Проклятие княжеского рода

Вячеслав Егорович Лялин, 2020

Читателям хорошо известны занимательные истории о приведениях, обитавших в старинных английских замках. Когда душа давно умершего человека, в наказание за грехи, не находит покоя. Но куда страшнее наличие в семьях родового проклятия, насылаемого на грешника за неправедные поступки, и распространяемого на его потомство. Самое главное в такой ситуации суметь вырваться из этого порочного круга, а не совершать новых грехов, оправдывая свои поступки дурной наследственностью.

Приглашение на свидание

Царская охота набирала свои обороты. Развлечения, застолья, танцы, фейерверки, конные и речные прогулки совсем раскрепостили публику. Отдых на природе всегда благотворно влияет на состояние человека, но перенасыщение удовольствиями может подорвать моральные устои.

Императрица Анна Иоанновна большая любительница плотских утех, всячески поощряла любовные интрижки своего окружения. Она наслаждалась рассказами своих приближённых об их любовных победах. При царице состоял целый штат придворных сплетниц, с подмоченной репутацией, собиравших интересные слухи по всей столице, чтобы в красочных подробностях всё пересказать государыне. А на царской охоте, такие пикантные связи возникали между противоположными полами гораздо чаще. Этому способствовала сама обстановка, полностью раскрепощая людей, освобождая, как им казалось, от ложного чувства стыда и морали. Пресыщенная жизнью придворная знать желала развлечений и удовольствий. Жизнь им казалась такой короткой, что в ней не было места для прелюдии, нудных ухаживаний и романтических вздыханий. Всё нужно было получать сразу, без утомительных усилий. Немецкий рационализм, привнесённый в страну прибалтийским окружением императрицы, вытеснил всякий намёк на приличия и мораль. Грубость и хамство, стали обычным делом в отношениях между дамами и кавалерами. Невзначай шлёпнуть барышню по заднему месту стало проявлением удали и своеобразным знаком внимания. Привыкшие быстро удовлетворять свои желания кавалеры не церемонились с дамами своего сердца, превратив их в барышень своего желания. Поэтому не собрался церемониться с княжной Мамаевой и барон Густав. Он считал себя истинным военным и относился к дамам как к неприятельским крепостям, которые следует взять и разрушить одним наскоком, лихим броском, не прибегая к долгой и нудной осаде.

Прасковья Григорьевна получила записку от измайловского подполковника. Это было приглашение, а точнее приказ, явиться в расположение Измайловского полка, где со своими офицерами квартировал барон Густав.

Записку Прасковья прочитала великой княжне и, получив благословение от своей патронессы, отправилась в гости.

Измайловцы уже совершенно потеряли голову от многодневной охоты и удовольствий. Они не просыхали от пьянства, поэтому лагерь гвардейцев напоминал разорённую неприятельскую крепость. Всюду валялись пустые бутылки из-под вина, военная амуниция и конская упряжь. По лагерю в обнимку с растрёпанными маркитантками дефилировали подвыпившие гвардейцы.

В этом вертепе, как светлый лучик появилась княжна Мамаева. Все, кто мог ещё держаться на ногах и хоть немного владеть собой, постарались привести свою форму в надлежащий вид и продемонстрировать высокородной даме навыки почтительности. Хотя это получалось у них весьма скверно и со стороны выглядело неуклюже и даже смешно. Поэтому, несмотря на страшный погром, Прасковья была весела. Кислые физиономии и неловкие движения пьяных гвардейцев вызывали у неё откровенный смех.

Весёлость гостьи была расценена измайловцами, как особая к ним милость, поэтому они как можно радушнее старались наградить её своим вниманием, расточая в адрес княжны фантастические комплименты.

Более всех был обрадован командир полка. Барон Густав еле сдерживал себя от неуёмного желания, многократно усилившегося при виде субъекта своего вожделения. У него даже перехватило дыхание и прежде чем начать расточать любезности, приветствуя долгожданную гостью, барон вынужден был залпом осушить бокал игристого вина. Восстановив дыхание и почувствовав, придающий уверенности и добавляющий смелости, лёгкий шум в голове, гвардейский подполковник решительно перешёл в наступление.

— Фройляйн Прасковья, вы обворожительны.

— Ах, оставьте глупые комплименты, — продолжала улыбаться княжна.

— Бог видит, это истинная правда, — ища поддержки, посмотрел на своих гвардейцев барон.

— Бог видит, это правда, — хором загалдели измайловцы, так же как их командир, восхищённые красотой молодой княжны Мамаевой.

— Не позволят мне соврать мои бравые гвардейцы, вы самая прекрасная барышня на всём белом свете, — поедал глазами гостью Густав. — Я ещё не встречал такой дивной красавицы.

