Минус одна минута. Книга первая. Выход из равновесия

Галина Валентиновна Тимошенко

Потерпев крах на всех фронтах, Стас непонятным образом оказывается в мире, о котором всю жизнь самозабвенно мечтал – на Другой Земле, которую, по слухам, создал сам Галилей. Здесь есть возможности, которых у Стаса никогда не было бы на Земле, бессмертие – и женщина, с которой он готов жить уготованную ему в этом мире вечность. Но оказывается, Стас здесь вовсе не случайно: именно ему предстоит решать неразрешимые проблемы этого мира.

Похищение

Проснувшись утром, Стас неосторожно открыл на мгновение глаза, потом поспешно зажмурился: мало ли что могло ждать его в кабинете? Впрочем, полежав с зажмуренными глазами пару минут, он пришел к безрадостному, но трезвому выводу: рано или поздно открыть их все равно придется.

Именно это он и сделал. Вопреки ожиданиям, ничего особо страшного вокруг него не наблюдалось. Все тот же просторный и удобный кабинет. Все те же деревья любопытно заглядывают в огромные окна. Все тот же дружный топот бесполезных подчиненных, с необъяснимым энтузиазмом несущихся по длинным коридорам на непонятную им самим работу.

Завтракая свежайшими продуктами из своего холодильника-самобранки (или самобрана?), Стас сосредоточенно обдумывал вчерашний разговор с Лилией.

Может, и правда стоит встретиться с этими говорунами? В конце концов, он все равно понятия не имеет, что ему здесь делать — так почему бы и не это? Тем более что мысль, пришедшая ему в голову перед обрушением в сон, оказалась явно не бесполезной: получается, беда только в том, что он не сумел как следует придумать себе нужных сотрудников. Но тогда, если обещанные Лилией говоруны — действительно ученые, то, может, среди них окажутся и те, кто сумеет этих сотрудников научить всему необходимому?

С другой стороны, предлагаемый ею визит выглядит как-то не очень красиво: она, пользуясь своим обаянием, вынудит их общаться с тем, кто для них смертельно опасен… С его, Стаса, стороны это можно считать порядочным? Ему почему-то казалось, что нельзя.

Конечно, можно поставить Лилии ультиматум: он пойдет к этим говорунам только в том случае, если они будут знать, что он и есть тот самый ожидавшийся всеми вирусоносец. А там пусть они сами решают, впускать его или нет.

Кстати, неплохо бы еще понять, почему вообще Лилия так страстно на этом визите настаивала. У нее-то какой интерес в этом случае? А то ведь ультиматум вполне может и не сработать…

Ни к какому окончательному решению Стас до окончания завтрака так и не пришел, поэтому, на всякий случай озираясь, выбрался из института с намерением действовать по обстановке. И только отойдя от входной двери на приличное расстояние, удивился: интересно, кто открыл утром эту дверь, запертую изнутри на ножку крепкого стула?

Погруженный в неоправданно глубокие размышления по столь ничтожному поводу, у ворот парка он внезапно столкнулся с тремя одинаково тощими и одинаково коротко стриженными парнями. Они были одеты в одинаково неброские серые одежки и смотрели на Стаса одинаково жалко и растерянно. Однако, несмотря на эту жалкость, разминуться с ними они ему все-таки не дали, настойчиво повторяя, что ему совершенно необходимо идти с ними, и что никто ничего плохого ему не сделает. Выяснить удалось только, что Стаса ждет для разговора кто-то чрезвычайно значительный и даже практически великий.

У Стаса немедленно возникли два предположения, одно из которых он тут же и проверил, спросив у одного из серых, когда тот родился. Тот, как и следовало ожидать, тут же остолбенел, и Стас удовлетворенно кивнул, похвалив самого себя за сообразительность: как он и предположил, это были экторы кого-то из приоров.

Сделав несколько попыток отбиться от бесцеремонного приглашения, он понял, что отвертеться не удастся. Несколько утешала только полученная вчера от Лилии весьма спорная информация о его бессмертии — хотя думать об этом всерьез ему все-таки не удавалось.

Серая троица бережно усадила его в предусмотрительно спрятанную за углом парковой ограды повозку. Она была не столь шикарной, как виденная Стасом вчера: видимо, сегодняшний приор был рангом пониже, или наоборот — не настолько глупым, чтобы так назойливо демонстрировать свое величие, как вчерашний человек-медведь. Хотя… Вид серой троицы никак не свидетельствовал в пользу большого ума их хозяина.

