Личный секретарь

Галеб

Юноша возвращается с военной службы и ищет способ заработать деньги на поездку к девушке, в которую влюбился заграницей. Друг помогает ему получить работу секретаря в кинологическом центре, где начальница начинает проявлять к нему не только профессиональный, но и куда более личный интерес. Кроме того, парень оказывается втянут в тайны начальницы, о которых и не подозревал. Он сталкивается с выбором между верностью ей и своей совести, а также между искушением и чувствами к далёкой возлюбленной.

Глава 2. Двойственность

На следующее утро я проснулся ещё до будильника, вырванный из сна лёгким волнением перед озвучиванием окончательного ответа по работе начальнице. Я все ещё немного сомневался из—за двоякости сложившегося впечатления от вчерашнего интервью, но до полной решимости отказать мне не хватало слышать голос далёкой возлюбленной. Сев на край кровати, я потянулся рукой до тумбочки, на которой оставил мобильный телефон. Первой под мои пальцы попалась пачка сигарет. «Не буду курить, сначала позвоню!». Сонными глазами я набрал её номер, тот, что она оставила при коротенькой встрече. Гудки, гудки, безответные гудки из утра в утро. Я бросил телефон на кровать и затянул крепкую самокрутку. Привычка такая, армейская. «Почему же нет ответа? Неужели она дала мне неверный номер? Обманула? Ошиблась? Что не так? — я опёрся локтем о колено и отчаянно повесил голову. — Может она съехала? Как бы то ни было, буду считать сие за знак. Знак, что возьму работу!». Зазвенел будильник. Затушив сигарету, я заправил постель. Ещё одна армейская привычка отслужившего парня.

Сегодня я одел свой лучший костюм. Раз я уж решил браться за дело, то должен произвести хорошее впечатление на начальницу! Я мог бы позвонить и дать ответ, но мне казалось это неучтивым по отношению к женщине, ещё и майору.

Дорога до кинологического центра, как и вчера, казалась мне вечностью то ли от шума толпы забивающий транспорт, то ли от лёгкого мандража перед началом новой жизни в гражданском обществе. Сойдя на своей остановке, я вновь миновал шлагбаум и подошёл к кованым воротам с кодовым замком, но уже без заминки набрал необходимый код. Во внутреннем дворе сегодня было оживлённо. Справа, где вчера огромная площадка была абсолютно пустой, сегодня двое инспекторов—кинологов дрессировали лабрадоров. Откуда—то возникли и деревянные препятствия, и похожие на груз дощатые ящики, и даже муляжи животных и человеческих тел. Тренировка шла за выдвижным забором с железными прутьями. И хоть четвероногие сотрудники заметили меня, приветствоваться личным контактом, нам пока было не суждено.

Я зашёл в здание центра и, было направился к лестнице на верхний этаж, как вдруг меня окликнул тонкий голосок с левого конца коридора.

— Молодой человек, подождите! — бежала ко мне худенькая девушка с бумагами в руках. — Я получила распоряжение поприветствовать Вас в нашем кинологическом центре, и, оформив договор, выдать Вам бейджик и ключи от приёмной и сейфа!

— Вы заведующая отделом кадров? — несложно догадался я.

Девушка кивнула и мило заулыбалась.

— Пройдёмте в мой кабинет! — чуть припрыгивая от спешки, она метнула обратно в свою комнатушку в конце коридора, и я последовал за ней.

— Вы сказали «поприветствовать», но откуда Вы знали, что я приду? Я ведь мог и просто позвонить, а мог и подавно отказаться! — не наигранно удивился я.

— Начальница сказала, что всё решено и Вы её новый личный секретарь! Я знаю только это и выполняю то, что мне было поручено!

«Вот ведь самонадеянная!» — то ли возмутился, то ли восхитился я уверенностью майора.

— Весь пакет документов, бейдж и ключи Вы получите после обеда! — любезно объявила она мне, когда я подписал последний лист длинного договора.

— Послушайте, я не буду возвращаться сюда днём за этим! Когда мне приступать к работе? Тогда и заберу!

— Вы уже вступили в свои рабочие обязательства! — приветливо улыбнулась она.

