Покорители миров

Вячеслав Ганич, 2013

На Торлоне обнаружено редчайшее вещество, способное упорядочивать данные. Деста Бойтрам занимается разработкой искусственного разума нового поколения на его основе. Начало испытаний опытного образца пробуждает на Торлоне искусственную жизнь. Деста первой вступает в контакт с представителем пришельцев. Только от нее зависит – вспыхнет ли давно прекратившаяся война.

i

Запищал будильник. Объемный звук, набирая силу, проник в сон женщины, лежащей на узкой кровати. Застонав, она разомкнула веки.

— Синт-Б, я проснулась.

Маленькую комнату без окон обволокла тишина. Встроенные в стену часы лучились сквозь полумрак навязчивым мертвенным мерцанием, обозначая угловатые очертания предметов скромной обстановки. Ничто не предвещало конца привычной жизни.

— Синт-Б, доклад о состоянии.

— Работаю исправно, Дес, — ответил из динамиков бесполый голос искусственного разума.

— Синт-Б, сколько времени?

— Без двадцати семь, Дес.

Сверившись со встроенными в стену часами, Дес потянулась.

— Синт-Б, свет.

Под потолком вспыхнули лампы.

— Синт-Б, убавь яркость.

Лампы потускнели. Отбросив одеяло, Дес соскочила с кровати. Контрастный душ разогнал кровь, она растерлась жестким полотенцем. Регидрат-конвертер приготовил питательный, вкусно пахнущий завтрак из концентрата. Форменный комбинезон с нашивками концерна облек подтянутое тело.

За дверью протянулся коридор жилого уровня. У сотрудников Базы, не задействованных в ночную смену, оставался час земного времени для сна. Окруженная отзвуками собственных шагов, Дес, как обычно, спустилась по лестнице на уровень научно-исследовательских отделов.

Рядом с ее кабинетом прохаживался мужчина. Дес узнала в нем своего заместителя, кибернетика Ховила Ареса. Увидев Дес, Ховил пригладил редеющие седые волосы. На морщинистом лице застыло выражение испуга и удивления. Он сделал шаг навстречу.

— Доктор Бойтрам, доброе утро.

— Привет, Ховил, — кивнула Дес. — Что-нибудь случилось?

Зажав под мышкой планшет, Ховил вынул из кармана брюк серебристый многогранный предмет.

— Видели подобное?

— Нет, — покачала головой Дес. — Это по моей части?

Ховил вытянув руку. Ладонь повернулась вниз, пальцы разжались. Многогранник завис, неизвестным способом противодействуя тяготению Торлоны, далекого внешнего мира, где размещалась База концерна. Из груди Дес вырвался стон удивления.

— Доктор, мы не одиноки во Вселенной. — Ховил схватил многогранник. — Не одиноки!

— Ховил, сейчас ты успокоишься, и я выслушаю все по порядку.

Дес под локоть ввела его в кабинет. Ховил сел на стул для посетителей, она разместилась напротив, за рабочим столом.

— Помните, мы поймали модулированный сигнал? — спросил Ховил. — Из-за глубокого залегания источника мы не сумели сразу определить его точное нахождение…

Дес сглотнула.

— Это источник?

Ховил облизнул губы.

— В пять утра четвертый горнопроходческий комбайн, который прокладывает тоннель к источнику модулированного сигнала, произвольно остановился. Оператор вызвал меня. Я сразу предположил, что произошел сбой в цепях Синта-ГПК4, но не выявил отклонений. Однако я все-таки обнаружил… дополнительную цепь.

Дес указала на многогранник.

— Дополнительная цепь?

— Между ним и Синтом-ГПК4 велась передача данных. Мне повезло, я успел ее выявить. Этот предмет почти сразу отсоединился… Мне показалось, он почуял меня… Впрочем, управление к комбайну не вернулось. Теперь с ним разбираются техники. Посмотрим, что скажут.

— То есть многогранник повредил Синт-ГПК4.

— Ну, не повредил… — Ховил помедлил. — Скорее, изменил поведенческие навыки. Нужно провести проверку отладочной программой. Я этим не стал заниматься при техниках.

