Фиолетовые сны в шахматном порядке

Галенваров

Это не просто книга, а новый взгляд на обычные с виду вещи. Мистика повседневной жизни, которую мы не замечаем или отвергаем, боясь пропасть в неизведанном. Книга содержит нецензурную брань.

Страсти-мордасти

Карина не сразу пришла в себя, вид крови привел ее в шок, тело супруга лежало неестественно вывернутое и перепачканное кровью.

Эпилептик пронеслось в голове, она уже видела нечто подобное. Ее сокурсница страдала (падучей) и однажды застигнутая приступом в врасплох, упала с лестницы, сильно пострадав и получив переломы.

Карина попыталась привести в чувство мужа, зубы и губы плотно сжаты, надо ложку вставить, а вдруг умрет, осознав, что случилось, что — то серьезное набрала телефон скорой.

К приезду врачей ситуация не улучшилась, Влад был без сознания избитый весь в синяках и кровоподтеках вся постель и рядом стоящий столик были забрызганы кровью.

— За что вы его так? Разве так можно, покачала головой медсестра из скорой помощи, он же еле живой, вы его чуть не убили.

— Дура!

Хотела заорать Карина, разве не видно, что это приступ эпилепсии был. Видимо перенесенный шок на время притупил все эмоции, вогнав в ступор, и она промолчала.

— Молотком его били, да?

Врач с трудом прощупывал пульс. Тамара Петровна, практически все жизнь, работая в скорой помощи, ничему не удивлялась. Единственное, что ее поразило, это как такая хрупкая с виду девушка парня так отделать смогла. До Марины, наконец, стало доходить, что здесь кроме ее больше никого нет, и соответственно думают, что она в этом виновна.

— На носилки его живо, в реанимацию! Крикнула Тамара, голосом кото-рому бы мог позавидовать командир роты.

— Ммм…. Это не я ммм, мычала и подвывала Карина, постепенно при-ходя в себя закрывая лицо руками перепачканными кровью.

— Ты это им расскажешь дрянь такая!

Грубо оборвала ее Петровна, уходя за санитарами придерживая носилки, несущие Влада. Белый халат ее воинственно развевался, тучная женщина, которой порой приходилось заменять санитаров, не боялась говорить то, что думала, ощущая в своих руках и словах силу, которую порой не терпелось применить, а порой и приходилось.

Следом в открытую настежь дверь, которую Карина не торопилась закрыть, зашел наряд патрульных, видимо толстуха вызвала их по быстрому, увидев в коридоре милицейскую форму, решила Карина. Стали бы они так мчаться на обычный вызов.

Как бы она удивилась, узнав, что вызов был принят от анонимного лица, за несколько минут до происшедшего.

Патруль состоял из трех человек один со звездочками майора на пагонах небольшого роста пухлый с короткими смешными усами, другие двое были моложе и крепче.

Один из подчиненных майора крепкий парень с овальным лицом и злыми глазами переминался с ноги, на ногу осматривая место преступления второй высокий, но более худощавый достал из папки бумагу с ручкой что то, записывая, быстро оглядев квартиру и оценив ситуацию, прищуривая глаз, словно ворон высматривающий добычу.

— Собирайтесь вы поедете с нами!

Прозвучал голос, не терпящий возражений, который вывел ее из оцепенения, в которое снова она начинала впадать после ухода врачей.

В обычное время лишенное подобных потрясений, Карина выдумала себе от скуки модный диагноз «депрессия» и возможно, старалась вести себя, в соответствии с тем как это заболевание развивалось. Ее обволакивала, как ей казалось то тоска почему-то не ясному, и не недостижимому, то резко сменялась холерическим припадком, приводя в возбужденное состояние. В котором она портила всем без исключения окружающим настроение своими истериками.

Причина в общем состоянии была достаточно банальна, ожидаемое не соответствовало действительности, не в силах смириться, или начать решать проблемы как взрослый человек, она инфантильно себя вела устраивая капризы и скандалы, как ребенок который хочет добиться этим поведением желаемого результата.

И эта ситуация лишь усилила в разы на цикличных перепадах настроения негативные эмоции, словно увеличительное стекло сфокусировало луч солнца и стала жечь. Присущая ей от природы эмоциональная тупость служила не плохим шитом в таких неприятностях, словно ширма скрывая до поры до времени, бурлящий вулкан гнева.

