Коллекция недоразумений. Угол отражения

Галина Валентиновна Тимошенко

Компания давних друзей отправляется в автомобильное путешествие, собираясь добраться до Мюнхена и всласть повеселиться на знаменитом Октоберфесте. Но неожиданно для всех путешествие превращается в кошмарный квест. Но для всех ли друзей это превращение так уж неожиданно?..

17 сентября 2014 г., Москва

…Егор от души ругался, заполняя бесчисленное множество каких-то бумажек, и мучительно пытался вспомнить, чему он так радовался, когда его назначили заведующим отделением. То и дело в кабинет врывались озабоченные ординаторы, бойкие медсестры или испуганные больные, отрывая Егора от этого богопротивного времяпрепровождения. Тот с удивлением вспоминал времена, когда злился на тех, кто отрывал его от какого-нибудь профессионального занятия. Оказывается, на самом деле это такое счастье…

Не отрывая глаз от очередного документа, Егор просто-таки спиной ощутил, что сейчас это счастье снова постучится в его дверь, и заранее с надеждой поднял глаза.

На сей раз счастье приняло обличье друга Андрея, с которым Егор учился в институте и потом вместе пришел на работу в институт эндоскопической хирургии, где они по сей день и спасали человеческие жизни. Только Егор за эти годы стал заведующим одним из хирургических отделений, а Андрей оставался анестезиологом: в его отделении заведующий был легендарной в медицинском мире личностью и в обозримом будущем замене не подлежал.

— Ты как насчет чтобы передохнуть? — поинтересовался Андрей, державший под мышкой шахматную доску.

— Да я-то с удовольствием… — горестно вздохнул Егор. — Вот только вся эта лабуда…

— А чего — лабуда? — удивился Андрей. — Получишь свой мат — и пиши себе на здоровье.

Егор глянул на часы: дело и правда близилось к вечеру, его рабочий день должен был закончиться часа три назад. Видимо, можно было позволить себе небольшую вольность.

Он поборолся сам с собой еще немного, потом безнадежно махнул рукой и решительно вылез из-за стола:

— А, наливай, и завтра в школу не пойдем!

Андрей, нисколько не удивившись, с грохотом высыпал шахматы на стеклянный столик в углу кабинета и начал сервировать поле грядущей битвы. Егор подсел к столику с другой стороны и задумчиво уставился на черно-желтый клетчатый квадрат доски.

— Как там твоя Машка? — между делом спросил Андрей.

— Вкалывает, как встрепанная савраска. Говорит, что у нее сто восемь рабочих часов в неделю.

— Это как? — удивился Андрей, зажимая в кулаках разноцветные фигурки.

— Да я сам не очень понимаю. У них там считают, сколько часов им нужно на выполнение каждого задания, и по итогам они заполняют какие-то общие сводки… В общем, все очень сложно. Но Машка в полном восторге. Говорит, что наше высшее образование рядом не лежало, не стояло и даже не проходило, — сообщил Егор и хлопнул Андрея по левому кулаку. Там обретался белый ферзь.

— Ну вот, как всегда, — заныл Андрей. — Одним все, другим ничего. Невеста — красавица, отделением руководит, белыми играет… И мы тут, как жалкие барсуки…

Егор сделал первый ход, и Андрей тут же умолк, уставившись на доску.

Когда фигур на доске существенно поубавилось, Андрей снова вернулся к теме Машки: новая подруга Егора с самого начала привела в восторг всех его друзей, и они проявляли почти неприличный интерес к развитию ситуации.

Егор, сосредоточенно обдумывавший сложный маневр своего коня, пробормотал:

— Представляешь, судьба балуется: Машка тут поехала в гости к моей тетушке, которая в Баутцене живет, и на заправке встретила каких-то русских оболтусов, которых обокрали и на их же собственной машине пьяных увезли из Польши в Германию.

— И что? — оживился Андрей, который коллекционировал проявления человеческой глупости.

— Да ничего, — пожал плечами Егор, делая ход. — Позвонили с Машкиного телефона в Москву родным. Денег никто не дал.

— И что они будут делать?

— Да я-то откуда знаю? — изумился Егор. — Машка им свой телефон дала, они позвонили, и она уехала. А ты думал, что она их под свое крыло взяла?

— Ну, так неинтересно… — расстроился Андрей. — Раздразнил и бросил.

— Ты ходи давай! Тебе шах, между прочим.

— Да ладно! Правда, что ли?! — и Андрей снова воззрился на доску.

