Икона Божьей Матери. Криминальный детектив

Вячеслав Вячеславович Денисов

«Александр Вершинин, перед тем как встретиться с Галиной Фениной, даже не предполагал, что ему представится случай познать благороднейшее чувство, пусть и безответной, но самой чистой непорочной любви. Судьба. Она может быть благосклонной, но также способна сыграть с человеком злую шутку. Тогда больше ничего не остаётся, как покаяться в содеянных прегрешениях и, смиренно умоляя о прощении, надеяться на чудо…»

Глава 2

Я вышел на улицу и сразу начал искать глазами цветочный киоск. Мне хотелось как можно скорее исправить допущенную ошибку, взять самый большой букет пышных алых роз и преподнести его Галине. Я не мог и предположить, что с первых минут нашего знакомства, словно наивный сентиментальный юноша, смогу влюбиться в эту изумительную загадочную женщину. Я не допускал и мысли о том, что мои чувства могут быть переполнены глубокой признательностью и что у меня не останется ничего кроме чистых непорочных желаний. У меня на душе было светло, радостно и вместе с тем как-то тревожно. Несмотря на то, что подспудно я был готов к любым превратностям коварной судьбы, ей всё же удалось застичь меня врасплох. Я опустил руку в карман моей куртки и тут же почувствовал, как холодный озноб пробежал у меня по спине. Я с ужасом вспомнил придорожное кафе, стойку бара, где выпил чашечку «капучино», и постоянно озирающихся подростков, стоявших рядом со мной. Моё портмоне и вместе с ним две тысячи долларов остались лишь в моих горьких воспоминаниях.

— Картина Репина «Приплыли»! — изрядно выматерившись, проворчал я.

Ещё не успев окончательно осознать весь ужас своего положения, и продолжая посылать жуткие проклятия в адрес местной молодёжи, я услышал, как открылась входная дверь подъезда. Обернувшись, я тут же обомлел и как вкопанный замер на месте. В этот раз передо мной вновь была не просто изумительно красивая женщина, а я видел настоящую богиню, достойную кисти великих художников. Она была в длинном двубортном пальто с приталенным покроем, который лишь подчёркивал достоинства её стройной фигуры. Это было шерстяное пальто насыщенного чёрного цвета с отложным воротником, с контрастными пуговицами и двумя внешними карманами, с широкими плечами и рукавами — реглан. Оно было распахнуто, и поэтому я сразу заметил, как это пальто идеально смотрится в сочетании с широкими брюками такого же цвета, а длинный, ярко красный вязаный шарф из меланжевой пряжи, с крупными полосками и этническим узором придавал Галине изысканную индивидуальность. Если учесть, что я не слишком разбирался в композиции женской одежды, всё же имел, пусть и некоторое представление, об итальянском дизайне.

— Позволь за тобой немного поухаживать, — попросил я.

— Да, пожалуйста… — согласилась она.

Я подошёл к ней и осторожно застегнул пуговицы её пальто. В этот момент мне безумно захотелось её поцеловать, но я не только не осмелился прикоснуться к её щеке своими губами, а даже не решился взять её под руку.

— Никогда не думал, что мне представится возможность пообщаться с такой солидной серьёзной дамой! — признался я.

Галина неловко улыбнулась.

— А что ты ожидал? — полюбопытствовала она.

Я не сразу нашёлся что ответить.

— Чего я ожидал? Всего что угодно, но только не такого светского приёма, на который не стыдно пригласить даже самого высокопоставленного чиновника.

— Я спросила не об этом…

— Интересует моё мнение, сложившееся о тебе?

— Вот именно.

— Ты безупречна!

Я прямо-таки впился в неё глазами. Невольно заметив, что держу слишком продолжительную паузу, которая могла выйти за рамки элементарного приличия, поспешно пояснил:

— Уж во всяком случае, надеялся встретить совершенно иную женщину…

— Какую именно? — нетерпеливо, с откровенным волнением, переспросила Галина.

