Агасфер. Вирусный транзит

Вячеслав Каликинский (2022)

«Вирусный транзит» — финальный роман литературного проекта «Агасфер». В нем, как и в предыдущей книге, живет и действует Майкл Берг, потомок первого разведчика Генерального штаба Русской армии, заброшенного в Страну Восходящего солнца в канун Русско-японской войны 1904–1905 годов. Обстоятельства сложились так, что первый из Бергов, оставшись без связи с Россией, был вынужден сотрудничать с японской спецслужбой. Однако, выполняя ее серьезные и опасные поручения, он никогда не работал во вред России. Теми же принципами руководствовались оставшиеся в Японии его потомки — сын, внук и правнук. Оперативное чутье и аналитические способности Берга снова понадобились Информационно-исследовательскому Бюро при кабинете министров Японии. Стране грозит огромный репутационный ущерб, если миру станет известна связь нынешних экспериментов, проводимых в американских биологических лабораториях на Украине, с преступной деятельностью «Отряда 731». Это подразделение Квантунской армии в сороковых годах готовило Советскому Союзу и всему миру тихую и страшную бактериологическую войну. Кабинет министров Японии ставит перед своей спецслужбой задачу уничтожить вирус чумы, расшифровка генома которого может явить миру связь с разработками изуверов «Отряда 731». Между тем, появление на Украине агента азиатской расы было просто невозможно. И японец в четвертом поколении Берг становится единственным кандидатом для выполнения полученного задания.

Глава третья

Уже через четверть часа после разговора с генералом Тоси в номере Берга стало тесно от собравшихся здесь людей. Один из «оккупантов» представился медиком. Он измерил пульс и давление Берга, деликатно поинтересовался — нет ли у него аллергии на лекарства и протянул ему кювету с несколькими капсулами.

— Это еще зачем? — недоверчиво отшатнулся Берг. — Я совершенно здоров!

Доктор пояснил: господину Бергу в ближайшие часы предстоит напряженная умственная работа, мощный «мозговой штурм». За короткое время ему предстоит освоить и запомнить огромный объем информации. И это — важное дело, требующее максимальной концентрации умственных способностей. И для повышения этой концентрации медиками разработана целая группа препаратов, улучшающих когнитивную функцию. Господину Бергу рекомендован новейший ноотропный препарат. Он совершенно не опасен для здорового человека, уверил доктор.

Берг покосился на специалистов, бесшумно снующих по номеру. Они принесли с собой несколько кейсов с бумагами, огромный ящик с проекционным телевизором и даже кофемашину. Пожав плечами, он проглотил капсулы.

Доктор откланялся и отошел в сторонку. А к Майклу тут же приблизился один из консультантов:

— Я дам господину Бергу общее представление о биологических лабораториях, — объявил он. — Попозже до вас будут доведены и более подробные сведения об американских исследовательских центрах. Итак, Украина. По сути дела, нынешние исследовательские центры микробиологии возникли там на базе советских противочумных станций, перешедших в собственность Украины после распада СССР. Разумеется, все они ежегодно модернизируются и ныне отвечают самым высоким критериям безопасности. В BSL-4 лабораториях, к примеру, запрещены плинтусы. Там допускается только наливной пол и закругленный переход к стенам — вы догадываетесь, для чего, господин Берг?

Тот пожал плечами.

— Для того, чтобы в помещении не было лишних щелей. Замечу, кстати, что в Китайском Уханьском институте, откуда «сбежал» ковид, часть помещений были отделаны не так. А это грубое нарушение, потому что патоген вполне мог попасть под плинтусы. Итак, никаких плинтусов и закругленные переходы: нельзя же подвергнуть целую комнату воздействию температуры 124 градуса Цельсия в течение сорока минут, верно?

Берг слушал консультанта, одновременно наблюдая за техниками. Они подключили к телевизору несколько лэптопов, и на огромной панели стали меняться картинки с видами лабораторных помещений.

— В каждой лаборатории есть своя коллекция вирусов и биоматериалов, — продолжал рассказ специалист. — Но после провозглашения независимости Украины Россия принадлежащие ей коллекции не получила. Они достались американцам.

Бег слушал, дивясь про себя методике обучения азам микробиологии. Его наставник быстро менял темы, перескакивал с одной на другую — ни о каком системном знакомстве с предметом не могло быть и речи!

Словно подслушав его мысли, консультант заметил:

— Я знакомлю вас с самыми разными аспектами микробиологии, Берг-сан! Насколько я понимаю, во Львове вы представитесь инженером из Харьковской лаборатории. А инженеру вовсе не обязательно быть высококлассным специалистом в работе с вирусами и бактериями. Достаточно иметь о них общее представление. А что до отрывочности получаемой информации — не беспокойтесь! Мы будем давать вам информацию по особой отработанной методике, и через некоторое время ваш мозг сам выстроит систему понятий. В результате при необходимости вы легко сможете поддерживать беседу с настоящими специалистами… Итак, американцы. Они уже давно освобождают свою страну от биологических лабораторий самого высокого, четвертого класса защиты, в которых можно встретить возбудителей таких инфекций, как лихорадка Эбола, оспа, чума, болезни Марбурга и Ласса. Размещая их за границами своей страны, Соединенные Штаты фактически избавляются от опасной «грязи» у себя дома…

Уже через час после начала ознакомительной «лекции» Берг осознал, что узнал о новом для себя разделе знаний в области микробиологии гораздо больше, чем хотел. Однако усталости он не чувствовал. Медик со своими капсулами оказался прав: голова была свежей, мозг послушно воспринимал новые знания и понятия.

А наставник, между тем, продолжал свою вводную ознакомительную «лекцию». Он рассказал, что лаборатории для самых опасных патогенов созданы по принципу матрешки — это здание в здании. Внутреннее помещение отделено от внешнего двойными и тройными окнами из бронебойного стекла — именно там микробиологи и работают с патогенами. «Чистая» зона — наружная часть матрешки. К ней примыкают различные вспомогательные и технические службы, очистные сооружения, складские помещения, виварии для живности и так называемые «курятники» — вольеры для содержания подопытных птиц.

С некоторым удивлением Берг узнал, что стерильные зоны биологических лабораторий изначально были созданы для микроэлектронной промышленности — поскольку при сборке микросхем пыль недопустима. Позже, в 1970-е годы, принцип обустройства сборочных цехов додумались использовать для микробиологии. Сейчас такая зона — это обычный элемент любой микробиологической лаборатории.

