Легенды острова Тумана

Галина Андронова, 2022

Странный остров, откуда не возвращаются… События, переплетающиеся между собой и вытекающие одно из другого… Фэнтези, сказка или легенда? Книга не отпускает от начала до конца: любовь – вот что связывает всё повествование, сила любви помогает преодолеть всё – предательство, коварство, злые чары. Читатель отправится в увлекательное путешествие и не пожалеет об этом.

Росинка

Ее звали Росинка. Странное имя, странная девушка, странная история. Говорили о ней разное, но сходились в одном — колдунья. Старики шушукались, молодежь посмеивалась. Но ее все сторонились. А девушка и сама избегала встреч, жила одиноко, не имея ни родных, ни друзей. Была она красавица: стройная, зеленоглазая, длинные золотые волосы, звонкий голос. Говорили, что поет она волшебно, но ее песни отнимают разум, и потому никто не хотел слушать ее пение. Проходя мимо жителей селения, Росинка опускала глаза, тихо здоровалась и спешила уйти. Ну и слава Богу, колдунья же!

Однако был в поселке парень, который не верил ничему, что говорили об этой девушке. Рыбак Эльмар, круглый сирота, потерявший во время шторма и отца, и мать, сам чудом оставшийся в живых, испытал все тяготы жизни — и голод, и холод, и людские обиды. Увидев впервые Росинку, он понял, что влюблен, что эта девушка — его судьба. И каждый раз, случайно встречая ее на улице, он подолгу смотрел ей вслед, не решаясь заговорить. А однажды, все так же молча, протянул ей веточку кораллов. Росинка удивленно взглянула на него, никогда никто из посторонних людей ничего ей не дарил. Она робко взяла веточку, улыбнулась, сказала «спасибо». Девушка давно уже ушла, а Эльмар все еще стоял на дороге и смотрел ей вслед.

В этот вечер он не мог найти себе места. Зеленые глаза, звонкий голос — образ золотоволосой девушки преследовал его. Ночью он видел ее во сне — она стояла на скале над обрывом и протягивала к нему руки. Сильный порыв ветра подхватил ее и сбросил со скалы вниз, в бушующие волны. Эльмар с криком бросился за ней…

Юноша проснулся и удивился. Был день, солнце светило вовсю. Эльмар вскочил, никогда он так долго не спал. Он слонялся из угла в угол, не находя себе места. Решив завтра обязательно поговорить с девушкой, парень взялся за обычную работу. Но ничего не хотелось делать, все валилось из рук. Юношу тянуло туда, где стоял домик Росинки, ему хотелось еще раз увидеть девушку, услышать ее голос. И к вечеру он не выдержал, ноги сами понесли его к ее дому.

Домик Росинки стоял на краю поселка, на высоком обрыве, открытый всем ветрам. Одно-единственное окошко смотрело на море, к двери вела узенькая тропинка. Раньше девушка жила там с рыбаком-отцом, который неожиданно умер. И теперь она живет одна. На мгновение Эльмар замедлил шаг. Вспомнились все истории, слышанные в поселке об этом месте. И что отца Росинки погубили русалки, околдовавшие его жену, и что Росинка — это тоже русалка, ожидающая своей жертвы, и что тот, кто вступит на порог этого дома, превратится в рыбу или краба, и много прочего вздора.

Но лишь на миг Эльмар замедлил шаг. Он снова вспомнил зеленые глаза, распахнувшиеся перед ним, и шагнул к домику.

Внезапно дверь отворилась, и он лицом к лицу столкнулся с Росинкой. Она испуганно глянула на него и быстро захлопнула дверь.

Эльмар постучал.

— Не бойся, Росинка, я тебя не обижу. Я хочу поговорить с тобой, — крикнул он.

— Уходи, — услышал он из-за двери тихий голос.

— Я не уйду. Открой, Росинка!

— Уходи!

— Росинка, послушай, я люблю тебя! Открой же мне. Я не обижу тебя, я только хочу увидеть тебя, поговорить с тобой.

За дверьми — молчание. Эльмар дернул за ручку. Дверь не открылась. Юноша постоял, помолчал. Потом походил по двору, присел под единственным растущим тут деревом. Он не знал, что ему делать. Уходить не хотелось. Эльмар лег на густую мягкую траву, заложил руки за голову и стал смотреть на облака, проплывающие над ним. Он решил не уходить, дождаться, пока девушка выйдет из дому. Облака покачивались в небе, словно большие парусники в море. Они плыли и качались, качались…

…Росинка стояла над обрывом. Она протянула к нему руки, улыбнулась, и вдруг сильный порыв ветра столкнул ее прямо в бушующие волны. Эльмар дико закричал, бросился за ней… и проснулся.

