Мажор 2: Обезбашенный спецназ

Вячеслав Иванович Соколов, 2023

У меня было всё – деньги, крутые тачки, роскошные женщины… и всего этого я лишился в одно прекрасное мгновение. Не удивляйтесь, ибо то, что отец сбагрил меня в армию, было лучшим, что случалось со мной. И пусть кругом смерть и кровь, я не один, рядом такие же отмороженные на всю голову парни. Мои братишки – Коршуны.Я Мажор и горжусь этим! Это мой позывной. Я спецназовец. Я Коршун.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

За что вы девушки красивых любите? Не замечаете меня-я-я-я? О чём это я? Как любой нормальный солдат о бабах конечно. А о чём ещё думать, если на меня сидят и осуждающе пялятся Васильев и Степаныч. Причём каждый осуждает за своё! Хорошо хоть, наконец-то выписавшийся из больницы Рогожин, с философским видом пьёт чай, типа ему пофиг. Хотя по глазам вижу, что ему хочется просто заржать. Ситуация-то комичная.

После всех наших подвигов на базе, там оставалось три ящика взрывчатки. Два мы утянули, а один оставили. Точнее даже не ящик, а только половину, ну или треть… Вроде как, сразу мало было. Вот и получается: что Степаныч недоволен, что мы такие нехозяйственные, а майор возмущён размером наглости и допытывается у нас с Маратом:

— Вы же сказали, что ничего лишнего не взяли?

Ответ приходит от товарища прапорщика:

— Это когда взрывчатка для диверсанта лишней была? Почему мы каждый грамм с боем добывать должны?

— Степаныч, они же её просто спёрли! — возмущается майор.

— Кто сказал? Ты эти ящики видел?

— Видел, вот стоят, — Васильев показывает на сложенный в углу хабар.

— На базе ты их видел? — не сдаётся Степаныч.

— На базе нет…

— Во-о-от, — вздев палец вверх, радостно сообщает прапорщик. — Не видел — значит, не было их там!

— Это не взрывчатка, — оторвавшись от чая, поведал Рогожин.

— О как?! — удивлённо вскидывает брови Васильев. — А что тогда?

— Ты понимаешь, Виктор Петрович, сержант наш… Вот он с умным видом сидит, — кивок в мою сторону, — запретил Листику брать в руки хоть что-то взрывоопасней пластилина. Вот тот и увлёкся художественной лепкой, а тут глядь… И мнётся хорошо…

— Руслан Иваныч, — укоризненно протянул майор, — может, хватит дурью маяться? Какой пластилин если там написано С-4.

— Прав ты, Петрович, хреновый нынче пластилин, сплошная зарубежная подделка… — и, не давая прервать себя, продолжил: — Ведь всё же в хозяйство припёрли. Или мало сделали, что ты так прицепился?

— Да нет, — тяжело вздохнув, признал Васильев, — это я так больше для профилактики. Просто немного в шоке, от того, что наши парни считают нелишним. Это же надо, пять РПГ уволокли! Вот зачем?

— За надом! — тут же вскинулся Степаныч. — А вдруг пригодится? Вот надо будет и что? А тут лежат — есть-пить не просят. Дай бог, чтоб не пригодилось, но вдруг? Или сменяю на что-нибудь нужное…

— Степаныч! — майор выпучил глаза. — Что значит сменяю? Это же гранатомёты!

— Ну и что? — не понял возмущения прапорщик.

А Рогожин тихонько засмеялся:

— Степаныч, может. Да ты Вить не тушуйся, вот представь: мыло кончится? А Степаныч пойдёт в хозяйственный магазин и сменяет.

— Тьфу, на вас, — в сердцах сплюнул майор. — Шутники, мля… Ну да ладно, всё это лирика. Гранаты, взрывчатка, РПГ и патроны — всё это вижу, а где рации?

— Какие рации? — вскинулся Рогожин.

В этот момент мы с Ханом посмотрели друг на друга и замотали головами:

— Не брали.