Карина стала неторопливо переодеваться. Понимая, что спорить в такой ситуации бесполезно. Она еще была под действием шока, и плохо ориентировалась в сложившихся обстоятельствах. Но уже постепенно в ней назревало желание поскандалить.

Старший по званию, не торопливо осматривал квартиру в поисках молотка, или какого иного приспособления, которое как он предполагал, могло быть орудием преступления.

На крики, шум и хлопанье дверей из другой квартиры вышли соседи. Что тоже было чем-то сверхъестественным, (привыкшие к семейным ссорам они уже не реагировали) возможно их внимание привлекло наличие врачей скорой помощи выходящих из своей служебной машины стоящей во дворе которые подъехали со включенной сиреной что говорило об экстренности вызова.

И как следствие любопытство, в глазок не было видно что происходило в парадной, (кто то ловко залепил его жевательной резинкой, с ароматом клубники), и когда они открыли дверь в их звонок уже собирался позвонить сотрудник милиции. В награду за проявленную инициативу и сознательность (и внутренне осуждая себя за любознательность, которая была как мы знаем причиной страдания кошки) их пригласили пройти для дачи свидетельских показаний, и в качестве понятых.

Чему они, безусловно, были рады (учитывая позднее время).

— Он так кричал! Просил ее не бить! Она каждый вечер спать мешает крики, ругань постоянно. Житья от них нет. Парень то спокойный а вот у нее того в общем.

Охала пожилая соседка, закутавшись в махровый черно белый полосатый халат. Поправляя так некстати уложенную в столь позднее время прическу. Лицо с нанесенным хоть и пошловато ярким макияжем немного припухло, от частых возлияний.

Румянец нанесен на щеки так щедро что можно было смело ожидать что тряхни головой она как следует и он опадет словно штукатурка.

Этот полосатый халат, придававший ей сходство с преступницей или кем-то, похуже стал предметом ее гордости.

Как писал Мишель Пастуро «ношение полосатой одежды — удел палачей и жриц любви. И наша пресловутая добропорядочная соседка, любила поговорку: «Любви все возрасты покорны». Старалась держать форму (насколько это было возможно в ее возрасте) то и дело, меняя квартирантов (она давала в наем комнаты) которые переходили в ранг сожителей. Пока ее жаждущее любви сердце ни начинало искать новых романов.

Обрадованная вниманием к своей персоне со стороны блюстителей правопорядка. Она втайне млела от мужчин в форме, и возможно, дефицит интереса к ней, как и у пресловутой кошки компенсировался сованием носа не в свои дела. Она с радостью разразилась словесным поносом.

Рядом стоял сосед из квартиры справа, мужчина средних лет начинающий лысеть в протертых и оттопыренных на коленях домашних трико, ему было не ловко что в столь поздний час он был застигнут в квартире соседушки милиционерами, особенно учитывая отсутствие его жены которая укатила в Москву погостить у сына, (в своей бывшей трех комнатной квартире).

— Достали они своими истериками! Я работаю сутки через двое, а они мне спать мешают. А жаловаться уже устали. Влад мужик нормальный хоть и ме.. чуть не вырвалось у дядьки.

— В общем, она его и прибила, закончил он свой монолог.

Глаза его были заспанные и покрасневшие. В очередной раз нарушение сна, явно не шло ему на пользу, хотя если быть честными чаепитие в квартире у соседки сном назвать сложно.

Наступившие события как он считал, станут переломным моментом, в его жизни. Вернув утраченную тишину и спокойствие, которые были на тот момент пределом его мечтаний.

Сосед с ненавистью и злобой смотрел на Карину, которая стояла, перед зеркалом наводя красоту, продолжая с радостью описывать, как ему казалось истинный ход произошедших этой ночью событий.

А хороша чертовка, тоскливо вспомнив молодость подумал сосед. С отчаяньем разглядывая вросший желтый ноготь большого пальца торчащего из разношенных сланцев.

Ловко работающий ручкой патрульный похожий на ворона еле успевал за ним записывать.

— Пиши, Пиши! Бумага все стерпит, в отличие от меня.

Нравоучительно добавил он, стараясь заглянуть через плечо писаря, видимо опасаясь как бы чего там, лишнего не добавил от себя. Особенно о том где он был застигнут, а главное во сколько.

— Жлобяра!

