Бизнес-бомж

Галина Беззубова

«Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно».Быть бомжем – это страшно, но, как показала практика, это не страшней смерти. Я знаю одно: чаще всего бомжами не рождаются, ими становятся. У каждого из них есть богатое прошлое, их судьбы. Взлёты, полёты, падения. Конечно, можно услышать фразу: «Сами виноваты, сами докатились до этого». Но… «не суди – и не судим будешь».

Глава 6

Степан проснулся от толчка в его скованной гипсом груди. Не успев произнести уже родившуюся фразу, чтоб призвать свою фею, он услышал какие-то голоса, скорее, разговор между двумя людьми. Что-то насторожило его и заставило прислушаться. Наконец донеслись уже понятные слова:

— Как он, нормально?

— Все приборы показывают, что будет жить. Только странно одно: ему вроде, с его переломами и ушибами, пора давно было душу Богу отдать, а он спит как младенец уже второй месяц. Я подозревал вначале, что кома. Теперь понял, что нет, просто сон. Крепкий здоровый сон. Вас что так давно не было, всё в порядке?

— Дела. Я только вчера вернулся в Россию. Дела замотали, проблемы, ещё вот он нервы потрепал. Я понимаю, что он бомж, а бомж, как собака дворовая, никому не нужен в нашей стране. Только это вот так, пока он тебе под колёса не попадёт. Поди докажи, кто там был прав, кто виноват, если б он окочурился. У меня выборы на носу. Спасибо вам большое, вы меня от тюрьмы спасли и от скандала. Моя пьянка за рулём дорого бы мне встала. Дорого бы я заплатил, если бы не вы.

— Да это не мне, это вы ему скажите спасибо, что он копыта не отбросил да рогами за землю зацепился. Черти, видимо, живучи. А я-то что? Я только капельницу ему назначил да антибиотики. Он весь загипсован, как в коконе. Не ест, не пьёт, за ним большого ухода не требуется.

Молодой человек тихо, без звука, опустил в карман врача пачку зелёных купюр и повернулся к кровати.

— Вы мне его только спасите, пусть на ноги встанет. Все мы о нём сразу забудем.

— Понял. Могу идти?

— Да, идите.

Степан, почувствовав, что кто-то подошёл к его кровати, мгновенно открыл глаза. Перед ним стоял молодой человек лет тридцати пяти — тридцати шести, среднего роста, коренастый, с большими серыми глазами.

— Это ты?

— Я, а ты откуда знаешь?

— Да так, сердце подсказало.

— А что оно тебе ещё подсказало? То, что если б я мог, то я бы тебя добил в тот день, не подсказало? Нажрётесь — и несёт вас куда ни попадя, а я из-за тебя всего чуть не лишился… тюрьма… Мне только тюрьмы не хватало в этой жизни. «Люкс» на нары сменить — и из-за чего?.. Из-за бомжа. Да, пацаны бы не поняли, на смех подняли бы. Валяетесь, как банки консервные на дорогах.

— Я не валялся, я шёл

У Степана вдруг откуда-то появилась уверенность в себе. Может, потому, что он знал, что его милая фея находится где-то очень близко. И ему не хотелось, чтоб она краснела или чувствовала себя некомфортно. Он сразу ощутил себя сильным, мужественным воином на поле боя, стоявшим пред той чертой, за которой у него была она. Он не должен пустить на эту территорию своего врага.

Раздражения в голосе, в сознании и в душе у Степана не было, но сила и какая-то высокая гордость — были.

— А ты ещё ничего, а я думал, что бомжи все тупые и пустые. Повторюсь, как консервные банки, — ухмыльнулся Сергей.

— Разные… одни как банки, другие как мочалки, третьи как собаки, но, в общем, они все больные, немощные люди, которые пережили в своей жизни большое горе или несчастье и не сумели с ним справиться. Сорвались, скатились, свалились в яму, на самое дно. Откуда никогда уже никто не вылезет. Хотя… — Степан задумался и замолчал.

— Что «хотя»? — спросил до сих пор стоявший изумлённый Сергей. — Что ты хочешь сказать — что бомж, проживший полжизни на улице, на помойке, может стать человеком? — он скорчил гримасу. — Полноценным человеком? — он не останавливался. — Крутым человеком, ну очень крутым, даже бизнесменом? — Остановившись в паузе, добавил: — Крутым… бизнесменом. Ха! — он уже начал истерически смеяться. — «Бизнес-бомж». Я сам готов заплатить бабки, чтоб посмотреть на такого. Давай пари: я тебе бабки, а ты мне бизнес-бомжа через три, нет, через пять лет. Я готов подождать. А я потом напишу о тебе книгу, нет, картину. Да-да, картину в шикарном багете и повешу у себя в кабинете. Нет, я её продам, продам её на аукционе, а ты этим вернёшь мне затраченные деньги. Всё, по рукам, — Сергей протянул руку Степану. Пожал его пальцы, торчавшие из гипса, повернулся и пошёл к выходу. Он всё смеялся: — Ну ты меня рассмешил, бизнес-бомж. Пари с бомжом. Хорошая затея, а главное… главное, что интересная и неповторимая. Всё, выздоравливай, потом всё обсудим, — Сергей скрылся за дверью.

— Всё будет хорошо, — послышался, как нежный шум листвы, голос.

— Я знаю. Почему-то, — сказал Степан.

— Только есть одно условие. Мы не должны с тобой расставаться. Никогда, ни при каких обстоятельствах, ты не должен забывать обо мне, пока не вернёмся к Богу.

— Как я смогу забыть о тебе? Ты смысл моей жизни, ради которого я должен жить. Я сделаю всё, чтоб тебе было хорошо и комфортно рядом со мной.

— Да, но только есть кое-что, что ты обязан сделать ещё. Почитать Бога своего и возлюбить ближнего своего как самого себя. Это первые две заповеди, о которых ты всегда должен помнить и знать. Теперь спи, тебе надо много спать. Во сне исцеляется твоё тело, а душа набирается сил и познаний, уходя в пространство, связываясь с высшими силами. А я буду оберегать твоё тело. До встречи, мой близкий друг…

Прошло ещё три недели. За окном светило солнце, и свежий живой ветер заполнил палату. Степан часто просыпался, иногда к нему заходил его врач. Были дни, когда он с ним даже кое о чём успевал поговорить. Доктор сказал Степану, что Сергей часто звонит и справляется о его здоровье, желая, чтоб он быстрей встал на ноги и начал ходить. Хотя сам врач в это не верил: у него было несколько переломов бедренной кости, а для того, чтоб она нормально срослась, требуется время и, возможно, ещё одна операция. При всём при этом инвалидность ему обеспечена. Он даже поинтересовался, сможет ли Степан восстановить документы, чтоб оформить пенсию.

— Мне не нужна пенсия, я встану и буду ходить — и даже бегать и плавать. Я хочу жить. О Господи, я хочу жить!!! Я никогда не хотел жить так, как хочу сейчас. Я хочу жить! — Степан заорал на всю палату что было сил. Доктор обезумел и застыл, он минут пять не мог прийти в себя, потом очнулся и тихо произнёс:

— Живи…

Доктор шёл по коридору, бормоча себе под нос:

— Надо брать отпуск, иначе с этими дураками сам дураком станешь. Всё, на море, в Крым. Завтра же уеду. Надо позвонить Оксане, чтоб заказала нам билеты в два конца.