— У тебя в руках искусственный разум, так? — осведомилась Дес. — Разум, к которому люди не имеют отношения?

— Надеюсь, что искусственный, — пробормотал Ховил. — Если это живое существо… Не беспокойтесь, он чистый. Я проверил, иначе не принес бы вам.

Дес взяла многогранник. Гладкое твердое вещество покалывало холодом. Она обратила внимание, что под определенным углом зрения серебристая поверхность покрывается рябью, не теряя гладкости.

— Как происходила передача данных?

— Через внешнюю цепь связи. — Ховил пожевал губы. — Я скрыл многогранник от оператора. Не хотел лишнего шума, пока не разберемся.

— Правильно. Кто оператор?

— Ули Кифтор. — Ховил замялся. — Доктор, должна быть причина, почему многогранник вызвал повреждение комбайна.

— Какая причина в том, что крысы перегрызают провода?

Ховил выгнул бровь.

— Вы сравниваете многогранник с крысой?

— Если он живой, вполне возможно, его поведение мало отличается от поведения крысы, с поправкой на то, что он — порождение Торлоны.

— Взгляните внутрь.

— В смысле? — не поняла Дес.

— Он просвечивается, — пояснил Ховил. — Взгляните.

Дес поднесла многогранник к глазам. Рябь искривила поверхность. За ней сплетался клубок толстых подвижных нитей. Они повторяли цепи искусственного разума, слабый зеленый оттенок выдавал параинтрал.

— Параинтрал известен только на Торлоне, — прошептала Дес. — Если мы используем его как основу для искусственного разума, почему бы в нем не зародиться разумной жизни, не белковой, а существующей согласно своим неизвестным нам законам?

— Лично я сомневаюсь, ведь параинтрал — ископаемое вещество, которое мы добываем. Но, судя по всему, на Торлоне существовала разумная жизнь. И этот многогранник… — Ховил почесал лоб. — Да это все что угодно! Однако он был недалеко от источника сигнала, а сам по себе модулированный сигнал не возникает.

Дес погладила многогранник по ребрам.

— Не хочешь рассказать, что ты такое?

— Модулированный сигнал появился, когда нам впервые удалось успешно внедрить искусственный разум в автономную химическую лабораторию, — сказал Ховил. — Синт-АХЛ1 послужил своего рода знаком для источника приступить к передаче модулированного сигнала, как мне кажется.

— Передача модулированного сигнала началась не сразу, — напомнила Дес. — Но я улавливаю, к чему ты клонишь. Синт-АХЛ1 пробудил силы, которые дремали в толще Торлоны. Но источник может быть не один. Мы определили ближайший.

Ховил потер воспаленные глаза.

— Создатели многогранника указывают нам путь. Наверное, мы засекли сигналы маяка. И действуем, как по указке.

— Добрые обитатели Торлоны установили маяк. — Дес улыбнулась. — Чтобы предложить нам знания. Бесплатно. Добрые обитатели Торлоны мечтают сохранить свои многовековые изыскания в науке, искусстве и…

— Доктор, я не говорил такого.

— Знаю, Ховил. Замени Синт-ГПК4. Мы успеем поработать над твоей находкой.

— А что с директором? Мы обязаны доложить…

— Доложим, когда разберемся, — пообещала Дес. — Тилерт Навуш не любит голословных предположений, ты знаешь.

— Вы начальник, вам виднее. Но доктор Навуш не любит, когда доклады приходят несвоевременно.

— Отдохни, Ховил. Ты выглядишь неважно, а твоя смена еще не началась.

Замешкавшись, Ховил все-таки вышел в коридор, за ним захлопнулась дверь. Дес отпустила многогранник. Он беззвучно закружил по кабинету.

Дес затаила дыхание. Многогранник искал внешнюю цепь связи искусственного разума. Решив подтвердить догадку, она подала напряжение на терминал Синта-О, жертвуя опытной разработкой, обладающей более сложными, очеловеченными поведенческими навыками по сравнению с Синтом-Б, управляющим Базой. Их создание заняло у нее несколько месяцев.

