История Кыштыма

Вячеслав Лютов

Кыштым – один из старейших городов Южного Урала. Здесь пересекаются несколько исторических эпох: от демидовских заводов и становления уральской металлургии до нашей современности. Это перекресток творения рук человеческих и удивительной по красоте первозданной природы, многогранная история людей и событий. Новая книга – наиболее полный на сегодня свод фактографического материала по истории этого удивительного города.

Начальные времена

«Выбор сделан» — прошение Н. Н. Демидова в Берг-коллегию в 1755 году. Новая гидрология: демидовские пруды, плотины и мосты. Начало Демидовской эпохи. Трудный год. В дыму пугачевского бунта. Продажа заводов.

«Выбор сделан» — прошение Н. Н. Демидова в Берг-коллегию в 1755 году.

Официальное историческое начало Кыштыма необычно и не похоже на другие горнозаводские города или села эпохи русской колонизации Южного Урала. Как правило, дату основания считали с момента записи в приказе о разрешении на поселение или совершения сделки по приобретению земли. В случае с Кыштымом это был 1755 год. А город ведет свое исчисление с момента выпуска первой продукции в 1757 году — на два года позже первого колышка.

Причины такого «отставания» могут быть самыми разными, но в любом случае ведут к тайнам уральских заводчиков Демидовых — прежде всего, к Никите Никитовичу, который и заложил Кыштымские Верхний и Нижний заводы.

Суть в том, что умерший в 1725 году «друг Петра Первого» Никита Демидов все свои основные и лучшие заводы: Невьянский и Тагильский — передал во владение сыну Акинфию и практически ничего не оставил двум другим: Григорию и Никите (они были «отделены» еще при его жизни). Григорию вообще «не повезло» — он был убит своим собственным же сыном Иваном, впоследствии казненным. Никите же (о нем самом и его потомках мало что известно, в отличие от «росписи» линии Акинфия) пришлось немало потрудиться, чтобы самому стать крупным заводчиком. Именно он и его сын, также Никита Никитич, обратили внимание на озерный край южнее Екатеринбурга — на Каслинский Урал.

Никита Никитич Демидов-старший прибыл не на пустое место. Недалеко от будущего Кыштыма уже действовал Каслинский завод, построенный тульскими купцами Коробковыми. Заводское дело у Коробковых не пошло. Они строили завод на свои деньги, и строили медленно: почти четыре года. И то завод вышел неказистым — всего одна домна и кричная фабрика с весьма низкой производительностью. Намучившись с заводом, где купцы бывали наездами, Коробковы в 1751 году, окончательно оформив документы, продали его Никите Никитичу Демидову.

«Ущемленный в наследственных правах», Никита Никитич с покупкой Каслинского завода взялся за дело основательно. Так, всего за четыре года к двум коробковским молотам Демидов прибавил девять новых, поставил дополнительно две кричных фабрики, выстроил заводскую лесопилку и даже попробовал завод в медеплавильном производстве.

В 1755 году Никита Никитич, обжившись в Каслях, присмотрелся к хорошей площадке в 30 верстах южнее — для «умножения заводов» — и повел переговоры с башкирскими старейшинами о покупке земли. Договорились «на глазок»: «Начав с первого пункта подле озера Капштол, идти логом текущего ключика Кузькина, смежного по прикосновенности с землей Метлино, по меже последнего до реки Бижеляк… далее до деревни Амеевой и от нее берегом по генеральной линии, разделяющей Пермское и Уфимское наместничество, прямо в болото, лежащее между озерами Волком и Аргазями…».

Правильность демидовского выбора подтвердил берг-гешворен, горный надзиратель Кичигин, обследовавший намеченное под завод место. Он нашел его вполне пригодным: удобные каменистые берега рек, лесов достаточно, а воды после сооружения плотины будет столько, что можно содержать две домны и необходимое число молотов.

Оговоренный участок составил полторы тысячи квадратных верст и обошелся Демидову в сущую «безделицу» — в 72 рубля. В итоге Н. Н. Демидов купил «Исетской провинции в Мякотинской волости, у башкирцев старшины Юная Азнаева с товарыщи землю, где поблизости имеются сысканные железные руды». Правда, был и компромисс — согласно договору, башкиры могли «невозбранно» ставить свои стоянки, «кошевать каждолетно», ловить рыбу, собирать травы, гонять зверей и рубить лес для постройки юрт и на дрова. Будет еще одна купчая, оформленная в Уфимской провинциальной канцелярии. В итоге «по обеим купчим башкиры продали 600 тысяч десятин земли с лесами, металлами, водами за цену 250 рублей ассигнациями».