Ехали они довольно долго — в сторону, противоположную той, которую Стас обследовал вчера. Кое-где на земле ему удалось заметить широкие полосы слегка укатанной земли, напоминавшие о забавном транспорте Лилии. Интересно, она тут одна пользуется таким способом передвижения? А еще интереснее, как этот способ работает при условии полного безветрия — вот как, например, сейчас?

Как Стас себя ни уговаривал, ему все-таки было тревожно: поход в гости к кому-то, кто свято убежден в том, что его желания куда значимее желаний любого другого человека, вовсе не казался совершенно безопасным мероприятием.

Длительность пути тоже не слишком успокаивала: запомнить дорогу в условиях здешней невыразительности пейзажа было непросто. Ориентироваться можно было только на редкие куски обжитой природы. Где-то это были странно выглядевшие участки очень густого леса посреди голой равнины, где-то — вполне привычного вида симпатичные домишки, а кое-где высились почти дворцы самых неожиданных стилей: от игрушечных японских пагод с залихватски задранными углами крыш до суровых каменных замков, напоминавших о временах викингов.

Именно у такого — сумрачного и подчеркнуто-грубого — замка повозка и остановилась. Пару тяжеловесных лошадей — конечно же, тоже серых — тут же увели под уздцы куда-то в недра двор все такие же серые и маловразумительные личности.

Сопровождавшие Стаса экторы под руки свели его с повозки, но в замок не повели. Один из них остался со Стасом, а двое других испуганными тенями метнулись в замок.

После довольно долгого ожидания невесть откуда во дворе появилась большая компания таких же теней с кучей каких-то предметов непонятного предназначения. Стас поежился, но дальнейшие действия толпы экторов выглядели вполне обыденно. Половина из них начала с немыслимой скоростью сооружать из какого-то незнакомого Стасу материала подобие гигантской прозрачной будки. Оставшиеся расставляли вокруг этой будки огромные черные коробки — каждая с большим круглым пятном в центре, обращенным в сторону будки. Эти странные манипуляции проделывались так быстро и слаженно, что Стас даже залюбовался. Приходилось отдать должное здешнему хозяину: уж его-то экторы точно знали, что надо делать.

Не прошло и получаса, как все было готово. По крайней мере, экторы одновременно прекратили суетиться и замерли в почтительном ожидании.

Из замка вышел еще один человек — на этот раз в темно-сером одеянии и с волосами чуть подлиннее, чем у прочих. Пожалуй, и выражение глаз у него было иное: на остальных экторов он взирал с легким презрением, а на Стаса — просто снисходительно. Видимо, у приорских экторов существовала жесткая иерархия, позволявшая почти каждому на кого-нибудь смотреть сверху вниз. Стас позабавился: все как везде и всегда — только здесь чуть более очевидно…

Подойдя к нему, старший эктор в меру почтительно поклонился и сделал приглашающий жест. Стас двинулся было в сторону замка, но старший эктор все так же молча покачал головой, и Стас остановился в нерешительности. Эктор немного подождал, надеясь, что Стас сообразит, что от него требуется, но, так и не дождавшись, с некоторым раздражением проговорил:

— Вам сюда, — и указал на будку.

Стас в недоумении вздернул брови, от чего его бритый череп весь пошел складками, как у шарпея. Он знал за собой эту особенность: она веселила всех его женщин, поэтому он старался не допускать такого волнения кожи. Правда, сейчас было не до заботы о собственной сексуальной привлекательности, и Стас, чувствуя себя несколько задетым, зашагал в сторону будки.

Когда он подошел к непонятному сооружению, одна из стенок отодвинулась в сторону, и старший эктор не слишком уважительно подтолкнул его в спину. Стас от неожиданности почти упал в будку, и стена тут же за ним задвинулась.

В тот же момент он услышал ровный гул снаружи и понял, что будка наверняка оборудована какой-то системой передачи звука: гул явно шел из коробок, окружавших будку. Судя по тому, что по двору замка понеслись клубы пыли, эти коробки были мощными вентиляторами.

Прошло несколько минут. Вентиляторы продолжали мести пыль по двору, но больше снаружи ничего не происходило.