— Не было.

— Не было, — прищурился майор, — может и так. Вот только во время осмотра склада была найдена одна рация «Сойка-М2» — лежала под столом. А судя по следам пыли, там было несколько стопок с коробками. Куда делись?

— А мы откуда знаем…

–…Может, продали кому? — что-то мы с Мариком, прям в ударе сегодня. Так дополняем друг друга.

— А одну оставили? Не логично. А ведь эти сверхсекретные рации были украдены со склада ФСБ. Так что колитесь, пока я добрый.

— Хм… — Рогожин потёр подбородок, — если взяли, лучше вернуть. Одно: если бы там никаких следов не осталось, а так обязательно проверят, откуда у нас рации нарисовались. И вообще, что за тайны?

— Да мы хотели со Степанычем сперва посоветоваться…

–…Он бы что-нибудь придумал.

— Вот видите! — прапорщик гордо подбоченился. — Даже молодёжь понимает, кто тут самый умный. Я и сейчас могу придумать…

— Молчи уж, — Васильев весело усмехнулся. — Без тебя уже всё придумано. Или ты думаешь, что ты один печёшься о нашей группе? Майор Васильев, между прочим, тоже!

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался капитан, — покажи-ка им, как офицеры дела делают.

— А чего показывать? Была рация, да сплыла. Вы же в курсе свойств некоторого напитка под названием кофе, который был на базе?

Синхронно киваем. А то, как же? В нём был какой-то наркотик, и вставило всех не слабо. По крайней мере, мы с пацанами нормально почудили…

— Так во-о-от. Кто наступил на эту рацию не понятно, да и вообще… — Васильев задумчиво почесал затылок и чему-то, улыбнувшись, продолжил: — А когда один прокурорский решил покачать права, то все тут же вспомнили что это вроде он… Короче нету об этой рации ни слова, ни в одном документе. И рации вовсе не секретные, я б даже сказал совсем… неудачная модификация. Но нам они подойдут идеально. На вид, обычные «Сойки», а уж выписать и типа получить рации — не проблема.

— То есть ты нас разыграл? — улыбнулся Рогожин.

— Ну да. А то взяли манию не доверять… — огорчённо качает головой. И уже нам с Ханом: — Поймите головы садовые, не всё можно делать. Это хорошо, что рации эти, никому никуда не впились, а если бы наоборот? Представляете, сколько проблем бы создали? И ведь не себе, а нам, — кивает на капитана и прапорщика. — Вот что с вами делать?

— Понять и простить? — делаю большие, добрые глаза. — Мы же, как лучше хотели…

— А вышло как всегда?

— Вот тут ты не прав, Петрович, — вмещался Степаныч, — получилось как раз хорошо. Вот если бы не утянули, тогда да, фиг бы что нам перепало. И кстати, что там за неудача с модификацией?

— Да как сказать? Нормальные рации, просто была попытка увеличить радиус действия, в результате батареи стали дохнуть. Короче там не совсем понятно, что к чему, но оказалось что всё как всегда… похоже, деньги отмывали. Ну а в нормальном не усиленном режиме это обычные «Сойки», только размером чуть больше из-за увеличенного аккумулятора. Короче лучше нам не найти. Прошьём, настроим и будем пользоваться, — и вдруг с подозрением уставился на нас: — Там ещё станции помощней были…

— Не брали, вот чем хотите поклянусь, не брали, — честно признался я. — Маркони-то я услал, так что сами понимаете… Хотя, глядя как Димка этот свой гроб таскает… Была мысль. Но ведь это не связь на группу, а для внешнего мира. Так что не дураки же мы?

— Ну и молодцы, — заулыбался Васильев, — тем более что будет у вас рация полегче. Генерал Разин с барского плеча выделил. И давайте-ка о приятном, в конце концов. Есть у меня хорошие новости. Есть.

