Штрихи и пунктиры

Вячеслав Григорюк

Когда теряешь сбережения. Когда случайный знакомый дает правильные советы. Когда встреча в автобусе разрешает тебе залезть на балкон к девушке.Роман в рассказах. Книга содержит нецензурную брань.

МЕТОДИЧКА

«Пойти по пути наименьшего сопротивления — самое простое решение, которое может принять человек. Это заложено в нашем мозге еще с древних времен. Бессознательный инстинкт. И сколько бы человек не упирался и не доказывал, что он любит трудности и препятствия, в основном это показуха или хвастовство. Любой психолог вам это подтвердит».

— Пишешь? — скрипя дверью, вошла в кабинет Маша. Волосы она распустила по плечам.

— Пишу, Мышонок, — ответил Вова. — Принялся за психологию бессознательного. Пытаюсь растолковать, почему человек руководствуется теми или иными привычками, как и почему делает определенный выбор в различных ситуациях. В общем, как обычно, сижу и лью воду.

— Вы, психологи, вечно любите воду. Гуманитарии, одно слово.

— Ой, а вы, технари, рассуждать толком не умеете. И говорите коряво. Нет в вас философии.

— Вовочка, миленький ты мой, расскажи-ка мне, пожалуйста, для чего мне — специалисту по гидрохимии — нужна твоя философия. Ницше там… или Кант… или кто там еще есть?

— Гегель, — с улыбкой подсказал Вова.

— Вот, Гегель-Шмегель, — продолжала Маша. — Они же не объясняют, почему химическая реакция не протекает в заданном режиме.

— Так что, — чмокнула его в щеку, — лучше я прочту огромный трехтомник по химии, чем всех твоих Кантов-мантов и Гегелей-шмегелей. А ты пиши, пиши и еще раз пиши. Кто-то ведь должен это делать.

— И этим я и занимаюсь. Так что, дай мне продолжить.

— Как скажешь.

Поцеловались, и Маша вышла из комнаты.

— Так, на чем я там остановился? — Вова пробежался по тексту. — Любой психолог вам это подтвердит… Нет, это явно лишнее предложение… В принципе, как и предыдущее, — и стер весь абзац.

«Неприятно, когда тебя сбивают с работы», — достал из ящика большую толстую тетрадь. Перечитал свои записи, но на ум ничего не пришло. И как же быть?

Вова пододвинул ближе к себе ноутбук.

«Почему мы всегда стремимся пойти по пути наименьшего сопротивления? И это касается не только человека и его поступков. Даже все физики, электрики и инженеры говорят, что процессы, будь то в лаборатории, или же на производстве, всегда стараются идти как можно мягче и спокойнее. Именно такими путями, где меньше всего надо напрягаться. А почему? Да все просто: ЛЕНЬ. Именно она и является тем самым двигателем на поиск легких путей. Не зря же говорят, что „лень — это двигатель прогресса“. Копать лень — изобрели экскаватор, подниматься по ступенькам лень — придумали лифт».

Перечитал абзац.

— Уже лучше. А что дальше? Ничего. Лень. Пойду я лучше чаю попью, — и вышел из кабинета.

Чай самое лучше средство от безделья. Так же как и сигареты. Вот только Маша курить в квартире не разрешает, а выходить на площадку сейчас совсем не хочется. Да и курил Вова недавно.

— Все что ли? — удивилась Маша.

— Да без чая работа вообще никак не идет.

Маша налила ему чай. Вова взял кружку и две конфеты из вазочки и пошел обратно в кабинет.

Уселся за ноутбук.

— Копать лень — изобрели экскаватор, — сказал он.

«Наше подсознание безгранично и вмещает в себя все знания, которые когда-либо появлялись на Земле. Другой момент, не каждый человек способен черпать идеи из этого так называемого «колодца». В этом и есть отличие людей от животных. В свою же очередь, этим отличаются ученые от простых слесарей. Одни обладают огромным умом, другие же только и могут, что крутить гайки и при каждом удобном случае материться.