— Вы предлагаете мне свою руку и сердце? — приняв серьёзное выражение лица, спросила Прасковья Григорьевна.

— Я? — опешил курляндец.

— Да вы.

— Я? — растерявшись, не знал, что ответить барон.

Подобный поворот событий никак не планировался Густавом. Женитьба не входила в его планы. Он рассчитывал лишь на приятное времяпровождение не более. И вопрос дамы застал его врасплох.

— Что вы молчите подполковник?

— Я совершенно потерял дар речи, при виде такой красоты, — едва овладел собой барон Густав.

— Не полагала, что вы такой застенчивый, — усмехнулась Прасковья.

— Позвольте предложить вам вина, — барон принялся ухаживать за дамой. — У нас отличное светлое мозельское вино, с чрезвычайно мягким и приятным лёгким ароматом. Такого вы не найдёте в России. Его лично для меня доставляют прямо из Трира. Все подвалы моего замка в Курляндии набиты мозельским.

Барон растолкал полупьяных гвардейцев и провёл гостью к столу, где проворные слуги быстро заменив грязную скатерть, наполнили бокалы вином.

Прасковья Григорьевна взяла бокал, и сделал несколько глотков. Вино действительно было приятным на вкус, прохладным и лёгким. Напиток понравился и княжна улыбнулась.

— Я рад, что вам понравилось моё угощение, — уловив настроение гостьи, растянулся в улыбке барон Густав.

— Приятное вино.

— Угощайтесь.

— Вы хотите меня напоить?

— Нет, моя задача доставить вам истинное наслаждение.

— Каким образом?

— Я буду вас удивлять.

— Чем?

— Многим, — загадочно улыбнулся барон.

— Что ж, удивляйте.

— Прежде всего, я хочу показать вам свой лагерь, — объявил курляндец.

— Что же тут может быть интересного? — указывая на царившее вокруг разорение, спросила княжна.

— Моя походная конюшня, — с нескрываемой гордостью заявил барон. — У меня самые лучшие лошади. В России, да и в самой Курляндии, таких не сыскать. У меня есть редкие экземпляры. Особая моя гордость Гюнтер. Это просто красавец чистой вороной масти редкой Ольденбургской породы. У меня имеется пара великолепных, чистокровных Ганноверцев, выписанных мною из Шлезвига.

Живость, с которой Густав рассказывал о своих парнокопытных питомцах, выдавала в нём конюха. Он действительно очень любил и хорошо разбирался в лошадях. Это было его истинным призванием. И если бы не провидение, вознёсшее на Олимп из затрапезной Курляндии Анну Иоанновну, потянувшую за собой своего фаворита Эрнеста и всю его многочисленную родню, Густав так и занимался бы коневодством. Но судьбе было угодно вытащить его из конюшни и поместить во дворец. Такая быстрая перемена в жизни, как правило, приводит к помутнению рассудка, совращая нравственное обличье человека. Устоять он мгновенно обрушившейся славы, власти, богатств дано не каждому. Это под силу лишь людям с открытой душой и твёрдой моральной позицией. У Густава не было ни того ни другого. Как все выскочки он был жаден и беспринципен.

— Так что барон, когда вы назначаете мне свидание? — утомившись, слушая рассказ Густава о превосходстве его лошадей, спросила княжна Прасковья.

Ей были хорошо известны желания курляндца, которые были отображены на его мерзкой физиономии.

— Что? — вновь растерялся барон.

— Вы пригласили меня не любоваться своими лошадьми, или вернее не только любоваться лошадьми.

— Вы проницательны, — быстро овладел собой Густав. — Вы самая необыкновенная из всех женщин, которых мне довелось знать. А я большой знаток женского пола, поверьте мне.

— Я ни сколько не сомневаюсь, что вы барон пользуетесь популярностью у дам. Вы же такой красавец.

— Да, — глотая слюни, пробурчал Густав.

— Так что же вы молчите?

— Не будете ли вы милейшая княжна столь любезны, посетить сегодня очаровательный охотничий домик, — утерев платком выступившие от волнения капли пота на лбу, предложил курляндец.

— Это надёжное место?

— Очень, очень надёжное, — затараторил возбуждённый барон. — Это прекрасное место. Там всё отлично устроено. Про домик ни кто не знает.

— Надеюсь, вы меня не разочаруете.

— Как можно. Останетесь весьма довольны. Это уютное местечко. Мы будем там только вдвоём. Вы и я, и ни кого более. Всё будет по высшему разряду, — сбивался и проглатывал фразы барон. — Я так счастлив, так счастлив. Вы сделали меня самым счастливым человеком в мире.

Конец ознакомительного фрагмента.