Сказки о временах, когда кони были крылатыми. 11 новых скифских сказок

Гай Себеус

«Сказки о временах, когда кони были крылатыми. 11 новых скифских сказок» – это продолжение книги «Кудрявые сказки для полдня и полночи. 10 новых скифских сказок». О таинственных скифах и амазонках, о чудесах и превращениях, о детях и о взрослых, живущих рядом с ними. Скифские сказки бывают волшебными, иногда даже страшными. Но скучными – никогда!

© Гай Себеус, 2018

ISBN 978-5-4485-2839-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Песчаное сердце

1

Песчаная Буря — хозяйка скифской степи. Если она распляшется-разыграется, то небо мешается с землёй. А люди так и вовсе бесследно теряются.

Чтобы задобрить плясунью Песчаную Бурю, умилостивить её, стали скифы отдавать ей в жертву самых прекрасных девушек.

Три Колдуна-молчуна выводили бедняжку на самый высокий курган и превращали там в каменный истукан, которому были уже безразличны нападки злой Песчаной Бури.

Но ей-то было не безразлично поклонение скифов!

Задобренная, она целовала в холодные щёки новую каменную красавицу. И только после этого соглашалась покинуть скифские земли, уходила в безводные и безлюдные степи восхода.

И вот однажды, когда не на шутку расплясалась Буря среди затихших от ужаса скифских поселений, в одной из хижин раздался громкий детский плач.

Разозлилась Песчаная Буря:

— Как это так! Кто посмел не ужаснуться моей силе и нарушить тишину?

Напрасно умоляли её Колдуны-молчуны смиловаться:

— Это одна скифянка родила дочку, та и закричала. Мала, глупа ещё, страха не знает.

Но обиженная непочтительным детским криком, на этот раз Буря не желала уходить. Более того, заинтересовалась:

— Дочка, говорите? А вот у меня нет дочки. А как весело было бы плясать в степи вдвоём! Вместе мы вдвое больше ужаса натворили бы!

Ворвалась она незваной-непрошеной в хижину, к самой детской люльке, где лежала малышка. И пометила ту, всыпала ей песку в сердечко, чтобы не потерять-не позабыть в своих долгих путешествиях.

— Нарекаю её Аэлла! В этом имени ветреный простор, — говорит. — Растите её пока. Приду за ней лет через пятнадцать. Тогда и заберу с собой.

2

Вот прошло с тех пор пятнадцать лет.

Скифы почти и позабыли об этих событиях. Кому ж хочется вспоминать такой ужас? А помнили только старики, которым больше делать нечего.

Пришёл как-то в это скифское поселенье Молодой Сказочник. Он путешествовал по всему побережью Амазонского моря. Одних встречных о сказках расспрашивал, другим сказки рассказывал. Добрые люди, в благодарность за развлеченье, его угощали — тем и сыт бывал.

И рассказали ему старики не сказку, а бывальщину о девушке с песчаным сердцем. Не поверил Сказочник, что такое быть может, попросил показать эту чудо-девушку.

— Что ж, — говорят старики. — Можно и показать. Вон она на заборе сидит, завыванье ветра слушает. И нет для неё лучшей музыки и лучшего веселья. Недаром сама Песчаная Буря её Аэллой нарекла.

Бросил взгляд Молодой Сказочник, куда ему показали, и застыл на месте, будто Песчаная Буря ему по лицу стегнула.

У девушки-то, может, и было сердце песчаное, а у него-то было настоящее, живое! Оно любить умело! Вот он и влюбился в неё без памяти — с одного-единого взгляда!

И совершенно напрасно влюбился!

Потому что Аэлла ни за что не могла полюбить его. У неё ведь было песчаное сердце!

Хороша она была — несравненно! Глаза светлые, сквозистые, словно ветром продуваемые! Волосы пушистые, по плечам струятся, как потоки песка с обрыва. Сама тонкая, сильная — эх, такой бы красавице да сердце живое!

Молодой Сказочник ей и сказки сказывал, и песни пел, и слова красивые шептал. Слушать его слушает, не уходит, а на любовь не откликается! Ну, что тут поделаешь?