Я начал что-то говорить о женском коварстве, о какой-то безответственности и назойливости. Понимая, что меня понесло куда-то совсем не в ту степь, а моё красноречие начинает выливаться в обыкновенную грубость, смешанную с пошлостью, я мгновенно замолчал.

Обратив внимание на то, как Галина непроизвольно нахмурилась, я решил срочно исправить создавшуюся нелепую ситуацию. Но прежде чем вновь заговорить, непроизвольно обратил внимание на её мягкие пухленькие губы, созданные для долгих страстных поцелуев.

— Имею в виду самую обыкновенную женщину, — на этот раз, с особой осторожностью, обдумывая каждое слово, произнёс я. — Обыкновенную, но, ни в коем случае не богиню! Ты, наверное, сама не знаешь свою настоящую цену…

— Ты что имеешь в виду? — сильнее нахмурившись, полюбопытствовала она. — О какой цене идёт речь…

— Только не подумай ничего дурного! — спохватился я, опасаясь угодить ещё в более запутанные дебри словоблудия. — Мне кажется, ты сама не знаешь, какая ты добрая, нежная, красивая. Ты сущий ангел, внезапно спустившийся с вершины небес. Глядя на тебя, можно подумать, что ты сошла с полотна великого мастера живущего в эпоху Возрождения, чьи бессмертные картины сохранились до сих пор, и по-прежнему поражают воображение людей, смотревших на них заворожённым взглядом.

Галина резко изменилась в лице. Она посмотрела в мои глаза профессиональным взглядом строгого учителя.

— У тебя что-то случилось? — напрямую спросила она.

В её голосе не прозвучало твёрдой уверенности, но она уже явно почувствовала, что со мной происходит что-то неладное.

— Наверное, я сделала что-нибудь не то или не так? — робко поинтересовалась она. — Я такая непутёвая…

Я из всех сил постарался скрыть истинную причину моего упаднического настроения.

— Непутёвая? Да я ни разу в жизни не встречал такой святой женщины! — высокопарно произнёс я. — Ты что-то такое сверхъестественное? Даже не ангел, а гораздо выше. Выше моего понимания. Выше здравого смысла. Тебя невозможно обидеть и невозможно…

Я резко умолк. У меня не хватило духу признаться в том, что такую женщину как она, невозможно не полюбить. Её завораживающий взгляд требовал от меня продолжения незаконченной фразы, но я так и не смог заставить себя произнести эти заветные слова.

— Мы сейчас же возвращаемся ко мне домой! — настойчиво проворковала Галина. — Обилие кислорода оказывает на тебя плохое воздействие…

Она взяла меня под руку. В её глазах засверкал озорной огонёк.

— Обязательно вернёмся, но чуть позже, — категорично заявил я. — Посмотри, какая сказочная красота осеннего листопада…

На самом же деле, настоящая проблема заключалась в потере моего портмоне. Я боялся остаться у неё в роли жалкого альфонса.

— Не можешь налюбоваться нашей берёзовой аллеей? — ненавязчиво, поинтересовалась Галина.

Она с особым наслаждением втянула воздух, и при этом непроизвольно сверкнула белозубой улыбкой.

— С одной стороны, вроде бы ничего особенного, — туманно ответила я. — Аллея, как аллея! А с другой…

Мой голос прозвучал несдержанно, даже резковато.

— Я вижу её каждый день и до сих пор не могу без восхищения пройти мимо, — прощебетала Галочка. — Мне она кажется неповторимо загадочной. После изнурительного трудового дня, прогуляться по ней, то же самое, что достичь вершины духовного блаженства.

— Неужели, правда? — с излишним цинизмом, поинтересовался я, и тут же ответил на собственный вопрос: — Вероятно, не зря говорят, что мы зачастую не ценим то, что имеем.

