Нескончаемая Лениниана. Сказки-малютки

Вячеслав Сорокин, 2021

Ленин – фигура скорее трагическая, чем комическая, и все же его деятельность дает достаточно поводов для осмеяния и анекдотов. Целью автора было представить в сатирическом свете не столько личность Ленина, сколько сложившийся вокруг его имени культ. Вождя нет уже почти сто лет, но его культ успешно пережил его. Предлагаемое собрание выдуманных историй написано в подражание тем выдуманным историям об Ильиче, на которых формировалось и утверждалось мировоззрение советского человека. Большая часть историй («сказок») соотносится с реально имевшими место событиями и феноменами той эпохи. Нелепость и карикатурность этих феноменов подчас настолько очевидны, что для достижения комического или сатирического эффекта достаточно было бы изобразить их в натуральном виде. Для автора на первом плане стояло разоблачение литературными средствами, через призму анекдота, сущности того направления мысли и политической практики, которое принято называть ленинизмом.

Закон Архимеда

Сидя как-то в ванне, Владимир Ильич сделал важное открытие о вытеснении физическими телами жидкостей. И хотя он с гимназических лет знал, что точно такое же открытие сделал Архимед, и тоже в ванне, ему приятно было осознавать, что он оказался не хуже того Архимеда. Товарищи по партии удивлялись и восхищались смелым полётом мысли Ильича.

Встал вопрос об опубликовании открытия. Вспомнили, что когда Архимед открыл свой закон, он голый побежал по улицам Сиракуз, крича по-древнегречески: «Эврика!», что значит «нашёл». Кто-то предложил, чтобы Владимир Ильич сделал то же самое. Проголосовали, и все, за исключением Владимира Ильича, который воздержался, поддержали предложение. То есть по принципу демократического централизма получалось, что надо было бежать.

Ильич заколебался. Но не мог же он поступить против принципа, который сам же выдвинул и обосновал! И тут его осенила такая мысль: «Как же я побегу голый по улицам, — сказал он, изобразив на лице искреннее изумление, — если я не знаю древнегреческого языка?» Большевики посовещались: аргумент был признан убедительным, и бег отменили.

Так и приписывают поныне честь открытия этого закона одному человеку, хотя на самом деле их было два.