Мат, кстати, откладывается в наше подсознание еще с детства. Все мы прекрасно помним, как будучи маленькими сматерившись или сказав какое-то грубое слово, тут же получали от родителей. А потом нам запрещали так говорить, предупреждая, что еще раз услышат — станет хуже. Сознательно в этот момент мы забывали плохие слова, боясь сурового наказания, но все то, что было нами услышано или увидено в детстве, навсегда осталось под коркой мозга.

Многие писатели, особенно достаточно плодовитые (Дюма, к примеру), все свои сюжеты и идеи произведений черпают именно из подсознания. Даже я, автор сей книги, когда пишу эти строки, вспоминаю, что уже подобное читал в учебниках по психологии и слушал лекции на данную тему. Просто сразу такие вещи не всплывают в памяти, приходится много думать и ждать, когда откровение, которое уже давно известно, спуститься к тебе, и ты запишешь его. В случае же художника — нарисуешь.

Еще в нашем подсознании заложены инстинкты. Те самые, что дошли до нас сквозь миллионы лет эволюции. Человек разумный — homo sapiens — как отдельный вид образовался на основе другого вида — человека умелого — homo habilis, что в свою очередь эволюционировали из человекообразных обезьян. Думаю, что все знают этого еще со школы из уроков биологии и истории.

Именно наши предки, те самые обезьяны, и заложили в наше подсознание базовые инстинкты и потребности: выживание, еда, сон и продолжение рода. Об этом мы совершенно не задумываемся, действуем на «автопилоте». И здесь неважно, взрослый человек или младенец, что только-только научился ходить»…

— Вова, — заглянула в кабинет Маша. — Я пошла к подружке.

— На чем я тормознул? — прошелся по тексту. — Как-то все сумбурно. Начал за лень, теперь переключился на бессознательные инстинкты. Еще и австралопитеков приплел.

Потер лоб пальцами. Заметил кружку с остывшем чаем и нераспечатанные конфеты. Сделал глоток.

Работа встала. Слова не клеились в предложения.

— Опять муза меня покинула, — вздохнул Вова. — Сколько раз мне мама говорила, чтобы я не занимался ерундой и нашел нормальную работу и бросил эту психологию. По сути-то, я и так психологию забросил, ни лекции не читаю, ни семинары не веду. Только пишу методички да всякие вот такие книжки, которые вряд ли кто-то читает.

Чем себя занять? Ни одна мысль не шла в голову. И ничего не хотелось. Перечитал текст, нашел пару ошибок, исправил их и закрыл ноутбук. На сегодня хватит. Сел перед телевизором.

— Спать лечь, что ли?

Маша вернулась. Зашла в квартиру громко, ключи швырнула на полочку и со словами:

— Как успехи? — упала рядом и поцеловала его в губы.

— Вот если бы не поцелуй, было бы плохо. Думал немного вздремнуть, пока тебя нет дома.

— Есть вещи поинтересней, чем дневной сон! — залезла руками под его футболку.

Маша умела ласкать. От таких «ласк» диван стал скрипеть. Одна ножка подкосилась, середина слегка промялась.

— Жду тебя в душе, — игриво сказала она.

Одного раза ей всегда мало.

После душа они лежали на диване. Маша спросила:

— Еще писать планируешь?

— Не знаю. Мысли не идут. То ли лень, то ли я в теме не разбираюсь толком, — сонным голосом ответил Вова. Он дернулся во сне.

— Проснулся? — спросила Маша.

— Да. Маша, я голодный.

— Как обычно, — возмутилась жена. — Ты всегда голодный! — накинув на себя футболку, она пошла на кухню.

Вова считал, что с женой ему повезло. Она красивая, не ссорятся, всегда замечательный секс. А тут этот заказ с бесполезной книгой. Кому вообще интересно знать про подсознание?

