Странные люди. Сборник рассказов

Владлен Лядский, 2022

Что делать, если вас преследует птица, издающая инструментальные звуки? Что будет, если заночевать в заброшенном фельдшерском пункте? Может ли человек быть котом? Как обновления могут соучастниками преступления? Эти и другие необычные события в сборнике рассказов "Странные люди".

Крыша

Васю мутило после вчерашнего.

Погудели вчера знатно — геликон отдыхает. Вот только пол в квартире у него какой-то другой. Более коричневый и ровный. А этот какой-то наклонный, волнами и шершавый. Руки бы укладчикам оторвать.

Вася сфокусировал слезящиеся глаза. Не ламинат. Скорее бетон. Или даже шифер. Не хватало ещё на подвальном козырьке уснуть. Чай, не бомж какой.

Вася приподнялся на руках. Шифер отодвинулся от глаз, но как-то недалеко. Вася наклонился было, чтобы сделать внушение конечностям, но тут же поехал. Инстинкт заставил впиться всеми конечностями в поверхность. Скольжение вниз прекратилось. Осторожно переставляя конечности, он развернулся головой вверх. И ещё раз попытался строго взглянуть на непослушные руки.

Внизу были две рыжие лапы.

Вася с интересом их разглядывал. Лапы были короткошерстные, переменного колера, у когтей переходя в беленькие носочки. Лапы продолжались вверх и, похоже, были его.

Вася обернулся назад. Сзади был гладкий хвост и весьма тощее шерстистое тело. Вася попытался подвигать бёдрами (ноги отрывать было боязно) — хвост хлестнул его по боку.

Похоже, что тоже от него.

Развить мысль Васька не успел — сбоку завозились и мрачно поинтересовались:

— Вась, скажи мне, а что мы такое вчера пили, что проснулись на крыше где-то в деревне?

— То есть то, что мы коты, тебя вообще не смущает?

Саня посмотрел на свои лапы и добрую минуту бездумно на них таращился. А потом заорал так, что в голове у Васьки снова застучали отбойные молотки. Ешё через минуту-две он превозмог себя, на неверных лапах подплыл к Сане и дал тому леща. Вышло слабо и криво — мохнатые лапы не рассчитаны на хороший хук. Но Сане хватило — ультразвуковый мяв сменился членораздельностью:

— Да как мяу… твою мяу… вообще мяу… мяу мяу мрряу!

— Да заткнись ты уже — рявкнул Васька, которому совсем поплохело.

Вообще для нормального человека рвота — это что-то ненормальное, постыдное и уж точно не предназначенное для посторонних глаз. Животные на это смотрят куда как проще. Их жизнь не настолько безмятежна, чтобы усложнять её излишними запретами. Так что когда комок осклизкой шерсти шмякнулся и покатился вниз, Ваське резко стало легче.

— Гадость — заметил Санька, который во всём и всегда видел только противное.

Васька потёр язык о верхнюю губу — плеваться это тело тоже не умело. Он поднял лапу и попытался протереть ей язык. Шерсть оказалась безвкусной, и противной на ощупь.

Санька взял быка за рога:

— Что вчера было, помнишь?

Васька напряг голову. Там гудел перегруженный трансформатор, и из полезного было только два слова:

— Пить хочу.

— Тогда слезать надо, кэп — В другое время Санька бы уже носился по всей крыше, как в попу укушенный шмель, но его тоже давило похмелье.

Васька осторожно подполз к краю крыши. Внизу были какие-то невнятные трухлявые доски вместе с каким-то непонятным хламом. С другой стороны крыши был огород, с краю которого было дерево. От него до края крыши было далековато, но…

Под лапами простучала крыша, потом наступило чувство полёта. Затем в подошвы ударило что-то твёрдое. Васька замолотил лапами в разные стороны, пока перед глазами мешалось зелёное с серым.

