Затянувшееся задание. Колесо сансары

Вячеслав Александрович Полуянов

Книга о судьбах людей в годы Второй мировой войны и борьбе СМЕРШ с японскими диверсантами на далеких рубежах нашей Родины в Забайкалье. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 1

Лейтенант Одзима, младший лейтенант Перелыгин

В дипломатическом вагоне было тихо и тепло. Поезд медленно отполз от небольшой станции, оставив свет двух бледных фонарей в глубине ночи, и мерный перестук колесных пар стал убаюкивать пассажиров. Уют и размеренное движение состава располагали к дремоте и ожиданию следующей остановки.

Ехавший в купе один, господин Дайгоро Одзима, тоже позволил себе немного расслабиться, тем более что китайская пограничная станция Маньчжурия и советская Отпор (ныне пос. Забайкальск) где менялись колесные пары на русскую колею, осталась позади. Окна дипломатического полупустого вагона были наглухо закрыты: приказ русского командования. По-настоящему уснуть он не мог, сказывалось напряжение, прикрыв глаза и откинувшись на спинку сидения, впал в полудрему. Мысли были отрывочны и носили скорее поэтическое направление, чем практическое.

Неприятные размышления охватили господина Одзиму еще при посадке в поезд, куда он сел под видом курьера китайской дипломатической службы. Тогда, стоя на перроне, он вдруг ощутил дыхание северо-западного ветра. Нет, это был не просто порыв холодного воздуха, а до жути неприятный, пробирающий до костей поток чего-то непонятного, опасного, несущий плохую карму из огромной, непонятной северной страны России.

Он готовился почти два года к выполнению этой особой миссии. Будучи пехотным офицером Его императорского Величества Квантунской армии, охотно согласился на предложение командования перейти в подразделение по диверсионной работе, так как ему, представителю славного рода, не пристало находиться в тылах действующей армии, а надлежало заниматься истинно самурайским ремеслом.

Этот ветер!.. Он дул постоянно, с тех пор, как он влился в отряд 77, а затем попал под командование полковника Ишимуры. Этот проклятый ветер постоянно напоминал о предстоящей опасности, холодил кровь, разжигал тоску. Лейтенант Одзима, пытался понять сущность этого явления и приходил к выводу, что этот злой ветер направлен богами, чтобы закалить его тело и душу. Он стал сравнивать себя с самурайским мечом, который мастер кузнец, после наложения очередной полосы стали, закаливает холодом, и так месяц за месяцем, пока бесформенный кусок железа не превратится в смертельный меч катану.

Так и сейчас: сидя в полудреме Дайгоро Одзима чувствовал, как этот северо-западный ветер дует ему в лицо, пытается сжать сердце своими невидимыми мерзлыми руками, заставив бояться. Но он знал, что как только он приступит к действию, все предчувствия исчезнут, останется только воля к исполнению порученного задания. Испарятся недостойные мысли и проблемы, душа и тело будут работать единым механизмом.

Поезд подкатил к следующей станции, токой же крохотной, с несколькими фонарями, освещающими перрон. По карте, которую помнил почти наизусть, Одзима определил, что это населенный пункт Даурия. Он слегка раздвинул бархатные шторы на окне. В щель было видно, что состав, помимо начальника станции и железнодорожного служащего, встречали еще два милиционера, которые наблюдали за перроном. Из поезда никто не вышел, и ни один вагон не принял пассажиров. Приграничная зона — никто не едет. Да и поез непростой — международного класса, простому человеку на него билеты не продадут.

Одзима знал о стране России очень многое. Необъятная, с огромными запасами природных ресурсов, с варварскими обычаями, во главе со своим вождем по имени Сталин.

Эта бескрайняя страна терпит поражение за поражением от союзника Японии — европейской страны Германии. Сражение под Москвой не в счет, это была временная неудача немецкой армии. Наверняка, морозы и удаленность коммуникаций, сыграли на руку большевистской России. Великолепная армия страны восходящего солнца такого не допустит.

Во-первых, Япония на два фронта, как Германия, воевать не станет. Во-первых, уничтожит американцев в Тихом океане. К этому времени германские войска дойдут до Уральских гор и русским будет сломан хребет.

Во-вторых, воинам Ямато будет нужно дойти только до берегов Байкала и отторгнуть кусок большевистской империи с богатствами Забайкалья и Дальнего Востока. В 1920 году это почти удалось, да и ранее доблестные войны Ямато били русских в начале века. Об этом времени Одзима любил размышлять. На этой славной войне сражался его отец, а брат отца погиб как настоящий самурай под стенами русского города Порт-Артура. Бои на озере Хасан и реке Халкин-Гол не в счет. Это всего лишь была ничья. Русские не поняли, что это была только разведка боем. Нужно было проверить свои силы, узнать силу противника. От этих последних мыслей Одзима опять как будто ощутил на лице дуновение холодного ветра. Дремота спала.