— Вова, ты когда думаешь, бровями шевелишь, — хихикнула Маша.

Вова нахмурился.

— Да-да. Именно шевелятся. Так смешно. О чем думал-то, мыслитель?

— О тебе и о книге, — Вова встал с дивана. — Максимум, это либо пособие для заочников, или же мелкая методичка. Я еще попробую поработать.

Перекусив, Вова вернулся к ноутбуку.

«Конечно, помимо врожденных инстинктов есть еще и сознательно приобретенные инстинкты, которые, в свою очередь, можно при помощи регулярных тренировок и усилиями собственной воли, или же ее бессилием, перевести в разряд „подсознательных“. Обычно такие „бессильные“ инстинкты представляют собой вредные привычки — курение, допустим. На начальном этапе курильщик еще как-то может сопротивляться, примерно, на первых пяти-семи сигаретах (некоторые и после первой выкуренной пачки могут спокойно бросить, но это скорее исключение, что подтверждает правило). Другой немаловажный фактор — частота, с которой человек тянется к сигарете или видит тех, кто курит».

— А при чем тут, собственно, курение и подсознание? Оно поможет мне раскрыть главную тему? — Вова почесал подбородок. — Ладно, пока оставим, может, что и выйдет потом из этого более-менее толковое.

«Другой вредной привычкой, которая также „пролезает“ в подсознание, является алкоголь. Только действие его не так сильно выражено, относительно курения. Все дело в похмелье. Именно оно и заставляет смотреть на алкоголь с отвращением. В жизни же редко кто сразу начинает пить крепкие напитки, коньяк или водку, например. Обычно все начинается с пива или вина, а кто-то пробует шампанское под бой курантов. И дают попробовать именно родители, объясняя это словами: „Пусть уж лучше дома пьет при нас, чем где-нибудь в подворотне или за гаражами. К тому же, много мы ему не даем, только попробовать“. И эти самые пробы потом в дальнейшем и начинают пагубно влиять на сознание ребенка. Он вспоминает то состояние легкого опьянения, которое возникло после небольшого количества выпитого и думает, что если выпьет чуть больше, ему будет еще лучше. Но ребенок или подросток не вспоминает о похмелье, потому что от малых доз его практически нет (исключения составляют люди, у которых индивидуальная непереносимость спиртного). И этот подросток не контролирует себя и выпивает больше, чем нужно…»

— А это зачем? Так, надо дать Мышонку почитать, может, она что толковое скажет, — распечатал набранный материал. — Нужна помощь твоя, — Вова вернулся в комнату.

Маша сидела на диване, поджав ноги под себя, и орудовала пилочкой для ногтей. По телевизору показывали шоу «Замуж за Бузову».

— Ты опять эту ересь смотришь?

— Подожди! Сейчас она выбор сделает, и тогда поговорим.

«Отлично! Проблемы, написанные по сценарию и показанные по телевизору куда важнее проблем собственного мужа. И что же такого замечательного в этой передаче?»

Выбор Бузовой прервала реклама.

— Что там у тебя? — спросила Маша.

— Да вот пара страниц, и не знаю, то или не то написал, — Вова протянул ей листы с текстом.

— Вова, а мне это обязательно читать именно сейчас?

— Маша, успеешь ты еще женить свою Бузову!

— Вова, я вряд ли помогу.

Вова прищурился.

— Хорошо, хорошо, — сдалась Маша. — Давай свой шедевр сюда.

Но тут закончилась реклама, и Бузова опять стоит на распутье, кому же отдать свое сердце.

— Так, Вовчик, потом прочту, — Маша откинула листки.

Вова смял их. Маша удивилась, но промолчала. «Пропсихуется и успокоится», — подумалось ей.

Он вернулся к ноутбуку. «Ладно, завтра на кафедре это покажу, посмотрим, что мне скажут».

