Ржев. Сталинград. Победа!

Вячеслав Владимирович Меньшиков

В изданиях, посвященных истории Великой Отечественной войны, мало и неохотно рассказывается о битве советских войск под городом Ржевом. Однако время делает свою работу. Открытие архивов КГБ ФСБ дало возможность понять и оценить стратегический замысел советского командования. Это была единая войсковая операция «Ржев – Сталинград». Она и привела в итоге к коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны. Как был задуман, организован и осуществлен этот замысел, рассказывается в этой книге.

С чего начиналась книга

Все произошло в рабочем порядке. Редактор газеты как-то вызвал меня и говорит:

— Скоро очередной юбилей Победы — иди накопай что-нибудь весомое к этой дате, такое, чтобы сердце дрогнуло у ветеранов. Сам понимаешь, найти нужно интересное — ни у кого не должно быть подобного. Вроде как другим свой газетный «фитилек» подкинем, да и читателям дадим нечто памятное. Только смотри, без фронтовых баек, правдивое…

— А в какую сторону копать? — осторожно интересуюсь у руководителя. — Все ж, Григорий Иосифович, перекопано!

— Как же, перекопано. Вот ты, например, знаешь, где больше всего в годы Великой Отечественной войны советских солдат полегло?

— Где?.. Под Сталинградом, наверное, — отвечаю ему неуверенно.

— Ну-ну, под Сталинградом. А вот и нет, — с торжествующим видом отвечает редактор. И уточняет специально для меня, как будто он всю жизнь был не газетчиком, а историком:

— Больше всего советских воинов погибло под Ржевом! Знаешь такой русский город?

— Вроде слышал.

— Слышал. — передразнил меня шеф, — а там, между прочим, больше двух миллионов человек было выбито из строя. И фашисты около семисот тысяч своих жизней оставили. Но вот, как ни странно, о тех боях толком никто не говорит — Ржев как заколдованный. Другим городам дают всякие звания, а его долго «отодвигали» от настоящей боевой славы и большой народной памяти.

— Да ну? — уже по-настоящему удивляюсь я. — Что-то и впрямь не совсем ясно. — стараюсь понять замысел шефа.

— Вот и я говорю, что пока непонятно. А ты возьми эту информацию, как говорят, к размышлению и иди копай, пока не поймешь, что там под Ржевом случилось и почему. Газетную полосу с твоим материалом об этих событиях планируем давать раз в неделю. С военными фотографиями, картами сражений.

— А как же другие задания? — пытаюсь намекнуть шефу о начальнике своего отдела, у которого к празднику на меня тоже имелись виды.

— С твоим начальником мы все обговорили. Ты же у нас единственный кандидат исторических наук в редакции, или не так?

— Вроде, так.

— Вот тебе и карты в руки. Только не перепутай географические и боевые, — уточнил на всякий случай с хитроватой улыбкой редактор. — Захочешь, сможешь потом писать хоть детектив. Исторический. А сейчас собирай материал для очерков о войне.

Вышел я от Григория Иосифовича немного смущенный. Задание вроде как престижное — не всякому его дадут. Долгосрочное, неспешное — есть время хорошо подумать и поработать над материалом. А то ведь в газете все делается быстро, часто прямо в номер. Попробуй при этом толком поразмыслить о чем-то. А тут и самому стало интересно: что же действительно под этим Ржевом произошло в годы войны? Надо же, сколько там народу положили!

Зашел в свой отдел, направился к рабочему столу. А завотделом останавливает:

— Постой, постой. На, возьми свою лопату.

— Какую еще лопату?

— Твою, историческую, — и протягивает мне уже подписанную командировку во Ржев.

— Деньги у Раисы в кассе получишь, детектив ты наш доморощенный.

Вот так я и начал заниматься этой фронтовой темой, которая потом сильно захватила меня. Мне вдруг открылись такие исторические пласты, о которых я раньше не знал. По этой причине почти все свободное от командировок и текущей газетной работы время я уделял поиску новых данных по этой проблеме. А коллеги в редакции с легкой руки Игоря Рольбейна, моего завотдела, стали называть меня «детективом», причем все кому не лень. И ведь они как в воду глядели. Почему?