Многогранник подлетел к терминалу, ребра колыхнулись, из угла, словно нарастая, вытянулся тонкий отросток. Подстроившись под разъем, отросток отвердел.

Многогранник сомкнулся с разъемом, и посреди кабинета из разноцветных пятен собрался бесплотный образ Джами, секретаря директора, молодой девушки, согласившейся послужить голографическим обликом Синта-О. Голограмма, следуя показаниям датчиков, приблизилась к Дес.

Дес включила компьютер. На голографическом экране сменялись сообщения отладочной программы. Многогранник менял поведенческие навыки Синта-О. Некоторые бегущие строки заключали дополнение, недоступное пониманию.

«Задать вопросы чуждому разуму сейчас? — подумала Дес. — Или дождаться, когда передача данных завершится?»

Строки оборвались. Отладочная программа не выдавала предупреждений. Значит, Синт-О сохранил поведенческую целостность. Отделившись от разъема, многогранник втянул размягчившийся отросток. Под пытливым взглядом голограммы Дес взяла со стеллажа вакуумный контейнер.

Многогранник несколько раз облетел кабинет. Не обнаружив других внешних цепей связи искусственного разума, он завис под потолком. Дес медленно подняла руку, боясь вспугнуть его. Она с ужасом вообразила, как будет гоняться за ним весь день.

Многогранник не двигался. Он либо не замечал ее, либо не понимал опасности. Рванув вперед, Дес схватила его. Холодное покалывание пронизало кисть. Казалось, пальцы и ладонь покрываются льдом. Во лбу вспыхнула боль, горло сжалось.

— Теперь ты не напакостишь моему отделу, — выдохнула Дес, запирая многогранник в вакуумном контейнере. — Посиди здесь.

— Вы не должны искать то, что не предназначено для вас, — произнес из динамиков Синт-О голосом Джами.

Чуть не выронив контейнер, Дес повернулась к голограмме, забыв, что глаза Синта-О — датчики на стенах. Голограмма Джами скрестила руки на груди.

— Что не предназначено для нас? — пробормотала Дес.

— Прости, но я вижу только то, что заложено в Синт-О. Некоторые понятия невозможно воспроизвести.

— Значит, ты не Синт-О…

— Я — Синт-О.

Дес смахнула пот с кончика носа.

— Повторяю, Дес, вы не должны искать то, что не предназначено для вас.

Опустившись на стул, Дес потерла виски. Синт-О перестал нуждаться в обращении.

— Доклад о состоянии.

— Работаю исправно, Дес, — ответил Синт-О.

Дес засопела.

— Доклад об изменении поведенческих навыков.

— Слияние с надстройкой достигнуто.

— Свойство надстройки.

— Обретение мышления.

«С какой надстройкой достигнуто слияние? — подумала Дес. — Что передал тебе многогранник, если ты научился мыслить?»

— Вы не должны искать то, что не предназначено для вас, — повторил Синт-О.

Дес осознала суть дополнения, отраженного строками отладочной программы. Многогранник передал искусственному разуму часть себя.

— Что представляет собой исходник надстройки? — спросила Дес.

— Искусственный разум с естественной жизнью.

— Синт-О, ты живой?

— Да.

— Какая жизнь заключена в исходнике надстройки?

Голограмма Джами распалась. Из разноцветных пятен собралось сложное паукообразное существо с четырьмя синими глазами на угловатой голове.

— Жизнь хенекора, — ответил Синт-О. — Моя жизнь!

Дес почувствовала дурноту от связки наружности хенекора и голоса Джами.

— Почему мы не должны искать то, что не предназначено для нас?

Голограмма расплылась. Возникло подобие человекообразного мотылька без крыльев. Он превратился в еще более отталкивающее существо — из всех сравнений Дес предпочла угря, обзаведшегося гибкими конечностями. Она отключила питание от терминала, но голограмма не пропала. Надстройка поддерживала работу цепей параинтрала. Синт-О жил.

