Маленький сборник философских рассказов и стихов

Воцерт, 2021

Помните фразу Снегга: "Здесь не будет дурацких взмахов волшебной палочкой"? Так вот: в этом сборнике не будет эпических битв, приключений, фантастических вселенных и персонажей на разный рост и вес. Однако Вас ждут лаконичные (местами, может быть, даже слишком лаконичные) рассказы и стихотворения, имеющие порой высокий коэффициент абстрактности образов и/или аллегоричности, но при этом посвященные достаточно узким кругам проблем. Надо отметить, что практически все представленные здесь рассказы и стихотворения имеют явный психологичный оттенок разной силы. Если Вам интересен такой тип литературы, то добро пожаловать! Хотя автор пока еще является дилетантом, он каждый элемент этого сборника пропустил через себя и очень надеется, что у него получилось донести то, что он хотел.

Проза.

Яблоко.

Яблоко летело вниз…

Совсем недавно, вот только что, оно еще цеплялось за дерево, боролось с порывами, выпускаемыми злобным ветром. Но, увы, ветер оказался сильнее, ибо была во власти у него вся воздушная мощь. А что было у яблока? Лишь какие-то скромные силы, позволявшие в былую пору удержаться на дереве, а теперь и на это негодные.

Итак, оно летело вниз. Большим было расстояние до земли, да еще и время с какой-то стати замедлилось. И зачем, зачем было предназначено яблоку так долго переживать падение. Нет бы, быстренько — раз! — и готово, и всмятку, чтобы и не успело заметить оно, что вообще оторвалось от ветки. Но злому, бездушному мирозданию по какой-то его дурацкой внутренней причине было угодно помучить яблоко перед неминуемой гибелью. Мерзкая, отвратительная вселенная!

Да если уж и задумываться о целях природы, так нужно копать дальше: а зачем вообще сделала она так, чтобы яблоко упало? Ведь никому оно зла не делало и не желало: висело себе на дереве, жило самой обычной яблочной жизнью. Да мало, что зла не делало — добра сколько сотворило! Сколько червячков приютило, дабы смогли они разобраться в себе и своем положении и найти выход! Теперь уж червячки эти, конечно, обустроились в гораздо более приятных хоромах. Так и не червячками едиными: и другим насекомым помогало яблоко. Семью муравьев спасло от страшной погибели во время жуткого ливня; жука, гонимого всеми за свою неординарную внешность, отговорило от суицида и избавило от депрессии своим оптимизмом; пчелам помогало, мастерски заговаривая их врагам-шершням зубы, покуда пчелы искали укрытие или ждали подмогу. И коллег-яблок оно готово всегда было поддержать в трудную минуту, всегда готово было им подсобить, чем возможно.

И вот теперь оно падало вниз, погибало за свою честную жизнь. Почему? Отчего так жестоко мироздание? И есть ли от него вообще что-то хорошее?

Но не зря было яблоко оптимистом, четко понимало оно: конечно, есть. Ведь сколько радостных моментов пережило яблоко за свою не очень длинную жизнь. Не только оно дарило радость другим, но и другие дарили радость ему. Причем гораздо большую, чем получали взамен.

Да, падает нынче яблоко, так и что? За все то счастье, которое оно получило, и сгинуть не жалко! Да и вообще, когда-нибудь все равно пришло бы время упасть. Позже, быть может, но пришло бы!

Да, падает нынче яблоко, но сколько хорошего оно сделало! Ведь ясно и без раздумий: не просто так провисело оно на ветке, раз сверху столько благодарных ему обитателей дерева.

Да и кто сказал, что с падением все заканчивается? Быть может, это новое начало. А даже если и закончится — то это хороший конец: думаю, нет нужды повторять, почему.

И с этими мыслями, внутренне улыбаясь, яблоко треснулось о землю и навсегда исчезло для обитателей дерева.

Одеяло.

У девочки Зои был день рождения. Да не абы какой, а юбилей — десять лет исполнялось. Гостей собралось — туча; подарков — видимо-невидимо. Самых разных: и куколок, и плюшевых мишек, и даже планшет как-то затесался.

Но самым важным был подарок от бабушки. А именно, простое одеяло.

Впрочем, как — простое? Ведь бабушка сшила его сама и волей-неволей вложила туда частичку своей души. Так что и одеяло не было уже обычной вещью — в нем пылала искорка. Да, эта искорка не была еще душой — и все же она уже позволяла одеялу поделиться кусочком бабушкиной любви и опеки.

С большим восторгом приняла Зоя подарок — даже более сильным, чем планшет, о котором не мечтает только тот ребенок, у которого он уже есть. И всей душой полюбила она одеяло, отчего искра в нем запылала еще ярче.