Тогда же Н. Н. Демидов подал прошение в Берг-коллегию с разрешением устроительства заводов на прежних башкирских землях. Как свидетельствуют архивные документы, 18 сентября 1755 года Берг-коллегия «рассматривала просьбу Н. Н. Демидова о постройке завода в Исецкой провинции на реке Кыштым, где он намеревался соорудить 2 домны с пристойным числом молотов…» Через три дня был оформлен Указ на постройку Кыштымского завода — с этого момента и началось строительство Верхнего, а затем и Нижнего Кыштымских заводов.

Но прежде возведения заводов требовалось решить иную задачу…

Новая гидрология: демидовские пруды, плотины и мосты.

Вода — один из главных героев горнозаводского строительства. Именно она приводит в движение все заводские механизмы, а ее дефицит неминуемо вел к остановке производства. Поэтому первым делом Никита Никитич-старший принялся за каслинскую и кыштымскую гидрологию, причем, сделал это основательно. В итоге весь демидовский Кыштымский округ словно превратился в уральскую Венецию: получил систему провода воды через естественные озера, реки обросли многочисленными плотинами, там и здесь появились демидовские каналы — канавы-копанки, по которым можно было перебросить воду из одного водоема в другой.

Говорят, в былые времена по этим каналам из Верхне-Кыштымского заводского пруда можно было на лодке сплавать из Кыштыма в одну сторону на озеро Увильды, а в другую — на каслинские озера. Это был водный путь в десятки вёрст. В различных источниках встречаются многочисленные гидрологические описания: «В Кыштыме городской пруд соединен протокой с озерами Бунчук и Увильдами, Темное и Плесо соединено с Анбашем, Малой и Большой Акулей, которое в свою очередь соединено с Аракулем… Или другой пример: озеро Увильды соединяется на севере сильно заболоченным промышленным каналом с озером Акачкуль, а через него — с Белишкулем. Также на севере, а точнее на северо-западе, этот водоем связан прорытым каналом с озером Доронькино…»

Многие протоки были прорыты были в середине XVIII века, о чем свидетельствуют документы. В ведомости 1762 года записано: «Для пропуску с Нижне-Кыштымского завода из пруда воды чрез озера с Нижне-Маукский и Каслинский пруды выкопаны в разных местах каналы и укреплены по низким местам плотинки, ибо в помянутом Каслинском пруду было маловодие и на действие фабрик воды недоставало». Трудом сотен людей была создана уникальная гидросистема. Вода для новостроящихся железоделательных заводов необходима была в огромном количестве.

Каждое гидрологическое сооружение имело свой четкий прагматичный характер. Иногда эти объекты решали сразу несколько задач. Например, плотина на Нижне-Кыштымском пруду не только обеспечивала водной силой примкнувший к ней завод. Как поясняет исследователь и краевед А. М. Свистунов, эта плотина служила своеобразным «регулировщиком» уровня воды и в Каслинском заводском пруду, особенно в засушливые годы.

Именно плотина — главное инженерное сооружение при заводе — была общей чертой всех старопромышленных уральских городов и центральной осью горнозаводской жизни. «Даже сегодня Кыштымская плотина и водоотвод впечатляют, — пишут исследователи. — Именно по нему вода, стремясь под уклон, набирала силу для вращения водяных колес. Арочный туннель длиной более ста метров, выложен тесаными гранитными блоками, весом каждый более пяти тонн. Перевозка стоила трудов, сравнимых со строительством египетских пирамид. Только в миниатюре. Волокли блоки по 20—30 пар лошадей, запряженных цугом. А чтобы вода не уходила в землю, при строительстве блоки тщательно подгоняли один к другому. Тяжелейшая и в то же время ювелирная работа!».

Кыштымский пруд, кстати, хранит немало загадок, и не только индустриальных. В заводских прудах легко можно было спрятать «концы в воду», особенно во времена, когда расчетливая жестокость и пренебрежение человеческой жизнью были в порядке вещей. В 1827 году в Кыштым приехал граф А. Строганов, возглавлявший правительственную комиссию по расследованию причин рабочих волнений. По одной из легенд, когда он приказал спустить воду из заводского пруда, то открылась ужасная картина: на дне белели человеческие кости, черепа и скелеты.

