Мы будем вместе. Письма с той войны

Гавриил Яковлевич Кротов

Необычная книга, состоящая из множества писем, написанных педагогом, прошедшим всю Великую Отечественную войну. Письма о педагогике, о литературе и искусстве, о фронтовой жизни и армейском быте, но главное – о любви. О любви, на пути которой стоит слишком многое, чтобы быть уверенным в счастливом итоге стремления друг к другу. То и дело возникают разные драматические развороты, «придуманные» исключительно самой жизнью.Ориентироваться в реалиях того времени помогают многочисленные примечания.

Часть 4. Не могу написать тебе всего, что думаю

Глава 4—1. Для тебя я ребёнок, начинающий жить

Мы на пороге величайших событий:

это не слова

1—2.5.44

Сегодня праздник, но если не будет твоих писем, то праздника не будет.

Был парад. Я шёл в краснознамённом взводе. Выступал. И если бы ты слышала, то, наверное, понравилось бы. Сейчас перерыв, и я устроил тебе серию рисунков Жукова «Ленин». Мне очень нравится. Особенно Ленин в гимназические годы. Муся, давай собирать альбом гравюр, лито и иллюстраций. У меня была чудная коллекция, но… Всё, что будет встречаться мне, я буду высылать тебе на паспарту. Размеры: 10x15, 15x22, 22x30. Это даёт возможность оформить рисунки любого размера, кроме альбомных. Согласна? Буду высылать.

Зовут «командовать парадом». На повестке дня несколько литров. Офицеры волнуются. Пришёл герой Советского Союза Шепелёв. Иду.

2.5.44. Ясное солнечное утро.

Вчерашнее командование «парадом» кончилось тяжёлой контузией, так как на всю офицерскую компанию было выпущено мной несколько «снарядов», в том числе «фердинанд». После такой канонады доблестные лыцари полегли, аки убиенные. Сейчас, охая, просят «лекарства». Адресую их к врачам, чертям и по другим очень запутанным адресам.

Почты вчера не было, и сегодня имею три письма: два твоих и одно от Кузьминой Фаины с приветом от тебя, с табаком и тремя спичками.

Милая Муся, прости меня за мою подлую, незаслуженную обиду, брошенную по адресу твоих родителей. Злиться-то мне надо не на них, а на условия, которые сковывают меня. Прости, и этого не повторится.

Вот с упрёком в «низкой мести, недостойной мужчины», я не согласен. Сделано это не с целью «уколоть», «уесть» тебя, и согласись сама, что это выражение было неправильным. Замечание сделано по праву дружбы. Свои замечания пиши, не стесняясь. Правда, трудно сейчас заниматься слогом, следить за своей речью, но всё же я стараюсь следить за собой. Поверь, что это нелегко. В разговоре мне нельзя резко отличаться «умным» настроением речи, что неприятно будет отдалять меня от моих товарищей. Но когда-нибудь я займусь этим. Отстал я сильно. Но ведь теперь у меня будет критик, который поможет мне. Да?

Муся, посылаю тебе книгу о Ленине и рисунки. Книга мне очень понравилась, и я знаю, что ты любишь Его, Чехова и Левитана. Скоро я буду иметь возможность собирать очень красивые гравюры и рисунки, книги. Буду высылать тебе. Благо бандероли разрешают посылать. Может, тебе покажется смешной моя страсть к коллекционированию. Нет, кажется, ты тоже любишь это.

Как хочется вместе делать любимое дело! Ты преподаёшь литературу, а я готовил бы тебе иллюстрации к каждой теме. Да, пошлю тебе «Мцыри» и «Калашникова»⁴⁸. Но я помню твоего Лермонтова и многое скопировал бы для сопровождения темы (свою историю я всегда сопровождал этим). Нет, работали бы мы с тобой неплохо.