«В результате того, что доза превышает его норму (о которой он еще не догадывается), утром ему настолько плохо, что он зарекается больше никогда не пить. В этот момент ему кажется, что он может умереть. Масло в огонь подливают родители, не давая никакие лекарства и постоянно «капая» на мозги. Просто они — родители — в этот момент вспоминают себя, как они напились первый раз в своей жизни и как с ними обращались в этот момент их родители. Такое поведение уже выстраивается на уровне инстинктов, проникая под корку сознания.

Конечно, усилием воли свое поведение можно перестроить и не устраивать сцены воспитания и угнетения (если так можно выразится), а просто спокойно дать ребенку пару таблеток и не лезть хотя бы до обеда. Но психология человека устроена так, что если кто-то накануне развлекался и кутил, а на утро ему жутко плохо, то нужно обязательно начать действовать на нервы. Говорить не совсем приятные слова, настраивать на то, что он обязательно сопьется и будет валяться под забором к тридцати годам, и если еще раз такое повторится, то обязательно выгонят из дому.

В этот момент сами родители не отдают себе отчет в том, что никогда так не поступят со своим чадом. Просто им тоже так говорили, и они слепо и бездумно повторяют слова. Это и есть то самое бессознательное поведение.

Зигмунд Фрейд, автор всем известного «Психоанализа» утверждал, что то, что осознает человек — это есть его сознание, а то, чего он скрывает, мечтает о чем в тайне — есть бессознательное. Потаенные желания выражаются в сновидениях или творчестве. Человека можно подвергнуть гипнозу и узнать абсолютно все, что скрыто у него в голове. И на основании этих довод Фрейд вскоре вывел методику лечения, чтобы избавить человека от тайных мерзких желаний или же помочь ему справиться со своими страхами. А потом он все это свел к либидо и сексуальному влечению, отчего теперь так любят шутки ниже пояса».

То, что Фрейд действительно изучал психологию бессознательного, в этом никаких сомнений нет. Только что тут забыли пьющие подростки и ругающиеся родители?

— Вова, давай показывай, что ты хотел, — вошла в комнату Маша.

— Ничего уже не нужно, Мышонок. Можешь идти смотреть дальше телевизор.

— Ты чего нервничаешь-то? Просто очень интересная передача.

— Ага, безумно… И кого там выбрала в жены себе Бузова?

— Вова, ты все равно не поймешь. Давай, посмотрю, что ты там написал.

— Как будто ты что-то понимаешь в психологии, — съязвил он.

Маша вышла из комнаты, хлопнув дверью.

— И не надо мне тут характер свой показывать! — крикнул Вова. — Обидчивые какие мы, ишь что… На обиженных воду возят, — уже шепотом добавил он.

— Ты не психолог, — сказала в щель Маша. — Ты — психопат!

Вова махнул рукой. Опять она сбила с работы. И как вот с ней быть? Сроки поджимают, а у него только несколько страниц написано.

— Маша, — вышел к ней. Она сидела перед телевизором и не реагировала на него. — Мышонок, — Вова обнял ее за плечи.

— Уйди от меня! — она попыталась вырваться из объятий.

— Мышонок, что ты в самом деле? Извини! Сразу бы прочла и я бы отстал. Как будто тебе передача важнее, чем я и моя работа.

— Неси, посмотрю, — после минутной паузы сказала Маша.

Вова по новой распечатал материал. Маша прочла текст, не меняя выражение лица.

— Не знаю, Вова, — сказала она. — По мне — нормально. Ошибки и опечатки подправь только, а то прям в глаза бросаются. А так нормально. Но лучше сходить к более опытному человеку.

— Пойду, Маша, пойду, — вздохнул он. — Все равно показывать надо. Хотя, эти профессора и доценты те еще советчики. Каждый просит расширить свой раздел. Вот и все. А тут, Мышонок, — он опять вздохнул, — я не знаю, как быть. Мне самому не нравится то, что написал тут. Если одобрят, тогда буду продолжать.

— Хорошо. А соавтор есть?