Впрочем, подобных сюжетов суровой уральской истории не занимать, и там, где отсутствовали реальные факты, появлялись легенды, выстроенные по аналогии…

Малоизученной страницей остается история кыштымских мостов, а их в городе — более двух десятков. Они соединяют несколько островов, переходят через многочисленные каналы Уральской Венеции и служат украшением города. Как верно заметил писатель Алексей Иванов, «мосты — самое доброе изобретение человечества. Они всегда соединяют».

Исторически, все кыштымские мосты были деревянными — это хорошо видно на дореволюционных фотографиях. Дерево было доступным материалом, удобным. Изредка мосты сносило весенним половодьем и ледоходом, но в целом река Кыштымка была спокойнее по нраву, чем ее северные соседи: Синара или Багаряк. К тому же основную водную нагрузку принимали на себя прочные каменные заводские плотины.

Лишь в 1960-х годах старые деревянные мосты стали менять на балочные мосты разрезной системы, собранные из железобетона. В Кыштыме таких девять, и они служат связующими магистралями города. Спустя более полувека, в 2016 году, благодаря выделенным губернатором области средствам, наконец-то началась большая реконструкция мостов Верхне-Кыштымского пруда.

Старейшие мосты Кыштыма — на нынешней улице Садовой: один у демидовской усадьбы, второй — у госпиталя. Мост у Демидовской усадьбы оказался «блуждающим». Рассказывают, что во времена Демидовых первый мост примыкал почти вплотную к Башням. Как отмечает исследователь и краевед В. М. Свистунов, первоначально «в заводскую церковь, которая находилась на острове, можно было попасть, только пройдя в непосредственной близости от массивных стен господского двора и дома. Проход на остров осуществлялся по мосту, построенному на самом краю мыса, так как это было наикратчайшее расстояние». Позднее мост был перенесен на несколько метров, что позволило оформить и расширить площадь и парк перед усадьбой…

Начало Демидовской эпохи

Одновременное строительство двух заводов — на это нужно было решиться! Строительство заводов велось достаточно быстро по тем меркам. Для этих целей Н. Н. Демидову пришлось серьезно решать проблему нехватки рабочих рук. Как отмечают источники по истории Екатеринбургской епархии (1902), в Кыштыме «приход образовался не из коренных местных жителей, каковыми были башкиры и мещеряки, а из пришлаго люда, переселеннаго сюда основателем завода Демидовым из внутренних губерний — Московской, Тульской, Нижегородской и других». Однако основной поток все же был из Казанской губернии и Калужского уезда.

Самой многочисленной группой работников на демидовских заводах были приписные крестьяне. Н. Н. Демидову по указам Сената от 23 июня 1756 и 27 февраля 1757 годов к Каслинскому и двум Кыштымским заводам было приписано 5582 души (мужского пола). Причем, из общего числа приписных мужских душ трудоспособных в заводском производстве оказалось только половина.

В 1760-е годы, как свидетельствуют архивные документы, на Кыштымские заводы было переведено из Нижегородских вотчин Демидовых 122 человека, Симбирских — 131, Тверских — 97, Галицких — 43, Людиновской — 22, Ромадановской и Латынейской — 6, Нудовской — 34 ревизские души, всего 455 человек. Из них мастеровых и работных людей 249, «в разных чрезвычайных работах» — 111, престарелых, дряхлых, малолеток и негодных к заводским работам — 95 человек.

«Кроме собственных крестьян и „вечноотданных“, Сенатскими указами 23 июня 1756 года и 27 февраля 1757 года к Каслинскому и Кыштымским заводам были приписаны государственные крестьяне Куяровской, Юрмыцкой, Утецкой и Чубаровской слобод Краснослободского дистрикта Сибирской губернии — всего 2576 душ мужского пола. А также из Оренбургской губернии, Сибирские и Исецкие слободы, находящиеся на расстоянии 190—220 верст от заводов. В 1777 году на заводах числилось около девяти тысяч человек, в конце века — около 11 с половиной тысяч, а в начале XIX века — более 14 тысяч».

Конечно, условия, в которых шла первая волна уральской индустриализации, были крайне суровыми. Д. Н. Мамин-Сибиряк, упоминая о XVIII веке уральской истории, отмечал: «Это было кипучее время, время сильных людей. Время, носившее на себе печать какого-то стихийного разгула сил, когда на каждом шагу проявлялась почти нечеловеческая энергия».