А тут новая беда пожаловала: сама Песчаная Буря о подросшей дочке вспомнила, да самолично и явилась за ней. Закружила, забуранила по степям, потоками песка всё живое вокруг исстегала, засыпала домишки скифские, а которые — так и вовсе поваляла!

Все скифы в страхе от неё попрятались, хоть и неробким народом славились. Да куда уж против такой-то силищи устоять!

Один только глупый Сказочник в степь бесстрашно выскочил. Перед самой Песчаной Бурей на колени пал. О своей любви-кручинушке Плясунье рассказывает, умоляет освободить сердечко девичье от груза песчаного.

Только смеётся-посвистывает в ответ Буря, даже слушать не желает. Пляшет-развлекается, юбками машет, землю с небом мешает! Однако почудились — а, может, и не почудились? — ему среди дикого воя слова:

— Выдержишь испытание — от рассвета до рассвета посреди степи простоишь, в то время когда мы с дочкой пляски затеем, — тогда, может быть, послушаю тебя, так и быть!

— Что ты, что ты, — отговаривают молодого безумца старики. — Глумится злодейка над тобой! Не бывало такого, чтоб посреди степи в песчаную бурю выжить можно было! Засыплет она тебя! Сгинешь! Пропадёшь без следа!

— Ну, и пусть! — отвечает Молодой Сказочник. — Если без моей прекрасной Аэллы, так мне и жизнь не мила!

3

Вот встал он посреди степи, молодой, статный, красивый.

А Песчаная Буря дочку за руку взяла, в степь вывела и показывает, как выплясывать надобно.

Только девушка мать слушает, а сама от парня глаз не отрывает. Танцевать-танцует, а сама всё к нему приближается, от матери заслонить старается!

Заметила то Песчаная Буря, разозлилась не на шутку:

— Ах, из нас двоих, ты, глупая, его сказки выбрала? Так нате вам! Полюбуйся, чего стоят его сказки против моих плясок!

И завертелась-закуражилась в полную силу. Да так, что рядом с ней на ногах устоять невозможно стало!

Прижалась девушка к Сказочнику, чтобы не упал он. А Песчаная Буря злодействует, хлещет их потоками песка — в кровь!

Тьма наступила посреди дня — кромешная! Только чудные глаза Аэллы светятся лунным сиянием, освещают всё для Сказочника.

Крутится Буря вкруг них, словно верёвками обвивает! Уж и ноги в песке утопают! И простор степной куда-то подевался, один песочный поток несётся стремительной рекой. А ну, как и впрямь, с головой засыплет? Куда им тогда деваться?

А Сказочник-то устоять старается, рукавом заслоняется. Но видит, не спастись, засыпает их. Тогда он на себя уж рукой махнул, Аэллу поднял к воздуху поближе.

Слышит, как Песчаная Буря будто хмыкнула:

— Надо же, себя не жалеет, а её спасает! Может, и правда — любит?

Ну, ничего-ничего! Погодите! Я вам докажу, кто сильней! От рассвета до рассвета в моих буранных песочных часах ещё никто не выживал. Один переворот часов — дневной — вы выстояли, а ещё два впереди, самых страшных: вечерний и ночной!

И с новой силой-злобой землю на небо опрокинула!

Парень с девушкой, кувыркаясь, полетели неведомо куда. А сверху опять понеслась рыжая метель, засыпая их…

Долго ли коротко ли они с Песчаной Бурей боролись, устоять пытались. Но тут Аэлла на песчаный холм забралась, опору нашла, Сказочнику руки протянула и вытащила его на воздух.

Буря с досады аж взвыла:

— Неужели мой ветер-суховей весь песок из её сердца выдул? Ну, ладно! Приготовлю вам испытание покруче прежнего!

И так со злости бессильной крутанула свои буранные песочные часы, что завертелись они — хлоп! И разбились напрочь!

Со злобным шипеньем змеиным осыпались песчаные потоки и улеглись смирно на землю, будто никогда и не летали в небесах!

А Песчаная Буря, от нечего делать, печально покачиваясь, пошла на восход, туда, где светлел рассвет.

Аэллу и Сказочника это совсем не опечалило.

Они посмотрели друг другу в глаза. Сказочник вздохнул, и от этого последняя песчинка в сердце девушки вздрогнула и затрепетала, перед тем как высыпаться окончательно…