Дала характеристику соседу Карина, нисколько не сомневающаяся, в своей правоте трактовки событий и абсолютно уверенная, в том, что после очень долгих извинений ее не только отпустят, но горько пожалеют, что связались с ней.

Поправляя по примеру ее пожилой сопернице по обольщению, на голове прическу.

Несмотря на экстремальную ситуацию, ей хотелось выглядеть достойно и она хоть и, начинала нервничать, стараясь не выдавать, что у нее тряслись руки, подводила брови и наносила макияж. Красивое, но жестокое лицо, глаза черные в них казалось, застряли льдинки.

Фигура ее произвела впечатление на присутствующих мужчин некоторые, из которых даже позавидовали Владу, нежная кожа загорелого тела, высокие стройные ноги о них говорят, что они растут от шеи. Волосы хоть и не натурального цвета, но очень красиво убраны хозяйкой в косу, которая замысловата, заплетена в крендель, как и у любимого, ее политического деятеля с феминистическими наклонностями.

— Ее в диспансер отдать надо, на лечение, у нее не хватает. Продолжала вздыхать соседка.

Ожидая своей очереди для дачи показаний, грубо перебитая, тараторящим соседом.

Ух, была б я помоложе! За косу бы отходила!

Злобно щурясь смотрела на прихорашивающеюся Карину соседка, всей душой ненавидя ее и жалея Влада, который очень ей нравился, особенно его широкие плечи, которыми он напоминал первого мужа.

— Это у тебя гусыня старая не хватает!

Терпение гражданской супруги Влада подошло к концу.

Карина, вдруг взбешенная обвинениями, с воплем попыталась напасть на соседку, но ее во время схватил один из патрульных.

Остановленная патрульным, без возможности ударить обидчицу, она запустила в соседку помадой. Соседка притворно испугано посмотрела на Карину и запричитала.

— Вот видите! Что я вам говорила у нее давно не все дома и покрутила пальцем у виска.

Довольная, тем, что удалось спровоцировать Карину, себя поставив на место несчастной жертвы. И возможно стараясь вызвать желание у милиционеров заступиться.

— Нападение на сотрудника это тяжкое преступление! Затараторил май-ор, подбежавший к брыкающейся Карине и торжественно пытаясь закрепить на ее руках хомутик.

При этом не понятно было, кого конкретно он имел в виду.

Возможно это относилось к патрульному который пытаясь ее удержать получил удар затылком в челюсть, и теперь прикладывал платок к разбитой губе, изумленно разглядывая расцарапанную ногтями руку или Владу увозимого скорой.

Соседка, поддакивая, прибавила, словно подтверждая мысли майора.

— Одного уходила, мало ей стало, смотрите за второго принялась!

Попытка с закреплением хомутиков провалилась. Карина гордо выпрямившись отстранила майора, который побоялся ее удерживать опасаясь оставить синяки на ее бархатистой и нежной коже рук, после прикосновения к которым оставался легкий приятный цветочный аромат, от чего нос майора засопел как пятачок борова почуявший нечто вкусное.

— Видите, гражданочка и свидетели есть.

Проговорил он это нараспев придавая голосу напускную важность.

На самом деле ему было все равно, кто есть, кого нет, главное все запротоколировать соблюсти процедуру ничего не нарушив, чтоб начальство было им довольно. Потом пусть их следаки дергают, не его забота.

Хорошо, что ловить никого не надо потерпевший в больнице, преступница перед ним.

— Это на этого то хмыря недоучку нападение?

Презрительно качнула головой, в сторону побитого ей патрульного, который опять тянул к ней руки, как мальчишка играющий с расИваненной кошкой.

— Руки убрал!

— Быстро руки убрал! Ты хоть знаешь кто я такая? Гришка тухлая под-мышка!

— Гражданочка не прикидывайтесь дурочкой, вы все прекрасно понимаете.

Речь идет о вашем муже, которого увезли в тяжелейшем состоянии в больницу, здесь кроме вас никого нет, значит, я могу предположить, что это ваших рук дело. Тем более у нас есть анонимный источник, подтверждающий эту информацию.

В любом случае если будите мешать следственным действиям, это вам ничего хорошего не принесет.

Добавил он смягчаясь, и сочно причмокнув губами. Вообще внешне он больше походил на фермера, этакого пузатого добряка с фигурой самовара и соломенными усиками.