— Вот смотри, — непринуждённо сказала она. — Даже, на первый взгляд, казалось бы самые обыкновенные жилые здания…

— Но в них-то, однозначно нет ничего привлекательного, — ухмыльнулся я.

— Ты так думаешь?

— Уверен.

— Ну и напрасно…

— Это почему же?

— Неужели сам не догадываешься?

— Нет.

— Мне катастрофически не хватает времени. Постоянно куда-то спешу, куда-то опаздываю, но при возможности всегда ими любуюсь и, причём, ничуть не меньше чем берёзовой аллеей.

— Не спорю, аллея сказочная! У нас в Мурманске такие высокие деревья не растут. А вот какой смысл глядеть на обычные, ничем не примечательные жилые дома? — опасаясь невзначай обидеть Галину, я полюбопытствовал как можно мягче.

— Они тоже по-своему прекрасны!

— Жилые дома? — переспросил я.

— Вот именно!

— И чем же?

— Да ты обрати внимание, какая архитектура! Какой колорит красок! А окна, светящиеся на солнце яркими бликами? Если внимательно приглядеться, то можно заметить, как от них исходит положительная энергетика семейного счастья…

— Мне сразу понравился твой город, но чтобы его улицы могли тебя так сильно заворожить…

Я вопросительно приподнял брови.

— Вы мужчины какие-то инфантильные, дальше собственного носа ничего не видите! — посетовала Галина.

Она произнесла эти слова с такой уверенностью, что я даже не решился их оспорить, и лишь попробовал оправдать собственную чёрствость и хроническое безразличие ко всему прекрасному.

— Всё познаётся в сравнении, — безапелляционно заявил я, — но в наибольшей степени зависит от среды обитания.

Я смотрел на Галину, но мои мысли были слишком далеки от неё. Она же, в свою очередь, терялась в догадках не в силах понять, что же всё-таки со мной происходит.

— Своей задумчивостью ты ставишь меня в очень неловкое положение, — наконец-то не выдержала она. — Я не могу избавиться от ощущения собственной вины…

— Все мои мысли только о тебе! — поспешно изрёк я.

— Да? — натянуто улыбнувшись, спросила Галина. — Это уже становится интересно…

— Ты необыкновенная, загадочная женщина! Лучшая модель сезона… — запинаясь на каждом слове, произнёс я. — У меня складывается впечатление, будто ты, Галочка, только что сошла с обложки журнала современной итальянской моды.

Она слегка покачала головой, затем лукаво улыбнулась и тут же уточнила:

— Ты уж как-нибудь определись, сошла с полотна великого мастера эпохи Возрождения, или с обложки журнала мод…

Я с трудом избавился от странного оцепенения, вызванного её гипнотическим взглядом.

— Это не столь важно, — отмахнулся я. — При любом раскладе, тебе следовало бы работать модельером, а не школьным учителем.

— Это почему же? — изумилась она. — Мне нравится обучать несмышлёных малышей. Недавно, по своей профессиональной деятельности, прошла аттестацию и получила высшую категорию. Мало того, устроилась ещё на одну работу. Занимаюсь дистанционным обучением.

— Это как? — полюбопытствовал я.

— Обучаю через интернет тех детишек, которые по инвалидности, или просто по состоянию здоровья, не имеют возможности посещать школу.

Я с каждой секундой чувствовал себя всё более нелепо. Моя мужская гордость не позволяла сознаться в том, что её юные земляки оставили меня без копейки в кармане. Однако я так же не мог не понимать, что Галина не сможет слишком долго пребывать в состоянии неопределённости. Именно по этому, я ничуть не удивился, когда она посмотрела на меня в упор:

— Мне кажется, что ты искренне сожалеешь о своём приезде, — строго сказала она, но вопреки произнесённым словам, в её голосе прослушивались отзвуки мягкого покладистого характера.

Галина глубоко вздохнула, словно попыталась успокоить биение своего сердца, вызванное чрезмерным волнением.