Вдруг все экторы, как по команде, повернули головы в сторону массивных дверей замка, и на их лицах возникло выражение неизбывного восхищения и преданности. Если бы Стасу рассказали о подобном, он бы ни за что не поверил, что такое выражение лица может быть настолько очевидным и при этом выглядеть совершенно искренним.

Стас глянул в ту сторону, куда все это восхищение было направлено, и удивился: на пороге замка стоял человек вполне невзрачной наружности. На голове у него красовалось не слишком чистое полотняное подобие тюбетейки, мятая рубашка отдаленно напоминала русскую косоворотку, штаны тоже давным-давно мечтали об утюге… Лицо приора тоже не слишком объясняло столь острое восхищение экторов: какое-то неопределенное, оно выражало крайнюю степень усталости и снисходительности. Да уж, нужно много экторов, чтобы придать такому значительности, саркастически подумал Стас, наблюдая, как помятый приор шествует в сторону будки. Экторы тоже следили за своим лидером — но, в отличие от Стаса, все с тем же выражением нестерпимой преданности.

Помятый остановился за пределами круга из вентиляторов, и тут наконец-то Стас догадался, к чему были все эти загадочные приготовления: они минимизировали опасность заражения Великого Помятого смертельным вирусом. Может быть, они даже полностью исключали опасность такого заражения. Хитроумно, не мог не признать Стас. Непонятно только, кто является автором всей этой конструкции. Или его негостеприимный хозяин-приор одновременно еще и неплохой инженер?

Старший эктор с почтительным поклоном передал помятому какую-то вещицу. Тот дунул в нее, и Стас поморщился: это оказался очень мощный микрофон, усиливавший меланхоличный голос помятого до раздражавшей Стасов слух громкости.

— Здравствуйте, Стас, — проговорил в микрофон помятый. — Извините за будку. Вы сами понимаете: это необходимая защита.

Стас пожал плечами: ему так вовсе не казалось. К тому же было непонятно, услышит ли помятый его вообще, если он заговорит.

— Вы говорите, Стас, я вас буду слышать, — подбодрил его помятый.

— Хорошо, — несколько невпопад сказал Стас.

Помятый удовлетворенно кивнул — дескать, контакт налажен — и махнул рукой экторам. Те тут же рассосались в пространстве, и общая картина происходящего окончательно приняла сюрреалистический вид: посреди огромного пустого двора — человек в прозрачной будке, вокруг будки буйными вихрями носится пыль, и надо всем этим — трубные раскаты каких-то совершенно дурацких переговоров…

— Итак, Стас, вот что я хочу вам предложить… — снова начал помятый, но Стас раздраженно прервал его благостную речь:

— Может, для начала вы представитесь?

Приор отчетливо выразил лицом неудовольствие, но все же нехотя произнес:

— Меня зовут Тимофей. Я понимаю, вам сейчас трудно. Вас все боятся: не у всех же есть возможность обеспечить себе достойную защиту, как у меня. С вами никто не будет общаться. Это тяжело. Я предлагаю вам союз.

Черт возьми, в последнее время все предлагают ему союз!

— Вы предлагаете мне общаться с вами? — неприятно усмехнулся Стас.

— Нет, что вы, зачем? — поморщился приор. — Я предлагаю организовать ваше общение с теми, кто близок вам по духу…

— Вы знаете, кто близок мне по духу?!

Судя по все явственнее проступающей вертикальной морщине на лбу, приор начал терять терпение:

— Я имею в виду говорунов. Они ученые, вы ученый…

— И как же вы это общение организуете, если они, как вы говорите, меня будут бояться и общаться со мной не захотят? — Стасу было не привыкать вызывать острое раздражение у своих собеседников, поэтому сейчас он чувствовал себя как рыба в воде.

— Я помогу вам скрыть от них, что вы — это вы.

— А, кстати, вы-то как узнали, что я — это я? — вдруг заинтересовался Стас и повернулся к Тимофею своим левым виском. — Инфинита-то у меня нет?

— Мне еще вчера доложили, что он у вас есть.

— Но ведь если вам доложили, то и говорунам могли доложить, разве нет?

— У них нет моих возможностей, — с вкрадчивой улыбкой объяснил приор. — Кроме того, существует много способов выдать вас за другого.

— Допустим. А вам это зачем, хотелось бы понять…

Тимофей снисходительно улыбнулся:

— Вы, Стас, здесь еще многого не понимаете. Мне пришлось бы слишком многое вам объяснять. Давайте просто сойдемся на том, что мне нужно, чтобы вы как можно больше общались с говорунами.