Работает на биостанциях только вакцинированный персонал, в скафандрах или защитных комбинезонах, все возможные источники заражения ликвидируются, дезинфектантов в избытке. Помещения с патогенами оборудованы телекамерами, записи хранятся годами. Скафандры из стерильной зоны в «грязную» не попадают, а персонал после каждой смены проходит через два душа: один с дезинфектантом, второй уже обычный.

Более подробно консультант остановился на вопросах биологической безопасности — рассказал о различных фильтрах, вентиляции, обработке жидких стоков и твердых отходов. На этом этапе Берг узнал, что отходы из каждого здания сливают в отдельный резервуар, с инактиватором. Очистка двойная: сначала стоки насыщают химическим реагентом и нагревают до ста тридцати градусов Цельсия в течение сорока минут. В такой перегретой воде под давлением убивается все живое, в том числе и споры.

Слышал ли господин Майкл об исследовательском центре Форт-Детрик? Там еще до подписания международной Конвенции о биологическом оружии в больших масштабах исследовали бациллу сибирской язвы. Для этой бациллы характерно то, что ее споры необычайно живучи, их очень трудно убить, в почве они сохраняются до ста пятидесяти лет. Когда Конвенция была подписана и лаборатории Форт-Детрика попали под запрет и должны были быть уничтожены, обнаружилось, что споры проникли в глубину кирпичей, и для полного обеззараживания все их требовалось пропускать через термоустановку. Денег в военном ведомстве в те годы на столь затратное мероприятие не нашлось, и полуразобранное здание стояло в Форт-Детрике до 1990-х годов.

— А теперь поговорим о чуме, — консультант многозначительно откашлялся. — Эта культура хранится в специальных боксах, в супернадежных морозильных камерах — как на атомных электростанциях. К ним подведены два-три источника электроснабжения, поэтому разморозки холодильников случиться практически и теоретически не может…

Консультант вещал около часа, а потом, словно споткнувшись, прервал свою «лекцию» и объявил перерыв. Бергу подали большую чашку ароматного кофе и порекомендовали подышать свежим воздухом на балконе. Майкл с удовольствием вытянулся в кресле, поставил чашку на широкий подлокотник и принялся размышлять, поглядывая на открывшуюся с высоты панораму ночного Токио.

Город светился миллионами огней и выглядел с высоты отеля динамичным и сюрреалистическим. В черное небо врезались главные архитектурные доминанты мегаполиса — 333-метровая телевизионная башня и ее новая «сестра» — 634-метровая башня «Tokyo Skytree». Глядя вниз, Берг в который уж раз поразился «разношерстности» столицы: высокие токийские небоскребы с тонированными зеркальными окнами соседствовали с небольшими панельными одноэтажными зданиями, вплотную прилепленными друг к другу. От широких магистралей, до отказа заполненных машинами, отходят узкие проулки, населенные в основном велосипедистами и пешеходами. И жизнь там, внизу, ни на минуту не замирает даже ночью.

Доктор, «скормивший» ему ноотропный препарат, не обманул: голова была свежей, а новые для Майкла темы не казались чем-то обременительным. Он с некоторым удивлением обнаружил, что может легко вспомнить и воспроизвести все, что преподал ему консультант.

Не прошло и четверти часа расслабляющего отдыха, как консультант снова пригласил Берга на продолжение «лекции». С сожалением покидая удобное кресло, Майкл мельком глянул на часы — время уже перевалило за полночь.

Консультант на сей раз усадил его перед экраном телевизора, и стал иллюстрировать свой рассказ кадрами специальных съемок. Незаметно пролетел еще час — и Майклу снова предложили ароматный кофе и приятный отдых в кресле на балконе.

После третьего часа лекции кофе Бергу не предложили — консультант объявил, что теоретическая часть ознакомительного знакомства с микробиологией на сегодня завершена, и теперь господину Майклу предстоит практическая часть.

Техники принялись быстро паковать принесенное оборудование, а консультант надел пиджак и пригласил Берга следовать за собой. В лифте он, к удивлению Майкла, нажал на клавишу верхнего этажа.

— Наш офис за городом, — пояснил консультант. — Поездка туда в автомобиле заняла бы много времени, поэтому нас на крыше ждет вертолет. Вы, надеюсь, хорошо переносите полеты, господин Берг?

Тот пожал плечами и про себя подумал: а если бы он страдал аэрофобией? Какой вид транспорта ему бы предложили?

Вертолет мягко скользнул в небо, и город отодвинулся вниз, его бесчисленные огни закружились за иллюминаторами и понеслись назад. Берг еще раз подивился, как Токио меняется с наступлением темноты. Днем он выглядел плоским, серым и очень сдержанным — а с наступлением темноты обрушивал на глаза буйство огней и красок.

Через полчаса после взлета огни мегаполиса за иллюминаторами стали меркнуть и вскоре сменились редкими светлячками вдоль загородных магистралей. А вертолет, сделав крутой вираж, стал снижаться.

Взглянув в иллюминатор в очередной раз, Берг с удивлением обнаружил, что машина пошла на посадку прямо на возделанное поле. Были видны сельскохозяйственные машины, рядки убранной соломы. Еще несколько десятков метров вниз — и взору открылся серый контур обширного здания, освещенного по периметру. Наконец крылатая машина приземлилась в нескольких метрах от входа.

Берг спрыгнул с невысокой подножки, глубоко вздохнул. Воздух был напоен влажным запахом земли и свежескошенной травы.

— Вы можете покурить здесь, — предложил консультант. — В здании мы пробудем до утра, и там курение строго запрещено.

Майкл оглянулся, сделал несколько шагов к входу, пытаясь в полутьме разглядеть табличку у дверей. Разглядев, удивленно поднял брови:

— Куда это мы прилетели?

— Мы прилетели в нужное место, господин Майкл! Это сельскохозяйственная коммуна «Три колоска». Нашей службе совершенно не нужно излишнее внимание — отсюда и сельскохозяйственное прикрытие. Коммуна должным образом зарегистрирована в муниципалитете, имеет все нужные реквизиты, пару тракторов и уборочных машин. И на этом поле действительно выращивают сою и рапс…

Берг только поджал губы и промолчал.

* * *

После двухчасового практического знакомства с биологической лабораторией, в числе прочих размещенной в коммуне «Три колоска», Бергу было предложено несколько тестов. И он с некоторым удивлением легко с ними справился. Консультант сдержанно похвалил его за усердие и проводил до кабинета шефа «Найтё», генерала Тоси.

Старик, который явно не отдыхал со вчерашнего утра, тем не менее выглядел свежо и бодро, — и Майкл подумал, что и тут не обошлось без ноотропных препаратов для повышения работоспособности.