— В принципе, это нормальное состояние, когда двое малознакомых людей, впервые встретившись друг с другом, начинают непроизвольно испытывать элементарный дискомфорт, — размеренно добавила она. — Тем ни менее, неплохо разбираюсь в людях и понимаю, что сейчас тебе хочется уйти. Не просто уйти, а уйти навсегда…

Я уклончиво пожал плечами. Меня поразила жёсткость взгляда её сапфировых глаз.

— У нас ещё будет возможность, как следует подружиться! Для этого впереди целая вечность… — то ли в шутку, то ли всерьёз, произнесла она.

В этот момент мне вновь безумно захотелось её обнять и поцеловать.

— Перестань обманывать себя и меня! — протянула Галочка голосом, в котором явственно слышалось огорчение — Насильно мил не будешь! Если хочешь уйти, я ведь не держу…

— Но… к чему такие крайности? — спросил я осторожно.

— Потому что вижу…

— Что именно?

— Вижу, что тебе у меня не нравится…

Я нахмурился, и уже был готов сказать ей правду, но испугался, что она поймёт меня превратно, а мои объяснения насчёт пропавшего портмоне действительно воспримет как хитрую уловку жалкого альфонса.

— Галочка! — размеренно сказал я. — Не нужно больше ни о чём говорить. Насколько мне известно, в твоих жилах течёт горячая кавказская кровь…

Мой голос наверняка прервал бурный поток её мыслей. На какое-то мгновение она словно оцепенела.

— Откуда такие глубокие познания? — удивилась Галина.

— Ты как-то рассказывала мне о своём отце по интернету…

— И что из того?

— Ты как никто должна меня понять. Понять как мужчину…

— Всё отлично понимаю, — улыбнувшись, ответила она.

Я не мог не заметить, что в этот раз её улыбка была какой-то натянутой и неестественной, даже слегка отчуждённой. Я больше не мог спокойно смотреть в её добрые открытые глаза, излучающие неподдельную нежность.

— Мы ещё обязательно посидим за твоим праздничным столом, и я с превеликим удовольствием попробую приготовленное тобой тушёное мясо в горячих глиняных горшочках.

— Непременно попробуешь… — поникшим голосом, промурлыкала Галочка.

— Я с удовольствием выпью твоей фруктовой настойки и попробую твоё самое сладкое и самое вкусное варенье.

Она немного откинула голову назад и чуть слышно пробормотала:

— Если захочешь, угощу клубничным…

— Конечно, захочу! — заверил я.

— Тогда, договорились…

Хотя моё сердце то и дело грозило вырваться из груди, мне показалось, что Галина была более взволнованной, чем я.

— А сейчас, прости… — не выдержав её поникшего и одновременно укоризненного взгляда, произнёс я. — Не нужно меня провожать…

Она понимающе улыбнулась.

— Ты свободный человек. Волен поступать так, как посчитаешь нужным. Если вдруг чем-то не угодила или непреднамеренно обидела…

Галина понизила голос до шёпота.

— Ты здесь абсолютно не причём! — почти выкрикнул я. — Буду вечно благодарить судьбу, за то, что предоставила мне возможность побыть рядом с самой очаровательной экстравагантной женщиной…

— Смотри, не то сглазишь! — подметила она. — А вообще, спасибо за комплимент…

Я молча кивнул головой, продолжая думать о том, что мне всё ж таки необходимо как можно скорее исчезнуть из этого города и больше никогда не появляться на его горизонте.

— Не стану скрывать, конечно, твой приезд причинил мне некоторое беспокойство, — призналась Галочка. — Но можешь не сомневаться, это были приятные хлопоты. Остаться в моём городе или вернуться на Кольский полуостров, будет только твоим выбором и твоим решением.

Мне было стыдно смотреть ей в глаза.

— Я твой вечный должник! — с чувством откровенной признательности, проговорил я. — Наверняка тебе уже не раз говорили, но я всё ж таки хочу сказать, что ты поистине обворожительна!

