Тень Перл-Харбора

Владислав Колмаков, 2021

Ему выпадает шанс изменить ход истории в теле командующего японским военным флотом адмирала Ямамото. Вот и приходится изворачиваться и хоть как-то стараться изменить ту историю, что ему известна. А в Японии образца 1939 года сделать это довольно сложно. Это в СССР все ясно. А адмирал Ямамото – представитель воинской элиты Японии, враждебной Советскому Союзу. Так что только если… Получится ли у него изменить события Второй мировой войны, зная, чем они грозят Японской империи?

Глава 4

Морской министр сдержал свое слово, и через два дня я предстал перед Высшим военным советом Японской империи. Этот государственный орган формально отвечал за ведение боевых действий. Однако фактически именно на совещаниях Высшего военного совета решались самые важные для империи вопросы по внешней и внутренней политике. В состав совета входили: император Японии; премьер-министр; министр иностранных дел; министр армии; министр флота; начальник армейского генерального штаба; начальник генерального штаба флота; главный инспектор боевой подготовки.

Столь солидный состав моих слушателей меня поначалу довольно сильно напрягал. Еще бы, тут сплошные первые лица государства и сам император! Вообще-то, для всех японцев фигура императора была священна. Я, конечно, не испытывал такого трепета, как японцы, но все же немного робел в присутствии монаршей особы. Есть в этом какая-то магия и мистический ореол. Это к президентам или там канцлерам люди относятся довольно спокойно. А вот в присутствии монарха их так и тянет встать по стойке смирно. Достаточно недружелюбные взгляды премьер-министра барона Хиранума Киитиро, министра армии генерала Сюнроку Хаты и начальника армейского генерального штаба принца Котохито тоже не прибавляли оптимизма. Правда, император Хирохито, одетый в парадный мундир генералиссимуса, мне улыбнулся довольно дружески. Мол, не робей, адмирал, режь правду-матку. Кроме этого, я чувствовал молчаливую поддержку морского министра. Это помогло мне скинуть первоначальное оцепенение и решительно подойти к большой географической карте, укрепленной на подставке.

— Доброе утро, мой император, господа военный совет! Я просил созвать это заседание Высшего военного совета нашей великой империи, чтобы изложить свое видение той сложной ситуации, в которой может оказаться наша любимая страна! — начал я свою речь, сжимая в руках деревянную указку.

— Мы все знаем ваши пацифистские взгляды, недостойные офицера империи! — перебил меня премьер-министр, бросая на меня злобные взгляды.

— Барон Киитиро, соблюдайте приличия, мы не на рынке! — одернул зарвавшегося премьер-министра император, осуждающе посмотрев на него.

— Прошу меня простить, ваше величество! — тут же сдулся вредный барон, склонившись в низком поклоне.

— Продолжайте, адмирал! Мы вас внимательно слушаем! — обратился уже ко мне император, многозначительно покосившись на своих министров.

— Итак, господа, внимательно изучив ряд фактов, я пришел к выводу, что в течение следующего месяца в Европе вспыхнет большая война, которая немного позже превратится в мировую! — продолжил я свою речь.

— Мы, конечно, все знаем о том, что такая война будет. Но что дает вам право заявлять о ее начале именно в следующем месяце? — недоверчиво скривился главный инспектор боевой подготовки генерал Тосидзо Нисио.

— Факты! Пакт о ненападении между Германией и СССР! Это развязывает немцам руки в отношении Польши. В течение месяца они на нее нападут. А поводом будет Данциг. Гитлер уже выдвигал требование к Польше о возврате Данцига Германии. Поляки вряд ли удовлетворят такие требования. Уж слишком они гордые для этого. Кроме этого, у них есть достаточно большая армия. По европейским меркам, конечно. И еще, они надеются на заступничество Англии и Франции в случае конфликта с Германией. А это означает — война! — спокойно ответил я.

— А что помешает Англии и Франции поступить с Польшей так, как они поступили с Чехословакией? Они же попросту отдали чехов на милость Гитлера! — возразил премьер-министр.