— Пителин Альберт Сергеевич, заведующий кафедрой, и потом еще припиской идет какой-нибудь молодой научный сотрудник, протеже Пителина. А у него этих молодых и перспективных ученых под крылом пятеро. А в первой статье меня просто забыли указать как основного автора.

— А чего ты не пошел разбираться?

— Мышонок, во-первых, то было давно, когда мы еще с тобой даже знакомы не были. А во-вторых, я поздно это заметил. Весь тираж уже разошелся, прошло порядка трех или даже четырех месяцев. Пителин потом извинялся за этот недочет, но какой смысл в этих извинениях, если я не получил денег. Теперь умнее стал. Судом им пригрозил и перед выходом очередного номера просматриваю готовый вариант статьи.

— А я бы ругаться пошла, — сказала Маша.

В голове у Вовы созревал план беседы с Пителиным, что сказать ему и как отделаться от этой бесполезной работы. Пусть молодые протеже Пителина работают.

— Вовчик, думай мозгом, а не бровями, — сказала Маша.

— Мышонок, у меня появилась замечательная идея, — обнял ее крепко и поцеловал в губы. — Так, сейчас пойду опечатки исправлю, подкорректирую и все, больше я за психологию бессознательного не сяду.

Остаток вечер они посвятили телевизору и пустым беседам.

Маша утром проспала. Быстро собралась и выбежала на работу, не допив кофе. Вова же обстоятельно подготовился к предстоящему разговору: распечатал исправленный вариант текста, прорепетировал дважды свою речь перед зеркалом, побрился, надухарился и причелся, как будто не к заведующему кафедрой собрался, а на свидание с любовницей. Нашел все экземпляры договоров, что заключал ранее.

На вахте в корпусе поинтересовался, здесь ли Альберт Сергеевич. Перед кабинетом Вова включил диктофон на мобильнике и спрятал его в кармане. Постучал.

— Войдите! — послышалось за дверью.

Тяжелая дверь заскрипела проржавевшими петлями.

— А, Владимир Александрович, — с улыбкой протянул ему руку Пителин. — Проходите, проходите. Как у вас дела?

— Все как обычно, — пожал руку Вова, — хорошо, а временами и отлично. Я к вам по поводу книги, которую вы заказали. Вот, — Вова подал листы с текстом.

Пителин принялся читать. То хмурился, то удивлялся, то недоверчиво кривил губы.

— Владимир Александрович, — со вздохом начал он. — Вы про вредные привычки пишите или про подсознание и бессознательное?

— Про второе.

— А из этого текста получается, что рассказываете про вредные привычки… Спорить по поводу воспитания детей можно долго. Я хочу сказать, что это слабый и бесполезный материал. Вы вскользь упомянули Фрейда. Его учение можно прочитать в первоисточнике, здесь пересказ не нужен. А вот про австралопитеков и человеков умелых — вполне хороший кусок текста. Я думаю, что вам нужно двигаться именно из этой точки. Понимаете?

Вова кивнул.

— Отлично, — сказал Пителин. — Так что рекомендую вам начать с начала, оставив только кусок про древних людей. Я даже советую его расширить, чтобы любой, даже не-специалист понял.

— Альберт Сергеевич, у меня один вопрос, вы так же будете фигурировать в качестве соавтора данной книги?

— Да, а вас это смущает?

— Очень, Альберт Сергеевич. Просто если ваша фамилия красуется на обложке книги, то будьте добры, напишите хотя бы пару глав. А то выходит как… подождите, не перебивайте… Выходит-то у нас как: я пишу книгу в полном объеме, приношу вам ее. Вы… читаете, — он хотел сказать с «умным видом». — Потом высказываете свои замечания. Обычно получается так, что эти замечания касаются чуть ли не всего материала, и требуете переписать. Зачем вы нанимаете меня, если я все делаю неправильно с первого раза?

— Э-э-э, — только и выдал Петелин.