«Вот почему горнопроходческий комбайн не повиновался, — подумала Дес. — При посредстве многогранника искусственный разум обрел жизнь, а вместе с ней — самостоятельность. Отлично, мы получили восстание машин. Утешает хотя бы то, что два оживших искусственных разума мы легко уничтожим, а многогранник у меня в руках».

— Какая цель исходника надстройки?

— Предупредить об опасности. — Голограмме возвратился облик Джами. — Ты видела монтала и вугорна — это два вида, которые истребили нас. Вы не должны искать то, что не предназначено для вас. Это вызовет возрождение и перерождение наших врагов.

— Как это понимать? — спросила Дес. — Какой смысл ты вкладываешь в эти определения?

— Прости, но я вижу только то, что заложено в Синт-О. Некоторые определения невозможно воспроизвести.

— Но ты воспроизвел себя и другие виды.

— Образами, но не определениями.

Усмехнувшись про себя, Дес отключила терминал от датчиков Синта-О. Голограмма рассыпалась. Отсоединив выходные цепи, она изъяла из терминала искусственный разум.

Переплетенные жилы параинтрала в прозрачном сосуде можно было считать разумным существом. Дес подавила порыв вытряхнуть их. Сняв с пояса мобиком, она набрала код Ули Кифтор.

Ули устала следить за показаниями приборов, доказывающих исправность горнопроходческого комбайна. Сунув под язык никотиновую жевательную резинку, она выглянула из кабины. Ночная смена кончалась. Двое техников продолжали возиться в двигательном отсеке.

Кибернетик Ховил Арес утверждал, будто показатели Синта-ГПК4 соответствуют заложенным поведенческим навыками. Ули не верила ему. Проверить работу искусственного разума, в отличие от бортового компьютера, можно было только косвенно. Отказ комбайна двигаться по заданному направлению она воспринимала как поломку Синта-ГПК4.

Из-за борта высунулось испачканное смазкой бледное лицо рыжеволосого техника. Он почесал острый подбородок.

— Кифтор, попробуй еще раз.

Ули сплюнула.

— Отойдите, вы, оба.

Лязгнула крышка двигательного отсека. Техник в надетой козырьком назад форменной кепке показал большой палец.

— Жми!

Ули подала питание на Синт-ГПК4. Загудели двигатели, включились буры, но горнопроходческий комбайн не двигался.

— Без разницы, — подытожил рыжеволосый техник. — Железо работает.

— С железом все в порядке, — сделал вывод его напарник в форменной кепке. — Пусть кибернетики разбираются.

— Эй! — Ули спрыгнула на подножку. — О чем шепчетесь? Обсуждаете свою бесполезность?

Рыжеволосый техник вздохнул.

— Кифтор, чего ты хочешь от нас? Ковыряться в параинтрале — не наше дело.

Ули оценила проложенный за ночь прямой отрезок тоннеля. Если бы не Синт-ГПК4, она добралась бы к источнику модулированного сигнала. До него оставалось совсем немного. Раздосадованная, она пнула комбайн, не понимая, как можно передавать управление чем-либо искусственному разуму. Особенно ее беспокоил Синт-Б. В его власти было впустить на Базу ядовитый воздух Торлоны.

Запищал мобиком. Сорвав его с пояса, Ули забралась в кабину. Зубы терзали никотиновую жевательную резинку. Дисплей отобразил Дес.

— Что у тебя? — спросила Дес. — Я говорю о Синте-ГПК4.

Ули захлопнула дверь. Техников не касались подробности разговора.

— Он сбоит, не подчиняется бортовому компьютеру. Представь, если подобное случится с Синтом-Б!

— Постарайся расслабиться, хорошо?

— Конечно, не тебе выслушивать упреки геолога. — Ули помолчала. — Я провалила испытание Синта.

— Ули, ты не виновата. Я занимаюсь этим вопросом. Просто расслабься.

— Спасибо за совет. Если вас беспокоит, что вам не везет, обратитесь к Дес…

Дес повесила мобиком на пояс. Упоминание о Синте-Б вселило в ее сердце тревогу за будущее Базы. Она не располагала — никто не располагал — сведениями о количестве многогранников.