И тут всё кончилось — он стоял вниз головой, вцепившись когтями в выступающий корень. Васька поднапрягся, когти втянулись и он перекувыркнулся через голову.

Снизу дом выглядел не таким уж чтобы большим. Два-три прыжка вверх и всё. Можно и так спрыгнуть.

— Сань, давай! Здесь не так высоко! Разбегись только получше.

Санька долго примеривался, прикидывался, затем криво оттолкнулся и полетел боком. Стукнулся об ветку и ссыпался на землю хвостом вперёд, разразившись новой порцией русско-кошачьих выражений.

Васька хотел его подколоть, но его занимал более важный вопрос. Ему сильно хотелось пить. Васька огляделся — не может быть, чтобы на участке не было колонки.

И она нашлась — в зарослях лопуха и крапивы. К счастью, его шкуре это было безразлично.

Под кривым краном стояла мятая кастрюля, в которую время от времени капало. Саня заглянул в неё — из-под зеленоватой воды на него нагло смотрела лягушка. Затем она прыгнула, обрызгав ему морду. Саня закрыл глаза и, стараясь не думать о выстилающем дно иле, попытался пить.

У него ничего не получилось — кошачий рот сильно отличается от человеческого. Тогда Саня выдвинул язык и начал лакать. Получалось плохо — большая часть воды выливалась обратно, а то, что удавалось захватить, было слишком мало, чтобы заглотать.

Так что когда Саня наконец напился, язык болел так, будто он им Жигули вытягивал. Всё-таки человеческий способ удобнее.

А перспектива наводить чистоту под хвостом с помощью языка заставила его похолодеть. Впрочем, он вспомнил, что в случае чего можно и помыться, и это его несколько успокоило.

Санька грубо толкнул его плечом, протискиваясь к кастрюле. Плеснул лапой, отгоняя Васькин след, и с размаху сунул голову под воду. Впалые бока заходили ходуном, всасывая воду.

Секунд через десять он с фырканьем вынырнул обратно. Обтряхнулся и блеснул серым глазом:

— Ещё бы аспиринчику в пивко и нормально.

— Видимо, ты и вчера тоже мешал что попало в чём попало. Мутаген в бочке Алладина и сушёную мандагору по вкусу.

Санька хотел было ответить на подколку, но мрачно промолчал — видимо, вчера всё-таки что-то такое было.

— Я предлагаю свалить, пока хозяева не пришли.

— Да ладно, останемся, очаруем их. Будут нас кормить мороженой рыбой, а по праздникам — вискасом.

— Ага, со вкусом вискарика. И все окрестные кошки будут нашими. Совсем сдурел? Марш на выход!

— Да ладно, уже и пошутить нельзя.

Через калитку они просочились быстро — поверху. Благо, возле забора был удобный штабель замшелых кирпичей для разгона.

Снаружи было так же жарко, но куда менее зелено. Лапы погрузились в мелкую пыль, сделав их шаги неслышными даже для самих себя.

Санька поводил головой:

— Слушай, а где все?

— В смысле?

— Ну это же деревня? Деревня. Вроде не заброшенная. Должны же быть гуси, утки… другие коты опять же.

— Ты погоду видел? Нормальные люди в теньке сидят, одни мы пыль бьём.

— Кстати, а куда мы идём?

— А куда надо?

— Ну я бы сначала выяснил, где мы вообще. А для этого надо найти таблички с надписями. И я бы их искал возле остановок. Там обычно бывает много чего написано.

— А где у них остановка?

Санька выразительно на него посмотрел:

— В ту сторону улица заканчивается в поле. Значит, нам точно надо в другую.

— Не довод — пробурчал Вася, но пошёл вслед за ним.

Они миновали ещё десяток домов, прежде чем Васька подал голос:

— Ты можешь хвост опустить?

— А чё?

— Да ходишь как этот… нудист на подиуме.

Санька повернул голову и оскалившись, прошипел?

— А ты чего пялишься? Понравилось?