Она снисходительно улыбнулась.

— Не будь занудным циником! Запомни, пожалуйста, ты ничем мне не обязан и ничего мне не должен!

Мне пришлось выдержать её прямой и открытый взгляд.

— Учти, делать людям добро, гораздо приятнее, чем самому получать от них всевозможные знаки внимания, — нравоучительно высказалась Галина. — Так что, ещё неизвестно, кто и кому из нас должен быть благодарен.

— Спасибо! — в который раз понуро опустив голову, пробурчал я, стараясь ничем не выдавать своих твёрдых намерений покинуть её как можно скорее.

Со мной ещё никогда не происходило что-либо подобное. Впервые мне безумно понравилась женщина, но вместо того, чтобы добиться её расположения, вопреки здравому смыслу, я стремился оставить её в покое и освободить от собственного присутствия. Как ни странно, но теперь я не столько стыдился признаться в пропаже портмоне, как опасался окончательно в неё влюбиться.

— Ты о чём опять так сосредоточенно задумался? — словно невзначай, поинтересовалась она, не отводя от меня своего пронизывающего взгляда.

— Мне кажется, благодаря тебе, я впервые заметил какой изумительной и прекрасной может быть наша жизнь! — вдохновенно ответил я.

С каждой минутой Галина нравилась меня всё больше и тем самым вводила меня в тревожное смятение.

— Что так заинтригованно смотришь? — полюбопытствовала она. — Пытаешься сохранить в памяти мой образ…

— В тебе что-то есть твёрдое и открытое.

— Как это понимать? — нахмурившись, спросила Галочка.

— С одной стороны ты добрая отзывчивая женщина, которая на первый взгляд кажется кроткой и безобидной…

— А с другой?

Она встревоженно насторожилась.

— Непомерно строгая и беспощадная.

Галина облегчённо вздохнула. Вероятно, ожидала наиболее дерзкого высказывания.

— Это у меня профессиональное, — отмахнулась она. — Не забывай, я ведь работаю учителем в начальных классах и всегда должна быть доброй по отношению к своим ученикам…

— Но при этом, не имеешь права расслабляться! — вставил я, не позволив ей договорить.

— Если перестану быть строгой, то эти же детишки быстро пресекут и сядут мне на шею.

— Наверняка бывают случаи, когда хочется лишний раз улыбнуться?

— Бывают, и довольно-таки часто.

— И что ты делаешь?

— Конечно же, улыбаюсь! Мой многолетний опыт подтверждает, что строгость необходима, но добротой можно добиться гораздо лучшего результата.

— Но ведь если дашь своим ученикам слабину, то можно считать, что урок прошёл для них впустую, — заметил я. — Сразу начнут шалить…

— Так это же хорошо! Они не оловянные солдатики, которые должны стоять по стойке «смирно». Иногда им просто необходимо расслабиться. Минуту — две, я делаю вид, что не замечаю их шалости, а потом быстро призываю к порядку.

Галина, явно старалась не поддаваться отрицательным эмоциям, вызванным по моей вине.

— Значит, у всех учителей, за долгие годы, проведённые в школе, вырабатывается особый характер? — уточнил я

— Не знаю, может быть? — засомневалась она, но тут же добавила: — Как бы тяжело не было, а я люблю свою профессию. Люблю моих коллег…

— Да ты вообще уникум! — с чувством глубокого уважения, подметил я. — По-моему, нет ни одного человека, к которому ты не отнеслась бы с душевным пониманием и соответствующей благосклонностью.

На какое-то мгновение Галину словно подменили.

— Не вижу в этом ничего плохого! — на повышенных тонах, заявила она.

Я сделал вид, будто не заметил её мимолётной вспыльчивости.

— Не удивлюсь, если твои бывшие ученики, которые теперь сами стали родителями, до сих пор слетаются к тебе как пчёлы на цветочный нектар, — вызывающе подметил я.