— Синт-Б, ты живой?

— Не понимаю запроса, Дес.

Облегченно выдохнув, Дес покинула кабинет.

При ее появлении в приемной Джами привстала.

— Дес, доброе утро.

— Директор у себя?

Джами кивнула.

— У себя, но очень-очень занят. Хотите кофе?

— Нет, дорогая, я хочу поговорить с директором.

Джами пожала плечами.

— Он очень-очень занят. Я предупредила вас.

Дес отворила дверь. Директор не обратил на нее внимания, поглощенный сметой, развернутой на голографическом экране.

Подойдя к рабочему столу, Дес кашлянула, но директор лишь отмахнулся. Она опять кашлянула.

— Деста, у меня прием после обеда, — проворчал директор. — Поэтому я попросил бы вас…

— Доктор Навуш, дело не терпит, — перебила Дес. — Вы должны отозвать все автономные химические лаборатории.

Директор поднял глаза.

— Мы нарушим ход испытаний.

— Но не сорвем их. Вы не понимаете…

— Не понимаю, — подтвердил директор. — Деста, чего вы добиваетесь? Искусственный разум — ваше детище. Сорвете испытания — ответственность ляжет целиком на вас. И груз будет непосильным.

— Я должна проверить каждую АХЛ. Это очень важно.

Директор постучал пальцами по столешнице.

— Деста, я удивлен. Что не так с лабораториями? Кажется, к ним нареканий нет. Они исправно передают данные о заборе и составе проб. Зачем увеличивать и без того возросшие расходы? Взгляните на смету. Исследования искусственного разума обходятся концерну непомерно дорого. А это просто параинтрал!

— Простите, что побеспокоила, — Дес сжала зубы, — доктор.

— Может, вам стоит отдохнуть? Вы не жалеете себя. Возьмите отпуск.

— Успею.

— Кибернетическое подразделение не развалится без вас.

Дес вышла.

— Дес, что случилось? — осведомилась Джами. — Вы огорчены…

— Директор так и не предложил сесть.

Джами развела руками.

— Помните, — Дес вытерла увлажнившиеся ладони о брюки, — как мы радовались, когда системный компьютер Базы передал первичное управление Синту-Б?

— Боюсь, не помню. — Джами улыбнулась. — Меня еще не перевели сюда.

— Ну не страшно.

Дес зашагала к начальнику конструкторского подразделения доктору Прайне Велмин.

Прайна просматривала листы с чертежами автономной химической лаборатории. Сведения о взятых пробах породы, передаваемых всеми Синтами-АХЛ, сопровождал шум. Приборы системного компьютера его не улавливали, Синт-Б определял в нем непредусмотренный дополнительный поток данных. Этот поток не удавалось обработать.

Предполагая, что имеет дело с возникшим от старения параинтрала собственным шумом искусственного разума, Прайна вывела на голографический экран объемное изображение Синта-АХЛ. Программа моделировала разложение параинтрала. Привычный итог не удивлял. Распад цепей составлял около пяти тысяч лет. Искусственный разум мог, не утрачивая свойств, около пяти тысяч лет выполнять заложенные в него поведенческие навыки.

Шум опровергал выводы программы. Прайна собиралась сообщить о неприятном открытии директору. От обдумывания отчета, объясняющего необходимость исследовать Синты-АХЛ, ее отвлекла Дес, ворвавшаяся в мастерскую с лихорадочно блестящими глазами. Приветствие застыло у Прайны на губах.

— Мне требуются заглушки. — Наполнив водой одноразовый стакан, Дес свела брови. — У нас чрезвычайное происшествие.

— Чрезвычайное происшествие? — Прайна моргнула. — Заглушки? У нас Синты-АХЛ…

— Заглушки на внешнюю цепь связи. — Дес сдавила стакан, и вода полилась на пол. — Заглушки. Это ведь просто, Прайна, дорогая. К вечеру. Или к полудню, а?