Опять этот ужасный сон… Эльмар огляделся. Уже была ночь. Звезды подмигивали ему с неба, чистые, яркие. Полная луна серебрила дорожку на воде. Какой-то шум с той стороны дома привлек его внимание. Эльмар решил заглянуть в окошко, то самое, над обрывом. Он подошел к самому краю обрыва, потянулся к окну. Не достать, далековато. Удерживаясь за выступы в стене, ступая по тонкой полоске земли, Эльмар подобрался к самому окну. И тут земля у него под ногами обсыпалась, руки соскользнули с ненадежного выступа, и юноша сорвался вниз.

Эльмар очнулся и огляделся по сторонам. Он лежал в какой-то полутемной пещере. Свет проникал через узкую щель в стене, такую узкую, что и руки не просунуть. Эльмар лежал на охапке душистого сена, покрытого белой простыней. Возле него стоял кувшин с водой, какая-то еда в миске. Парень хотел подняться и застонал от боли. Обе ноги его были перебинтованы. На голове тоже была повязка. Голова у него закружилась, и он опять потерял сознание.

…Несколько раз Эльмар приходил в себя. Иногда его окружала тьма, а иногда ему казалось, что возле него сидит Росинка, но он не мог точно сказать, был ли это сон или действительность. Он очень много спал.

А однажды проснулся и почувствовал, что здоров. Немного побаливала правая нога, которая еще была перевязана, но чувствовал он себя здоровым и сильным, как прежде.

Эльмар поднялся, прошелся, прихрамывая, чтобы размяться и осмотреться. И, к своему удивлению, увидел, что у этой пещеры нет выхода! Юноша обошел ее всю, ощупал все стены и не нашел никакого хода, кроме той щели, через которую проникал свет. Но она была слишком узкой, чтобы пролезть через нее.

Эльмару захотелось пить. В глубине пещеры он видел колодец с водой. Но вода оказалась соленой. А ему все больше хотелось пить. Эльмар еще и еще раз ощупал все стены, но не нашел никаких, даже самых малых ходов, куда мог бы проникнуть человек.

— А как же я сам сюда попал? — недоумевал он. — Чертовщина какая-то!

Впечатлительному юноше стало не по себе, захотелось во что бы то ни стало выбраться из этого каменного мешка. Он еще раз осмотрел трещину в стене. Она была узкая, туда можно было протиснуть руку до локтя, стенка в этом месте была тонкой, ее свободно можно было бы разбить молотом, киркой, каким-либо другим тяжелым инструментом, но не голыми руками, как это пытался сейчас сделать Эльмар. Он стал бить в стену плечом, но камень не поддавался.

Обессиленный, с пересохшими губами, Эльмар повалился на подстилку и незаметно задремал. Ему грезилась Росинка. Она протягивала к нему руки, звала:

— Эльмар, Эльмар?

Он проснулся, но голос продолжал его звать:

— Эльмар, ну проснись же, Эльмар!

Юноша огляделся. В пещере никого не было.

— Кто меня зовет?

— Не бойся, иди за свечой, — звал его звонкий девичий голос. — Нам надо спешить, надо успеть до прилива. Я выведу тебя наверх.

Сейчас только Эльмар заметил слабый свет из колодца. Он вскочил, бросился к колодцу. Воды в нем не было. Там, внизу, где-то близко горел огонек. Эльмар стал спешно спускаться. Он очутился в узком каменном коридоре. В это время свет свечи стал удаляться. В неясном свете виднелся силуэт человека в плаще с капюшоном, Эльмар бросился вдогонку, но человек двигался так же быстро, как и юноша. Перебинтованная нога болела и не давала идти быстро. Так они шли долго. От быстрой ходьбы у парня так разболелась нога, что он не мог идти дальше. Эльмар остановился, присел на камень.

— Не могу больше! Нога болит, не могу!

— Не останавливайся, иначе мы пропадем. Скорее вперед, — услышал он опять. Эльмар тяжело поднялся, с усилием зашагал за человеком в плаще. Они шли по подземному коридору, в темноте он натыкался на камни, цеплялся за выступы, обрывая одежду. Юноша уже не бежал, а еле шел, подволакивая больную ногу. К тому же стала кружиться голова.

— Стой, куда ты ведешь меня? — не выдержал он наконец. — Я не могу больше идти. — И он сел на камень, выступавший из стены.