Генерал церемонно склонил голову:

— Искренне благодарю вас, Майкл, что вы согласились оказать стране еще одну услугу. Прошу прощения и за то, что темпы вашего вхождения в тему микробиологии могли показаться вам излишне быстрыми. Тут ничего не поделаешь: военная ситуация на Украине меняется слишком быстро. Российские войска задали исключительно высокий темп наступления и завладели почти всей восточной частью страны. Боюсь, через пару недель ситуация в Западной Украине тоже может поменяться, и тогда вы уже не попадете во Львовскую биолабораторию.

— Я гляжу, вы уже окончательно зачислили меня в свой шпионский штат, господин генерал! В прошлый раз меня отправили в Россию, нагрузив похищенной у военного ведомства США спутниковой аппаратурой. Если бы меня задержали с этими «цацками», то сибирские лагеря или американская каторжная тюрьма были бы мне обеспечены! Теперь вы намерены запустить меня на Украину с фальшивым паспортом немецкого наемника из Германии… А потом? Предложенная вами легенда предполагает мое внедрение в святое святых Пентагона — в военную микробиологическую лабораторию. Незаконное проникновение на территорию суверенного государства с фальшивыми документами, да еще во время ведения на территории этого государства военных действий — сколько лет каторги нынче за это дают, Тоси-сан?

Вместо ответа генерал прикоснулся к клавише на пульте управления и, чуть повернув голову, бросил в скрытый микрофон несколько фраз. Улыбнувшись Бергу, он придвинул к его локтю заранее приготовленный бланк документа.

— Сейчас я попрошу вас подписать обязательство о неразглашении сведений, составляющих государственную тайну, Майкл. Не обращайте внимания на жесткость формулировок в документе — он составлен в случае привлечения к операциям «Найтё» наших добровольных штатских помощников. И как только вы подпишете, я познакомлю вас с парой-тройкой специалистов, о которых не знают даже наши штатные сотрудники. Эти специалисты, надеюсь, убедят вас в безопасности предстоящей миссии!

— Большая честь для меня, — буркнул под нос Берг, размашисто подписывая двухстраничный документ.

Тоси сделал вид, что не услышал в его голосе сарказма и коротко представил проникшего в кабинет человека:

— Это Хироси, начальник отдела IT-технологий. Я хочу, Хироси, чтобы вы рассказали нашему другу Майклу, что такое система распознавания лиц и как мы можем заменить одного человека другим.

Айтишник коротко поклонился Бергу и начал монотонно говорить, глядя при этом куда-то в угол кабинета:

— На Украине вам предстоит проверка личности. Лет двадцать назад подобная проверка заняла бы дни или даже недели. Нынче все делается гораздо проще и быстрее. Служба безопасности организации «Икс» отправляет электронный запрос в головную организацию «Игрек», в чьей базе данных хранятся все «параметры» сотрудников, включая их отпечатки пальцев, сканы радужки глаза и фотографии. Система распознавания мгновенно сверяет индивидуальные особенности проверяемого с базой данных и выдает ответ — положительный или отрицательный. Во времена нашей молодости распознаванием человеческих лиц занимались немногочисленные специалисты секретных служб. Они работали с нечеткими порой фотографиями, которые изучали через допотопные лупы. Использовать компьютер ученые начали где-то в середине 60-х годов, и с тех пор программное обеспечение распознавания прошло длинный путь. Поначалу компьютер работал только с 2D изображениями, и проверяемый человек должен был смотреть прямо в камеру — что было далеко не всегда возможно. Современные технологии используют 3D модель, которая, фиксируя лицо в реальном времени, может обеспечить исключительную точность проверки. Такое распознавание лица использует отличительные особенности — например, очертания глазницы, форму носа и подбородка. Эти области лица уникальны и никогда не изменяются. Используя 3D программное обеспечение, система проходит через серии шагов, чтобы проверить корректность работы. Она измеряет параметры лица на микроволновом уровне и создает некий шаблон. Процесс идентификации лица охватывает пять шагов: выравнивание, измерение, представление, соответствие и проверка. Каждый человек имеет многочисленные различимые и неповторимые особенности. У человеческого лица есть приблизительно восемьдесят центральных указателей. Среди них расстояние между глазами, ширина носа, глубина глазниц, форма скул, длина челюсти. Эти центральные указатели создают числовой код под названием «отпечаток лица». А программное обеспечение «Identix» сравнивает этот «отпечаток» с другими изображениями в базе данных.

Берг кашлянул и подался вперед, отчего айтишник мгновенно замолчал, ожидая вопроса или возражения. Майкл с вызовом поинтересовался:

— Но моих индивидуальных особенностей в базе данных Пентагона нет! Как можно обмануть эту систему «Identix»?

— Для вас существует единственная возможность пройти проверку идентификации — и не вызвать при этом подозрения. Но возможность, признаюсь, достаточно сложна и рискованна…

— Расскажите нам про эту возможность, Хироси! — потребовал генерал.

— Для этого нужно заблаговременно взломать базу «Identix» Пентагона и ввести в нее «ботнет». Этот компьютерный «робот» проникнет в систему и спрячется среди миллиардов легальных файлов. Он будет незаметно и бездеятельно «сидеть» в системе до тех пор, пока кто-то не начнет проверку проверяемого и не введет в систему идентификации его фото. Только тогда спящий «ботнет» мгновенно проснется и начнет работать.

— И что тогда произойдет?

— «Ботнет» заменит изображение реального проверяемого человека фотографией господина Майкла. Совершится незаметный подлог, и система компьютерной безопасности подтвердит, что в Харьковской биолаборатории работал именно он. Все индивидуальные особенности проверяемого лица совпадут.

Теперь выразительно кашлянул старый разведчик:

— И это возможно, Хироси? Я имею в виду — незаметно для американцев ввести в их суперзащищенную систему ваш компьютерный вирус? Мне бы очень не хотелось вызвать межведомственный или даже дипломатический скандал…

— Еще полгода назад я ответил бы на этот вопрос отрицательно, господин генерал. Но нынче у меня работает компьютерный гений, которому такая задача вполне по плечу. Я привел его с собой, он ожидает за дверью — вы можете спросить у него сами…

— Гений, вы говорите? — Тоси задумался. — Вообще-то мне будет достаточно вашего личного поручительства… Впрочем, позовите вашего гения — может быть, заодно он убедит не только меня, но и господина Майкла!