«Вот это скорость! — думал я, поднимаясь по лестнице к приёмной. — Отлично! Теперь у меня есть работа и хорошая зарплата, и вскоре я поеду искать потерянную в чужеземных просторах любовь!».

Сегодня всё было иначе, чем вчера: оживлённее, многолюднее, беспокойнее. У меня создалось впечатление, что я попал в сказочный мир, где всё внезапно заработало и ожило. Ещё вчера щенки и взрослые псы резвились у вольеров на лужайке позади здания, а сегодня вовсю тренировались на площадке у главных ворот. Вчера коридоры были тёмными и пустыми, с закрытыми тяжёлыми дверьми никем не надписанных кабинетов, а сегодня, точно по волшебству, все комнаты нашли своих хозяев, зычно талдычащих кому—то рабочие аргументы. Больше всего меня удивила приёмная! Я помнил ее пыльной и пустой, с заброшенным столом у мутного окна. Сегодня же передо мной открылась ухоженная гостиная с диваном, журнальным столиком и кофейным аппаратом на небольшом шкафчике слева. Рабочий стол утяжелил беспроводной телефон, компьютер и ваза с цветами. А на свежевымытом окне висели бежевые занавеси. Я сделал шаг назад из приёмной, дабы убедиться, что верно зашёл. Всё так! Или совсем не так! Я подошел к аппарату кофе, чтобы опробовать его и, возможно, проснуться ото сна наяву. В шкафчике под кофейником был сам кофейный порошок, сахарный песок, пиала шоколадных конфет и молоко в одноразовых треугольных пакетиках.

Заправленная кофемашина деловито закряхтела, и комнату наполнил чудесный аромат. «Какая благодать! — закрыл я глаза от удовольствия. — Свежий кофе, чистый кабинет, приятные коллеги! Похоже, здесь всё совсем не так мрачно, как мне показалось вчера! Да и в трусы мне пока что никто не залез!»

— Освоился уже? — прервал моё наслаждение знакомый голос майора, уже по традиции внезапно прозвучавший из—за моей спины.

— Доброе утро! Извините, я попробовать хотел… Будете кофе? — спросил я, почувствовав стыд за то, что самовольно хозяйничал здесь, не получив на то одобрения своего начальства.

— Да перестань ты! Мы не в армии, хоть и готовим щенят к ответственной службе! А кофе буду! Только чёрный! Без сахара и молока! — она присела на краешек стола и стала пристально разглядывать меня, готовившего её чашечку к подаче.

Я, как и она, любил кофе чёрным, только к нему ещё конфетку взял. Посчитав невежественным сесть в присутствии руководящей дамы, я встал возле неё с чашкой в руках.

— А ты, оказывается, сладкоежка! — прокомментировала она мой интерес к шоколадной вкусняшке.

— В стране, где я родился, к напиткам подают сладкое, сухофрукты и печёное, которое зовётся пахлавой.

— Так ты не местный?

— Мой отец северянин, я живу здесь с детства, но во мне течёт как западная, так и восточная кровь!

— Какое интересное смешение культур! Так, стало быть, у тебя горячее сердце и холодный разум! Какой ты необычный, лейтенант! — она положила руку мне на грудь и взглянула на меня с особой флиртующей томностью в глазах.

Сердце под пиджаком дико забилось, польщённое прикосновением ласковой руки, но мозг растерянно звенел в тревожной голове. Я деликатно кашлянул и, осмотрев скорым взором комнату, ляпнул первое, что пришло на ум:

— Я вижу, Вы тут убрались! Спасибо, но я мог бы сам!

— Ты же не думаешь, что я самолично прибирала! — искренне захохотала начальница и, заметив моё неудобство, убрала руку с груди, вернув покой моему пульсу. — У нас для этого уборщик есть! Ведь тебе должно быть приятно трудиться здесь… во всех смыслах, не так ли? — она встала со стола и, обведя указательным пальцем каемочку моей чашки, направилась в свой кабинет.

Я не мог запретить себе проводить её взглядом. Её походка — уверенная, грациозная, с покачиванием обольстительных бёдер вновь заставила сердце дико биться в груди. «Стыдно! Стыдно любоваться не своей женщиной! — упрекнула меня совесть. — А есть ли у меня она? Моя женщина? — возразила жестокая память, напомнившая мне о безответных звонках.

