Изгои. Часть первая. Император

Вячеслав Викторович Марченков, 2019

В каждом из нас, подсознательно, присутствует страх смерти. Что нами движет, когда мы преодолеваем это чувство? Ведь мы называем смерть, концом! А если это начало другого пути! Если кто-то свыше даёт нам ещё один шанс на исправление допущенных нами прежде ошибок! Если он наблюдает за нами, оценивая каждого по его поступкам. И каждая прожитая нами жизнь, как испытание для человека. Испытание жестокостью, ханжеством и злом! Равнодушием, завистью и ложью! Богатством, жадностью и властью! В этой книге я лишь приоткрыл завесу тайны, будоражащей умы многих из нас. И вам решать, поверить мне или, оставаясь в неведении, ждать, когда вас спросят. Каждого в отдельности. Как ты использовал свой шанс?

Четвёртая глава

Разумные наставления

Узнав, что обоз с женщинами и детьми пожелавшими покинуть город готов к отъезду, владыка Герус, в сопровождении двух телохранителей, вышел в город попрощаться с семьёй. Его центральная площадь была переполнена повозками, на коих громоздились женщины, дети и множество вещей собранных ими в дорогу. Рядом с ними толпились воины в доспехах, мужчины, взрослые сыновья и матери не пожелавшие покидать Бахтион. Повсюду стоял не стихающий шум, ругань и бесконечные рыдания прощавшихся с отъезжающими их родных. Экипаж, запряжённый двумя лошадьми, где ожидали правителя юга жена с двумя детьми, окружённый двумя десятками вооружённых всадников особо преданных владыке, стоял у широких ворот святилища. К ним и направился Герус, выйдя из своего замка. Заметив отца, дети выскочили из экипажа, рванув навстречу ему. И владыка, расставив широко руки, схватил в объятья их обоих, нежно поцеловав в лоб, После чего, вместе с ними подошёл, наконец, к супруге, вышедшей вслед за детьми из кареты.

— Дорогая!

Первым делом обратился он к ней.

— Вы самое ценное, что есть в моей жизни! Береги себя и детей! Если, вдруг, нам не удастся больше встретиться, не кори себя, не мучай и найди достойного отца моим детям!

Герус на секунду смолк и, отпустив детей, взял руки жены в свою ладони. После чего, крепко сжав их, продолжил;

— Я дал указания лично каждому из охраняющих вас воинов ехать только на восток. Потому как, знаю нрав нашего воеводы. Который, руководствуясь благими, но глупыми намерениями, может сделать всё по своему. От того и не уверен полностью в том, что мой приказ будет исполнен в точности. Теперь говорю и тебе, Глория, любовь моя, только на востоке теплится надежда на жизнь. Только туда вам стоит направить своих коней.

— Я поняла тебя, мой муж и мой владыка! Будь осторожен сам! Не доверяй Леналу, меня тревожит, что свою семью он не отправляет с обозом. Чтобы могло это значить?

Смиренно отозвалась супруга, спросив его, словно невзначай о Воеводе. Герус, пытаясь успокоить жену, поцеловал ей руки и, улыбнувшись, промолвил;

— Не будь такой подозрительной! Это его личное дело!

После чего, повернулся к детям и первой обнял дочь, давая последнее напутствие;

— Ты почти взрослая Люция! Тебе скоро двенадцать! Прошу тебя как старшую в семье, присматривай за Легрэ, ведь он твой единственный брат.

— Да, папа, я сделаю так, как ты сказал!

Послушно отозвалась та. Тогда, Владыка, переместив взгляд на сына, скрытно снял с себя сверкающий алмазом амулет и, таясь посторонних глаз, повесил его на шею ребёнка, гордо вымолвил при этом;

— А ты, Легрэ, моя надежда и опора! Ты мой единственный наследник, которому я вручаю не только символ власти, но и саму власть. Ты ещё мал, но взрослеть некогда. Запомни сын, мужчинами не становятся, ими рождаются! Очень скоро ты почувствуешь его предназначение, а до тех пор, поклянись мне перед своей матерью и сестрой, что никто о моём подарке знать не будет. Ибо в нём скрыта великая сила жизни и смерти!

— Клянусь, отец!

Положив правую ладошку на сердце, по-взрослому ответил ребёнок. И Герус, подняв сына на руки, последний раз поцеловал его в лоб, после чего, опустив на место, заметив на глазах Глории выступившие бусинки слёз, обращаясь снова к жене с дочерью, добавил;

— Не надо слёз! Мы достойны большего! Смерть никогда не разлучит нас! Прощайте!

После чего, круто развернувшись, нарочито громко скомандовал воину;

— Кричи, в путь!

На что тот, заорал во весь голос;

— В путь!

— В путь!

Разнеслось эхом по площади. И гул повозок по гранитной мостовой, отозвался им тысячами отъезжающих колёс.