Айтишник скользнул к двери и тут же вернулся в сопровождении худого человечка неопределенного возраста в мешковатой куртке. Поклонившись, человечек примостился к столу, и только тут Берг заметил, что куртка гения топорщится на спине от внушительного горба. Майкл поспешно отвел взгляд, но тут же обратил внимание на руки человечка. Подушечки необычайно длинных пальцев были сплюснуты, неровные ногти обгрызены. Эти пальцы жили своей жизнью — они беспрестанно шевелились, будто продолжали работу на клавиатуре компьютера. Берг с усилием отвел глаза от завораживающего шевеления пальцев горбуна, а генерал тем временем продолжил допрос:

— Американцы в свое время дали согласие на наш доступ к их системе распознавания лиц. Но в нашем случае речь идет не столько о пользовании этой программой, сколько о несанкционированном проникновении в нее, и хуже того — о внесении нужных нам изменений. Мне совсем не хочется быть пойманным за руку, Хироси! Американцы поднимут жуткий скандал, и самое малое, что они могут предпринять — это закрыть нам доступ к своей системе и сотрудничеству вообще. А скорее всего — скандал выйдет на межправительственный уровень…

— Вашему высокопревосходительству не стоит беспокоиться на этот счет, — пропищал горбун. — Даже начинающий пользователь Интернета может легко спрятать любые файлы внутри обычных изображений формата jpeg при помощи незатейливого программного инструментария. Такой способ сокрытия данных мы называем стеганографией…

Тоси поморщился:

— Господа, я прошу избавить меня и господина Майкла от узкоспециальной терминологии и заумных объяснений. Нельзя ли попроще?

Айтишники переглянулись, и горбун, не смущаясь, стал объяснять:

— Представьте себе стену дома, господин генерал. Она состоит из множества кирпичей. То же самое и с любой фотографией — ее, как вам известно, можно перевести в электронный формат и отправить через компьютер куда угодно. В электронном виде эта фотография будет состоять из миллионов «кирпичиков» — пикселей, или файлов. Наш вирусный «ботнет» состоит из тех же «кирпичиков», что и сама фотография — только выстроенных иначе, нежели «стена». Адресат — в нашем случае американцы — получит от нас самую обычную фотографию, обнаружить в которой «кирпичики» вируса просто невозможно! Ну а дальнейшее я вам уже объяснял, господин генерал.

— И ваш отдел, Хироси, готов дать гарантию скрытности засылки в систему «Identix» вируса?

— Разумеется, ваше высокопревосходительство. Японские и американские спецслужбы периодически обмениваются файлами — в частности, фотографиями подозрительных личностей и просто террористов. Как только мы определимся с очередным файлообменом, то отправим в Пентагон изображение jpg, которое станет носителем нашего «ботнета». И коллеги за океаном получат электронного «троянского коня», который будет молча и незаметно ждать запрос на подтверждение личности нашего человека.

Генерал задумчиво кивнул, жестом отпустил айтишников и поглядел на Берга:

— Прошу вас помнить, Майкл, о документе о неразглашении, который вы недавно подписали. И настоятельно рекомендую забыть обо всем, что вы только что услышали… У вас остались еще вопросы?

— Кое-что мне все же непонятно, Тоси-сан! Ваши э-э… консультанты сообщили, что американцы до прихода в Харьков русской армии успели уничтожить три сотни емкостей с опасными патогенами. И наверняка бы спрятали или уничтожили контейнер с чумой — не случись казуса с бегущими из города украинскими военными. Боевики батальона «Азов» не охотились за биоматериалами — им всего-навсего просто нужен был автомобиль, чтобы как можно скорее удрать из Харькова. А в автомобиле был этот проклятый контейнер. Думаю, что беглецы, обнаружив в машине какой-то ящик, наверняка попытались заглянуть в него. Меня ознакомили с подобными транспортными контейнерами и уверили, что попытки несанкционированного взлома приводят в действие систему самоуничтожения…

Тоси кивнул:

— Такая версия нами рассматривалась. Но дело в том, что эту систему самоликвидации просто так в действие не приведешь! Специалисты, имеющие отношение в разработке подобных контейнеров, уверяют, что попытка открыть хранилище или сильные удары по нему систему не задействуют.

— Мне много чего здесь показывали, Тоси-сан! — усмехнулся Берг. — И поясняли, что если система самоликвидации взведена, то непременно сработает! Боевики могли вообразить, что в контейнере спрятано нечто ценное. У них было оружие, взрывчатка — кто бы помешал им попытаться добраться до содержимого таинственного ящика?

— В этот контейнер, помимо всего прочего, вмонтирован передатчик GPS, который позволяет не только отслеживать его местонахождение, но и подать кодированный сигнал о взломе и приведении в действие системы самоликвидации. Автомобиль американцы отследили: боевики пытались добраться на нем до западной границы Украины, но бензин кончился, и они бросили машину на окраине Львова. Позже «тойоту» обнаружили чины дорожной полиции Львова. Прошу заметить, что сигнал о вскрытии или самоликвидации контейнера не подан до сих пор.

Берг подозрительно прищурился:

— Ваша поразительная осведомленность обо всем, что происходит у американцев на Украине, просто пугает, господин генерал! Неужели наша страна сотрудничает со Штатами и в области разработки биологического оружия?

— Уверяю, что нет! Однако «Найтё» держит руку на пульсе этой истории. О причинах нашего беспокойства я вам рассказывал, Берг-сан. Японии не нужен скандал международного уровня и лишний репутационный ущерб. Что же касается источника моей осведомленности, то он не на Украине, как вы предполагаете, а в Вашингтоне.

Берг понимающе кивнул, совсем не ожидая дальнейших откровений. И все же спросил:

— Значит, вы убеждены, что расшифровка преступной работы микробиологов из Харьковской лаборатории, попади вирусы в руки независимых экспертов, непременно нанесет удар по престижу Японии?

— Наши эксперты, работающие с архивами «Отряда 731», пришли к выводу о том, что этапы модификации вируса можно легко отследить. У каждого микробиолога, как мне пояснили, есть свой неповторимый «почерк», свои приемы работы по совершенствованию вирусов. Это сродни отпечаткам пальцев, Берг-сан. Если поднимется шум и след потянется к «Отряду 731», то нашей стране снова предъявят старое обвинение.

— Ну-у, не знаю, — покрутил головой Берг. — Я не специалист, конечно, но определить разработчика по формуле кажется мне фантастикой!

Генерал вздохнул, поднялся из кресла и, обойдя стол, присел рядом с Бергом. Побарабанив пальцами по столу, он заглянул собеседнику в глаза.

— Долгое время ученые категорически утверждали, что и создание этнического оружия в принципе невозможно. Однако в начале нулевых годов наука научилась редактировать ген человека. А микробиологи «Отряда 731» еще в 30-е годы прошлого века начали подбирать генетический код к славянской расе. Это зафиксировано в архивах. Они исходили из того, что национальные особенности в реакции на различные вещества предопределены генетически. А совсем недавно русской разведке удалось захватить в лабораториях США кое-какие документы, свидетельствующие о разработке биологического оружия, наносящего вред конкретному этносу. Увы, мой друг: в Харькове велась подготовка к тотальному уничтожению славян. И исходный патоген для этнического оружия до сих пор не уничтожен — он только «переехал» во Львов!

