Воссоединение

Вячеслав Кумин, 2008

Эту войну люди почти проиграли. Враг захватил их миры. Людям остались задворки космоса, малопригодные для жизни. Полное уничтожение лишь вопрос времени. Но земляне, уже почти не надеясь на спасение, продолжали бороться. Напрягая все свои силы, они бросали в бой последние ресурсы, используя даже призрачные шансы… Смогут ли они если не победить, то хотя бы выжить?..

2

Корабли вышли к назначенной точке рандеву. Ни одна живая душа не сгинула без вести и не заблудилась, что порой случалось, особенно если приходилось выходить на границу с Аномальной зоной. Стоило лишь пересечь эту невидимую черту, и корабль могло занести куда угодно, но только не туда, куда намечали. Понятно, что прыгать в самой Аномальной зоне вообще смерти подобно.

Дальше эскадра пошла своим ходом, не прибегая к помощи генератора «Прыжок Феникса».

— Все на месте, сэр, — доложил майор Лантан, выждав положенный срок, когда все должны были появиться.

— И беженцы?

— Так точно, сэр.

— Хорошо. Противник?

— Не наблюдается, сэр.

— Еще лучше. Что ж, идем домой…

— Есть, сэр.

Противник не стал их преследовать. Возможно, опасался коварной ловушки. Ведь вместо флота варваров, готовящегося до конца защищать Новую Землю, который они ожидали увидеть, промелькнуло всего несколько кораблей, немедленно бежавших, стоило им заметить армаду Альянса.

Неделя хода в бесконечных маневрах уклонения и обхода аномалий, и эскадра подошла к порту приписки — столичной системе Ластбардер, к планете Сансет, закрытой Аномальной зоной. Здесь противник не мог неожиданно появиться под самым носом, как это произошло у Новой Земли и у многих десятков других планет, уже отбитых у землян.

Сюда, на эти три малопригодные для жизни планеты, надежно закрытые аномалиями, — все, что осталось от империи людей с шестью десятками систем, — и доставляли беженцев, переносили производства, заводы, верфи…

Сюда же стремился Альянс, ведь именно в системах, спрятанных в Аномальной зоне, было больше всего топлива, которое так жаждал заполучить неприятель, — чтобы выжить и не вернуться в каменный век. Но пробраться сквозь бесконечные развязки аномалий, блуждающие гравитационные ямы они не могли.

Чтобы свободно ориентироваться во всех этих препятствиях, требовалась постоянная разведка. Альянс по понятным причинам не мог организовать в данном районе постоянное наблюдение, в отличие от людей: специальные станции фиксировали все изменения и предупреждали о неприятностях, поджидавших корабли.

Все зонды, посылаемые Альянсом, засекались и уничтожались. А тех, которые все-таки избежали столь печальной для себя участи, катастрофически не хватало, чтобы аналитики противника могли составить полную картину, и уж тем более проложить прыжковый маршрут для целого флота по постоянно меняющемуся фарватеру. Ведь стоило закрасться только одной ошибке — и корабли, напоровшись в прыжке на аномалию, распространяющую свое действие и в так называемом подпространстве, в лучшем случае выныривали далеко от расчетного места выхода, в худшем — вообще не выныривали, пропадая без следа.

— Швартовка завершена, сэр, — объявил первый помощник.

— Хорошо.

После швартовки старкрейсер пристыковался к огромной орбитальной станции, по сравнению с которой «Нергал» смотрелся как шаттл рядом с крейсером. Адмирал Винсент Силаев направился к командующему на доклад.

Казалось, все вокруг знали о происшедшем на Новой Земле, все оглядывались на адмирала и даже чуть расступались — как льдины перед ледоколом, сторонясь его, словно чумного. Впрочем, Силаев ничего не замечал, шел к командующему, автоматически переставляя ноги, точно штурмовой робот, становясь на транспортные дорожки и пользуясь лифтами. Его впервые за многие годы мучили кошмары наяву: казалось, призраки убиенных им на Новой Земле людей взывали к отмщению.

«Кого вы хотите покарать?! — спрашивал он, отбиваясь от тянущихся к нему бестелесных рук. — Меня или чужих?»

Но ответа духи не давали. Он видел лишь открывающиеся в немом крике рты. И тогда приходил в себя.

Наконец Винсент добрался до командующего и так же на автопилоте сделал доклад. В заключение, словно выйдя из ступора, добавил:

— Потери гражданского населения в результате ликвидации планеты составили до трех с половиной миллионов человек, сэр.

— Не корите себя, вы выполняли приказ.

— Но были ли эти жертвы необходимы?… Неужели нельзя было отстоять планету? В конце концов, мы могли выиграть необходимые часы в сражении, и эвакуировать оставшихся. Пусть бы мы потеряли несколько кораблей, но число спасенных превысило бы все потери… Три с половиной миллиона человек! Ведь есть же прецеденты успешной обороны даже в тылу противника, и их не так уж мало.

— Правильно или нет, я не знаю, — признался командующий. — Что касается обороны, эвакуации и бомбардировки планеты, то решение об этом принимало политическое, а не военное руководство. Так что мы все лишь выполняем приказы. Думаю, в правительстве не дураки сидят, и раз они приняли такое решение, значит, оно было взвешенным и хорошо продуманным. Не зря же при кабинете министров целую армию аналитиков содержат?… Что касается кораблей, которых не хватило, чтобы выиграть несколько часов для завершения эвакуации, то могу вас заверить, адмирал, что они прямо сейчас задействованы в нескольких очень важных боевых операциях, — закончил свою речь командующий, подпустив в голос металлические нотки.

Тон вышестоящего начальства несколько отрезвил адмирала.

— Простите сэр, наверное, я немного устал.

— Я понимаю. Может быть, вам имеет смысл пройти психологическую корректировку? В этом нет ничего такого…

«Так бы уж и говорил: а не промыть ли тебе мозги, парень?» — невесело усмехнулся про себя Силаев, оборвав командующего на полуслове:

— Думаю, не стоит, сэр. Я справлюсь.

— Как знаете… Мое дело предложить.

— Разрешите идти, сэр?

— Постойте… — остановил адмирала командующий и протянул пакет.

— Что это сэр?

— Это уведомление об отпуске. Думаю, месяца хватит, чтобы вы пришли в себя. Немного развеетесь… У вас есть семья, адмирал?

— Нет, сэр…

«Уж об этом-то должны знать», — с нарастающим раздражением подумал Силаев.

— Подруга?…

— Никак нет, сэр.

— Ну вот, развлечетесь. Девушки, то да се… Может, что серьезное наметится. Семьей обзаведетесь, детишек нарожаете…

— Не стоит, сэр. Лучшее лекарство, как известно — это служба. А лучшая семья — это экипаж.

— Я не знаю, как насчет лучшего лекарства, может быть, оно и так, но отдыхать — это приказ.

— Понял.

— А вот теперь можете идти.

— Есть, сэр.