Жертва

Вячеслав Береснев

Семь людей, почти не знакомых друг с другом. Семь историй, которые почти не перекликаются между собой. Семь «жертв» проклятого города, которым придётся сделать сложный выбор. И семь раз придётся выбрать из двух зол худшее. Отважится ли хоть кто-нибудь из них без страха взглянуть в собственное отражение?

II. Запрещённая литература

Заходя в почти опустевшее здание полицейского участка, офицер Джим Андерсон взглянул ещё раз на кусочек картона, на котором было неаккуратно, но цветасто выведено:

«Папа, поздравляю с Днём Рождения!

Твоя дочка Эмили Андерсон»

Улыбнувшись, Джим сунул его в нагрудный карман. Подумать только, что его дочка Эми уже совсем скоро пойдёт в школу! Джим был очень гордым отцом. И сегодня ему исполнялось тридцать два, с чем его прямо с порога и поздравила шестилетняя дочурка.

Жаль только, что празднование не задалось. Стоило ему переступить порог дома, как раздался звонок с работы: шеф приказывал явиться, несмотря на уже позднее время. Джим Андерсон не привык задавать вопросы, и знал, что, раз вызывают — значит, дело срочное. Досадовало он лишь на то, что целый день прошёл на удивление тихо — такое в Эшвуде случалось очень редко. И, стоило Джиму покинуть свой пост, как шеф тут же звонит и приказывает явиться. Учитывая то, каким человеком он был, подобное поведение с его стороны было, как минимум, необычно.

В опустевшем участке царил полумрак. Парочка офицеров почему-то не торопилась домой и о чём-то переговаривалась возле кофейного автомата в фойе. Их негромкий разговор сопровождался неровным гудением мигающей лампы, напоминавшим ожиревшего шмеля. Окинув взглядом пустое место диспетчера, Джим снял фуражку и проследовал в кабинет шефа.

Стоило ему зайти в кабинет, как он понял: разговор ждёт неформальный. Обычно встречающий подчинённых сидя за столом, Грегори Тетч стоял к двери спиной, глядя в тёмное окно. Свет в кабинете был выключен: горела только лампа на столе шефа.

— Офицер Джим Андерсон прибыл, сэр, — представился по форме полицейский, вытянувшись и отдав честь.

— Проходите, офицер, — прохрипел шеф, махнув рукой.

Он медленно развернулся, когда Джим приблизился к столу. Под глазами Тетча были изрядные мешки, а на лице читалась сильная озабоченность, которую шеф, кажется, пытался скрыть под равнодушием. Или не пытался скрыть вовсе — Джим вообще не привык, чтобы Тетч выказывал какие-то сильные эмоции.

Грегори Тетч вступил на должность шефа полиции незадолго до того, как туда пришёл работать Джим. Это был грузный, полный мужчина, настолько честно выполняющий свои обязанности, насколько в Эшвуде это вообще было возможно. Он никогда не брал взяток, старался не сотрудничать с мафией, и, что важно, никогда не высылал подчинённых на «подставные» задания. Как рассказали Джиму, при прошлых шефах такое не раз случалось: если нужно было «случайно» избавиться от кого-то из штата, шеф отправлял полицейского туда, где его ждали ребята для «разговора», и на следующий день рядом с именем этого полицейского в большинстве отчётов было выведено «погиб при исп. с. о.». Чистая, безотходная схема очень часто применялась, если шеф полиции был на коротком поводке у Лой или Лютенов. А подобное сотрудничество являлось очень полезным и для тех, и для других — но никак не для Эшвуда. Всем стало легче, когда оказалось, что Грегори Тетч не из таких.

Ему пришлось сильно потрудиться, чтобы занять руководящую должность, на которую уже метил преемник предыдущего шефа, чётко уяснивший, что полиции — по мнению мафии — стоит делать, а чего делать не стоит. Поговаривали, что пришлось действовать какими-то не очень честными методами, и это подтверждалось тем, что едва Тетч оказался у руля, он первым же делом уволил человека, из-под носа которого было украдено рабочее место. Иногда ходили слухи, что Ларри Спенсер — тот самый преемник — так и не отказался от мысли отомстить Тетчу, но после увольнения о нём никто не слышал.