— Вот и я о том же, Альберт Сергеевич. Делайте сами, тем более, как специалист вы очень хороши, знаете психологию гораздо лучше меня…

— Владимир, я, кажется, понял, к чему вы клоните, — перебил Пителин. — Вас не устраивает зарплата, которую кафедра вам выплачивает. Да?

— Не в деньгах дело. Вы, кроме как критиковать и заставлять переделывать, ничем другим не занимаетесь. Я понимаю, вы человек занятой, загруженный. Вы дайте материал или аналог книги.

— У вас проблемы с поиском материала? — удивился Пителин фальшиво.

— Нет, читательский билет в библиотеку у меня есть. Я от вас никакой помощи не вижу.

— Да что вы говорите, Владимир Александрович! А те деньги, которые вы получаете за заказы? Это ли не помощь.

— Понятно. Вы все пытаетесь перевести на деньги. А можно посмотреть договор с типографией?

— А вам это зачем?

— Просто хочу узнать, сколько на самом деле стоит один экземпляр книги, и сколько денег я не дополучаю.

— То есть?

— Увидел в ларьке вестибюля предыдущую свою методичку. Цена за нее больше, чем в договоре прописано. Так вот, Альберт Сергеевич, я не прошу у вас повысить мне гонорар за текущую книгу. Я требую, чтобы мне выплатили все те деньги, которые вы наворовали с предыдущих изданий.

— Ага, то есть ты думаешь, что я вот взял и выдал тебе деньги, которых у меня нет?

— А когда это мы с вами успели перейти на «ты», Альберт Сергеевич? — улыбнулся Вова.

— Не важно! — рявкнул Пителин. — Решил меня шантажировать? Думаешь, я поведусь на это? Ошибаешься, милый мой! Иди ты отсюда, пока дело до греха не дошло.

— Альберт Сергеевич, вас здесь никто не стращает и не пугает. У меня тут, в папке, — Вова похлопал по ней, — лежат экземпляры договоров, в которых четко прописаны права и обязанности, обговорены суммы, которые получают авторы с продажи хотя бы одного экземпляра.

— Подотрись ты этими договорами! — крикнул Пителин. — Их нужно читать было до того, как подписал, а не перед нашим с тобой разговором. Эти бумажки не имеют никакой юридической силы!

Вова достал из кармана телефон. Включил запись. С каждой секундой разговора лицо Пителина становилось бледнее.

— Знаю, Альберт Сергеевич, что не ожидали вы такого, — Вова не договорил. Пителин соскочил с кресла и попытался выхватить телефон.

— Щенок! — кричал он. Лицо его раскраснелось — Убью гада!

Вова успел отскочить, опрокинув стул. Выбежал в коридор и столкнулся с молодой преподавательницей.

— ОЙ! — крикнула девушка. Вова машинально дернул ее за руку и выставил на пути у Альберта Сергеевича.

Пителин хотел ударить Вову в затылок, но попал в лоб девушке. Она упала. Лицо заведующего опять побледнело.

— Альбина, детка, — зашептал он. — Что ж ты так не вовремя-то? — девушка медленно приходила в себя. — Это все ты! Урод! Я тебя сгною! Уж поверь мне!

Вова лишь взглядом указал куда-то поверх Пителина. Тот обернулся и увидел в углу камеру.

— Гад! — шипел зафкаф.

— В суде встретимся, — Вова выбежал из института.

Пошел сразу в прокуратуру. Получил временный пропуск. Вова все рассказал, показал договора, диктофонную запись и назвал номер журнала со своей первой статьей. Написал заявление.

— Я надеюсь, что вы это дело не замнете, — сказал Вова.

— Не переживайте, это наша работа — таких влиятельных призывать к ответственности, — заверил его следователь.

Вова вернулся домой.

— Ты почему не берешь трубку?! — с порога закричала на него Маша.

— Разрядился, Мышонок, — ответил он. — Такое случилось, — и все рассказал.