— Если они откажутся защищать Польшу, то потеряют лицо. Именно Англия и Франция во всеуслышание заявляли еще совсем недавно, что они гарантируют независимость Польше и окажут ей военную помощь, если на нее нападет другая страна. Чехословакии они ничего такого не обещали. Поэтому и продали ее, лишь бы выгадать еще несколько лет мира. А вот за Польшу они будут просто вынуждены вступиться. Иначе с ними никто больше не захочет иметь дело. Думаю, что к Германии в этом конфликте скоро присоединится Италия. У них с немцами одна идеология. А это уже не локальный конфликт! — быстро парировал я.

— Хорошо! Предположим, что вы правы и скоро в Европе начнется война. Но при чем тут опасность для нашей империи? — задал свой вопрос император, пресекая активность своих генералов, готовых завалить меня грудой ехидных замечаний.

— В этот конфликт наша страна будет рано или поздно втянута. И если мы сделаем это по чужим правилам, то для нашей империи это будет смертельным испытанием, в ходе которого весь наш народ может погибнуть. А вот если мы вступим в эту войну на своих условиях, тщательно выбрав противника, то тогда нашу страну ждет великое будущее. И мы сможем наконец-то построить Единую азиатскую сферу процветания, о которой так долго мечтаем! — ответил я на вопрос монарха.

Члены совета стали возбужденно переговариваться, а затем премьер-министр решился задать мне вопрос, косясь при этом на императора:

— Вы, адмирал, предлагаете что-то конкретное?

— Для начала я бы хотел задать вам, господин премьер-министр, вопрос. С какой целью в современном мире ведутся войны? — по-еврейски ответил я вопросом на вопрос.

— Хм! Я полагаю, чтобы возвеличить свою страну! — патетически провозгласил барон Хиранума Киитиро, с чувством превосходства оглянувшись по сторонам.

— Но в чем заключается это самое величие? — задал я коварный вопрос, глядя в глаза премьер-министру.

— Я полагаю, что величие в силе и влиянии страны на международной арене! — немного подумав, ответил премьер-министр.

— Все верно, господин барон. А сила и влияние страны напрямую зависят от ее экономики. Чем сильнее экономика, тем сильнее армия и флот страны. Однако без ресурсов никакая экономика не сможет нормально функционировать. Вот и выходит, что сейчас в мире все войны ведутся за обладание ресурсами. За землю, нефть, железо, алюминий, каучук и так далее. И наша война в Китае есть не что иное, как война за обладание ресурсами Китая. Ведь так, господа члены Высшего военного совета нашей великой империи? — продолжил я свое выступление.

— Это так! Но к чему вы клоните, Ямамото-сан? — очень вежливо произнес император.

— Ваше императорское величество, я все это говорю к тому, что именно из этого нам надо исходить, выбирая себе противников в предстоящей войне. Планируя войну с той или иной страной, мы должны понимать, какую выгоду получит наша империя в случае победы! — поклонился я императору.

— И с кем же вы предлагаете нам воевать? — услышал я вопрос, заданный премьер-министром.

Вот же неугомонный тип. Не сидится спокойно этому балаболу.

— Я считаю, что врагом номер один для нас станет Англия и ее союзники, — уверенно ответил я. — Следующим противником будет США. Однако для решительной победы войну с США следует начинать не раньше, чем мы уверенно разгромим силы англичан в Азии, Индонезии и Австралии.

Похоже, армейские генералы были в шоке. Как так? Сам адмирал Ямамото, ратовавший всегда против войны с Англией и США, теперь призывает биться с ними? Уже несколько лет он портил кровь высшим армейским и флотским чинам своими пацифистскими взглядами, а тут вдруг вот вам нате хрен из-под кровати.

«Ничего, господа самураи, привыкайте! Я вас всех в строй поставлю и отправлю в нужном мне направлении, — думал я, вглядываясь в ошарашенные лица членов военного совета. — Шок — это по-нашему!»

— Э-э-э… Это несколько неожиданно. Слышать от вас такое заявление, господин Исороку Ямамото! — удивленно произнес премьер-министр, переглянувшись с другими генералами. — Что же заставило вас изменить свои взгляды?