Когда я ближе познакомился с материалами об этом старинном русском городе на Волге, то действительно увидел все признаки детектива на историческую тему: загадка сражений под Ржевом; крупные исторические персонажи, о жизни которых я зачастую узнавал с самой неожиданной стороны; шпионские действия двойного агента, засланного противниками друг к другу; убийства, погони и так далее. Как и просил редактор, у меня с самого начала этой работы печатались в газете запланированные очерки ко Дню Победы. Но в них поместилась только часть добытого мной материала. Газетная площадь ведь небольшая. А уже потом

из всех моих «раскопок» стало вырисовываться нечто более объемное и значительное — книга, как и говорил редактор.

Она рождалась еще и из моего удивления, которое порой переходило даже в возмущение. Главным образом это относилось к тому, как недостоверно все — таки преподносили нам события Великой Отечественной войны, которые я изучал в школе, а потом в вузе. Теперь же, во время работы над заказанными очерками, прошлое СССР и России стало восприниматься мной совсем по-иному. Например, я четко увидел самое печальное: существующая официальная версия войны против гитлеровской агрессии по сути сохранила идеологические установки советского времени.

Если говорить откровенно, то рассказ о некоторых периодах войны даже не был похож на суровые дни тех сражений, включая и бои под Ржевом. Российская историография оставалась и остается крайне неточной, а подчас сознательно искажается. Как заметил кто-то из исследователей, историей, как и ремонтом канализации, должны заниматься профессионалы, посвятившие этому жизнь и получившие знания под руководством опытных специалистов.

Однако, по большому счету будучи продолжением политики, история России пока не может всерьез претендовать на статус науки. Слишком часто и по любому поводу она переписывалась в угоду официальной доктрине. Слишком послушны были «ручные» документалисты, которые умело обходили острые углы прошедших событий. Еще более удачно расставляли «нужные» акценты получатели зарубежных грантов. Стремились к почету и «первооткрыватели» невероятных взглядов на исторические события минувших дней.

Я с ужасом увидел, что со времен Великой Октябрьской революции 1917 года история СССР и России менялась многократно! Причем под разными знаками — с плюса на минус и обратно. Например, если взять довоенный период, то над всей историей молодого советского государства довлел «Краткий курс истории ВКП (б)», созданный под личным контролем И. В. Сталина. В дальнейшем период Великой Отечественной войны стал изучаться по десяти победным сталинским ударам. Затем наступило время осуждения культа личности. Появлялись новые контуры истории. Например, историк Григорий Ревзин определял их так:

«Вообще русская культура дала четыре ответа на этот вопрос. Первый, послевоенный — войну выиграл товарищ Сталин. Искусство 1950-х рисовало войну так, будто она происходила в XVII веке — величественный военачальник в Ставке, на переговорах с союзниками, на белом коне…

Второй, оттепельный — русский народ без товарища Сталина.

Это было, условно говоря, толстовское понимание войны — кровь, смерть, страдания, роль личности ничтожна, и о ней следует вообще забыть, ибо в центре войны — батарея капитана Тушина.

Третий, синтетический, брежневский — русский народ с товарищем Сталиным, которому следует простить лагеря за Великую Победу.

Наконец, четвертый, сомневающийся. Не ответ, а скорее вопрос писателей: Астафьева, Быкова и даже Гроссмана — есть ли эта победа? Ибо победа товарища Сталина — это для обычного человека, оказывается, вовсе никакая не победа. Что ему до чужих выигрышей в политических шахматных партиях, на географических военных картах и т. д. — судьба обычного человека, заброшенного государственной волей в ад войны, с актом о капитуляции никем толком и не соразмеряется. Потому что есть геополитика, а есть личная смерть, и одно в другое, как ни странно, не конвертируется.

Не Бог весть какая «богатая ” картина получается. Великая Отечественная война, в связи с написанным выше, еще не дала России философа, сказавшего, что же это было на самом деле.

Нового Толстого еще не родилось. Но все же что-то было сказано, и какие-то ответы были нам даны. Вопрос в том, что сегодня осталось от этих ответов». [1]

Хрущев в свое время поступил еще хуже. Он просто заставил ученых убрать имя Сталина из истории. Заменить его на более нейтральные: Ставка, Государственный Комитет Обороны (ГКО), Верховный главнокомандующий и т. д. Вроде как Сталин и упомянут, но на самом деле в истории войны его нет вообще. Это случилось в 1956 году на печально знаменитом XX съезде Коммунистической партии Советского Союза (КПСС), где Никита Сергеевич пытался приписать советские победы главным образом маршалу Жукову. Причем расправу над умершим вождем СССР Хрущев совершил в свойственной ему агрессивной манере, без стеснения извращая всем очевидные факты. Чего стоит, например, его утверждение о том, что Сталин как Верховный главнокомандующий руководил действиями фронтов. по глобусу! Это противоречило всему, что люди знали о Великой Отечественной войне и об Иосифе Виссарионовиче, о его работе в качестве руководителя Ставки Верховного главнокомандования (СВГК).