Решив не заострять внимание на побитом патрульном, хотя это тоже можно использовать, все таки нападение на сотрудника при исполнении.

Сам виноват нужно головой думать, привык путан хватать, а тут все таки барышня, белая кость, голубая кровь. С такой другой подход нужен. Встал бы между ними и все, а то хватать удумал.

Голос его был густой и обволакивающий, словно жужжание шмеля, разглядывающего цветок и что — то вслух комментирующего. Он дал сигнал отпустить Карину.

Ее больше не держали но, хомутик продолжал грозно торчать из руки Майора, который ограничился угрозой его применения.

Тем более как она будет одеваться, если ей руки закрепить, придумал оправдание майор, если что — то пойдет не так и потом на его попробуют свалить вину за происшедшее.

Она же, в конце концов, не Фанни Каплан вряд ли, у нее в чулке браунинг. Хе, хе внутренне усмехнулся он дав волю своей фантазии, и даже немного от этого покраснел.

Дурак это Гришка, вечно со своей инициативой лезет.

А все — таки не понятно чем она Влада приложила, или может здесь был кто — то еще. Любовник к примеру, затаился в шкафу, затем пытался улизнуть, Влад проснулся, завязалась драка, с огромный трудом завалил вурдалака, Боже о чем это я? Глупость какая в голову лезет.

Майор указал глазами на шкаф одному из патрульных, но тот лишь еле заметно дернул плечами давая понять что все уже там посмотрел, но не решаясь перечить майору залез повторно со злобой выкидывая на пол вещи, шипя себе поднос что лицам страдающим атеросклерозом не место в милиции.

— Вот сука, такого парня укатала.

Я с ним патрулировал наш человек. Комментировал в полголоса происшедшее, словно не обращаясь не к кому лично, а пытаясь завести самого себя, один из патрульных которого, Карина назвала Гришкой. Злобно разглядывая Карину которая продолжала прихорашиваться.

Хотя для неприязни, тут были и свои мотивы, один из них затаенная в душе обида. Когда то давно он пытался ухаживать за Кариной учащейся на параллельном курсе института, который в отличие от нее, так и не закончил. Весь период ухаживания, лишь подвергаясь насмешкам и издевательствам с ее стороны.

— Не имеете права! У меня мать вас всех сотрет в порошок!

Вдруг заорала Карина, пытаясь, повторно бросится на Григория. Который, видя замешательство майора, (тот напряженно вспоминал, где он раньше видел Карину, и чья она дочь), сам повторно скрутил руки, дождавшись, когда она оденется, и на этот раз зафиксировал запястья.

— Ах, ты жопа с усами! Я тебе припомню.

Зачем то высказалась, о внешнем виде бравого офицера Карина, внезапно разрыдавшись.

Майор опять, что — то зажужжал о том, что ее поведение привело к тому, что пришлось использовать хомутик, возможно стараясь сгладить ситуацию. Проблемы была в том что он еще не разобрался кто виновен, кто нет, хотя это его по большому счету не трогало. Важнее было у кого из них потом могут появиться проблемы и аккуратное поведение сейчас поможет их избежать.

В ответ, услышав лишь пошлую рекомендацию от Марины о том месте, куда бы стоило ему применить это спецсредство.

— Ая, яй! Что же делается! Совсем оборзела! Даже вас оскорбляет! За-ступилась соседка за честь майорского мундира, решив заострить на его носители свое внимание.

— Приложить ей?

Спросил Григорий, у майора шепотом, чтобы не слышала соседка. Показывая кивком головы на дверь ванной комнаты, куда ее можно отвести для воспитательных процедур.

Губа после удара Марины и без того отвислая выпятилась как у не просыхающего несколько лет пьяницы. Что добавило сходство с карикатурой, на пьянство изображенной в стенгазете украшавшей вход в дежурку. И без того ходили слухи что эту карикатуру рисовали с Гришки. Майор еле удержался, чтобы не заржать, до чего ему вдруг стало смешно, лишь стиснутые силой воли мышцы лица выразили намеком скрываемые эмоции и глаза весело заблестели.

На разодранных руках, Григория выступила кровь. Он, как и остальные сотрудники, был одет в форменную рубашку по летнему типу обмундирования с короткими рукавами. Царапины пришлись как раз по оголенной части рук.