— Дайте угадаю… — Стас уже откровенно издевался над приором: — Либо вам нужна какая-то информация, либо вы просто хотите, чтобы как можно больше говорунов перемерло. Получать информацию через меня глупо: вы сами сказали, что я еще почти ничего не понимаю. Значит, вам нужно уменьшить численность говорунов. Или, скажем, кого-то конкретного приговорить к смерти. Так?

Тимофей, вздернув брови, промолчал, всем своим видом демонстрируя категорическую неуместность подобного поведения.

— Будем считать, что не договорились. Хорошо? — резко сменил интонацию Стас и изо всей силы шарахнул ладонью по прозрачной стенке будки. — Все, выпускай меня из этой конуры! Надоело.

Тимофей поиграл желваками на щеках, круто развернулся и направился в замок. Никто из экторов во дворе так и не появился.

Еще какое-то время вентиляторы продолжали гонять пыль вокруг будки, потом все стихло, и прозрачная стена снова отъехала в сторону, выпуская Стаса на волю. На этот раз никто не изъявлял желания отвезти Стаса куда бы то ни было, и ворота замка захлопнулись за ним сразу же, как только он из них вышел.

Оказалось, что он даже не злится на Тимофея, пытавшегося так нагло использовать его в качестве тупого орудия. Наоборот, приор как-то даже помог ему принять решение — правда, совсем не то, ради которого городился весь этот огород с будками и вентиляторами.

…На то, чтобы добраться от замка приора до дома Лилии, Стасу пришлось потратить почти весь остаток дня, потому что сначала он банально заблудился, двинувшись от замка не в ту сторону, куда было нужно. В результате через полчаса он наткнулся на высоченную крепостную стену, окружавшую довольно небольшой участок пространства. С виду крепость очень напоминала высокий и не слишком толстый пенек — и даже цвет камней, из которых она была сложена, был каким-то древесно-бурым. По всему верхнему периметру крепости размещались узкие трубы явно оружейного вида, мрачно игравшие на солнце темно-металлическим блеском.

Когда Стас проходил мимо крепости, трубы внезапно ожили и нацелились на него. Он застыл — трубы тоже замерли. Переждав холодную волну страха, он собрал в кулак все имевшееся в его распоряжении мужество и снова двинулся мимо крепости. Трубы опять двинулись и угрожающе проводили его десятком готовых к бою отверстий.

Изо всех сил стараясь не ускорять шаг, Стас гордо миновал крепость и двинулся дальше.

Интересно, зачем могут быть нужны такие грозные орудия там, где все жители, по слухам, бессмертны?

Все же, когда Стас ухитрился вернуться на путь истинный и начал понимать, куда ему предстоит шагать дальше, все последующие строения он предпочитал обходить по огромной дуге: мало ли что там еще могло двигаться, следить за проходящим человеком и прицеливаться?!

Проходя мимо своего института, Стас горестно вздохнул: кресло и холодильник в его кабинете манили его так, как никогда в Москве не манила ни одна из квартир, в которых он жил на протяжении всей своей жизни. Но цель была намечена, и Стас решительно ускорил шаг.

…Дом Лилии его несколько удивил: видимо, он ожидал увидеть что-то куда более демонстративно-декоративное. Правда, и сейчас при всей простоте ее дом банальным считаться никак не мог: все его наружные стены были стеклянными. То ли Лилия, ко всему прочему, была еще и эксгибиционисткой, то ли не сомневалась в том, что ее жизнь интересует всех без исключения, то ли предпочитала контролировать все происходящее — непонятно.

Откуда-то из-за дома доносилось довольное лошадиное ржание: похоже, тефлон-пятнадцать был не единственным транспортом в обиходе Лилии.

Не успел Стас подойти к дому поближе, как стеклянная дверь распахнулась, и на пороге появилась Лилия, закутанная в огромную шаль дымчатых лиловых и зеленых оттенков. Она по-вчерашнему насмешливо смотрела на приближающегося Стаса и молчала.

Он остановился перед ней и только открыл рот, чтобы сообщить Лилии, что она прекрасно выглядит (что было бы чистой правдой), как она его опередила:

— Я знаю, что неотразима, пропустим этот шаг.