Олег Поливанов, мой коллега по историческим «мучениям», в своей статье «Почему Сталину ставится в вину то, за что возвеличивается Кутузов?» также сомневается во вроде как устоявшемся курсе нашей истории.

«Сначала казалось, что правда — тут, потом — там, потом снова — тут. Но что, если она и не там, и не тут? Что, если в советской историографии правда была недостаточной, зато «там», в капиталистическом мире, «про нас» ее вообще не было?

По информативности Интернет сейчас перекрывает любые самые большие библиотеки мира, предоставляя всякому желающему провести свое расследование на интересующую его тему, выбивая стул из-под знатной и «остепененной» лжи.

Зато западная историческая наука пробила свою глубокую колею хода Второй мировой войны, которая повествует о славе англо-американского оружия, недальновидном Сталине, закидавшем трупами немецкие танки, да лютых русских морозах, спасших глупых и неумелых большевиков. Вроде как Гитлер этим был обречен с самого начала. Вроде как поставки оружия и продовольствия из Соединенных Штатов в СССР сделали из крестьянского сброда настоящую Красную армию, а медлительность и трусость лично Сталина, отдавшего приказ не вступать с немцами в боестолкновения до начала фашистской агрессии, неготовность советских армий стоили гибели миллионов военнослужащих и их отступления до самой Москвы» [2].

.И вот после всех этих размышлений уже который день просматриваю различную тематическую литературу, хожу в библиотеки и архивы, изучаю сайты в Интернете. Убеждаюсь в том, что действительно очень скупо говорится о боях под Ржевом. Напомню, что Западным фронтом, передний край которого в 1942 году находился всего в ста пятидесяти километрах от Москвы, руководил тогда еще генерал армии Г. К. Жуков. Его длительное, более пятнадцати месяцев (с некоторыми перерывами), пребывание под Ржевом также давало повод для размышлений. Получалось, что прославленный полководец вложил много сил, ума и настойчивости в руководство продолжительными боевыми действиями на этом направлении, а в итоге результаты сражений оказались неудачными, что совсем не добавляло ему заслуг. Фашисты так и оставались на занятых ими позициях.

Лишь 3 марта 1943 года войска вермахта сами оставили город Ржев — отошли на новые рубежи, подготовленные ими заранее. Для военной биографии известного маршала это выглядело несолидно. Тот факт, что советские войска через несколько дней после ухода немецких частей вошли в уже оставленный город, ни скрыть, ни переврать было невозможно. Только Совинформбюро, тексты передач которого, кстати, постоянно контролировал вождь, бодро сообщило, как советские войска геройски освободили город Ржев. Жаль, что рядом с этой датой

не было каких-либо крупных государственных праздников. То-то была бы причина прицепить это боевое «достижение» к очередному юбилею.

Но все же по большому счету эта книга — не исторический труд в настоящем его понимании: ее автор является представителем большой армии журналистов, хотя и к истории имеет прямое отношение — кандидат исторических наук. Ему совсем не безразлично, как трактуют прошлое России в сегодняшние дни. Конечно, задачи журналистов и историков несколько различаются, но и те и другие в соответствии со спецификой своей профессии стремятся к одной цели — найти истину. На суд читателей представляется журналистское расследование, или, если хотите, исследование тайны в событиях, происшедших во время Великой Отечественной войны.

Сразу могу сказать как на духу, что 1942 год в истории Советского Союза действительно оказался самым засекреченным. А Ржев? Что же такого особенного произошло под этим почти никому не известным русским городом?

На основе имеющейся информации о Великой Отечественной войне можно смело сделать вывод, что там шли бои стратегического, а не местного значения! Вот какое место, оказывается, занимал этот участок фронта в 1942 году по замыслу советской Ставки Верховного главнокомандования. Но об этом рассказ впереди.

Примечания:

1. Ревзин Г. Ответ на войну// Коммерсантъ. №82 (3166) 07.05.2005.

2. Поливанов О. Почему Сталину ставится в вину то, за что возвеличивается Кутузов? 11.01.2009. //http://forum-msk.org/material/society/693277.html