Берг, забыв о категорическом запрете курения в «Трех колосках», потянулся за сигаретами. Генерал нахмурился, но возражать не стал и продолжил:

— Американские биолаборатории на Украине занимаются исследованиями в интересах военно-биологической программы США. Их деятельность направляет Украинский научно-технологический центр (УНТЦ). Основной вид деятельности Центра — это распределение денежных потоков для проведения интересующих Пентагон исследований, в том числе в области биологического оружия. Связь с Пентагоном осуществляется через компанию «Black & Veatch» — основного подрядчика американского военного ведомства. Заказчиками и спонсорами УНТЦ со стороны США являются Госдепартамент и Пентагон, а финансирование идет также через Агентство по защите окружающей среды, министерства сельского хозяйства, здравоохранения и энергетики США. К деятельности биолабораторий на Украине причастно и Минэнерго США.

Тоси положил перед Майклом еще один документ и продолжил:

— Нам известны имена американских и европейских сотрудников этого научно-технологического центра. Пост исполнительного директора УНТЦ занимает гражданин США Кертис Белаяч. Родился 27 августа 1968 года в Калифорнии, обучался в Калифорнийском университете управления имени Андерсона. Имеет степень магистра международных финансов и работает на Украине с 1994 года. Председатель правления УНТЦ от Евросоюза — Эдди Артур Майер. От США работу центра курирует Фил Доллифф^[24], который в Госдепе занимает должность заместителя советника секретаря по вопросам международной безопасности и программ нераспространения оружия массового уничтожения. В списке, который лежит перед вами, — еще два десятка имен и кратких характеристик европейских и заокеанских функционеров, причастных к программам разработки биологического оружия. Надеюсь, что ваша изумительная память сохранит все эти имена — не исключено, что во Львове вы можете столкнуться с кем-то из них.

Берг подвинул к себе список, нахмурился и принялся за чтение. Закончив, он перечитал документ еще раз и улыбнулся генералу:

— Запомнил, Тоси-сан.

— Никогда не сомневался в ваших способностях, — отозвался генерал. — Но для собственного удовольствия не могу не задать проверочный вопрос: что вы можете сказать о нынешней супруге куратора от Евросоюза Эдди Майера?

Берг пожал плечами:

— Ева Бергман, 14 февраля 2001 года рождения, модель из Италии. Она подцепила Эдди в январе 2020 года в Куршавеле…

— Достаточно, Майкл, — генерал прихлопнул ладонью список и убрал его в сейф за своей спиной. — В качестве награды разрешаю вам выкурить сигарету!

В завершение беседы генерал Тоси сообщил, что Берг останется в «Трех колосках» еще на пару суток — ради максимально полного погружения в образ инженера Харьковской лаборатории. Майкл не возражал — он был холост, не обременен семьей и насущными заботами.

* * *

Бесшумный лифт мягко спустил Берга с вертолетной площадки на крыше терминала «Большая птица» аэропорта Ханэда на безбрежное асфальтовое море подъездных путей, перронов автобусов-шаттлов и парковок личного транспорта. После трехдневного «заключения» на лже-артели «Три колоска», где в его голову неустанно и почти круглосуточно забивали разные нюансы микробиологии, было приятно очутиться в многоголосной гуще людей, подышать не стерильным лабораторным воздухом, а вредными, но живыми запахами улицы.

Майкл попросил доставить его в аэропорт не к самому вылету в Гонконг, а заблаговременно. Отсюда он сделал пару звонков в университет, предупредил ассистента и старосту группы студентов о своей внеплановой отлучке и не спеша побрел в VIP-зал зоны вылета, мечтая о паре бокалов холодного светлого пива и прохладе уютного кресла.

Вытянув ноги и прикрыв веки, Берг приложил ледяное стекло высокой кружки к щеке и совсем было собрался вздремнуть, как рядом послышался хрипловатый знакомый голос:

— Прошу прощения за беспокойство, господин Берг…

Майкл без удовольствия приоткрыл глаза: конечно, это был он — темно-серый полковник Танака! В «Трех колосках» его не было.

— У вас что-то срочное, полковник?

— Не особенно. Жаль, конечно, что приходится прерывать ваш безмятежный отдых, но что поделаешь — служба!

— Говорите, полковник… Я вас слушаю.

— Должен немного скорректировать ваше задание во Львове, господин Берг.

— Корректируйте!

Танака неприязненно покосился на расслабленную позу Берга, его закрытые глаза:

— Это касается контейнера с культурой патогена, до которого вы, очень на это надеемся, непременно доберетесь. У нас есть сведения, что в этот контейнер кроме толстостенной колбы с вирусом заложен еще вот такой «портсигар». Взгляните, пожалуйста!

Берг снова открыл глаза и поглядел на полупрозрачную пластиковую коробку в руках полковника. Действительно, похоже на портсигар — разве что немного больше.

— И что, полковник?

Танака еле сдержался от того, чтобы не заорать на наглеца, не заставить его встать и слушать с подобающим вниманием.

— Вам нужно изъять этот «портсигар» и в полной сохранности непременно передать нашему человеку во Львове.

Берг с тяжким вздохом выпрямился и мысленно попрощался с возможностью подремать в удобном кресле и без помех осушить бокал пива.

— Давайте с этого момента немного подробнее, полковник! Во-первых, этот ваш портсигар: в последние двое суток я много общался с генералом Тоси и уверен, что он ни разу не упоминал о нем!

— Мы трудимся в одной команде, но задачи у нас иногда отличаются, Берг!

— Во-вторых, вы должны отдавать себе отчет, что вряд ли у меня будет возможность рыться в контейнере как в собственном кармане. Может так случиться, что меня и вовсе не допустят до этого хранилища. А если и допустят — кто-то наверняка будет рядом! Извините, полковник — но я не квалифицированный карманник и не фокусник.

— Львовский Исследовательский центр в настоящее время практически прекратил всю работу. Квалифицированный персонал микробиологов отозван в Штаты, частично уволен или сбежал — конкурентов для работы с контейнером у вас не будет, Берг! Постарайтесь!

— Допустим, мне удастся без помех стащить этот портсигар. А что с вашим львовским агентом? У вас во Львове есть агент? Никто мне об этом не говорил!

— Ну, это не совсем агент… Скорее, связник. И он уже там, на Украине.