— Скорее, как птенцы к родному гнезду, где их никто не обидит, всегда приютит и обогреет…

Она улыбнулась. Её лицо светилось от любви и гордости за своих воспитанников.

— Мне безумно нравится проводить с ними вечера встреч. Многое вспоминаем. Зачастую не расходимся до самого утра, — с восхищением произнесла Галина.

— Сидите за чашечкой горячего кофе в твоей квартире?

— В основном…

— Что и требовалось доказать.

— Зато, именно в такие торжественные минуты начинаю понимать, что не зря живу на этом свете.

Она на мгновение отвела взгляд, потом снова посмотрела в мои глаза и меланхолично добавила:

— А вообще, по складу характера я аферистка. Подвержена повышенному чувству риска.

— Увлекаешься какими-нибудь азартными играми…

Я с интересом посмотрел на неё.

— Люблю играть в бильярд, но ещё больше в покер.

— Странно. Никогда бы не подумал…

— В этой игре могут принимать участие как два человека, так и более четырёх, — воодушевлённо пояснила Галина. — Главное, это продуманный риск и умение анализировать различные комбинации…

Я непроизвольно обратил внимание на тот факт, что она была не только слишком привлекательной, но и всесторонне развитой женщиной.

— А ещё я каждый год с нетерпением жду, когда наступит Крещение, — как бы, между прочим, выдала она.

— Зачем тебе это нужно?

— Чтобы искупаться в проруби!

— И ты получишь от этого удовольствие? — усомнился я.

— Да ещё какое!

— В этом году, тоже окунёшься в ледяную воду?

— Обязательно! В ночь с восемнадцатого на девятнадцатое января моё желание наконец-то исполнится.

Её объяснение стало для меня чем-то вроде красноречивого ответа. Некоторое время я стоял в полной растерянности. У меня было дикое желание крепко обнять её за талию и, прижав к себе нежно и страстно поцеловать.

— Лично меня, в эту жуткую прорубь, бешеными собаками не загонят! — после недолгой задумчивости, непреклонно заявил я, но тут же уточнил: — Если, конечно, не придётся окунуться ради того, чтобы кого-то спасти от неминуемой гибели!

Мне самому понравилось моё высокопарное высказывание, пусть немного напыщенное, но всё-таки наполненное истинным благородством.

— Я купаюсь потому, что мне это нравится.

— Вряд ли? — несдержанно возразил я. — Пытаешься кому-то доказать, что способна совершить любой, даже самый нелепый поступок. Только никак не могу понять, зачем тебе всё это нужно?

— Никому и ничего не доказываю. Вот такая я крутая женщина! — заявила Галинка, не обратив внимания на мою грубость, порождённую неадекватной вспыльчивостью.

Она приветливо улыбнулась и более мягко произнесла:

— Только напрасно не надейся. Спасать меня в проруби тебе не придётся. Я отлично плаваю…

Галина мне больше чем нравилась. По-моему, я ещё сам не осознавал, как сильно успел её полюбить. Она выглядела серьёзной, стабильной и надёжной женщиной. Совсем не такой, как другие её сверстницы.

— Кто бы сомневался в том, что ты отлично плаваешь? — отрешённо заметил я. — Но вообще-то, с тобой необходимо вести себя осторожно. Ты и впрямь крутая женщина! Не дай бог, сделаю, что-нибудь не так…

— Да перестань, — усмехнулась она. — Я слишком доверчивая и по этой причине очень часто страдаю. Но как бы жизнь меня не учила уму разуму, мне всё не впрок.

— Часто обманывают?

— Может не так и часто, но я действительно чересчур доверчивая. Несмотря на всевозможные неурядицы, всё равно продолжаю верить людям. Вот уж такая я простофиля…

Её слова подтолкнули меня к решительным действиям.