Ее глаза при этом сверкнули так весело, что Стас невольно улыбнулся:

— Я могу рассчитывать на кофе? Или ты мне так и не простишь вчерашнее негостеприимство?

Лилия усмехнулась — почему-то грустно — и шагнула в сторону, пропуская Стаса в дом.

Войдя в гостиную, замеченную им еще снаружи, Стас с любопытством огляделся. Камин, немыслимое количество подушек, разбросанных прямо на полу, низкие диваны — словом, все именно так, как он и предполагал. Неожиданными были только битком набитые книжные стеллажи, во множестве теснившиеся вдоль стен. Причем, судя по некоторому беспорядку на полках, обилие весьма разномастных книг было не дизайнерской находкой, а отражением образа жизни хозяйки.

Как выяснилось, комната вовсе не была прямоугольной, как показалось вначале: скорее она была похожа на очень широкий извилистый коридор, в недрах которого Лилия исчезла сразу же, как только Стас уселся на раскинутых подушках. Стас погоревал, что вместе с чашечкой кофе не запросил и чего-нибудь посущественнее: его желудок вдруг вспомнил, как много времени прошло с тех пор, когда его последний раз наполняли, и противно заныл. А искать в этом лабиринте Лилию и покаянно просить какой-нибудь еды представлялось Стасу слегка неподобающим.

Лилия оказалась сообразительнее, чем он предположил: она вернулась с огромным подносом, источавшим головокружительные запахи. Она даже догадалась молчать все время, пока Стас поглощал все принесенное, и только когда он добрался собственно до кофе, заговорила:

— Я так понимаю, ты надумал согласиться?

Стас попытался сохранить достоинство, но это было довольно трудно при сложившихся обстоятельствах, когда его губы (и возможно, даже подбородок) густо лоснились после бессовестного количества съеденного:

— Да. Но при одном условии…

Лилия скептически покачала головой:

— Ну рискни. Не обещаю, что меня это впечатлит.

— Никаких беретов и никакой маскировки. Все должно быть по-честному, — решительно сказал Стас и отставил чашку.

Лилия немного подумала, опустив глаза, а потом неожиданно спросила:

— Где был сегодня, кого видел?

Досадливо вздохнув, Стас принял правила игры: деться ему все равно было некуда.

— Сначала меня похитили какие-то серые люди и отвезли к некоему Тимофею. Он предлагал…

— Я знаю, что он тебе предлагал, — перебила Лилия. — Иначе бы ты ко мне не пришел. Я еще вчера предполагала, что так будет, потому и не настаивала. Еще кого-то видел?

Она была странно напряжена, и ее вопросы не казались досужим любопытством или обычным кокетством, поэтому Стас решил быть честным:

— Не то что бы видел… Там была какая-то крепость со стволами на стене. Я шел, а они за мной… следили, что ли…

— Ну, на самом деле это не страшно. Это сумасшедший малбон Кайрат. Если в крепость не соваться, его орудия не опасны. Больше никого не видел?

— Да вроде нет, — пожал плечами Стас.

— Значит, еще не началось… — с явным облегчением сказала Лилия.

— Не началось что? — не понял Стас, но Лилия не обратила на его слова ровным счетом никакого внимания. Он немного подождал, потом от полной безнадежности разозлился:

— Что, с людьми играть еще веселее, чем с судьбой? Нравится свою власть чувствовать?! А что я знаю — не скажу… Так, что ли?

Лилия очень серьезно в упор посмотрела на Стаса:

— Хорошо, спрашивай.

Легко сказать — спрашивай! Тут вопросов на целый час наберется. На все отвечать будет?

— Давай по-другому. Я расскажу тебе, как я себе все это представляю, а ты мне скажешь, если я ошибаюсь. Хорошо?

Судя по продолжавшемуся молчанию, дождаться ответа Стасу было не суждено, поэтому он просто начал:

— Ты сказала, что это все — моя фантазия. То есть в прежней жизни я всего этого отчаянно хотел — вот и получил. И все здесь точно такие же — приходят в этот мир со своей собственной реальностью, которая на самом деле их мечта. Так?

Снова нет ответа.

— Значит, так. Идем дальше. Здесь все почему-то делятся на кланы. Есть экторы, с которыми мы все сюда приходим — и они тоже из нашей мечты. Они вроде как не совсем люди. Они просто такие, которых мы придумали. Пока все еще верно?

На самом деле Стас уже не ждал ответа.