Человек обернулся, это была Росинка. На лице ее, освещенном свечой, блестели слезы.

— Идем, ну идем же, ведь мы погибнем, — уговаривала она. — Смотри, — вскрикнула. — Вода прибывает!

Эльмар глянул вниз. Действительно, из-под камня, на котором он сидел, сочилась вода. Он попытался встать и снова сел в изнеможении.

— Иди одна, я не могу. Да и не все ли равно, раньше, позже…

Голова у него кружилась, в ушах звенело, все становилось безразличным, ненужным…

— Нет, ты пойдешь за мной! — в отчаянии закричала Росинка и внезапно запела. Голос ее сначала вздрагивал и прерывался, но потом обрел силу, зазвенел, зазвучал под каменными сводами. Что-то необычное было в этой песне, что-то странное. Звуки плыли густой волной, мягко обволакивая все тело. Эльмар поднялся, шагнул вперед. Он не понимал, что с ним, где он. Сознание его затуманилось, чужая воля заставляла его двигаться, и юноша подчинился этой воле и шел, не чувствуя ни боли, ни усталости. Вода поднималась все выше, ноги перестали касаться дна, и он поплыл. И плыл, плыл, пока руки слушались…

Когда Эльмар пришел в себя, он увидел солнце. Оно пробивалось сквозь листву деревьев и грело так хорошо, так ласково. Вокруг гудели пчелы, стрекотали кузнечики, порхали мотыльки. Где-то вверху пели птицы, парень лежал на опушке леса, в густой и высокой траве, а рядом волновалось поле пшеницы. Совсем рядом, за полем, поднимались горы. Эльмар встал, огляделся. Странное дело: он не узнавал местности. Горы, горы, вокруг одни горы. За пшеничным полем он увидел деревеньку, совсем маленькую, десятка два дворов.

А в стороне, на склоне горы — замок с высокой и узкой башней в центре.

Голова у парня гудела, мысли путались, он никак не мог вспомнить, как здесь очутился, где был до сих пор, откуда родом… Словом, он начисто забыл о себе все. Все, кроме имени.

Эльмар зашагал к деревушке. У него почему-то очень болели ноги, особенно правая, и кружилась голова.

Первый домик, к которому он подошел, стоял уединенно, далеко от остальных домов. Его и домиком-то не назовешь. Ну, чисто избушка на курьих ножках! А потому, зайдя в нее и увидев там ветхую старушку, Эльмар улыбнулся.

— Бабушка, а бабушка, ты меня не съешь?

— Фу ты, грех какой? Зачем же мне человеков кушать? Ты откуль такой выскочил-то? — обиженно заспрашивала старуха. — Не нашенский ты, сразу видно.

— А я, бабушка, и сам не знаю, откуль я, — со вздохом сказал Эльмар. — И как здесь очутился — не знаю. Море почему-то помню, и как шумит, и вода — зеленая-зеленая… как глаза… Ох, как болит! — схватившись за голову, застонал юноша. Губы его сжались, лицо побледнело. Старуха испугалась, засуетилась, показывая прыть, удивительную для ее лет.

— Ах ты, господи, беда-то какая! Ах, господи-святы, да что это с тобой-то? Ни кровинки в лице нет.

Она усадила парня на лавку, принесла ковш с водой. А когда Эльмар отказался пить, вдруг вылила воду ему на голову. И это подействовало. Юноша тряхнул головой, кровь прилила к щекам. Он отнял руки от головы. Мокрые волосы торчали в разные стороны, с них капала вода.

Он смотрел на старуху растерянно и виновато.

— Прости, бабушка, я не хотел тебя напугать, уж и не знаю, что это со мной было. Понимаешь, хотел вспомнить… Ох! — он опять обхватил голову. — Ох, опять!

— Ты уж, сынок, посиди спокойно. Бог с ним, с тем, что ты хотел вспомнить. Вспомнишь еще. Я тебя травками напою, в травках искупаю — ты и вспомнишь все, — бабка уговаривала его, словно маленького ребенка, успокаивал, а сама в это время поставила на стол тарелку с едой, большую кружку с какой-то жидкостью.