До полудня было спокойно. Майор уехала по неизвестным мне делам, ну а в приёмную никто не звонил и не заходил. Было тихо настолько, что я заскучал. Интернет к концу 2000—х ещё не был настолько масштабен и многогранен, и в основном им пользовались по работе. Из всенародных «болталок» был скайп и несколько русскоязычных программ, однако переговариваться мне было не с кем. Я решил спуститься вниз и пообщаться с коллегами, тем более что по часам у меня начался перерыв.

Так как здание находилось за чертой города, в округе не было ни кафе, ни ресторанов, и каждый приносил еду с собой. Я не знал, что приступлю к работе сразу, а потому не взял обед. Спустившись на первый этаж, я сразу же нашёл столовую, ибо оттуда доносился шум микроволновки и весёлые разговоры отдыхающих сотрудников. Познакомившись с каждым, я выяснил, что всего нас восемнадцать.

— Не слишком большой штат! — заметил я, принимая кусок мясного пирога от услужливой коллеги, пожалевшей голодного меня.

Все за столом тихонько засмеялись:

— Так а что тут делать? — вскрикнул ещё со вчерашнего дня знакомый мне айтишник. — Наш главный работодатель — районное отделение МВД, а задача — готовить собак для службы. У нас тут вкалывают только собаковеды, — ухмыльнулся он, поглядев на улыбнувшегося в ответ старшего инспектора—кинолога, — правда и в деньгах получают они больше остальных!

— Да! — кивнул инспектор и гордо назвал сумму ежемесячного оклада, которая к моему удивлению была равна и моему, однако я об этом промолчал.

— А можно мне с собаками повидаться? — спросил я, почти напрашиваясь на приятное времяпровождение, заодно отводя разговор от зарплаты.

— Доедай пирог и пошли! Заодно перекурим! — коротко ответил кинолог.

Со столовой мы вышли в небольшой служебный коридор, не видный с главного входа. Я удивился, заметив таблички на дверях «Медпункт для собак», «Собачья кухня», «Место отдыха кинологов».

— Да, да, — подтвердил мои мысли инспектор, — с этой стороны здания размещается сам питомник с необходимыми услугами по содержанию собак. Повар уже наготовил и подал четвероногим подопечным еду: мясо, бульон, крупы и овощи — всё для полноценного развития собачьего организма!

— Круто! — восхитился я, никогда не думавший, что кинологический центр это так серьёзно. Мне всегда казалось, что это просто место для тренировки собак. А тут целый комплекс!

— Собаки живут у нас в специальных вольерах, к которым мы сейчас и выйдем, ещё есть щенятник для их малышей. Но у каждой особи есть свой хозяин из МВД, который посещает центр для совместной тренировки с питомцем, да и просто для приятного времяпровождения, зачастую даже с семьёй. Собак со стороны тренировать или приводить в центр настрого запрещено, только рождённых здесь и только для служебных целей!

Мы вышли к небольшим вольерам, в каждом по одной собаке.

— Мы держим всех восьмерых раздельно, потому как у каждой свой характер и темперамент. Находясь вместе, они становятся менее послушны, иногда устраивают бунт. Ну и, конечно, сучек держим вдалеке от кабелей, потому как мальчики и девочки всегда найдут, чем заняться наедине, а мы, работники, должны контролировать рождаемость. Кстати, — кинолог закурил и передал мне зажигалку, чтобы я мог поджечь и свою самокрутку, — ты же служивый парень, должно быть строгих убеждений, и чести. Мне интересно, зачем тебе это?

— Что именно? — раздражённо спросил я, сразу поняв, что это намёк на служебный роман с майором.

— А сам не догадываешься? Начальнице секретари—то не нужны, ей особо не в чем ассистировать. А вы приходите молодые, уверенные, красивые! Твой предшественник, любимец майора, был настолько зазнавшимся близостью к ней, что не здоровался ни с кем! Зарплату получал вдвое выше обычного секретаря. А секретарь—то ведь от слова «секрет». Улавливаешь? А ещё вынюхивал всё да выслеживал! Похоже, полез в большее, чем положено, вот и вылетел отсюда! За любопытство и жадность попало!