— Погоди, разберемся с начала, у неё мать в прокуратуре вроде робит, если эта не брешет, запечет нас еще, мы её в камеру, если надо кинем, там и без нас отделают по первое до орется. А про себя подумал (Еще мне не хватало проблем с прокурорскими, пусть посидит у меня в кабинете, отойдет, там и видно будет что с нее делать).

— Да, знаю я ее мамашу, по закону за такое и она не поможет, тем более, если Влад умрет. Продолжал шептать Григорий. Ему явно не терпелось насолить Карине. Это не женщина, а монстр с женским лицом.

— Отставить! Рявкнул майор. Ты идиот со своими терками и меня под монастырь подведешь! Выполнять приказ!

Как он меня достал. Адекватные не идут к нам на работу, а этим молодым баранам пока что то объяснишь.

И постоянно их строить надо, не успеешь воспитать, больше половины пересажают.

А вот насчет пота она права, от него вечно воняет, хотя всегда выглядит по уставу. Может со здоровьем что то.

Командный голос майора явно уступал, голосу отдающей до него команды медсестры, хотя заставил вздрогнуть начавшую было дремать погруженную в фантазии о том чтобы было если майор решит к ней зайти на чаек соседку.

— Вы все козлы у меня сядете! На коленях будите ползать твари! Отпусти-те меня немедленно, не имеете право!

Не унималась Карина придерживаемая, Гришей.

В его душе боролись разные чувства, порой ему казалось, что ему даже жаль Карину, тем более она вдова сейчас наверно, да и сука по большому счету этот Влад, появился тогда из не откуда. Сейчас бы все иначе сложилось. Карина с расстройством разглядывала, в какой беспорядок пришла их квартира, после обыска вещи не аккуратно разбросаны по полу, дверцы шкафов настежь открыты. Весь ковер уделан кровью, даже обои забрызганы.

На какие? ремонт делать. Как всегда одни проблемы, и все из — за этого Влада, да надо слать его на три буквы.

Срочно звонить маме, пока эти дармоеды вместо расследования все на меня и бытовую ссору не списали. Карина вдруг успокоилась и решила сменить манеру поведения.

— Ничего вы все у меня с утра попляшите.

Наконец один из патрульных похожий на ворона торжественно принес молоток, который хранил в кладовке для хозяйственных целей Влад, только нес он его, почему то, завернув в наволочку испачканную кровью Влада. Быстрее чем кто-то успел заметить, этот молоток уже со следами крови завернули в целлофановый пакет и показали понятым.

Те театрально наиграно охнули и закивали головами как китайские болванчики.

Вообще все это напоминало больше спектакль, стой разницей что все одновременно пытались, говорить, кричать, и причитать перебивая друг друга на разные голоса.

Ловкость рук и никаких глухарей, вспомнил шутку одного старого злого следователя из уголовки майор.

Опять же как этот идиот объяснит что на молотке нет пальчиков, а пятна крови остались. Ох, и попаду я с этими архаровцами. Вздыхал он, думая, что молоток придется исключить из предметов, изъятых на месте предполагаемого преступления. Вот выясниться, к примеру, что Влад эпилептик и что тогда?

Откуда молоток? А если ее мамаша прознает про их химию, так головы не сносить. Он тоскливо посмотрел на погоны.

— Увести задержанную, и без самодеятельности!

Громко скомандовал он, увидев, что ее грубо пихают в сторону двери, подчиненные.

Ему уже порядком поднадоело выслушивать со всех сторон всевозможные излияния.

Хотелось в кабинет воткнуться, в монитор компьютера, найдя забвение и покой, в виртуальной реальности играя в покер или раскладывать пасьянс. Прихлебывая, сочно с причмокиванием кофе три в одном, и закусывая куском ржаного хлеба с салом и чесночком протертым через мясорубку. Жирно намазанного женой на несколько кусков хлеба, уложенных в целлофановый пакет по соседству с парой сваренных в крутую яиц, огурцом и тремя помидорами. От этих мечтаний живот заурчал.

Понаберут по объявлениям, а мне мучайся.

Горестно думал он, спускаясь за нарядом, ведущим Карину к машине, собственноручно освободив ее от хомутиков и посадив рядом с собой на заднее сидение, объясняя, что так положено, и он, насколько это возможно будет стараться сделать все в своих силах, чтобы как можно скорее решить эту проблему. На что опять получил ряд гневных высказываний.