— Да пошёл ты — Васька обошёл его по дуге и прибавил ходу, чтобы не смотреть ему под хвост — потому как больше смотреть в Саньке-вид-сзади было нечего.

Остановка нашлась там, где и должна была быть — на единственной заасфальтированной улице, там, где дома были поосновательнее, а участки уже не напоминали плохо причесанное поле.

Насквозь проржавленную остановку некогда зелёного цвета украшало объявление: «Маршрут №170. Заветное-Джанкой. Понедельник, среда, пятница. Время отправления — 5:20. Время прибытия — 18:30. Стоимость билета — 250 рублей».

Саня почесал ухо лапой:

— Джанкой, Джанкой… Татария?

— Не, по-моему, Крым.

Два кота с ужасом переглянулись:

— Съездили, мяу, отдохнуть. Мяу развеялись.

Даже без слов было ясно, что они влипли. Если ты человек, то даже без денег и документов можешь выбраться домой. Это будет долго и противно. Ты схлопочешь не одну неприятность, наживёшь массу сложностей — но при должной настойчивости ты выберешься в родные места.

Но если ты кот — у тебя проблемы. Попутку ты не поймаешь, к дальнобойщику не напросишься. В поезд тебе ходу нет, а к самолёту без переноски не подпустят ближе, чем на пистолетный выстрел.

Тебе даже прикурить не дадут!

Больше всего Ваську пугала перспектива пересекать Крымский Мост пешком. До него ещё можно как-то дойти по мягкой земле лапками. Но дальше… придётся только на своих двоих по раскалённому покрытию. И тротуары у него не предусмотрены…

Васька не успел толком погрузиться в переживания, как его отвлёк зашевелившийся кустарник, густо росший в паре метров от остановки.

— Иди сюда, пушистенький. Я тебе сосиську дам. Вкусную сосиську, говяжую — гаденько позвал его хрипловатый голос.

Васька обернулся на звук — в кустах притаился неприятный человек. В желудке заурчало, но Ваське очень не понравилась его лживая ухмылочка и подозрительно завёдённая за спину рука.

Васька осторожно сделал шаг назад.

— Куда ты? Кис-кис-кис, рыженький. У меня вкусняшка есть. Иди сюда.

Ага, щас, только лапы облизну — подумал Васька и сделал ещё шаг назад.

— Вася, сзади! — заорал Санька. Васька с испугу подпрыгнул. А упав, задал стрекача с пробуксовкой.

— Обходи их! — заорали сзади. Грохнул выстрел.

Санька заорал благим матом, заставив Ваську бежать, не разбирая дороги. Грохнул второй выстрел, бок обожгло сразу в нескольких местах. Васька сбился с ноги и полетел кувырком.

Дробью садят, гады — понял он. Сзади затопали тяжёлые сапоги.

— Ну зачем же ты убегал, рыженький? Пришлось из-за тебя патроны тратить. Ну ничего, я тебя ножичком поправлю, и в расчёте будем.

Васька с трудом поднялся. Даже будь он человеком, против двоих, да ещё с ружьём — шансов у него не было. Но даваться просто так — это не в духе сацумских самураев. Васька принял что-то отдалённо похожее на боевую стойку и пожалел, что не успел вымазать когти в какой-нибудь дряни. Глядишь, что-нибудь подхватили бы, садисты недорезанные.

Тот, что с гаденькой ухмылочкой, подошёл уже почти вплотную. Васька собрал силы в кулак и, сделав обманный финт, проскочил между выставленными руками и вцепился гадкому в лодыжку.

— Мррряу! — на сочинение более грозного клича времени не было.

— Ах ты погань! Мало я вас душил…

Поганый не успел развить мысль — Васька разинул пасть пошире, и вцепился в его ахиллесово сухожилие. Сверху раздался истошный вопль, и на затылок опустилось что-то тяжёлое, вдавливая его в землю.

Васька лишь сильнее сжал слабеющие челюсти.

