Зачистка

Вселена Радужная

Хорошо, когда жизнь течёт спокойно и размеренно, а мир кажется несокрушимым. Но всё может поменяться в любую секунду. Появление призрачных троллейбусов на улицах городов – это первый сигнал к переменам, который пока не влияет на обычную повседневность, но уже заставляет задуматься. Что это? Откуда? Зачем? Что будет дальше? Алексей Мухин даже не задавался такими вопросами, мечтая побыстрей осуществить задуманное. И только неожиданное обстоятельство в корне меняет всё…

Глава 4. Приятное время

У Серёги оказалось пять тысяч рублей, поэтому в кафе шиканули по полной: набрали разных вкусностей — булок с котлетами, мороженое и имеющиеся в наличие вкусных соков. После знатного, можно сказать, пиршества пошли в кино на вечерний сеанс и там, закупив воздушной кукурузы, поторопились на свои места. А так как в зале народа оказалось мало, они решили занять удобные кресла на последнем ряду. Спокойно усевшись, принялись ждать начало сеанса. И как только погас свет, после короткой рекламы начался фильм. Ребята ожидали необыкновенно потрясающий сюжет картины, но на экране показывали, по их мнению, очередную голливудскую галиматью, от которой некоторые люди из зала под впечатлением издавали разные звуки, начиная от восторга и заканчивая возгласами ужаса. Где-то уже с середины киноленты интерес у Лёхи совсем пропал, и он всё чаще стал поглядывать на Юльку, отпуская всякие шутки насчёт всего происходящего вокруг. Серёжка с Настькой на фильм уже давно не обращали никакого внимания, потому что были заняты поцелуями. Алексей с Юлей, сблизившись ещё в кафе, сперва стеснялись, а потом решили не отставать от приятного занятия для «сладкой парочки» и принялись за тоже самое, что и Серёжка с Настькой. Лёха, целуясь с Юлькой, позабыл даже о своей любви и ревности к Ирине Витальевне. Ему в это мгновение казалось, что он заново родился. Их роман с Юлькой в младших классах не дал положительных результатов тогда, и они быстро расстались друг с другом. Зато сейчас самый страстный поцелуй помог на остатках прошлой симпатии вспыхнуть новым пламенем, заставив молодых взглянуть друг на друга совсем по-другому. Из кино Алексей и Юлька возвращались довольные. Снежок хрустел под их ногами, и они мечтали вместе о взрослой жизни друг с другом. В этот вечер амур соединил подростков, обрушив в их сердца град любовных стрел. Возле школы Серёжка с Настькой и Алексей с Юлькой снова стали целоваться, пытаясь закрепить незабываемый для всех приятный вечер, а потом началось… В школу попали не сразу. Охранник у главного входа то ли уснул, то ли решил поиздеваться над молодыми, подойдя к двери через полчаса. Долго всматривался, кто мог побеспокоить его в такой поздний час, а потом, лишь признав Синицина с Мухиным, медленно стал отпирать входную дверь. Зайдя в школу, им пришлось поменять обувь на сменную, после чего они сразу же попали в «лапы» старшего дежурного воспитателя — Татьяны Аркадьевны, которую все интернатовцы между собой прозвали «надзирательницей». Танька, так её негласно, между собой, звали ученики, разгневанная их опозданием, завела весёлую четвёрку в кабинет и принялась на повышенных тонах их отчитывать. Вина ребят состояла лишь в том, что они слишком поздно вернулись, но сейчас им предстояло выдержать весь натиск злости и негодования этой недовольной фурии. Весёлое настроение ребят моментально поменялось на противоположное после первых же наставлений престарелой воспитательницы. Серёжка попытался было успокоить эту разъярённую в возрасте женщину, но сразу понял, что его попытка была напрасной, и сделал он это даже зря: та, сузив глаза, словно змея, стала выдавать такие словесные террады, что лучше бы она плевалась ядом, от этого было бы намного легче всем. После такого позора и унижения даже её угроза о том, что их вышвырнут на улицу «в чём мать родила», была самой невинной из всей обвинительной речи Татьяны Аркадьевны. Девочек она «чихвостила» недолго и отпустила, практически, сразу. А на пацанах — оторвалась, просто, по полной. Настька с Юлькой сперва решили ждать своих кавалеров, но через пятнадцать минут не выдержали и ушли к себе, в женскую спальню. Серёжка с Алексеем в мужскую спальню попали где-то к часу ночи. Остальные ребята уже спали, поэтому к своим койкам они пробирались тихонечко. Синицын хоть и был подавлен свирепым натиском и выговором Татьяны Аркадьевны, но уснул сразу, забыв даже о том, что злая воспитательница пообещала ему испортить, ко всему прочему, аттестат, и когда он, очень расстроенный этим, шёл с Алексеем до спальни, стенал об этом, жалуясь своему другу. Алексей прекрасно понимал его состояние, поэтому успокаивал своего друга, как только мог. Сам Лёха же, наоборот, был на своей волне и счастлив от потрясающе проведённого времени, даже не взирая на угрозы надзирательницы отчислить его. Он уснул чуть позже, чем Синицын, зато с умилённой улыбкой мечтателя, и совсем не думая о том, что будет завтра. Ему уже было всё «по барабану»: отчислят его или разденут до самого гола перед всей школой.