— Поешь, милок, поешь с дороги, с устатку. Выпей, оно и полегчает. А я ужо тебя вылечу, вытащу, орлом летать будешь, — бубнила и бубнила старушка. — Уж недаром меня Травознаей зовут. Кто — Травознаей, кто — знахаркой, а кто — травяной колдуньей…

Еда и питье были вкусными, но с каким-то странным привкусом. И слова старухи, особенно последние, показались ему странными. Но веки его отяжелели, и он забылся тяжким тревожным сном. Ему снилось море, зелёное как глаза, и глаза, зеленые как море. И еще он слышал песню. Слов он разобрать не мог, и мелодии не запомнил, но знал, что эта песня прекраснее всего на свете…

Эльмар жил у старухи уже несколько месяцев. Ноги его уж давно перестали болеть. Травозная поила его какими-то травами, юноша наливался силой и здоровьем изо дня в день. И головные боли его прошли. Он уже не пытался ничего вспомнить. Ему теперь казалось, что он живет у Травознаи с самого рождения, что это его дом, и был счастлив и доволен.

А старушка радостно потирала руки. Она давно мечтала о таком помощнике, о человеке, которому передаст свои знания и умения, и понемногу учила Эльмара всему, что знала сама. Парень оказался добрым и способным учеником. Он очень скоро стал знатоком трав, научился лечить болезни не хуже Травознаи.

А однажды старуха расхворалась. Два дня она не поднималась с постели. Эльмар не отходил от нее, лечил травами и кореньями. На третий день ей вроде полегчало. И тут прискакал из села на лошади паренек.

— Бабушка, скорее, хозяин помирает?

— Эка беда-то! Да нешто я на лошади побегу? Да и саму меня хворость прибила. Стара я уж, ох, стара, уж за сто годков, почитай, перевалило, а то и поболе. Ох-хо-хонюшки! Годочки-то мои молодые, где вы теперича?..

— Бабушка, да скорее же, ведь помрет же!

— Ох-ти мне, да что ж мне делать-то, ох, моченьки нет…

— Бабуля, — вмешался в разговор Эльмар. — Давай я пойду к больному. А ты полежи дома, вон, совсем расхворалась.

— И то, сынок, поезжай. Ты уж и лучше меня справишься. Да только долго там не будь. Что-то неможется мне, а я тебе еще кое-что должна успеть сказать.

— Я скоро, бабуля, гляну там, что и как — да и назад. Это была та усадьба, которую видел Эльмар, когда впервые стоял на опушке леса и смотрел на деревню. Это был настоящий замок с крепостными стенами, островерхими крышами, подвесным мостом. Но все это было старым, ветхим, и ненадежным. Жилой была только маленькая часть здания, всего несколько комнат на первом этаже. А вместо громоздкого подвесного моста пользовались обыкновенным мостиком, проложенным через ров, уже основательно заросший и осыпавшийся.

Леон, хозяин этого замка, лежал в жару и бредил. Лицо его горело, с пересохших губ слетали бессвязные слова. Это был совсем молодой, симпатичный худощавый парень, ровесник Эльмара. Только волосы у него были совсем седые, а лоб пересекали глубокие морщины.

Эльмар приказал разжечь камин и выгнал всех прочь из комнаты. Целую ночь он провел возле больного, поил его снадобьями, растирал и проделывал массу каких-то только ему известных вещей. Зато наутро они вышли из комнаты вдвоем: Эльмар, уставший, измученный бессонной ночью, и Леон, еще бледный, на слабых ногах, осунувшийся, но здоровый.

— Теперь только ешь побольше, — засмеялся Эльмар. — А то вон какой тощий-то. Ну, а мне пора.

— Постой, побудь у меня немного, погости. Сколько живешь в нашем селении, а никогда у меня не был.

— Н-не знаю, — замялся Эльмар, — бабуля просила не задерживаться. Нездорова она, как бы хуже не стало.

— Да ты только перекуси, да и пойдешь, — уговаривал хозяин.

Стол был уже накрыт. Леон старался разговорить гостя, развлечь, но Эльмар отвечал нехотя, односложно. Разговор не клеился. Леон стал нахваливать мастерство Эльмара, его умение, а затем вдруг спросил:

— Скажи, а почему ты себя не вылечишь? Или это невозможно? Или, может быть, это твоя колдунья тебя морочит?

— Ты это о чем? — не понял Эльмар.

— Ну, о памяти твоей. В деревне говорят, что ты раньше все хотел что-то вспомнить, а теперь уж и не пытаешься.

— Да? Да-да… — Эльмар смотрел перед собой невидящим взглядом. — Точно, надо вспомнить! Я помню! — Эльмар опять обхватил руками голову. Она разламывалась от боли. — Я помню… шум волн… море, зеленое как глаза и… и глаза, зеленые как море…

Конец ознакомительного фрагмента.