Земля надвинулась и ударила в глаза. А темнота всё не наступала…

— Тихо-тихо-тихо, ишь моду взял — вопить.

Над Васькой склонился ненавистный портрет из класса русского языка и литературы. Васька выбросил вверх лапу, надеясь, что и на этот раз получится выпустить когти. Портрет перехватил её и с размаху съездил Ваське по морде раскрытой ладонью.

Васька обиженно заорал, засучил всеми ногами и свалился с кресла. Пол оказался слишком жёстким и Васька подпёр тело рукой, чтобы подняться… рукой?

Вася посмотрел на себя. То же, что и последние тридцать семь лет. Он посмотрел вверх — рядом с креслом стоял старомодно одетый импозантный мужик под сорок. Второй, помоложе и повсклокоченней, возился в углу с каким-то сильно умным оборудованием, от которого шли провода к двум креслам. В одном, видимо, раньше был Вася, а во втором сидел смутно знакомый мужик.

— Саня?..

Мужик ошалело посмотрел на Васю.

— Васька?

— Так-так, обниматься потом будете, на сегодня сеанс окончен. Давайте-давайте мужики, время дорого, у меня и так очередь — Жнец прикинулся хамоватым доктором и теперь активно выпихивал недавних пациентов за дверь. Те рыпались, пытались задавать какие-то вопросы, но Жнец был настойчив.

— Я сказал — всё! Следующий сеанс через неделю.

— А кто это был? — поинтересовался Маг, когда Жнец наконец-то выставил двух ошалевших мужиков за дверь.

— Эти-то? Злостные догхантеры. Мне их в районном суде отдали на опыты.

— Вместо общественных работ? Так разве бывает?

— Ну, в обычном случае — нет. Но если за порогом их ждут линчеватели в виде хозяев — то возможны вариации. Не скажу, что было легко убедить все стороны. Особенно тех, у которых очередь на потомство была расписана на пару миллионов и лет на пять вперёд. Но сама идея слишком уж хороша, чтобы размениваться на такие мелочи.

— Подсаживать людям в гипносне ложную память с помощью альфа-излучателя и набора фотографий?

Жнец с лёгким сожалением посмотрел на Мага:

— Бери глубже. Они действительно были котами — настолько, насколько вообще можно впихнуть сознание крупного прямоходящего гуманоида в чётырехлапое хвостатое тело. Погружение недолгое, но зато впивается в память.

Маг задумчиво посмотрел на экран, где специально обработанное слайдшоу давало широкую панораму высохшей крымской степи с кусочком села. Он немало постарался, подбирая фотографии для него в соответствии с мутными инструкциями Жнеца. А также настраивая оборудование неведомого назначения только по инструкции с картинками.

— Думаешь, если они на своей шкуре испытают, каково это — быть кошаком, они перестанут на них охотиться?

— Мне бы хотелось на это надеяться. Но если до них всё-таки не дойдёт… — Жнец неприятно улыбнулся — На такой случай я оставил им триггер, который будет активизировать нужный набор образов каждый раз, когда в их присутствии кто-то будет совершать насилие над животинами. И они либо станут своими противоположностями, либо…

— Что либо? — поинтересовался отвлёкшийся Маг.

— Либо эти сны станут их навязчивой идеей, что приведёт их в жёлтый дом, где никаких животин нет. Что тоже вполне защитит питомцев.

— Ладно-ладно, убедил — поднял ладони Маг. — Но почему именно село и именно в Крыму?

— Потому что они городские и загородную жизнь видели только на шашлыках. Когда даёшь столь мощную вводную, нужно уходить от привычной обстановки. Зацепишь привычный ассоциативный ряд и весь эффект погружения в незнакомую среду уйдёт коту под хвост. Когда вокруг слишком много незнакомого, мелкие несуразности и несоответствия в глаза как-то не бросаются. Всё-таки я не кот и только примерно могу вообразить, как оно в нём.

Конец ознакомительного фрагмента.