За два года с момента прошения в Берг-коллегию на Верхнем Кыштыме были построены две доменные печи одинаковой конструкции с холодным дутьем, установлены котлы воздуходувной машины. Основные сооружения — две домны и десять молотов Демидов поставил при верхней плотине, а нижняя была использована для одного действующего и одного запасного молотов. Чуть позже появится третья домна, выстроенная специально для выплавки литейного чугуна. В целом, среднесуточная мощность трех домен составит более 700 пудов чугуна.

В 1757 году первая готовая продукция была свезена на Сорокинскую пристань в Шемахе. Кыштымские заводы вошли в рабочий ритм и положили начало городу…

Трудный год

Между тем, первый год Кыштымских заводов выдался тяжелым. Катастрофически не хватало людей: на двух заводах работало чуть больше 700 человек — крепостных мастеровых. К тому же весной 1757 года вешней водой снесло плотину.

Во многом смешал планы 1758 год — год смерти Н. Н. Демидова и год страшного пожара в Кыштымском заводе. Вести дело и восстанавливать заводы пришлось Никите Никитичу-младшему, сыну, который в ведомостях значился как «дворянин Н. Н. Демидов». Он не только заново отстроил заводы, но и довел до совершенства, сделав их центром всего округа, хотя главная канцелярия всех демидовских заводов пока оставалась в Каслях. В Кыштыме, в целях пожарной безопасности все производственные и подсобные помещения были построены из кирпича и камня, многие из них облицованы чугунными плитами. В результате Кыштымские заводы стали одними из лучших на Урале.

Помогало и то, что рудные месторождения близ заводов располагались почти на поверхности и были превосходными по содержанию железа — порядка 40 процентов. Кыштымский чугун, рожденный в кричных печах на древесном угле, отличался исключительно высоким качеством и был хорош в переработке — демидовское железо, клейменное двумя соболями, охотно брали не только на российских ярмарках, но и за границей. При этом себестоимость демидовского железа была достаточно высока — в среднем 25 копеек за пуд чугуна и 40 копеек за пуд железа. Англичане покупали железо за 70 копеек за пуд, и считали это вполне удачным приобретением.

Между тем, давался этот успех тяжело. Иван Иванович Лепехин, руководитель одного из отрядов Академической экспедиции, побывавшей в 1770 году в Кыштыме, так описывал Верхне-Кыштымский завод демидовских времен: «На Верхнем заводе стояли две приземистые, похожие на самовар, домны и несколько фабрик (цехов), сложенных из кирпича и покрытых чугунными досками. Три молотовые фабрики имели 12 молотов, девять из них действовали, а три были запасными. В 18 горнах постоянно бушевал огонь. Молоты приводились в действие водой. В фабриках и у домен всегда стояла адская жара. Люди работали голые по пояс. Солнечный свет в помещения почти не проникал. От дыма и копоти в них царил полумрак, расцвечиваемый красноватыми отблесками пылающих горнов…»

И все же заводы крепли: за год домны выплавляли до 190 тысяч пудов чугуна, а молоты выковывали до 120 тысяч пудов железа.

Жизнь Кыштыма не ограничивалась заводами, хотя и целиком зависела от них. Заводской поселок рос. Как сообщает И. Лепехин, в 1770 году «как на Верхнем, так и на Нижнем Кыштымских заводах мастеровых и работных людей считается 748 душ, из которых 701 душа собственных, и 47 отданных от ревизии в заводскую работу, из числе непомнющих родства и незаконнорожденных». Русский путешественник и натуралист немецкого происхождения Петр Симон Паллас так описывает поселок: «Домы построены на северо-восточном берегу пруда без порядку, и число оных до трёхсот простирается. Воздвигается подле пруда далее к востоку новая, высокой башнею украшенная двухрамная каменная церковь, от жильев стоит отдалённо. Для хозяина при заводе построен также большой каменный дом лицом на пруд».

При всех «ужасах», что приписывают демидовской эпохе в отношении жесточайшей эксплуатации рабочих, здравый смысл еще никто не отменял; он же лежал и в основе своего рода демидовского «социального пакета». К примеру, наученные горьким опытом с доставкой продуктов на заводы, Демидовы ратуют за ведение приусадебного домашнего хозяйства. Если мы попытаемся нарисовать кыштымский городской пейзаж тех лет, то неизбежно получим множество частных домов, хоть в два окна, но с обязательным огородом и хозяйством. Кроме того, Демидовы четко соблюдали «покосное время», останавливая производство на время сенокосной недели.