Маша то краснела, то бледнела, а под конец рассказа уже наматывала круги по квартире. Переспрашивала некоторые моменты по несколько раз, ругалась на Пителина и на всю систему в целом.

— Меня тоже вызовут в суд, да? — спросила она.

— Вызовут, ты же жена моя.

— С адвокатом как будем вопрос решать? Денег лишних у нас нет.

— Причем тут адвокат? — удивился Вова. — Мы же не защищаемся. Даже если и понадобится, обратимся за помощью к государственному.

Помолчали.

— Вова, — сказала Маша, — ты как додумался до этого?

— Ты сподвигла, — признался он. — Решил, что надо действовать. Дошло, так сказать, что на мне ездят как на ишаке.

— А когда все закончится, чем займешься?

— Тем же — книги писать, только художественную литературу. Романы… К тому же, мне должны компенсацию выплатить. Еще же неизвестно, сколько он там наворовал.

Спустя три дня Вову вызвали для повторной дачи показаний. Он не стал их менять.

— Это хорошо, — сказал следователь. — Пителин Альберт Сергеевич сейчас находится под стражей, идет разбирательство. Тут уже уголовное дело пахнет. Понимаете? Капнули мы поглубже, и выяснилось, что он и с директором типографии в сговоре, и с ректором института. Там целая отлаженная сеть, которая уже функционирует давно. Показания вашей жены в суде пригодятся.

Вова кивнул.

У Маша показаний было немного. Она толком ничего не знала.

— Хорошо, — сказал лейтенант. — Передайте мужу, что ректор написал заявление по собственному желанию.

На второй неделе разбирательства нервозность упала, и Вова принялся писать детектив. Работал каждый день, часов по шесть. За день до слушанья он ее закончил.

Суд был не долгим. Доказательств и улик хватило. Два дорогих адвоката не спасли Пителина и его помощников.

— Суд постановил: Пителину Альберту Сергеевичу, заведующему кафедрой общей психологии, назначить наказание в виде пяти лет лишения свободы в колонии общего режима по статьям сто семьдесят один и триста двенадцать уголовного кодекса. Стрелкову Сергею Васильевичу, директору типографии, назначить наказание в виде трех лет лишения свободы в колонии общего режима по статье сто семьдесят один уголовного кодекса. Ректору института, Тонову Степану Андреевичу, назначить наказание в виде трех лет лишения свободы в колонии общего режима по статье триста одиннадцать уголовного кодекса. Килину Владимиру Александровичу выплатить денежную компенсацию в размере одного миллиона двухсот тридцати шести тысяч. Выплату взыскать со Стрелкова Сергея Васильевича. Подсудимых вывести из зала суда. Заседание окончено, — и, ударив молотком, судья удалился.

— Почему с меня? — возмущался Стрелков.

— А потому что, милый мой, — сказал Пителин, — что все деньги шли через кассу твоей типографии. Ты еще легко отделался.

— Не переживайте, — подскочили к ним адвокаты. — Мы вас обязательно вытащим. Это дело мы так не оставим, — и продолжал что-то еще им говорить, пока виновных вели обратно в камеры.

— Вова, а почему Пителину назначили наказание по двум статьям, а Стрелкову и Тонову по одной? — спросила Маша.

— Пителин дал взятку Тонову, чтобы тот закрыл глаза на его махинации. А со Стрелковым вел незаконную деятельность. Вот и все, Мышонок.

— А не много ли им дали?

— Нет, я бы больше залупил, честное слово. Все-таки адвокаты у них хорошие. Оно и не удивительно, столько денег имеют. Смогли себе позволить.

— Компенсация хорошая…

— Я думал, что будет около двух миллионов, — Вова поцеловал Машу в губы. — Это нужно отметить. Я приглашаю тебя в суши-бар.

— Давай-ка лучше дома, — облизнула губы Маша. — У меня на тебя отличные планы, — и слегка прикусила губу.