Берг помолчал и в упор глянул в каменное лицо Танаки:

— Портсигар, полковник! Полагаю, в нем будет не пакетик мятных конфет! Какие нужны будут меры предосторожности?

— Никаких особых мер предосторожности, профессор! В портсигар, конечно, лучше не заглядывать — но если вы полюбопытствуете, то увидите там что-то вроде небольшого тканевого патронташа. А в кармашках — десяток плотно укупоренных ампул. Там биоматериал, не представляющий опасности.

Берг покачал головой:

— Извините, но я должен позволить генералу…

— Звоните! — согласился полковник.

Но дозвониться генералу Майкл не смог. Воркующий женский голос автоответчика сообщил, что вызываемый номер недоступен.

Танака едва заметно улыбнулся.

Ничего, подумал Берг. Ничего — я непременно дозвонюсь Тоси из самолета, или из Гонконга.

— Вот львовский адрес связника-дублера — Танака протянул клочок бумаги. — Там фитнес-центр. Вы узнаете нашего человека по татуировке над левой бровью. А он вас — по этому кольцу.

Берг повертел перед глазами кольцо из белого металла с черным камнем.

— Не прячьте в карман — наденьте на палец, — приказал полковник. — Желаю удачи, и прощаюсь с вами. Вам пора на посадку, профессор!

* * *

Танака пружинисто поднялся из кресла и, не оглядываясь, направился к выходу.

Добравшись до своего автомобиля, он достал планшет, включил его и ткнул пальцем в значок «Зона доступа». Гаджет немедленно отозвался: «Сейчас?»

«Да», — экран засветился, в верхнем левом углу замигал курсор.

Танака набрал имя и пароль зашифрованной почты «ProtonMail». Штаб-квартира сервиса, созданного разработчиками из CERN, базировался в Швейцарии и гарантировал полную конфиденциальность общения в Интернете.

Вызываемый абонент ждал звонка, и на мониторе засветилась строка:

— Все в порядке?

— В полном порядке. Человек будет на месте через два-три дня.

— Его не насторожило дополнительное поручение?

— Он пытался дозвониться до шефа, но линия заблокирована на все ближайшее время.

— Приемлемо. Половина вашего гонорара лежит в ячейке банка Тиба Коге.

— Хотелось бы знать — что за биоматериал находится в пробирках?

— Вы настолько любопытны?

— Скорее, осторожен…

— Могу просветить. Клещи проходят четыре жизненных фазы: яйцо, личинка, нимфа, имаго. На каждом этапе развития клещ питается один раз и переходит в следующую стадию. В пробирках содержатся примерно по двенадцать тысяч сытых личинок. Они напились крови с палочкой чумы, жизненные процессы замедлились, и они находятся в стадии анабиоза. В пробирках этот материал абсолютно безопасен.

— Черт побери. Понятно.

— Я рад. Вторая половина гонорара появится в банковской ячейке после того, как «фитнес-тренер» получит посылку. Вы включили услугу самоуничтожения переписки?

— Конечно.

— Тогда конец связи.

Танака покинул канал связи, однако самоуничтожение не подтвердил. Наоборот — он скопировал переписку и отправил файл в защищенное двухфакторной системой идентификации облачное хранилище.

Пусть полежит там, подумал полковник. Пусть полежит — пока нахальный профессор не вернется из своей поездки. Хотя, конечно, лучше бы он не возвращался!

Ретроспектива-3 (февраль 1938 года, Токио)

Начальник отдела Военно-Медицинской академии Коидзуми тщательно протер очки, залпом выпил стакан воды и воззрился на небрежно развалившегося перед ним старшего врача Сиро Исии. Коидзуми молчал, стараясь подавить гнев, кипевший у него внутри. Более всего в те минуты ему хотелось заорать на этого нахального выскочку, затопать на него ногами, поставить негодяя по стойке смирно. А еще главе отдела очень хотелось разбить голову Сиро Исии тяжелым графином с водой.

Однако Коидзуми сдержал свой порыв: у наглеца были высокопоставленные покровителя в Генеральном штабе, и тот постоянно об этом напоминал. Начальник отдела знал: если бы негодяй Сиро Исии только захотел, он тут же занял бы его место. Но, к счастью, у старшего военного врача были совсем другие планы на свое будущее.

Успокоив дыхание, Коидзуми придвинул поближе папку с бумагами и заговорил:

— В своем рапорте, майор, вы просите увеличить штатную численность ваших ассистентов и помощников. Позвольте поинтересоваться: а куда подевались ваши прежние ассистенты?

Старший врач небрежно пожал плечами:

— Четверо негодяев дезертировали. Они не являются на службу вот уже несколько дней.

— Дезертировали? — поднял брови Коидзуми. — Вы не видели их несколько дней? Очень интересно, майор!

Не в силах более сдерживаться, он вскочил с места и заорал, брызгая слюной:

— Вы заперли несчастных в боксе с зараженными лабораторными животными и с легким сердцем отправились к своим шлюхам! Вы провели у них почти неделю! Естественно, что лаборанты, не предупрежденные о соседстве с больными животными, и сами заразились чумой. Когда симптомы стали очевидны, вы обратились к военным властям и сдали несчастных в карантинную службу. И не забыли подготовить для своих друзей из штаба подробный отчет о течении болезни подопытных. Все это происходило практически на глазах старшего лаборанта Симоды — он сознался во всем, вот протокол его допроса!

В лицо Исии полетела бумага. Тот хладнокровно поймал ее, разгладил и положил на край стола и улыбнулся:

— Жалко, что я не запер Симоду в боксе с теми негодяями…

— И вы легко признаете свой преступный умысел?! За что вы убили этих несчастных?

— Это были жалкие неумехи. Двое перебили массу лабораторной посуды, третий не мог приготовить элементарный препарат, четвертый пьянствовал…

— А где вы пропадали целую неделю, майор?

— Выполнял приказ высшего командования…

— Тикусёмо^[25]! Как вы смеете прикрываться командованием, отправляясь к шлюхам?

— Вы не можете это доказать.

— Вы умышленно заразили четырех несчастных лаборантов, а теперь являетесь ко мне и просите выделить вам новых людей.

— Я работаю по плану, утвержденному в Генеральном штабе, — повторил Исии. — Если я не получу новых ассистентов, то немедленно пожалуюсь генералу.

— Вы полагаете, что генералу понравится то, что вы производите опыты не на мартышках, а на людях? Киккаке!^[26]

— Повторяю: это были никчемные людишки, полковник. И заразились по своей небрежности, я здесь не при чем! И вообще — давайте успокоимся, господин полковник! У меня есть все основания полагать, что очень скоро мы с вами расстанемся!