Также известно, что Демидовы на хороших мастеровых никогда не экономили — строили им дома, платили хороший заработок, практиковали как сдельную, так и повременную оплату труда. Кроме того, поощряли инициативу в виде единовременных награждений или доплат «для домашней надобности на дрова, свечи и сено». Наконец, некоторым работникам был даже учрежден пенсион по старости в размере годового оклада. Со временем, когда власть на заводах почти всецело перейдет в руки приказчиков, а потомки Демидовых обоснуются в столицах, это положение изменится — и далеко не в лучшую сторону…

А пока демидовскую эпоху в Кыштыме пошатнул пугачевский бунт…

В дыму пугачевского бунта

О восстании Пугачева написано много и в красках, начиная с А. С. Пушкина. Отметим лишь некоторые детали. На горнозаводском Урале: от Сатки до Кыштыма — действовал сподвижник Пугачева Иван Белобородов, грамотный и талантливый организатор, чей вооруженный отряд даже путали с регулярными армейскими частями. Заводы, особенно по линии северных старообрядческих центров, сдавались ему без боя; вернее, даже не сдавались, сколько по собственной инициативе принимали «новые власти» и угощали хлебом-солью.

Именно так и произошло на Кыштымских и Каслинском заводах. Осенью 1773 года заволновались сначала башкиры, таившие обиду на Демидова за обман при купле-продажи их исконных земель, — их конные отряды все чаще появлялись вблизи заводов. Затем приписные крестьяне, исполнявшие тяжелые повинности на заводах, рудниках, обжиге леса, заговорили о новой жизни при новом царе.

В «Очерках истории Челябинской области» рассказывается, что в начале волнений «для предупреждения присоединения заводов к восставшим» в Кыштым прибыл отряд из 300 казаков под командованием майора Чубарова. Тем не менее кыштымские работные люди смогли тайно направить 25 человек к пугачевскому полковнику Грязнову, что уже стоял в Златоусте, — «просить Грязнова прибыть на завод». «Выборные привезли из Златоуста в Кыштым манифест Пугачёва. Чтение его вызвало одобрение. Заводские люди и казаки арестовали Чубарова и других офицеров, отправили их для суда Грязнову, а сами организовали отряд „казаков“, который влился в повстанческую армию со своими пушками. Каслинские работные также присоединились к восставшим и создали своё самоуправление».

Кроме того, работные люди передали Пугачёву готовые пушки, имеющиеся на заводах, и организовали литьё новых. «Вложились» в восстание и реквизированным продовольствием и деньгами. В частности, в Кыштымском заводе было реквизировано 15500 рублей, в Каслинском — 8600 руб. «Часть реквизированного продовольствия и денег шла на обеспечение заводского населения. Кыштымские работные люди, например, обращались к пугачёвскому полковнику Грязнову за разрешением выдать деньги в счёт оплаты за работу».

В первый раз пугачёвцы непосредственно появились в Кыштыме 2 января 1774 года, когда было уже темно. «Сделался превеликий людский шум и крики, — сообщал в рапорте Екатеринбургскому духовному правлению священник старейшей кыштымской церкви Сошествия Святого Духа на Апостолов отец Алексий. — На конторе стали бить в набат; по заводу гоняли и кричали: хватай, лови, — а кого, о том расслушать вскоре было неможно. Вскоре после тревоги пришли в дом мой три человека из кыштымских жителей с ружьями, взяли меня и повели в контору, где мятежников собралась большая толпа; были тут и Тюменские майора Чубарова команды казаки, и кыштымские обыватели; при мне вычитали от имени самозванца Пугачёва без всякаго свидетельства письменный указ».

На попытки вразумить заводчан не верить смутным указам, те отвечали: «Мы-де Сената указов прежних не слушаем, а все учреждение будет новое». Пугачевцы, как и обещали, устраивали это новое «учреждение» — на заводах появлялись выборные мирские избы, велась четкая регламентация деятельности. Сыграно было и на чувствах староверов — по меньшей мере, им разрешили вести службу по старым книгам. Два с половиной месяца — с января по март — власть на Кыштымских заводах находилась в руках повстанцев.

