Певчий Гад. Роман-идиот. Сага о Великом

Вячеслав Киктенко

Всплыл из древних глубин Неандертальства образ Великого. Великого Певчего Гада. Затёртого временем, размеренной, «правильной» жизнью. Может, вытащен был из областей междумирья кривовато, как иногда вытаскивают «неправильное дитё» из чрева? Переменилась обыденная жизнь. Сны ушли в день, дневное переместилось в ночь.«…и стал водолазом, ловцом диких снов,И стал земноводным в долинах проточных:Ночным разрушителем денных основ,Дневным соглядатаем знаний полночных…» Книга содержит нецензурную брань.

© Вячеслав Киктенко, 2020

ISBN 978-5-0051-4579-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вячеслав Киктенко.

8-906-732-92-45 — моб.

8-499-164-02-69

a6789@yandex/ru

Вторая часть романа «НЕАНДЕРТАЛЕЦ»:

Певчий Гад

Сага о Великом

(Сохранившиеся отрывки из жизни и творчества

Великого. Просто Великого)

Часть первая. Три короба.

***

Много звёзд, солнц, а ещё больше лун сменилось, пробежало по моей размеренной, расчисленной на дни и ночи жизни, пока не грянули времена.

Когда занырнул…

Не своею волею занырнул, но по большой печали вошёл в чужой, не слишком уютным оказавшийся запредел. После нескольких тяжелейших операций, когда вытаскивали с того света, вызволяли подвешеного на ниточке между мирами, переменился не один только образ жизни, весь мирообраз. Приоткрылось нечто, прежде смещённое в темноту.

Вдруг, словно вспыхнув на резком свету, это нечто проступило рельефно, осязаемо. Что это было, осознал не сразу. Но всматривался пристально, всё внимательнее вглядывался в это нечто, пока, наконец, очень медленно, постепенно не стал проступать всё более явный, вполне реальный и, как оказалось, хорошо знакомый образ.

Вот так он и всплыл из глубин — образ Великого. Образ сильно затёртый временем, размеренной, правильной жизнью.

Может, вытащили меня из областей междумирья неправильно, кривовато, как порою родовспомогательница вынуждена вытаскивать «неправильное дитё» из чрева —

не тем местом? Не знаю. Прежние сны ушли в день, дневная жизнь переместилась в ночь. Долгие сонные дни и бессонные ночи, проведённые в лазарете, незаметно перешли вместе со мною в мой дом…

Я сделался сновидческим свидетелем дневной жизни и, одновременно, расхитителем ночи. Спал днём. Бодрствуя же, иногда записывал невольно похищенное…

***

Я стал водолазом, ловцом диких снов,

Я стал земноводным в долинах проточных,

Ночным разрушителем денных основ,

Дневным соглядатаем знаний полночных,

Фигур запредела…

Фигура запредела

Самой крупной фигурой запредела оказался… идиот. В самом классическом, эллинском смысле идиот — частный человек, вне партий. И даже, как выяснилось, вне сословий. Просто человек. Идиот. Вроде бы никто, ни то, ни сё. А выяснилось, по прошествии времени, по воспоминаниям современников, по собиранию архива — и то, и сё. Вот об одном из таких, Великих Идиотов, сложилась Сага. Из моих записей, из его «архива». Так его и станем величать — Великий. Просто Великий.

***

…оказалось со временем: здесь, на земле, в крохотном сегменте мироздания таинственными и непредсказуемыми оставались одни только чудаки, блаженные, юродивые. Остальные — прозрачневели, становились всё более опрозрачены смыслами, Рацио, Цифрой. Чудаки жили Словом. Старым, как мир, пахучим, как осенняя яблоня, Словом…

***

Не обломки даже, обломочки остались от жизни Великого. Велик он был всем — неординарностью идей, дикостию поступков. Даже неизбывной глупостью. Но и таинственнной мудростью, не всем сходу видимой. Обнаруживали её — с изумлением для самих же себя! — только с годами… и то лишь более-менее знавшие его, кое-что понимавшие в жизни.

В чём феноменальность Великого? Ну, об этом вся книга. Не назову имени-отчества-фамилии, которые у него, конечно же, были.

Возрос в образцовой советской семье: отец геолог, мать соцработник, старшая сестра, благополучно женатая, училка…

И все они не просто не любили Великого. Как бы это выразиться?.. Не любили, как, возможно, не любят неординарную и потому мало понятную частичку в атоме. Ну, вроде нейтрино. Чужой он был, всем чужой. Дикий, непонятный, Великий…

Но — к делу.

***

Однажды, воодушевлённый некоторыми успехами в стихосложения, поздний уже Великий, в подражание знаменитым изваял Оду. Себе самому. Назвал «Певчий гад».

Вот так и озаглавим обломки. Всю эту Сагу так и озаглавим: