Всё, что цепляет

Коллектив авторов, 2019

Мы – молодые (и не очень), талантливые – ну, как нам кажется (а вот мама тоже так считает!), начинающие (ой, может не надо?) и даже заканчивающие (ну слава Богу!) авторы. Собрал нас 20-й поток литературных курсов им. А. П. Чехова (ИСП). И вашему, дорогой читатель, суду представляем нашу первую серьезную курсовую работу. Какую оценку ты нам дашь? Проставишь автомат или отправишь на пересдачу? А может просто захочешь дать бутылку/по башке лопатой (нужное подчеркнуть)? Подкинешь в небо – и мы взлетим высоко-высоко? Или дашь пинка? – А мы все равно взлетим (пусть и низэнько-низэнько)! Читай! И да зацепит тебя хоть что-нибудь!

Предисловие к новелле Павла Пинженина «Король и королева Ландышевой долины»

Любовь — самое удивительное и загадочное чувство на свете. Никогда не знаешь, где она тебя настигнет и кого подберет в пару. Красавица и Чудовище, Ромео и Джульетта, Джейн Эйр и Эдвард Рочестер, Белла и Эдвард Каллен. Этот список можно продолжать бесконечно. Любовь соединяет вопреки, несмотря на возраст, социальное положение, внешность, характер, мнение окружающих.

Говорят, есть легенда, согласно которой Любовь объединяет девяносто девять раз золотую нить с простой, а на сотый — две золотые нити. И никогда не узнать, какая очередь выпадет тебе — сто первая или двухсотая.

Просто верьте. Гомер сказал, что настоящая любовь стоит того, чтобы ее ждать. И кому бы ваше чувство ни предназначалось, оно преодолеет все преграды.

Охотник на ведьм и его жертва. Может ли между ними вспыхнуть искра, которая перерастет в сильнейшее чувство? Читайте новеллу Павла Пинженина «Король и королева Ландышевой долины», и вы узнаете, на что способна любовь молодой ведьмочки и матерого охотника.

Наперекор. Вопреки. Невзирая на…

Лариса Рогулева

Король и королева Ландышевой долины

В кузнице на отшибе работал и жил один седоватый мужчина. Он водил дела с темными силами — все в Ландышевой долине это знали. Но в этих краях испокон веков обитали во множестве ведьмы и колдуны. Поэтому еще один из их полчища, живущий уединенно, жителей мало беспокоил.

И вот однажды сон этого человека — и без того довольно тревожный — нарушил незваный посетитель, принявшийся среди ночи барабанить в дверь кузницы. Седоватый мужчина постоял, прислушиваясь, перед закрытой дверью, потом приотворил. На его пороге стояла девушка, жительница Ландышевой долины. Звали ее Марципаночка. Мужчина жестом пригласил девушку пройти внутрь.

— Умоляю, Великий, помоги мне! — Марципаночка упала в ноги мужчины и этим заставила его отшатнуться.

Мужчина осторожно выглянул из кузницы и из-под полей своей шляпы обежал взглядом кусты и заросли.

— Одна пришла? — нервно осведомился он, плотно затворяя дверь.

— Одна, Ваше всемогущество, — заверила Марципаночка.

— За тобой мог кто-нибудь следить?

Он, конечно, имел в виду охотника на ведьм.

* * *

Королевские инквизиторы сами не совались ни в Ландышевую долину, ни в другие подобные ей проклятые места. Но они платили золотом за черепа и кости ведьм. Поэтому в Ландышевую долину периодически наезжали охотники за ведьмовскими головами. С голодным блеском в глазах они выискивали, вынюхивали, выспрашивали о колдовстве и были очень скоры на расправу.

Ведьмы Ландышевой долины — а их здесь жило много — презрительно называли охотников «хорьками». Непрекраща-ющаяся война между ведьмами и хорьками приносила немало горя обычным жителям Долины. Но хорьки иногда платили за ночлег и еду. И еще им можно было донести на особенно злобствующую ведьму. Поэтому местные жители охотников на ведьм терпели. Правда, надолго хорьки в Долине не задерживались. Самые умные уезжали тотчас, как только удавалось им напасть на след какой-нибудь ведьмы и прикончить ее из засады. Глупые же бесследно исчезали либо однажды, проснувшись, обнаруживали себя на болоте в облике жабы.

Очередной охотник явился в Долину две недели назад. Этот хорек заметно отличался от всех, кто приходил до него. Он был старый, под сорок лет. А обычно хорьки не доживают и до тридцати. Матерый.

И вопросы начал задавать правильные. Из них выходило, что ищет он одну-единственную ведьму. Даже не ведьму вовсе, а мужчину-ведьмака. Такого, который называет себя Красный Король. Да вот только никто себя больше не называет Красным Королем. Имя это в Ландышевой долине под запретом.

А закавыка в том, что звание Король или Королева имеет право носить лишь самая могущественная ведьма Долины. Нынче это звание носит Ада. Страшная, кровавая ведьма, которой здесь боятся все.

Ада не прячется. Ни от кого. Даже другая нечисть боится и трепещет перед ней. И хорек, конечно, заинтересовался ведьмой. А еще заинтересовался таинственными исчезновениями детей, смертями мужчин, которые никто не расследовал из опасения, что след приведет к Аде.

Жители долины хоть и знали, что лучше про Аду молчать, а все же порассказали хорьку кой-чего. Много обид у них скопилось на Аду. Много горя она им причинила. «Искал Короля, а нашел Королеву», — молвил хорек и принялся серебрить свои клинок.

* * *

Потому-то сегодня и прибежала в слезах Марципаночка в кузницу. Потому-то и лежала, склонившись, перед седоватым мужчиной. Потому-то лила слезы и величала его титулом, которого тот давно лишился.

— Помоги мне, Красный Король! Помоги, Великий! Я всё для тебя сделаю, любую цену уплачу, только помоги! — рыдала Марципаночка.

— А чего тебе нужно-то? — поинтересовался мужчина, набивая трубку. Его пальцы заметно дрожали, табак сыпался на земляной пол. В кузнице пахло потом и застарелым страхом.

— Грегориан… Он… — несмело сказала Марципаночка, не поднимая взгляда. — Он собрался на мельницу…Он хочет… хочет сразиться с Адой.

Мужчина дернулся так, словно его ударили молотком по пальцу. Ком табака выпал из почти набитой трубки.

— Грегориан?! — зашипел мужчина. — Ты назвала хорька Грегорианом?!

Марципаночка покраснела. Ее стыдливый взгляд блуждал по земле и табачной крошке. Тот, кого некогда называли Красным Королем, сделался задумчив. Некоторое время оба молчали.

— Влюбилась? — спросил наконец ведьмак. Спросил сухо, по-деловому.

— Он не такой как те! — вскинулась девушка. Теперь она смотрела мужчине прямо в глаза. — Он добрый! Он помогает людям. Всё не для себя — для других старается. В Долине все думают о себе только. А он ездит по свету — людей спасает от чар злых, от людей злых, от козней всяких. Всех спасает — себя не бережет. Никто из нас взгляда его не стоит. А он всё о нас заботится, помогает. Он же ради нас это удумал! Он же ради нас к Аде в логово лезет!

— Дура, он же от таких, как мы с тобой, «людей спасает»! Иль забыла об этом?!

Марципаночка снова опустила глаза, и голос ее тоже опустился, затишился.

— Я для него всё сделаю, — горячо прошептала она, как будто не слыша, о чем говорит ведьмак. — Только бы он жил. Только бы жил…

— Послушай, девочка! — мужчина всё-таки набил свою трубку и закурил. — Ее не зря называют Королева Ада. Я много дороги стоптал, а такой могучей ведьмы нигде не встречал. Ты, конечно, тоже ведьмочка, да только твои силы против ее — как комар против лягушки. Если уж твой хорек ей перейдет дорогу — съест она его и не подавится. И тебя тоже съест, если ты хорьку решишь помочь.

— И тебя съест? — спросила Марципаночка. Она теперь снова смотрела ведьмаку в глаза. Смотрела дерзко, с вызовом. — И тебя съест, Великий? Ты ведь был Красным Королем. Ты был самым могущественным в Ландышевой долине. До Ады. Ты и сейчас второй после нее. Разве не хочешь снова стать первым?

Мужчина замер. Трубка перестала дымить. Ведьмак глядел на Марципаночку, да только глаз его не было видно из-под полей шляпы. О чем он задумался?

Наконец мужчина прочистил горло.

— Двадцать лет твоей жизни, — хрипло произнес ведьмак.

— Что? — тихо переспросила девушка, хотя прекрасно всё поняла.

— Моя цена, — ответил мужчина, — Двадцать лет от отмерянной тебе жизни. Прямо сейчас. И я одолжу тебе свой ведьмовской талант. На время. На час. Сможешь пойти и сразиться с Адой вместе со своим любимым хорьком. Сможешь умереть вместе с ним.

Девушка опустила голову. Плечи ее затряслись от рыданий.

Конечно же, Марципаночка согласилась. Ведьмак надрезал ей руку. Струйка, которая потекла из раны в стеклянный сосуд, была необычно яркой, словно светилась изнутри. И когда несколько алых капель оказались внутри, кровь словно отлила от лица девушки. Марципаночка сделалась бледной. А еще стала выглядеть старше.

Ведьмак закупорил сосуд пробкой. В нем теперь словно не жидкость плескалась, а роились красные светлячки. Полюбовавшись сосудом, мужчина бережно спрятал его в черный деревянный футляр. А черный деревянный футляр убрал во внутренний карман плаща. Девушка следила за манипуляциями ведьмака жадным взглядом и зябко ежилась.

— Ох уж эти семнадцатилетние! — скривил губы ведьмак, — Совсем не цените жизнь. Не бойся, я распоряжусь твоим временем умнее, чем смогла бы это сделать ты. Готова получить оплату?

Девушка нервно кивнула.

Тогда ведьмак надрезал свою руку, слил в другой сосуд немного своей крови и дал Марципаночке выпить ее.

* * *

Старая мельница горела.

Кипела кровь, пролившаяся на доски.

Пахло жареным мясом.