— Я понял, что конфликт с этими странами неизбежен. Им очень не нравятся наши действия в Китае. И не потому, что англичане с американцами такие уж миротворцы. Просто они сами хотят овладеть ресурсами Китая, а мы им очень мешаем в этом. Кстати, они рассуждают о мире, а сами продают оружие и технику китайцам. И американские и английские летчики-добровольцы сейчас воюют в Китае против наших ВВС. А значит, я должен не противиться неизбежному. Вместо этого мой долг, как офицера флота Японской империи, сделать все, чтобы Япония как можно лучше подготовилась к этому тяжелому испытанию! — спокойно ответил я.

— А что вы скажете о русской угрозе? — спросил у меня главный инспектор.

— Я думаю, что ее не существует. У Советского Союза нет никаких интересов в Китае, кроме поддержки немногочисленных китайских коммунистов в провинции Цзянси. Сейчас, когда бои на Халхин-Голе практически прекратились, наши дипломаты начали с русскими консультации о перемирии. Все мы видим, что потери за время этого непродолжительного конфликта были очень большими с нашей стороны. Даже такому далекому от сухопутных сражений человеку, как я, понятно, что сейчас русская армия стала очень сильной. При этом русские, разбив нашу группировку войск в Монголии, не стали вторгаться на нашу территорию. Хотя для этого у них были и силы, и возможности. Это явный намек. Который еще раз доказывает, что они не заинтересованы в продолжении конфликта! — стал объяснять я свою позицию.

— Да уж! Мы сильно недооценили этих северных варваров! — пробормотал премьер-министр, сокрушенно качая головой.

— Вот и я об этом говорю! Русские сильны и готовы драться не хуже наших доблестных солдат и офицеров. В случае полномасштабной войны с СССР потери с нашей стороны будут просто чудовищны. При этом флот сможет оказать нашей армии лишь незначительную поддержку. Ведь основные боевые действия будут происходить на суше. Однако давайте допустим, что мы победили. Заняли территорию СССР до Урала, как некоторые наши патриоты мечтают. Но! Насколько эффективно мы сможем воспользоваться ресурсами этих территорий? И сможем ли мы их контролировать? — Я подошел к карте и указкой обвел Сибирь и Дальний Восток. Потом указал на Китай. — А ведь мы еще ведем войну в Китае. И когда мы его покорим, то будем вынуждены держать там войска. Как много войск армия сможет выделить для завоевания огромных пространств до Урала? При этом ресурсы Китая мы можем использовать довольно быстро. Там все же есть инфраструктура и комплексы для переработки полезных ископаемых. А главное, там есть рабочие руки. Это, кстати, относится и ко всей Южной Азии, Индии и Индонезии. Их можно легко захватить, удержать и использовать. При этом можно использовать гораздо меньше сил, чем на русском фронте. А вот с русскими землями так не получится. Сибирь и Дальний Восток очень слабо заселены. Инфраструктура там практически отсутствует. Большую часть этой территории составляют тайга, горы и болота. Пахотных земель там практически нет. Конечно, там есть полезные ископаемые, но их разработкой никто не занимается. А значит, там нет никаких добывающих и перерабатывающих предприятий. То есть быстро освоить эти земли мы не сможем. Русские вон триста лет уже ими владеют, а так и не смогли воспользоваться всеми богатствами данной территории. Кроме того, самым главным фактором, сдерживающим освоение этих земель, является суровый климат. Некоторые из вас, господа генералы, служили в Маньчжурии. Вы помните, какая там зима. Да и лето не намного лучше. А вот в Сибири и на советском Дальнем Востоке климат еще более жестокий. Там реки зимой промерзают на целый метр, а лето длится всего два месяца. В таких условиях не то что воевать — жить невозможно! Значит, для нашей империи это тупиковое направление. Мы только напрасно потеряем сотни тысяч наших солдат, ведь русские просто так не сдадутся. Я согласен, что можно нести огромные потери, если в этом есть польза для Японии. А вы, господа министры?