— Извини, что выбрал такой час. Ты сам поймёшь, почему я не сказал тебе это днём, когда участок кишмя кишит народом.

Джим не собирался задавать вопросов, ожидая, пока шеф сам всё выложит. Но уже после этих слов его начало грызть беспокойство. Тетч был сам на себя не похож, и, когда говорил, создавалось ощущение, будто каждое слово даётся ему с трудом.

Тяжело вздохнув, он присел за стол, скрестив перед собой пальцы массивных рук.

— Завтра, — заговорил он медленно, — в участок поступит звонок, мол, по сорок третьей Паралело в одной из квартир живёт человек. Едешь с отрядом на место и арестовываешь владельца седьмой квартиры. Без вопросов.

— То есть? — опешил Джим. — За что его арестовать?

Тетч немного подумал, прежде чем ответить. Взглянул на Джима, вытащил из ящика свёрнутый лист бумаги и протянул офицеру со словами:

— Нашёл у себя сегодня.

Письмо было без подписи.

«Грегори Тетч, доброго времени суток. Автор этого письма — член крупнейшей семьи, заправляющей в Эшвуде, просит вас об услуге: вы должны арестовать хозяина квартиры №7 по девятой Паралело. Проблем не возникнет, потому что в этой квартире только один хозяин. Прошу, найдите причину — Вы умеете это делать. В противном случае, кто знает, что может случиться с девушкой, чьё фото приложено к письму?»

— У меня нет выбора, — сказал Тетч, и уже гораздо позже Джим осознал, что в тот момент он будто бы старался очень неуклюже извиниться. — Они приложили к письму фото моей дочери.

В Эшвуде существовали только одни «они», про которых даже шеф полиции не мог говорить без страха в голосе. И не важно, Лой это были или Лютены — «они» представляли ту огромную криминальную силу, что опутала сетями весь город и ни дня не давала жителям вдохнуть спокойно. «Они» были хозяевами этого города, и полицейские знали это, как никто другой. Однако до этого «они» ни разу не доходили до того, чтобы схватить Грегори Тетча за горло.

— И как… Вы себе это представляете? — спросил Джим. — Я просто приду и арестую его? Без причины?

Вместо ответа Тетч выудил из стола небольшую книгу в чёрном переплёте и пододвинул её к Джиму, перевернув. Обложка книги пестрела белыми остроугольными буквами:

«Mein Kampf»

— За такие находки можно засадить кого угодно без суда и следствия. Ваша задача — просто привести его в участок под предлогом того, что он хранит у себя нацистскую литературу.

Воцарилась гробовая тишина. Джиму было не по себе. Он медленно поднял руку. Пальцами притронулся к обложке. Медленно поднял книгу. Поднёс к глазам. Тяжёлая.

Казалось невероятным, что ему теперь придётся тащить домой то, за хранение чего людей в Эшвуде арестовывали, а книжные магазины закрывали. Интересно, обиделся бы фюрер за такое неуважительное отношение к его наследству.

Джим внимательно посмотрел на шефа. То, что он ему предлагал, походило больше на какой-то зловещий заговор, но Тетч не выглядел так, будто подобное доставляло ему какое-то удовольствие. Если бы не форма — Джим видел бы перед собой лишь пожилого, усталого человека, которому с трудом далось непростое решение.

— Можно ведь сделать что-нибудь, — неуверенно предложил Джим.

— А что я сделаю?! — не выдержал Тетч, сорвавшись.

Ладони его дрожали.

— Что я сделаю против них?! Я по рукам и ногам связан! Пойми, мне осталось совсем немного — я накоплю денег, чтобы уехать отсюда.

— Вы шеф полиции, в конце концов, — упорствовал Джим. — Вы можете нанять кого-нибудь, чтобы за Вашей дочерью приглядывали.

Тетч тяжело вздохнул.

