Уродина

Вячеслав Викторович Марченков, 2020

Суета, заботы, проблемы. Как же иногда хочется всё бросить, обо всём забыть. Умчаться на край света, лишь бы избавиться от надоевшего нам быта. Однако мы терпеливо переносим эти трудности, наполненные мечтой в завтрашний день. Не этой ли надеждой мы живём? Не в ней ли наше счастье? И как же больно терять её, видеть как она разбивается словно стекло. Из этих осколков рождается ненависть и месть. Месть без жалости и сожаления! Без права на пощаду!

Четвёртая глава

Мама

В комнате было так тихо, что Алевтине показалось, будто она оглохла. Открыв глаза, после сна, девушка напряглась, прислушиваясь, и наконец, услышала явные шорохи, доносившиеся с кухни. После чего в нос ударил запах жареной картошки и до неё ещё отчётливее донёсся слабый звук передвигаемой сковороды. Видимо, боясь разбудить отца, мать двигалась по кухне с особой осторожностью.

— Жизнь продолжается!

Отчего-то усмехнувшись, прошептала Аля, вспомнив сразу же про номер телефона Евгения.

— Однако, который час? Пора подниматься, соня!

Подытожила она и в подтверждение её слов в комнату тихо постучали, после чего за дверью раздался осторожный голос мамы;

— Аля, вставай, на работу пора!

Девушка нехотя поднялась с кровати и, открыв дверь, быстро прошмыгнула в ванну, где сбросив с себя одежду, накинула на плечи домашний халат. Затем умылась, мельком взглянув в зеркало на уродливую опухоль на своём лице, и брезгливо поморщившись, вышла на кухню к столу, где её уже ожидала мать. Женщина придвинула к краю стола тарелку с жареной картошкой, подала вилку и, усевшись напротив девушки, внимательно посмотрела той в глаза. Алевтина, не обращая внимания на мать, принялась усердно поедать приготовленный обед, в тоже время, ожидая от неё назревшего вопроса, который незамедлительно последовал;

— Что случилось?

Вопросительно глядя на дочь, спросила женщина.

— Что может произойти с уборщицей детского сада?

Усмехнувшись, переспросила девушка.

— Я не о работе.

Не отставала мать.

— В смысле?

Явно не понимая вопроса, поинтересовалась Аля.

— Что с тобой происходит? В последнее время ты сама не своя.

Повторила женщина. На что девушка, пережёвывая картофель, невозмутимо посмотрев на маму, сухо произнесла;

— Тогда я хочу задать тебе тот же вопрос? До каких пор ты намерена терпеть его издевательства над собой?

— Ты имеешь в виду отца?

Уточнила та.

— А кого же ещё? Он не работает уже год. Ты его одеваешь, обуваешь, жрать ему варишь, а он в ответ тебя лупит почём попало. Зачем ты вышла замуж за русского? Дед тебя предупреждал о такой жизни.

Повышая голос, проговорила Алевтина, не отворачивая взгляда.

— Тише! Тише!

Умоляюще запричитала женщина, приставив палец ко рту.

— Ты его разбудишь! Пусть спит!

И тихо просипела;

— Еврей, не еврей, сердцу не прикажешь!

— Ты его боишься? Так разведись. Брось его к чёрту.

Возмутилась её действиями Аля. Но на это мать неожиданно возразила;

— Как это развестись? Он же ваш отец. Разве он всегда таким был? А что бьёт, так это когда выпьет. Водка до безрассудства его доводит. Что ж теперь делать? Вот выйдешь замуж, заведёшь детей, поймёшь тогда, каково это.

— Ты что смеёшься? Глянь на меня, я же уродина! Кому я нужна такая?

Не снижая тона, выпалила девушка, однако мать так же серьёзно продолжала;

— С лица воды не пить. Ты умная и обаятельная. Да к тому же спортсменка. Так что всё образуется.

Алевтина глядя на мать хотела ей ещё возразить, но поняв бесполезность этого разговора, положила на стол вилку и, отодвинув от себя тарелку, строго заявила;

— Я ухожу от вас!

— Куда?

Коротко спросив, неожиданно спокойно отнеслась к этому известию мать.

— Мне заведующая комнату подыскала. Здесь, недалеко. Так что на днях я перееду.

Успокоившись, тише вымолвила Аля.

— Ну что ж, хозяин — барин! Тебе уже двадцать два. Так что ты вправе распоряжаться своей жизнью как знаешь.

Подытожила женщина, вставая со стула. Алевтина тоже попыталась встать из-за стола, но мама, положив ей руку на плечо, остановила дочь, после чего, буквально на минуту удалившись в зал, где крепко спал отец, вернулась с кошельком в руках. Открыв который, отсчитала дочери несколько купюр. За тем, положила их на стол перед Алевтиной, и со словами;

— Да хранит тебя господь!

Перекрестила её, благословив.