Все заинтересованно уставились на майора. А что? Приятные новости так редки… Вот Васильев с хитрой улыбкой, достал свою неизменную папочку и с невозмутимым видом начал перебирать документы.

— Петрович, твою дивизию!!! — не выдержал Степаныч.

Довольный достигнутым результатом майор радостно засмеялся:

— А что такое? — удивляется, сделав невинное лицо. — Хорошие новости они как коньяк — требуют процедуры.

— Петрович!

— И правда, давай колись, — понимающе подмигнув, всё же не выдержал капитан.

— Ладно, слушайте. Для начала скажу, что, как и договаривались: нам заменят все стволы на новые. Разин даже расщедрился на «Грозы», но я предпочёл отказаться. Всё же для наших условий они не слишком хороши… Ведь так?

— Так, — кивнул капитан, — стволы хорошие, но всё же более для городского боя. Да и с боеприпасом похуже, для «калаша» можно у любых бандитов разжиться. Тём более что они всегда «рады поделиться». Что ещё?

— Ну, броники ещё, ПБ (пистолет бесшумный) на всех и так по мелочи, но всё это — матчасть. А есть ещё и для души, — и вновь принялся держать паузу. Нам с Ханом понятное дело не по статусу подгонять, терпеливо ждём, а вот Степаныч как-то подозрительно посматривает на майора. Наверное, жуткую месть придумывает? Но вот деланно вздохнув, Васильев продолжает:

— О наградах пока вопрос решается, а вот звания для наших парней уже готовы. Хаматшин будет у нас сержантом, все остальные без исключения получат младших. Так что парни, перешивайте погоны, — довольно закончил майор.

Так не понял? А я? Меня то почему забыли? Кстати этот же вопрос заинтересовал и Рогожина с Ивановым:

— А Мажор? — хором поинтересовались отцы-командиры.

— Милославский? А я что не сказал? — всплеснул руками майор. — Как же я так-то? А? Нехорошо получилось. Ай-я-яй… Что ж это я…

— Петрович! — с угрозой в голосе протянул капитан.

— Что? А-а-а… — рот растянулся в довольной донельзя улыбке. — Старшина.

Ого! Через звание. Хм… А так можно? Руслан, потерев подбородок протянул:

— Старшина… Значит, наш харизматичный Егорка всех поразил? То-то я думаю, чего это капитан Свиридов припёрся и давай мне дифирамбы петь, какой я офигенный командир. Приятно, но не понятно. Что-то вы ребята при рассказе упустили…

— А было дело! — довольный полученным эффектом и моей обалдевшей рожей, заметил майор. — Я потом расскажу. Парни просто постеснялись, Егорку там пёрло не по-детски, вот и постеснялись. Кстати, мне походу тоже звёздочка прилетит, так что скоро буду проставляться…

— А вот это правильно, — тут же поддержал хорошее предложение Степаныч.

— Поздравляю, Вить, — искренне произнёс капитан.

Мы с Ханом тоже присоединились к поздравлениям, после чего получили на руки пакет с погонами на всю братву и свою порцию поздравлений. А майор тем временем продолжал:

— Но это ещё не всё.

— Да? А что ещё? — заинтересовался Степаныч.

— Да тут выяснилось, что Акимов обещал нас утопить в коньяке. Было такое, старшина?

Я слегка приосанился. А что? Чай не простой сержант уже. И подтвердил:

— Было. Вас всех и обещал.

— Ага, — покачал головой майор, — и Разин тоже так решил. А потом они всё обсудили и решили, что баня на генеральской даче с шашлыками будет куда лучше, чем дважды утопленные офицеры. Или как, Степаныч?

— Вот если бы не генеральская баня, то утонуть лучше, а так конечно на дачу.

— Не спорю. Вот только там ещё и жена генеральская очень хочет познакомиться с героями, и дочка его… Всё папке рассказывает, какие наши парни герои. Вот и получается, что в баню пригласили всех. Только думаю, топить их в коньяке не стоит…

— Но и совсем на сухую нельзя, — заметил прапорщик.