«Скоро и от меня запахнет жареным мясом», — отстранение думал Грегориан. Огонь еще не добрался до него, но сил встать и убраться из погибающей мельницы уже не было. Да и зачем было дальше жить?

Щека и ухо Грегориана касались теплых плохо оструганных, осыпанных мукой, политых кровью досок пола. Прямо перед его глазами медленно стекленела оскаленная харя Королевы Ады. В последний момент он всё же сразил ее своим посеребренным мечом. И теперь он точно не хотел, чтобы паскудная рожа ведьмы стала последним увиденным им перед смертью. Грегориан закашлялся, а потом напрягся из последних сил и отвернул голову в другую сторону.

Теперь он смотрел на родную любимую Марципаночку. Его ягодку. Его девочку-куколку. Как она спокойно лежит! Словно не умерла, а просто уснула. Словно не приняла на себя предсмертное проклятье Королевы Ады, предназначенное ему — Грегориану. Нет, Грегориан не плачет. Просто щиплет от дыма глаза.

Скоро всё закончится. Скоро. Скоро они снова будут вместе — не на небесах, так в аду. Угораздило же полюбить ведьму! Грегориан печально усмехнулся. Целую жизнь он верил, что все ведьмы — зло, что их надо убивать. А вот под конец жизни засомневался.

Грегориан протянул руку и сжал холодеющую ладонь Марципаночки. И снова всё расплылось в глазах. Он вспомнил, как они сражались вдвоем против тварей, которых Ада призвала себе на помощь. Вспомнил, какой храброй была Марципаночка, как она защищала его, как отводила проклятья и чары. Вспомнил, как она пробила ведьмовской кокон, и лишь благодаря этому израненный Грегориан смог нанести ведьме смертельный удар. Вспомнил, как умирающая Ада выкрикнула предсмертное проклятье. И как Марципаночка заслонила его собой и приняла проклятье на себя…

Грегориан снова закашлялся. Огонь подступал всё ближе, но дым убьет его раньше. Охотник много работал с огнем. Он знал, как это бывает.

Доски, потрескивающие от пламени, заскрипели еще и от шагов. Чьи-то сапоги остановились у лица Грегориана. Охотник на ведьм без особого интереса поднял взгляд. Над ним склонился седоватый мужчина в плаще и широкополой шляпе. Без сомнений, он был кем-то из недобитых прислужников Королевы Ады, но сейчас для Грегориана это не имело значения. Его битва уже окончилась.

— Знаешь, кто я? — спросил седоватый мужчина.

Грегориан не счел нужным отвечать. Тем более что этого мужчину он не знал.

— Я Красный Король. Ты приехал в Ландышевую долину за мной. Легендарный Грегориан. Гроза ведьм. Теперь ты умираешь у моих ног.

Грегориан вновь не удостоил ведьмака ответом. Вместо этого он опустил взгляд на прелестное лицо Марципаночки. Пусть она станет его последним воспоминанием.

— Влюбился в нее?! — ведьмак хохотнул, — Охотник влюбился в ведьму.

Грегориан не ответил.

— Ладно, я здесь только для того, чтобы вернуть свое, — ведьмак нагнулся к Марципаночке, надрезал ей кожу и что-то осторожно высосал из разреза, затем он вновь взглянул на охотника и пояснил ему, — Мой ведьмовской талант. Одолжил ей, чтобы помочь тебе. Цени.

— Жалею только, что не убил и тебя тоже, — прохрипел Грегориан.

— Жалей-жалей, — расхохотался Красный Король, — Жалкий охотник. Но теперь-то ты мне больше не страшен. Теперь-то ты будешь мне должен.

Ведьмак достал что-то из кармана плаща. Черный деревянный футляр. А из футляра вынул стеклянный сосуд, заполненный чем-то воздушным, сверкающим и алым. Затем Красный Король вынул пробку и влил искристую субстанцию в рот Марципаночке.

Тело девушки дернулось в судороге. Она задышала.

Красный Король, посмеиваясь, пошел прочь.

— Марципаночка?! — заревел Грегориан, — Марципаночка?!

Огонь уже лизал сапоги девушки, а она всё не приходила в чувство. Крыша трещала, грозя обвалиться в любой момент.

Грегориан почувствовал, как желание жить и силы, непонятно откуда взявшиеся, вскипели в нем. Через несколько секунд он уже держал девушку на руках. Еще через несколько — выносил из горящего здания.

А там — снаружи — их уже ждал народ. Пожар на мельнице собрал практически всех жителей Ландышевой долины. Многие пришли с ведрами и топорами. Явились и ведьмы.

Грегориан замер перед ними. Он стоял на почерневшем от копоти крыльце, освещаемый огненным заревом, израненный, с бесчувственной Марципаночкой на руках. На несколько долгих мгновений установилось гнетущее молчание.

— Они убили Аду! — зашипела одна из ведьм, понюхав воздух.

— Убили Аду? — взволновалась толпа, — Убили Аду! Лица людей озарились радостными улыбками. Воздух взорвался от криков восторга.

Мужчины подхватили Грегориана под руки и повели к ведьме-целительнице, уже распаковывающей свой саквояж.