Паровоз запыхтел, дал свисток, и в окне проплыли станционные постройки, два подтянутых милиционера, застывшие неподвижно, начальник станции в глупой красной фуражке. Вагон опять погрузился в темноту. Одзима и не пытался всматриваться в беспросветность ночи, он явственно представлял себе пейзаж за окном: степь с пожухлой травой, невысокие горки, называемые здесь сопками. Там, в этой темноте, таился враг, его полки, вкопавшись в землю, ожидали его, Одзиму, но не его персонально, конечно, а доблестных солдат Квантунской армии. А он, Одзима, в неприметной должности китайского служащего едет открыто и нанесет свой удар в нужное время и нужном месте этим горе-солдатам, крестьянам и рабочим с рабской психологией, оторванным от своих семей. Великая наука войны не предполагает жалости к врагам и обязывает к коварству и хитрости. Тут мысли Одзимы заработали в практическом направлении. Он очередной раз стал прокручивать в голове свое задание.

Это была, безусловно, опасная миссия, требующая не только храбрости и смекалки, но и военного таланта. План его действий был разработан лично господином полковником Ишимурой-сан и заключался в следующем: он должен был как можно незаметнее сойти с поезда в городе Иркутске, затеряться среди местных обывателей, затем по новым советским документам вернуться на станцию Оловянная, через которую сейчас должен проехать. Затем, не привлекая внимания, поселиться в поселке и ждать особого часа. Этот час должен был наступить в момент, когда доблестные войны императорской армии начнут наступление на Советы, а он, верный солдат, потомок славного самурайского рода Одзима, должен уничтожить железнодорожный мост через местную реку Онон в этой богом забытой Оловянной. Большевики не смогут снабжать свои войска в отсутствие такой важной артерии. Одзима осознавал важность всей операции, ее успех напрямую скажется на положении большевиков в Даурии и во всем Забайкалье. Кроме того, он понимал, что наступление императорских войск на Маньчжурском направлении будет носить отвлекающий характер, наверняка главные сражения произойдут восточнее — будет отрезан русский Дальний Восток. Он верил в успех будущей войны.

Прокручивая в десятый раз детали предстоящей операции, Одзима не заметил, как поезд стал сбавлять ход, затем гулко застучали колеса. «Этот мост — вот моя конечная цель». Он видел десятки фотографий этого места, сделанные из окна вагона, были даже две фотографии плохого качества с горы, нависающей над станцией и поселком, но все равно вглядывался в темноту ночи, пытаясь что-либо рассмотреть. Поезд на медленном ходу прошел по мосту и, сбавляя его, стал втягиваться в Оловянную. Ему хотелось выйти на перрон, осмотреться, но этого делать было нельзя. Одзима встал, закрыл дверь купе на замок. Подумал — на всякий случай. Ведь ему предстояло в будущем здесь легализоваться и некоторое время жить, и не хотелось, чтобы случайно местный житель заглянул в купе. Его инструктировали, что люди в стране Советов непредсказуемы в поведении. Он непроизвольно даже сел подальше от окна. Фосфоресцирующие стрелки наручных часов показывали половину четвертого ночи. Вдоль состава шел железнодорожный рабочий, стуча молотком по буксам. Одзима прикрыл глаза и решил в противовес напряжению уснуть. Как его учили на занятиях по закаливанию тела и духа в отряде 77, он сначала расслабил ноги, затем руки, а затем мышцы лица и мгновенно заснул.

Проснулся полным сил и с ясной головой, от скрипа тормозов. За окном была очередная станция. Он прочел название — «Адриановка». Мозг автоматически выдал информацию: названа в честь инженера путей сообщения, руководившего строительством, расположена недалеко от железнодорожного моста, который, возможно, также будет уничтожен в нужное время кем-то из таких же, как и он, секретных агентов. Одзима этого не знал наверняка, но предполагал. Что кто-то еще, отважный и преданный императору, рискуя жизнью, исполнит миссию такого же рода, как и он сам. В купе было душно, опасное место проехали, и японец вышел в коридор, встал у открытого окна. На соседнем пути стоял последний вагон грузового состава, идущего на юг в обратную сторону, откуда ехал Одзима. На задней площадке товарного вагона стоял молодой русский офицер и курил. Мерцающий огонек папиросы высвечивал малиновые кубики на петлицах и синий околыш фуражки. В ногах стоял небольшой вещмешок. «Нет, не часовой, — решил Одзима. — Нет винтовки. Наверное, сопровождающий товарный состав с каким-либо особо ценным грузом, но, судя по околышу фуражки, возможно, местный мелкий командир. Часовой вон тот — невзрачный суетливый человек с ружьем и в ватной куртке». Выводы Одзимы были не совсем верны.

В это время оба поезд тронулся в своем направлении, а Дайгоро вернулся в купе.