В этот момент дверь осторожно открылась, и в кабинет заглянул высокий бородатый мужчина с длинными седыми волосами, собранными в ухоженный хвост, и благородным лицом в густых морщинах.

— Позволите, Егор Николаевич? — спросил он, церемонно склонив голову.

Егор нехотя оторвался от доски и глянул на бородача.

— А, Григорий Вадимович! Заходите, болеть будете.

— Да я вроде бы и так болею, — усмехнулся тот, входя и аккуратно закрывая за собой дверь.

Андрей, с интересом разглядывая вошедшего, спросил:

— А почему я тогда вас не знаю?

— Потому что я, с вашего разрешения, вас тоже не знаю, — сообщил Григорий Вадимович, усаживаясь рядом со столиком.

— Логично, — согласился Андрей, возвращаясь к шахматной позиции. — Видимо, я вас еще не вырубал.

— Простите? — вздернул брови Григорий Вадимович.

Егор хмыкнул:

— Не пугайтесь, мой друг — анестезиолог. Он имеет в виду…

— Я понял, — спокойно кивнул головой бородач, не отрывая глаз от доски.

— Мы тут с Григорием Вадимовичем тоже пару партий сгоняли вчера. Лично я получил удовольствие, — объяснил Егор Андрею, несмотря на то, что тот уже утратил интерес к свежеприбывшему шахматисту и пытался с наименьшими потерями справиться с неожиданной контратакой Егора.

Болельщик посидел еще минут десять, потом неожиданно встал, не дожидаясь конца партии:

— Большое спасибо. До завтра, Егор Николаевич. До встречи на операционном столе. Видимо, и с вами тоже, — все так же церемонно поклонился он в сторону Андрея.

Тот оторвался от доски и изумленно воззрился на бородача. Егор тоже удивился:

— Вы нам не мешаете, Григорий Вадимович.

— Так уже понятно, чем закончится, — с достоинством сообщил тот и удалился столь же эффектно, как и возник.

Андрей перевел взгляд на Егора:

— Это что за явление?

— Ты знаешь, интересный мужик. Насколько я знаю, закончил философский факультет МГУ, а работает консьержем. Говорит, сам так решил. Ему, понимаешь ли, время нужно, чтобы размышлять.

— Мама дорогая! О судьбах человечества? — поморщился Андрей, безуспешно пытаясь понять, какую же развязку узрел консьерж-философ в партии, заметно выровнявшейся после недавней контратаки Егора.

— Да нет, — возразил тот. — Все тоньше… К твоему сведению, наиболее живо его интересует проблема трансцендентного знания.

— Чего-о?! Какого знания?

— Трансцендентного, — терпеливо пояснил Егор. — Я не знаю, что это такое, но звучит красиво.

— Ага, практически как песня, — фыркнул Андрей. — И что мы ему будем отрезать, такому умному?

— Вот тут главная закавыка. Несмотря на всю транс-цен-дентность данного персонажа, отрезать мы ему будем самый банальный желчный пузырь.

— Вот ведь незадача, — посетовал сердобольный анестезиолог, снимая с доски Егорову ладью. — Какой удар по имиджу! Слушай, а чего ты с ним такой любезный? Он выпендривается, а ты ему подыгрываешь.

— Да мне какая разница? — пожал плечами Егор. — Он вообще-то мужик интересный. Знает много, играет хорошо… Я же с ним не собираюсь дружить семьями.

— А чего он в ясновидящего играет? Видит он, чем партия закончится!

— Да ладно тебе, — примирительно сказал Егор и широко шагнул белопольным слоном в сторону черного короля. — Причем здесь ясновидение? Тут и без третьего глаза ясно, что ты сейчас сольешь.

— Это сейчас ясно! — возмутился Андрей. — А тогда ничего ясно не было!

— А может, он и правда ясновидящий, — поддразнил его Егор, торжествующе откидываясь на спинку кресла. — Или ты бестолковый. Тебе что больше нравится?

Тут у Андрея заверещал дурным голосом мобильник, он взглянул на экран и с тяжелым вздохом поднялся.

— Не могли раньше позвонить… Может, я б тогда проиграть не успел, — посокрушался он. — Все, волчара, бывай. Пошел дежурить дальше. Празднуй победу — и привет Машке. Пусть держится подальше от русских балбесов, которых кто ни попадя грабит, стоит им за бугор выехать.

Егор грустно посмотрел ему вслед и вернулся за свой стол, заваленный ожидающими начальственного внимания бумагами.