— Вот как? — Коидзуми мгновенно взял себя в руки и осторожно опустился на стул. — Прошу простить за некоторую несдержанность в выражениях, майор, но санитарное управление устроило мне за чумовую тревогу в вашей лаборатории нешуточную головомойку… Так что вы там говорите насчет нашего расставания?

Лаборатория старшего врача Сиро Исии по распоряжению Генерального штаба армии разместилась в комплексе Военно-Медицинской академии год назад. По мере увеличения объема работ подвальное помещение, выделенное Исии, вскоре оказалось для него слишком тесным. На основании рапорта старшего военврача для нужд его отдела был выделен примыкающий к Академии участок площадью более пятнадцати тысяч квадратных метров, находившийся прежде в распоряжении кавалерийского полка. Полковые квартиры и казармы также оказались в распоряжении старшего военного врача.

Но Исии все было мало! Он задействовал все связи в Генеральном штабе, и в апреле 1933 года началось строительство нового здания лаборатории, на которое правительством было ассигновано двести тысяч иен. Уже в октябре того же года в токийском квартале Вакамацу района Синдзюку было построено двухэтажное здание общей площадью 1 795 квадратных метров. Номинально новое здание было передано на баланс Академии, но Коидзуми не был в нем хозяином. Но, кажется, мог теперь стать им, если этот выскочка Исии не шутит насчет своего повышения и перевода!

Старший врач Исии самодовольно улыбнулся:

— Генеральный штаб крайне заинтересован в начатых мной исследованиях. А они предполагают масштабное расширение работ. Принято решение о создании исследовательского центра, в котором будут работать не менее двух тысяч лучших химиков и биологов нашей страны. Общее руководство поручено мне!

— Поздравляю, майор! — кисло улыбнулся Коидзуми. — Этот исследовательский центр будет создан на базе нашей Академии?

— Разумеется, нет! Местом для строительства выбрана территория оккупированного нами Китая. Если точнее — Маньчжурия. Логика выбора продиктована спецификой моих исследований: случись в исследовательском центре ЧП — зараза поразит не японское население, а чужую территорию. К тому же, густонаселенный Китай позволит без проблем находить «экспериментальный материал» для исследований.

Коидзуми решил сменить тему и снова взялся за свои очки:

— Наша доблестная армия жестко подавляет малейшие попытки сопротивления китайских коммунистов, — заметил он. — И я с большим интересом слежу за соревнованием между двумя подпоручиками, которые подробно освещает газета Japan Advertiser. Вы слышали об офицерах Тосиаки Мукаи и Цуёси Нода из 16-й дивизии, майор?

Сиро Исии снисходительно усмехнулся:

— Вы говорите о показательных обезглавливаниях китайцев? Эти два поручика, по их хвастливым заявлениям, проводят испытания старых самурайских клинков. Дурачье! Между тем, никто из них так и не сумел разрубить человека от головы до паха. Знаете ли вы, господин полковник, что для того, чтобы рассечь человека по вертикали, включая череп, требуется не только клинок чрезвычайно высокого качества, но и навыки того, в чьих руках меч? В их случае не применялась старая методика тестирования клинка на теле человека, называемой «тамэсигири»^[27]. Офицеры облегчили себе работу и просто отрубали китайцам головы — что же тут выдающегося?

— Вы называете доблестных самураев дураками? — поднял брови Коидзуми. — Насколько я знаю, наше высшее командование с большим интересом следит за этим состязанием офицеров. Победитель пока не выявлен — счет отрубленных голов составляет сто пять и сто шесть. И самураи решили продолжить свое пари^[28]…

— Уж не хотите ли вы донести на меня за высказанную мной непатриотичность, господин полковник? — рассмеялся Исии. — Доносите! Но имейте в виду, что я считаю глупым подобную бесполезную трату человеческих ресурсов. Я принесу великой Японии гораздо больше пользы, если стану проводить на китайцах биологические опыты! Уже решено: в моих будущих лабораториях подопытными будут не только китайцы, но и русские — их в Маньчжурии очень много.

— Ваши биологические опыты вызывают в медицинском сообществе негативную реакцию, майор! — осторожно заметил начальник отдела. — Не знаю… Одно дело — традиционное уничтожение врагов на полях сражений, и совсем другое — проведение на них медицинских опытов. Вряд ли европейские научные и медицинские журналы опубликуют результаты ваших будущих экспериментов, майор! А между тем — и вы не можете этого не знать — именно такие публикации являются проверенной дорогой к вершине научной карьеры!

— Плевать мне на европейцев и их журналы, — заявил старший врач. — Моя главная цель — подготовить японскую армию к победоносной войне с Советской Россией! И хватит об этом. Прошу принять мой рапорт о командировке в Маньчжурию. Меня известили, что там сейчас будет решаться вопрос о выделении земельного участка для строительства будущего исследовательского центра, и я хочу лично оценить его пригодность.

* * *

В 30-х годах на сопках Маньчжурии начали появляться японские секретные военные подразделения. «Отряд 100» у Синьцзина был специализирован на заражении скота, Цицикарский «Отряд 516» занялся разработкой и производством химического оружия. «Отряд 731», самый крупный, дислоцированный вблизи Харбина, изначально был «заточен» под разработку и испытание на людях бактериологического оружия.

Это была особая военная зона Квантунской армии. Под ее территорию в двадцати километрах от центра Харбина был выделен участок земли, имевший форму квадрата со стороной в шесть километров. Определив место для строительства, военные без колебаний сожгли там более трехсот китайских домов и ударными темпами построили на пепелищах жилые помещения на три тысячи человек, электростанцию, учебный центр и тюрьму на сто человек, многочисленные корпуса крупных и мелких лабораторий, конный манеж и крематорий. Был предусмотрен большой лекционный зал, стадион и даже синтоистский храм. Сюда же протянулась железнодорожная ветка, и раскинулся аэродром.

Это было громадное военное сооружение, окруженное рвом и забором с колючей проволокой, по которой был пропущен ток высокого напряжения.

Сиро Исии выбором генштаба остался доволен. Ему пришлось много хлопотать. В Токио он выбивал дополнительные ассигнования и рабочую силу для скорейшего завершения строительства. В медицинских университетах подыскивал кандидатов и лично формировал списки сотрудников для работы в своем Исследовательском центре.

Это было самым трудным: далеко не все отобранные им маститые профессора, ученые и студенты из университетов были готовы работать не с подопытными животными, а с «человеческим материалом». И составленные списки, к великому сожалению изувера, пополнялись крайне медленно.