— Вы почти убедили нас. Но ведь для войны с Англией и Америкой армия тоже не сможет выделить много сил! А вы убеждаете нас воевать именно с ними. Может, нам стоит заключить с ними союз и напасть на их врагов? Ведь в союзе с такими сильными державами мы обязательно победим? — задал каверзный вопрос министр армии генерал Сюнроку Хата.

— А смысл? Они же вроде бы отклонили наше предложение о военном союзе. Никаких значительных преимуществ от этого союза мы все равно не получим. Англия и США будут нами командовать. Они ведь только такие союзы и заключают. Чтобы их союзники за них воевали и несли самые тяжелые потери, а взамен получали объедки. Они же нас за обезьян считают. Уж я-то среди них жил и знаю, как они к нам относятся. Вспомните Антанту в Первой мировой войне. Там основные потери понесла Россия, а все сливки сняли Англия и Франция. Англосаксы всегда отличались подлостью по отношению к своим союзникам. Даже сейчас Англия использует Польшу и Францию как мальчиков для битья. Вот увидите, что в войне с Германией Англия понесет самые маленькие потери, а ее союзники умоются кровью. И уж с русскими англичане точно воевать не будут. Это вам не в Китай вторгаться! Русские, в отличие от китайцев, умеют воевать! Надеюсь, что я ответил на ваш вопрос? — сказал я, посмотрев на министра армии.

— Более чем! Я понял вашу позицию по этому вопросу! — кивнул генерал Хата.

— Это не все, что я хотел сказать по поводу русских. Вношу предложение! На переговорах по Халхин-Голу, или, как его у нас называют, Номонганскому инциденту, предложить русской стороне заключить Пакт о ненападении. Кроме этого, необходимо прозондировать почву по поводу заключения с СССР торгового соглашения. Сейчас наша империя очень сильно зависит от торговли с США, Голландией и Англией. Из-за нашего вторжения в Китай англичане потихоньку стали сворачивать торговлю с нами. Они пытаются диктовать нам свои условия, шантажируя прекращением торговли. США также сократило продажу нефти. И ходят упорные слухи, что они не собираются продлять с нами торговое соглашение от 1911 года. А там и до эмбарго недалеко! А у русских мы сможем покупать нефть и металлы по более низким ценам. С ними же сейчас никто кроме немцев не торгует. Кроме этого, мы сможем продавать СССР свои товары. Например, станки, промышленное оборудование и инструменты. Сейчас русские их покупают у немцев и американцев по сильно завышенным ценам. Не думаю, что наши станки хуже американских. Нашим промышленникам такая перспектива должна понравиться. Японии пора выходить на внешние рынки. Я считаю, что наша продукция может конкурировать с европейскими товарами. Это даст толчок к развитию нашей промышленности. Под это дело с Советским Союзом можно договориться об отказе в поддержке китайских коммунистов. Кроме того, заключив этот договор о ненападении, мы сможем снять часть дивизий, которые держим в Маньчжурии против вероятного вторжения русских. Эти силы нам пригодятся для быстрого покорения Китая! — высказал я свое мнение.

Последнее мое предложение генералов явно зацепило. Ну, какой полководец откажется от лишних войск во время войны?

— Хотел бы я знать, кто же в моем министерстве такой болтливый? Увы, господа, это вовсе не слухи. Добиться продолжения торгового договора с США мы не смогли! — пробормотал министр иностранных дел Мацуока. — А насчет торговли с русскими! Это будет очень сложно. Уж слишком мы их обидели своим вторжением в Монголию.

— И наконец, я хочу закончить свой доклад, заверив армию, что в случае войны с Англией, а затем после ее разгрома — с США флот способен оказать нашим доблестным сухопутным силам всю необходимую помощь в захвате Юго-Восточной Азии, Индии, Индонезии, островов в Тихом океане и Австралии. Вот в этой папке небольшой доклад с моими предложениями по повышению боеготовности как флота, так и флотской авиации, исходя из того, что нашими противниками будут именно Англия и США! — закончил я свой доклад и поклонился императору.