— А было что вынюхивать?

— Тоже вылететь хочешь? — засмеялся он, выразительно зашмыгав носом, точно что—то скрывая, — Нет, я своей работой дорожу! И семьёй дорожу, которую мне содержать надо, а лет мне уже немало, чтобы новый источник заработка искать! У тебя есть семья?

— У меня любимая девушка есть, и очень нужны деньги, чтобы отправиться к ней и сделать предложение! А вот романа с начальством нет, я просто выполняю свои рабочие задачи!

— Ну, полагаю, что ты пришёл по адресу, да и не всё романом ограничивается, сынок! Деньги ведь можно делать разными способами, если есть мозги и отсутствует жадность — вдруг замешкал кинолог и, не докурив, затушил ботинком сигаретный бычок. Я оглянулся и увидел, что к нам идёт майор!

— А я думаю, где мой секретарь? А он тут, у вольеров! — с долей упрёка сказала она, подойдя вплотную ко мне.

— У меня перерыв! — ответил я, убеждённый, что в этот час имел право находиться там, где мне хотелось. — Я ещё щенков посмотреть хотел!

— Оставь нас! — точно приказав, отправила она старшего инспектора—кинолога обратно в здание и обратилась вновь ко мне: — Я сама покажу тебе щенят!

Я последовал за майором к низкому вольеру, напоминавшему домик для гномов: у него было крыльцо и обнесённая забором с прутьями внутренняя площадка, а дверь в сам кирпичный домик была деревянной, на обычном замке. Будучи высокого роста, я почувствовал себя великаном, ступив на территорию этого домика. Мы сели на крыльцо, чтоб опуститься на уровень двери, и начальница открыла дверцу ключом. Будто маленькие шарики повыпрыгивали из вольера щенки лабрадора. Я взял на руки одного из них, самого круглого и пассивного. Гладя его бархатную кремовую шерсть, я спросил у майора:

— Почему моя зарплата выше, чем у среднестатистического секретаря?

— А кто назначил планку того, какой она должна быть?

— Я получаю столько же, сколько кинолог, хотя не делаю и 10% его работы!

— Ты работаешь здесь первый день! Откуда тебе знать свою нагрузку?

— Скажите честно, Вы рассчитываете на роман и платите мне за постель? — испытывая жуткую неловкость за свою прямоту, задал я ей вопрос, ответ на который мне был критично необходим.

— Плачу за постель? — залилась она звонким смехом, запрокинув голову от потехи. — Да если ты, дорогой, познаешь мою страсть, то сам будешь доплачивать за то, чтобы она никогда не кончалась! Нет, за постель я доплачивать не стану, ибо моё внимание есть благосклонность к подчинённому!

— Тогда с чего высокая ставка? — оборвав её самолюбование, продолжил я расспрос.

— Не вздумай болтать об этом! — серьёзно сказала она. — Для окружающих у тебя обычная зарплата! Ты что, подписывая договор, не утрудился его прочитать? Всё то, что сверху, я плачу тебе сама! А плачу я за то, что ты моя правая рука и будешь в курсе моих безобидных женских тайн! И это вне зависимости от того, насколько ты хорош в постели! — она вновь захохотала и, оставив меня без конкретного ответа, намекнула на то, что нам пора возвращаться к работе. — Бесплатный сыр лишь в мышеловке, лейтенант!

Чувство подвоха вновь овладело мной. Почему—то стало не по себе, ибо я понял, что личный секретарь нужен майору не только для любовных утех, но и для чего—то более неэтичного, а не дай Бог, и криминального! «Возможно, именно об этом и судачил инспектор—кинолог, явно и сам затянутый в авантюру! Хотя, какой может быть криминал в тренировочном собачьем питомнике? По—моему, у меня уже паранойя! — рассуждал я про себя, поднимаясь в приёмную за майором. — И всё же, как она хороша! Деловая, самодовольная и знающая себе цену!» — я не мог отрицать того, что её слова о страсти не оставили меня равнодушным. И хоть я этого не показал, но в глубине души, а, похоже, и тела, во мне взыграло любопытство узнать, насколько зависимым я мог бы стать, познав её волнующие ласки.