— Ох… не люблю я посиделки с генералами, — сокрушённо протянул капитан, — но и отказаться нельзя.

— Да ладно ты, — подмигнул майор. — И Разин, и Акимов нормальные мужики. Всё нормально будет, парням стол отдельно накроют, ну а нам, конечно, придётся уважить… Ну что поедем?

— А есть выбор?

— Не-а.

— Тогда да.

Выйдя из кабинета командира, остановились:

— Слышь, Хан, а дайка мне новые погоны и свои достань. Типа мы с тобой, самые перцы…

Марат задумчиво покрутил в руках бумажный пакет и эдак с ленцой произнёс:

— А что у нас кто-то в этом сомневается?

— Вот и посмотрим, кто порадуется, а кто слабое звено, — хохотнул я.

— Давай, — соглашается, надрывая пакет. На лицо набегает тень изумления: — А нету.

— Чего нету? — не въезжаю в тему.

— Погонов нету, тут письма.

— Какие, нахрен, письма?

— Нам, — изрёк Марат, перебирая конверты, — точнее всем нам. Из дому.

— Блин. Думаешь, прикололись?

— А чёрт его знает. Но на всякий случай пойдём письма раздавать… А про звания молчок.

— Замётано.

Останавливаемся посредине казармы:

— Братва, а кто танцевать умеет?

Мужики бросили подшиваться и сгрудились возле нас. Получив своё письмо, по быстрому откалывали коленце, изображая танец, и мчались читать. В руках у Марата осталось два письма, не получивших же было ещё трое: Пепел, Балагур и Листик.

— Внимание, внимание. Начинаем аттракцион: «Кто в пролёте?» — громко объявляю новое развлечение.

Обычно в случае если кому-то письмо не приходило, танцевали вальс: если один — то со стулом, если двое — то друг с другом, но самое прикольное от трёх — «Танец маленьких лебедей». Представляете, то, что исполняют воздушные балерины, в исполнении трёх и более орясин? О!!! Это шикарно!

— И так, у нас трое кандидатов! Кто же из них получит весть из дома, а кто порадует нас зажигательным танцем?

Письма на время отложены, ещё бы, письмо вот оно, а когда ещё можно будет поржать над товарищем?

— И так первое письмо получает… Озвучьте маэстро!

Марат с самым серьёзным лицом, прокашлявшись, объявляет:

— И так весточку из дома получает, мастер художественной лепки и шитья суровыми нитками — Листик!

— Попрошу аплодисменты! — подключаюсь к процессу.

Листик выходит, кланяется, проходит кружок вприсядку, и получает свой конверт.

— И так напряжённый момент, кто же из этих двоих красавцев мужчин останется сегодня ни с чем? Маэстро!

Марик, приняв позу, важно объявляет:

— И последнее на сегодня послание получает… — выдерживает паузу, парни в предвкушении замерли. — Гордость воздушно десантных войск…

Тут уже Пепел и Балагур начали раздуваться от гордости, приосанились…

–…А так же главный Ромео и спаситель юных дев — Листик!

Парни радостно заржали глядя на сдувшихся Андрюху и Вовку, а так же в предвкушение «лебедей». У Листика два письма как-никак, тут вприсядку не отпляшешь. Парни выстраиваются рядком, берутся за руки и…

— Эй, меня подождите, — присоединяюсь к коллективу. — Я тоже сегодня в пролёте. Музыка!

И десяток глоток выводят мелодию, хлопают ладоши, а четыре пары берцев бодро топчут пол — грохот стоит знатный… Отскакав положенную программу, радостно хлопаем друг друга по плечам. Настроение отличное. Для того в своё время Рогожин и ввёл эту традицию…

— Гони сотку, — раздаётся голос командира.

— Держи, — майор со вздохом передаёт командиру сто рублей.

— А ну стройся, — гаркнул Степаныч, держа в руках поднос, на котором лежали наши погоны. Всё же разыграли!