Но бунт был обречен, а сдачу заводов ни кыштымцам, ни каслинцам не простили. Когда основные пугачевские части ушли с заводов, а башкиры, пользуясь ситуацией, развязали настоящую резню и пожгли все, что имелось, заводчане трижды обращались к стоящему неподалеку майору Гагрину с просьбой о помощи, но получали жестокий, но резонный ответ: «Зачем прежде мужики кормили татар хлебом? Умел и хлебом кормить, умей и защищаться от них».

Продажа заводов

Восстание принесло достаточно большие убытки Кыштымским заводам. Домны были разрушены, пострадали заводские плотины. Убытки Верхне-Кыштымского завода от разграбления заводских припасов, имущества жителей заводского поселка составили 81 757 рублей. На плане завода 1775 года отмечено, что ларь вновь построен, восстановлены пильная мельница, две молотовын фабрики по 4 и 6 горнов.

В ведомость убытков управляющим внесено полное уничтожение Нижне-Кыштымского завода, однако в последствие выяснилось, что кирпичные стены фабрик сохранились, горны после небольшого ремонта продолжили работу. Но Н. Н. Демидов требовал оплаты всех нанесенных восставшими убытков — выплаты 17 тысяч рублей. Он считал, что больший ущерб был нанесен не пугачевцами, а постоянно совершаемыми налетами башкирцев.

Граф Н. И. Панин в распоряжении правительства генерал-поручику А. В. Суворову от 19 апреля 1775 года писал: «Принять предосторожности, в особенности в весеннее время, предостеречь еще капитулярных на заводах людей, так как в государстве эти люди составляют значительный капитал… Мясниковых, Петровых, Лугининых, Твердышевых и наипрелестнейше рекомендуемых к предостережению заводы с окрестностями дворянина Н. Н. Демидова, по соразмерности расставить лагери и следить за башкирцами…»

Впрочем, дело не в башкирцах — дело в отношениях. Хозяин заводов Никита Никитич Демидов, для которого происшедшее было настоящим ударом, попросту не простил измены. До восстания Пугачёва, Демидов жил на заводах, сам управлял и входил во все тонкости хозяйственной жизни. А теперь заводы были разрушены и разграблены, погибло много работных людей, в том числе женщин и детей. Нижнекыштымский завод был весь выжжен: «У фабрик остались одни только стены, потому что они деланы из кирпича… На Верхнем Кыштыме… фабрики всё строение цело».

Это мало утешило Никиту Никитича. До сих пор обустраивавший завод и поселок, самолично закладывавший школы и больницы, после восстания он окончательно перебрался в Москву. С кыштымскими приказчиками он общался сугубо письменно. Причем чихвостил их безжалостно, на чем свет стоит и не скупясь в выражениях, требуя ежегодно отправлять с караванами не менее 300000 пудов железа, большая часть которого направлялась в порт Санкт-Петербурга и продавалась за границу.

20 декабря 1804 года в возрасте 76 лет Н. Н. Демидов скончался. Детей у него не было, поэтому по духовному завещанию он передал Кыштымские и Каслинский заводы племяннику — тайному советнику и кавалеру Петру Григорьевичу Демидову. За Никитой Никитичем после смерти числились долги на сумму 8368 рублей 92 копейки, которые отдавать должен был новый владелец. В 1809 году П. Г. Демидов продаст южноуральские заводы целиком вольскому купцу 1-й гильдии Л. И. Расторгуеву.

При продаже будет составлена ведомость с описанием основных объектов производства. В ней указано, что на заводе имеется доменная фабрика с двумя доменными печами с суточной выплавкой 325 пудов чугуна, три каменных фабрики с девятью действующими молотами при 18 горнах, два каменных здания, в которых размещены слесарная и столярная мастерские. Есть деревянный сарай для древесного угля, кирпичный сарай по хранению и изготовлению кирпича производительностью до 40000 штук в год, а также сарай-амбар для продовольствия вместимостью до 40000 пудов разного провианта. Наконец, в числе имущества значился большой каменный двухэтажный господский дом, так называемый «Белый дом» с садом и оранжереей.

Всего в Кыштыме было чуть более 800 домов. По ревизии 1795 года на заводе числилось 2151 душ мужского пола и 2375 душ женского. Из них в работах задействовано 1300 душ мужского пола. Вольнонаемных в зимнее время было до 500 человек. Приписных крестьян — 7048 душ. При заводе было 36 рудников, 400 заводских лошадей и 87 быков.

Этой описью, собственно, и завершается демидовская история Кыштыма…