Скоро, скоро это будет. Мы на пороге величайших событий. Это не слова. И твой Ганя будет участником их. Пусть не смущает тебя это затишье на фронтах. Мы ближе к победе, чем при продвижении. Чертовски интересно жить и участвовать в создании истории, хотя бы незначительной пылинкой.

Как хочется быть вместе и делать одну работу

1—2.5.44

<…>⁴⁹ Доходят ли до тебя мои автобиографические письма? Послал я их много.

Милая, ты не обижаешься за мои советы об устройстве твоей жизни? Они даны совершенно беспристрастно. Твои успехи мне дороже личного счастья. И в жизни я хочу, чтобы ты осталась тем, кто ты есть, не подчиняя свою волю кому бы то ни было (это чудно сказано у Лондона). Если ты будешь учиться и кончится война, я буду или в Москве, или ОЧЕНЬ близко к ней. Да и вообще я должен поработать с Семёном, но планов строить не могу, пока не имею для них оснований, а без фундамента трудно строить.

Итак, антракт. Письма сегодня не принимают (не отсылают), так что я имею шанс получить ещё.

Как хорошо, что нам обоим светит это солнце.

Получил твоё письмо, писанное наспех. Чудный афоризм Гёте. Только почему-то нет в твоих письмах ответов на те вопросы, которые я затрагиваю в письмах. Это я объясняю предпервомайской суетой. Вообще эта работа без нормы и времени больше отнимает здоровья и времени. Зачем ты придаёшь такое большое значение крикам и упрёкам чиновников?

Милая, как хочется быть вместе и делать одну работу.

Не утомляй себя письмами тогда, когда ты хочешь спать или утомлена. Мне легче перенести отсутствие письма, чем отнять капельку твоего здоровья.

Твой нелепый Ганя

2.5.44 года

Скоро месяц, как мы разлучились, сегодня месяц, как я приехал второй раз, удивив мою Мусю до такой степени, что она могла произнести одно приветствие: «Ненормальный».

…И мы пообедали «сало с салом»

(из «Бавыкинского дневника»)

Учителям давали карточку с талонами. Карточка называлась УДП (Усиленное Дополнительное Питание). Полагалась одна карточка на трёх-четырех человек, и мы ходили в столовую по очереди. Там давали на первое — щи или постный суп с картошкой, на второе — пюре, иногда кусочек рыбы или даже котлету. Порции были маленькие, и мы расшифровывали УДП так: Умрешь Днём Позже. Иногда эти обеды я брала в судочках домой, где тоже были едоки. За хлебом в булочных стояли в очередях, и отпускали его по карточкам.

Помню, как в 1944 году Ганя приехал с фронта, а я принесла в судочках обед УДП из столовых. Ганя посмотрел в судок со щами, где плавал какой-то силос, и молча выплеснул его в унитаз. Потом нарезал сала в сковороду, поджарил, выложил туда банку американской тушенки, и мы пообедали «сало с салом».

Пиши мне иронические, колючие письма

7.5.44

Боюсь девушек, особенно когда они злы. Ты, наверное, так думала? Увы, ошиблась. Это лучшее твоё письмо. Тут я увидел человека, ту Марину, которую я любил и ещё больше люблю. Как хотелось бы быть рядом, чтоб ликвидировать это зло. Моя Ласточка умеет больно кольнуть. Она готова даже отказаться от меня и гордо перенести это. Теперь я верю, что ты по-настоящему любишь меня.

Я делаю ошибки во многих словах, но, кажется, склонение слова «любовь» и спряжение глагола «любить» усвоил крепко. Пора перейти к другим словам. Так дойдём до слова «жить» и закончим курс грамматики.

Муся, да прогрессируй с кухней «почём зря», но не бери меня в ценители этих талантов, тем более как способ понравиться мне. Пиши мне правду, а по отношению к людям я ничего против не имею, но только самому не хочется испытывать твои способности в этом отношении.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

48

«Песнь о купце Калашникове».

49

Один лист письма, видимо, утрачен. (Прим. Я. Г. Кротова.)