карьера вторична, — стараюсь защитить я всех женщин сразу. Хотя про себя думаю: что бы со мною стало, если бы я не работала, не училась, а надеялась только на мужа. Какая я была бы? С чем? Но главное: какая и кто.

— Глупости. Люди объединяются по взаимному дополнению. Мужчина и женщина — это только когда речь идет о сексе и участии в деторождении. А когда речь идет о деле, то в деловом плане мужчина и женщина — это одно и то же. У нас же зачастую девушек воспитывают в стиле латентной проституции. Она ищет мужчину, который бы ее защищал, кормил, жил для нее. А сама она может быть никем. Как это назвать?

Мне обычная проституция кажется в этой парадигме более честной: когда проститутка отрабатывает технику секса, получает за это деньги и не навязывается мужчине в постоянные спутницы жизни.

Аморально? А разве не аморально жить с человеком, которого ты не любишь или он тебя не любит, а просто социум требует или требуют того корыстные инстинкты в тебе самом. По-моему, это более аморально. Потому что в таком случае человек не свободен: он зависит от своих пороков и страстей.

— Иилья! С нами Маргарита. По-моему, жестко.

— А, по-моему, Маргарита все правильно понимает, потому что ей не еще 13, а уже 13 лет, — говорит Илья, не заостряя на этом особого внимания, и продолжая развивать свою мысль дальше, — и если я развиваюсь, а человек вместе со мной расти не хочет, значит, нам не по пути.

— Что делать? И как же вырасти человеку?

— Нужно стать профессионалом экстра-класса. Разобраться в себе: все там — внутри, в твоей голове, в твоей душе — и победы и поражения — там, где твое сознание. Все ответы ищи там.

Бывает, конечно, что от эмоций или чувств «теряешь» голову. Так надо постараться все-таки ее потом «найти», и честно разобраться в себе, никого при этом не виня.

И тогда она (голова) даст тебе красноречивые ответы на все твои заблуждения и вопросы. Твои. Вот тогда автоматически станешь полезным другим, ну а главное — себе.

И не трудно тогда будет все разложить по полочкам, чтобы понять свое место в мироздании. Оно только твое, и оно всегда закреплено только за тобой.

И, кстати, никто никогда ни в чем не виноват вместо тебя и за тебя. Твое всегда с тобой: и победы, и поражения.

— Но как же тогда получается, что счастье человека в личностном росте, а люди расти не хотят?

— Да просто все заменяется любовной тягомотиной и у мужчин, и у женщин. Или страданиями по этому поводу. А еще, конечно, великую роль играет корысть (разного рода привязанности) и косность мышления при этом вообще затмевает рассудок и суть вешей, тут уж не до роста. По мне, например, так жить откровенно скучно.

Конец ознакомительного фрагмента.