— Я работаю здесь уже достаточно времени, Андерсоне, чтобы понять, что я не могу никому доверять. Все сферы Эшвуда прогнили под Лой и Лютенами насквозь, и полиция не исключение. Вы — один из немногих, кому я могу доверить жизнь своей дочери. Семья это самое ценное, что у меня осталось, Андерсон.

Видя, что Джим по-прежнему сомневается, Тетч наклонился к нему.

— У вас ведь у самого есть дочка. Что бы вы сделали на моём месте?

Последние слова Тетча звучали эхом в ушах Джима, когда он возвращался домой.

Действительно, неизвестно, каким образом поступил бы он сам, окажись он в такой ситуации… Нет, подумал Джим, как раз очень даже известно. Он сделал бы всё, чтобы его дочь была в безопасности, чтобы он снова смог получать от неё разноцветные открытки, выслушивать наивные поздравления, наблюдать, как она растёт. Лой и Лютены ни перед чем не остановятся, чтобы получить желаемое, и будь на их пути старик, женщина, ребёнок — они сметут с пути всех, кто будет мешать.

— Па-а-ап! — крикнула маленькая Эми, вбегая в кабинет отца. — Вот!

Она протянула ему полицейский жетон, который Джим судорожно искал.

— Ох ты моя умница! — он обнял дочку, поцеловав в макушку, прежде чем взять у неё из рук драгоценную находку. — Где ты его нашла?

— Ты его на шкафу оставил. Папа, он такой красивый!

— Очень! — Джим, поднявшись, прикрепил значок к рубашке. — Полицейским специально такие выдают, чтобы их все узнавали!

— А что такое по… по-ли-цеский? — малютка Эми с трудом выговорила новое слово.

Джим опустился перед ней на колени.

— Это моя работа. Полицейские следят за тем, чтобы одни люди не обижали других. Ещё они следят за порядком, и чтобы все жили дружно, и никто не нарушал закон.

— Как супергерои в комиксах?

— Ну… да, почти как супергерои.

— Тогда я тоже стану полицейским! — радостно сказала Эми. — Когда вырасту!

Джим улыбнулся, вставая, и направился к выходу.

— Не приведи Господь.

Полицейские Эшвуда, к сожалению, были далеки от идеалистичных представлений Эми Андерсон — как, впрочем, и все остальные полицейские. Джим был уверен, что, поступив на службу, он получит гарант, что его семья всегда будет в безопасности. Но он никогда бы не подумал, что для сохранения этой самой безопасности — но другой семьи — он должен будет нарушить закон. Наверняка, Тетч тоже не думал о таком. Считал, что того, что он делает, будет достаточно.

Кто бы ни был в той квартире — от ареста, пусть и незаконного, он не умрёт, сказал себе Джим Андерсон, проходя по узкому мосту. А вот дочь шефа, так же ни в чём не виноватая, может умереть: мафия разбираться не станет. Что из этого является меньшим злом — посадить невиновного или подвергнуть серьёзной опасности ребёнка?

Левая и правая стороны моста Репент-бридж были разделены двумя полосами движения. Слева от моста тёмная вода практически стояла, а справа — бурлила шумным потоком. Джим шёл по правой стороне.

На минуту он остановился, глядя через край, затем выудил из кармана почти пустую пачку «Дастин» и потратил около десяти секунд, чтобы пустить в воздух первое облако пепельного дыма. Облокотившись на перила моста, Джим сделал небольшое приношение реке в виде упаковки из-под сигарет, которую тёмные воды мгновенно поглотили.

Решив немного постоять, он задумчиво курил, глядя в тёмную воду, в пене которой тонуло даже его отражение. Где-то вдалеке послышалась полицейская сирена — обычное дело для Эшвуда в тёмное время суток.

Во что превратится этот город, если каждый честный полицейский в нём хоть раз даст мафии себя поиметь? Впрочем, усмехнулся Джим, куда ему превращаться. Именно из-за этого Эшвуд уже давно стал настоящим адом, из которого ни у кого нет выхода. Существует ли вообще спасение у этого проклятого города?

Конец ознакомительного фрагмента.