— Галочка! — подойдя к ней как можно ближе, смущённо произнёс я. — Не знаю, сможешь ли ты меня правильно понять и простить, но я должен сейчас уйти…

Мне показалось странным, но она продолжала смотреть на меня с обаятельной улыбкой. Во всяком случае, я ожидал другой реакции. Мне почему-то казалось, что Галине сделает обиженный вид и обязательно начнёт меня в чём-нибудь укорять.

— Главное, чтобы твоё желание уйти, было продиктовано сердцем, а не гипертрофированными мыслями, — спокойным тоном, выдала она.

Я машинально подумал о том, что в наших с ней отношениях явно не хватает романтического безумия. К сожалению, я был не в том состоянии душевного подъёма, чтобы мог отважиться на какие-то сумасбродные глупости.

— Каждое утро, когда будешь вставать с постели, обязательно говори себе: — «Всё прекрасно! Я самая лучшая, самая восхитительная, самая обаятельная и самая желанная на всём белом свете!» — посоветовал я, тщетно пытаясь хоть как-то сгладить тягостный момент нашего расставания.

Я отлично понимал, что намереваясь покинуть Галину, поступаю наперекор собственным желаниям, и не сомневался, что уже вскоре буду непременно об этом сожалеть.

— Если ты хотел меня заинтриговать, то можешь не сомневаться, тебе это удалось, — отчуждённо сказала она.

Я вдруг почувствовал, что мне трудно оторвать от неё взгляд

— Ты на самом деле необыкновенная женщина! Очень красивая, добрая, обаятельная… — с трудом выговорил я. — Ты словно экзотичный, уникальный и странный цветок Австралийской Протеи, наперекор всем законам природы, случайно выросший на ромашковом поле. Ещё раз, прости и прощай…

Галина слегка пожала плечами, стараясь не выглядеть так, будто оправдывается:

— Я действительно всё прекрасно понимаю, — тихо произнесла она. — У нас ощутимая разница в возрасте…

Я опустил руки в накладные карманы осенней куртки, хотел вывернуть их наизнанку и показать, что неожиданно для себя самого стал абсолютно нищим, не способным подарить ей даже самый дешёвый букетик кустовой гвоздики, но вместо этого резко отвернулся и поспешно направился в противоположную сторону.

— Прости, Галочка! — с горечью пробормотал я. — Прости и прощай…

Я шёл вдоль неведомой мне улицы, совершенно не понимая, куда иду, а главное зачем. У меня было такое ощущение, что с каждым шагом я всё больше отдалялся от собственного счастья. Я чувствовал, что Галина ещё долго продолжала стоять на месте и смотреть мне в след, но у меня не хватило мужества оглянуться назад.

— Прощай, Галочка! — повторил я, но тут же добавил: — Вернее, до свиданья! Я обязательно к тебе вернусь…

Я надеялся, что рано или поздно, но смогу добиться не только её истинного расположения, но и её глубокого уважения. Впрочем, я не мог не понимать, что такая изумительная женщина, не сможет долгое время оставаться в одиночестве. У неё обязательно должно быть бессчётное количество поклонников. Я не сомневался, что в ближайшем будущем мне придётся приложить максимум усилий ради того, чтобы отодвинуть в сторону всех претендующих на неё мужчин. В данный период времени, я не мог поступить иначе. Я не хотел даже думать о том, что могу позволить себе хоть частично зависеть от женщины. В этом заключалась не только моя гордость, но и было скрыто моё самоуважение. Я не могу сказать, чтобы город Зверево мне не понравился. Более того, я был от него в неописуемом восторге! Просто я не хотел выглядеть чёрным вороном в стае белоснежных лебедей. Вернее, у меня не было ни малейшего желания находиться в гостях у столь очаровательной прекрасной женщины на правах иждивенца. Лишившись своего портмоне, я не потерял чувство элементарной порядочности. Не скрою, возможно, было бы гораздо благоразумнее рассказать о досадном происшествии Галине, но, к сожалению, мною руководили эгоистичные понятия о чести, долге и совести.