— Есть морталы, которые смертны. Есть все остальные, которые вроде бы как бессмертны.

— Парцелы, — тихонько подсказала Лилия, продолжая очень внимательно слушать.

— Хорошо, парцелы, — согласился Стас и продолжал: — А еще есть дричи. Это, как я понимаю, крестьяне. Есть отшельники. Про них все вроде бы понятно, они просто ругаются. Есть еще какие-то сумасшедшие малбоны, которые могут не просто ругаться, а стрелять. Есть говоруны, которые в прежней жизни были страшно умными, только почему-то в той жизни не прижились и придумали себе эту. И есть приоры, которые тоже считают, что они самые умные и вообще великие. И кто из них бессмертен?

Лилия вздохнула и откинулась на подушки.

— Да все бессмертны. Приоры, дричи, говоруны, итеры — все парцелы. Все, кроме экторов и морталов. Экторы морталов исчезают вместе с морталами, когда те умирают. А экторы парцелов никуда не исчезают. Вот так все просто.

— А морталы-то откуда берутся? И зачем стрелять по бессмертным, если их убить невозможно? — торжествующе вопросил Стас. — Как-то не сходится…

— Да все сходится, — устало возразила Лилия. — Ты даже сам можешь стать морталом.

Это как-то неприятно задело Стаса. Даже странно: неужели до сих пор он всерьез относился к идее о собственном бессмертии?..

— Ты же говоришь, я бессмертен. Как же…

— Да вот так. Все решается не здесь, а на Земле. Тебе нужно продержаться еще целый год, чтобы стать настоящим парцелом. Ну, то есть не тебе, а ему… — и Лилия неопределенно помахала рукой.

— Вот объяснила — и все сразу стало понятно, — вздохнул Стас.

Лилия несколько раз набирала воздуха, чтобы ответить, но так ничего и не сказала, безнадежно махнув рукой.

— Понял. Ты, мальчик, еще маленький. Подрастешь — объясню, — ядовито резюмировал Стас.

— Знаешь, давай по делу. Сегодня я пообщаюсь с говорунами, а завтра утром мы с тобой к ним поедем. Пусть они сами тебе все объясняют. Насколько я понимаю, мне ты все равно не поверишь.

В глубине души Стас не мог с ней не согласиться, но из упрямства продолжал сохранять оскорбленный вид.

— И еще. Среди говорунов есть и врачи, и биологи, и технари… Ты бы подумал сегодня вечером, чем они тебе могли бы помочь с твоим институтом.

Ну наконец-то хоть одна понятная и практичная мысль! Он, конечно, вчера и сам до этого додумался — но приятно было, что Лилия перестала играть только в свою пользу.

— А поедем — это как? — осторожно поинтересовался он. — Я тут у тебя лошадок слышал…

— Хочешь ехать верхом? — радостно оживилась Лилия.

Надо сказать, верховой опыт Стаса нельзя было считать слишком уж удачным. Слабость к лошадям он питал с детства и несколько лет назад даже начал заниматься в манеже. Пару месяцев все было прекрасно, а потом… Он еще не успел стать хорошим наездником, когда хитрый белый мерин Ярик вдруг решил понести. И тут Стаса подвела его автомобильная выучка: он резко рванул поводья на себя. Видимо, он полагал, что лошадь, как и автомобиль, еще какое-то время будет замедлять ход, а потом плавно остановится. Но Ярик встал на месте, как вкопанный, а не успевший сгруппироваться Стас продолжил движение — только в воздухе, без лошадиной спины между коленями.

Опилки, которыми был устлан манеж, падение, конечно, смягчили, хотя Стасу так отнюдь не показалось: грохнулся он на эти опилки так, будто весил тонну, и даже что-то не очень важное себе сломал. С тех пор он был готов лошадей кормить, гладить и при возможности даже мог их почистить — но усаживаться в седло больше не собирался.

Наверное, его воспоминания о мучительной хромоте после перелома достаточно ярко отразились у него на лице, потому что Лилия засмеялась и сочувственно пообещала:

— Ладно, на Подруге сама поеду. Придется тебе с моей парусной яхтой справляться. Сумеешь?

Стас неопределенно пожал плечами, слабо представляя себе, с чем именно ему придется справляться. Но других вариантов, видимо, все равно не было, так что…

— Не злись, — и Лилия вдруг погладила его по руке. — Все скоро узнаешь. По пути завтра еще поговорим, говоруны кое-что расскажут… Иди отдыхай, поздно уже.