Для вербовки наиболее перспективных кадров приходилось идти на поистине иезуитскую хитрость: отобранных Исией медиков и ученых поначалу отправляли в армию. И давали в полной мере ощутить на себе тяготы солдатчины, после которой кандидаты в «Отряд 731» становились гораздо сговорчивее. Палочная дисциплина и перспектива отправки на фронт заставляли людей соглашаться на то, что претило им по моральным соображениям. Да и платила армия за «работу» в Маньчжурии достаточно щедро.

Официально «Отряд 731» был частью департамента, занимающегося поддержкой санитарных норм в императорской армии Японии. Однако это было лишь прикрытие — главной целью подразделения являлась подготовка к биологической войне против СССР, США и других стран антигитлеровской коалиции.

Всего в подразделение за год с небольшим было отобрано около трех тысяч человек. В их число входили ученые, стажеры-медики, санитары, военные и рабочий персонал.

На территории отряда размещалось шесть блоков. Главное здание, где размещались 1-й и 4-й отделы, называлось «блоком «ро», поскольку внешне оно напоминало этот знак японской азбуки. К блоку примыкали два здания: в одном из них помещались хозяйственное управление и лечебный отдел, а в другом — отдел материального снабжения, столовая и кинозал.

Для семейных служащих Сиро Исии предусмотрел отдельный, весьма комфортный жилой комплекс. Здесь же находились общежитие для холостяков и синтоистский храм.

В 1939 году строительство первой очереди комплекса было завершено. Значительную часть персонала составляли научно-исследовательские работники и ученые, присланные с медицинских факультетов высших учебных заведений, из медицинских и гражданских институтов и научно-исследовательских учреждений Японии. Им был присвоены официальные статусы вольнонаемных японской армии и ученых-специалистов. Персонал был разбит на два десятка исследовательских и вспомогательных групп.

Попасть на территорию «Отряда 731» можно было только через секретный пункт связи, устроенный в центральном районе Харбина, на Гиринской улице. Здесь под вывеской «Пансионат"Береза"» стояло большое здание из красного кирпича. Это и был секретный пункт связи отряда с внешним миром. Прежде чем отправиться в Харбин, служащие отряда на автобусах или грузовиках из секретной зоны приезжали в «пансионат». Здесь они одевались в гражданское платье, выходили и смешивались с прохожими на городских улицах. По возвращении в отряд все проделывалось в обратном порядке.

Таким образом, конвейер смерти был готов начать свою страшную работу. Однако с официальным открытием комплекса Сиро Исии не торопился: он не без основания опасался, что кое-кто из завербованных медиков и микробиологов может быть шокирован методикой уничтожения живых людей и откажется работать. Отпускать таких из соображений секретности проекта было никак нельзя. Но как с ними поступать? Уничтожать «отказников»? Такие полномочия у Сиро Исии были — но это означало отсев ценных кадров и было бы отрицательным мотивом для плодотворной работы команды.

Нельзя было и тянуть с запуском «конвейера смерти» — генеральный штаб, вложивший в создание отряда огромные деньги и жаждавший быстрой отдачи от своей страшной затеи, торопил Сиро Исию.

Ради гарантированного удержания кадров глава отряда подумывал подсадить свой персонал на наркотики. Но не решался это сделать и отнюдь не из соображений гуманности. Сиро Исии боялся, что наркоманы не смогут работать так же продуктивно, как и здоровые специалисты.

Сомневаясь в правильности своей задумки, однажды он пригласил в свой Исследовательский центр для консультации главного фармацевта генштаба армии.

Был накрыт богатый стол. Однако гость из Токио всячески избегал предложенной темы беседы и воздерживался от рекомендаций. И вообще, по мнению Сиро Исии, токийский главный нарколог оказался слабаком и чистоплюем. Узнав о страшных для всякого нормального человека перспективах работы Исследовательского центра, он не смог сказать Сиро Исии ничего вразумительного. За столом он все время испуганно озирался, вздрагивал от каждого шума и откровенно боялся пробовать хоть что-нибудь — из опасения быть отравленным или зараженным. Обозлившись на чистоплюя за потерянное время, Сиро Исии решил напугать гостя еще больше:

— На нашем полигоне Аньда отрабатывается эффективность применения бактериологических бомб, — доверительно сообщил он. — Пленных китайцев привязывают к шестам, и на них с самолета сбрасывают начиненные чумными блохами керамические бомбы. Попадая на землю, блохи быстро перебираются на ноги испытуемых и начинают кусать их. Мои ученые специалисты наблюдают за ходом эксперимента в бинокли, с большого расстояния, а после бомбардировки везут китайцев в лаборатории и исследуют скорость и степень заражения.

— А какую методику исследования вы применяете?

Сиро Исии пожал плечами:

— Самую быструю. Мы вскрываем подопытных. Заживо и без всякой анестезии, дабы понаблюдать, как чума действует на внутренние органы.

Гость подавился сакэ и торопливо прикрыл рот платком. Исии заметил это и со злорадством продолжил:

— Помню один как раз такой эксперимент, проводившийся на четырех десятках подопытных китайцах. И завершилось дело не так, как мы планировали. Одному из привязанных китайцев удалось каким-то образом ослабить путы и освободиться. Он сразу же распутал ближайшего товарища, а затем вдвоем они принялись освобождать остальных. Вскоре все сорок человек бросились врассыпную. Наши медики в бинокли видели, что происходит, и впали в панику: сверхсекретная программа генерального штаба оказалась под угрозой. Нужно было срочно принять меры — но какие? Не растерялся только один из моих вольнонаемных стажеров. Он сел в кабину грузовика и помчался по полигону, наперерез беглецам, и стал ловко их давить. Благодаря таким решительным действиям большинство китайцев было уничтожено. Правда, бампер грузовика и фары от многочисленных столкновений с негодяями оказались разбиты, а капот и кабина залиты кровью. А тех, кто смог увернуться от мчащегося грузовика, охрана добила из карабинов.

Гость уронил чашку, поднялся и неверными шагами выбрался из столовой. Его рвало.

Сиро Исии бросил вслед гостю грязное ругательство и распорядился отправить его обратно в пансионат «Береза». Он всерьез раздумывал над тем, чтобы поручить своим охранникам поймать слабака и пополнить им череду подопытных…

Примечания

24

Указаны подлинные имена кураторов военно-биологических лабораторий.

25

Сукин сын! — японское ругательство.

26

Позер! — японское ругательство.

27

Старинное боевое искусство, практикующее испытание японских мечей. Клинки испытывали на соломенных снопах, бамбуке, на самурайских шлемах и на трупах казненных преступников.

28

Это исторический факт. После окончания второй мировой войны Тосиаки Мукаи и Цуёси Нода были арестованы в Японии американскими оккупационными властями и повешены по приговору трибунала.