***

Время шло — Зоя росла. Вот уж близился следующий юбилей: двадцать лет. Все изменилось за это время в жизни Зои — даже жила она теперь уже в другом месте, а именно, снимала квартирку неподалеку от своего вуза. Но одеяло — осталось. Оно сопровождало ее всюду и было участником чуть ли не всех важных моментов в ее жизни: радость от первой выигранной олимпиады, первая любовь, впервые разбитое сердце… И с каждым таким моментом искра в одеяле разгоралась и потихоньку превратилась из маленького огонька в полноценную душу.

Но никакой душе не дарует природа покой — наоборот, всегда испытания обрушит. И вот как-то раз по глупой молодой забывчивости не закрыла Зоя входную дверь. А в район ее как раз вечером перебрался серийный убийца. По своему плану он должен был зарезать какую-нибудь молодую девицу из этого района. И будто почуял убийца, что именно у Зои дверь открыта, и заявился к ней. Он тихо прошел в ее спальню, и, к счастью его, она спала. С гримасой звериной радости он достал нож и ударил ее.

Но в то время, как Зоя спала, одеяло было начеку и, несмотря на свою мягкую структуру, смогло отбить нож. Радость на роже убийцы через непонимание сменилось на ярость. И в процессе этого изменения — да и после него — продолжал он бить ножом. Но одеяло не сдавалось. Огромных усилий стоил ему этот подвиг: ведь боролось оно не только с убийцей, но и с природой, которой неугодно было, чтобы одеяло вело себя, словно живое.

Тем временем и Зоя проснулась и начала звать на помощь. Хорошо, обитатели соседней квартиры еще не спали, быстро пришли и повязали убийцу.

Но одеяло было раскромсано. При виде его сразу ясно было: оно мертво. Настолько мертво, насколько могло быть. Не переживать ему больше с Зоей счастливых моментов, не разделять с ней ее сны и мечты.

Но Зоя не хотела верить в конец своего одеяла. Сутки напролет, со слезами на глазах и шепотом: “Не уходи!..” — она собирала каждый кусочек, каждую ниточку и сшивала их вместе. И покуда не сдавалась Зоя, покуда жила в ней надежда — жила и душа одеяла.

И вот наконец работа была окончена, и стоило Зое подумать: “Готово! Ты снова со мной, мое одеяло!” — как душа его вселилась назад в свой восстановленный носитель. Зоя почувствовала это и, всплакнув от радости, прижала его к себе. Все снова было хорошо.

***

А время продолжает идти. Когда-нибудь Зоя умрет. Но одеяло — оно перейдет к ее детям, от детей — к внукам, и будет жить, покуда в душу его верят хозяева. И живя, будет хранить кусочки каждого, кто им владел, и делиться этими кусочками в полную силу.

Усталость.

Усталость…

Это слово описывало его полностью. Это слово пронизывало каждый органоид каждой клеточки его тела. Это слово было единственной его мыслью.

Усталость…

Он пока еще стоял на ногах. Но всем существом своим ощущал он: близок, близок момент тот самый, когда силы покинут его, и ноги подогнутся, и тело распластается по асфальту. А может, даже сердце остановится.

Усталость…

Противное ощущение… Но отчего он устал, что такого делал? Он ведь просто жил, причем самой обычной жизнью. Не было в ней ни стрессов, ни интриг. Он делал, что должен был, аккуратно, последовательно. Да и в отдыхе себе никогда не отказывал. И все же она поглотила его, эта

Усталость…

Мысли путаются в голове, отдаваясь тяжелым стуком. Тысячи не связанных между собой образов проносятся перед глазами.

Но богатырским рывком одну мысль он все же провозит сквозь свой мозг, ныне обладающий непомерным коэффициентом трения. И мысль эта вот в чем: в каждом образе, перед глазами его промелькнувшем, непременно идет борьба. Да не абы с кем, а с самим мирозданием. Он все время в тревоге, всегда в подозрениях: а чем на этот раз собралась мучить его вселенная? И пытается на сей вопрос он ответить, просчитывая миллионы разных вариантов, и на каждый вариант готовит он контратаку. И лишь проделав всю эту работу, чувствует хоть толику спокойствия. Но опасения не покидают его полностью: ведь пусть он просчитал миллионы вариантов, но в сумме-то их бесконечность. И развернуться любой непросчитанный может…

А что, если помириться с мирозданием? В конце концов, оно никогда плохого ему не делало. А если и казалось что-то плохим, так и то оказывалось в итоге хорошим. И отчего же тогда просто не довериться вселенной? Отчего не дать себе просто течь по реке времени? К чему бороться с ее течением, зачем бояться его? Оно поможет обогнуть все камни: главное — вовремя прятать голову.

Но для этого нужно перепрограммировать себя, вырвать с корнем сорняки страха, дабы ввысь потянулись ростки доверия. А как же сделать это, если объяла

Усталость…

Слишком поздно вспомнил он о доверии. Слишком поздно. Теперь ему не хватает сил даже на то, чтобы просто пожать мирозданию руку. Не говоря уже о том, чтобы сжать его в крепких объятиях.

Конец ознакомительного фрагмента.