Стас спохватился: и правда, небо за стеклянными стенами давно посинело и даже уже почернело, а идти ему предстояло не меньше получаса…

Лилия проводила его до дверей, но как только он собрался выйти, придержала его за рукав:

— Погоди. Не надо тебе в темноте одному ходить. Давай я тебя провожу.

Стас весело хмыкнул:

— Вообще-то обычно я женщин провожаю, а не они меня.

— Забудь. Это было там. Здесь реально опасно, — Лилия поспешно набросила на плечи еще одну шаль — такую же огромную и даже по виду очень теплую.

— Так тем более. Ты-то чем поможешь, если опасно?! — изумился Стас.

— При мне тебя никто не тронет.

— Да ты что?! Побоятся? — ухмыльнулся он.

— Именно так, — с вкрадчивой светской улыбкой ответствовала Лилия.

Было как-то странно и неловко чувствовать себя провожаемым хрупкой дамой, собирающейся оберегать его, крепкого мужчину вполне еще детородного и боевого возраста, от каких-то неведомых опасностей. Отойдя от оставшегося освещенным пустого стеклянного дома в густую темноту, Стас на всякий случай поинтересовался:

— А обратно ты как доберешься?

Лилия удивленно хмыкнула и, как обычно, промолчала.

…Никаких опасностей на пути к институту так и не встретилось. Тем не менее, Лилия выразила настойчивое желание проводить Стаса прямо до дверей. Немного помявшись, Стас согласился, но повел ее не к институту, а к общежитию. Лилия развеселилась:

— Скажи честно, первый раз рискнешь туда зайти?

Стас огрызнулся:

— Я ж не такой смелый, как ты!

— Ладно, ладно, не сердись. Тебе и вправду там делать было нечего… До сих пор, — уточнила Лилия и легко помахала на прощание рукой. — Завтра часиков в двенадцать жду тебя у входа в парк.

— Только если меня раньше никто снова не похитит, — пробурчал себе под нос Стас.

— Тебя и сегодня бы не похитили, как ты говоришь, если бы ты еще вчера меня послушался. А завтра уже не посмеют. Завтра все будут знать, что ты у меня был.

Чуть не зарычав от бессильной злости, Стас рванул на себя дверь общежития и скрылся за ней, не прощаясь.

Своим появлением в вестибюле общежития он, похоже, шокировал институтское население: несколько проходивших через вестибюль людей (тьфу, каких там людей?! экторов!) застыли в недоумении — а может быть, в ожидании немедленных указаний ринуться на работу. Стас успокоительно заулыбался и спросил:

— Где Артема Павловича найти?

Недоумение с лиц не исчезло.

— Артем Павлович, из славистской лаборатории, — терпеливо уточнил грозный шеф.

Недоумение быстро переросло в готовность отправиться на поиски.

— Он мне срочно нужен, — подбодрил заторможенных подчиненных Стас, после чего те с готовностью кивнули и исчезли.

Поиски хитроглазого слависта заняли довольно много времени, но в конце концов тот все-таки спустился в вестибюль, уже держа наготове такое же недоуменное лицо, как и у обнаружившей его поисковой экспедиции.

Ничего не объясняя, Стас приглашающе мотнул головой и двинулся на выход. Артем Павлович последовал за ним — как полагается, послушно и без лишних вопросов.

…Когда они оба расположились в уютных креслах рядом с кабинетным камином, Стас долго молчал, не очень представляя себе, как начать разговор. Потом решил, что на фоне собственной острой информационной недостаточности он все равно не придумает ничего толкового, и обрушил на Артема Павловича все то, что безостановочно варилось в его голове последние двое суток.

Приходилось отдать слависту должное: он освоился с большим количеством абсолютно неправдоподобной информации очень быстро — куда быстрее, чем сам Стас. Впрочем, чему тут удивляться, осадил себя Стас: он же наверняка мечтал не о подчиненных-идиотах. Наверняка его экторы — умный народ. Просто знают они мало, а умеют еще меньше. Но, если верить Лилии, это дело поправимое…

Когда Артем Павлович уложил у себя в голове все услышанное, пришло время самого главного: Стас хотел обсудить с ним собственный план исследований. Важно было понять, чему придется учить экторов-недоучек, чтобы этот давно выношенный Стасом план стал осуществим.