Зазеркалье

Владислав Дмитриевич Осипов, 2021

Роман "Зазеркалье" – художественное произведение в жанре социальной психологии, вопроса о жизни и смерти.Главный герой – Ллойд Грин, прожил двести лет будучи отреченным от всего мира. Он видел много трагедий и пережил не мало счастливых моментов. Жизнь главного героя удивительное нечто. Эта история не рассказывает, как интересно жить вечно. Здесь хранятся рассуждения на тему, а каковы последствие и плата за это, чем приходится платить за такую жизнь, какие эмоции приходится проживать, как сохранить свой разум в согласии с телом.Пройдя такой длинный путь невольно задуматься, а правда ли все это?

Глава 4

Спустя какое-то время Ллойд и Херст снова встретились взглядами, молча глядя друг на друга. Инициативу взял на себя Ллойд:

— Ладно, давай не будем грузиться и пойдем дальше, у нас будет еще время подумать. Я пришел к тебе не сказку-страшилку рассказать, а по делу.

— Окей, поехали дальше.

— А дальше было следующее. Мы взяли эту чертову деревню, похоронили там нашего парня и раскинули лагерь в деревне. Через пару дней я проходил мимо палатки и заметил, что Карл стоял со спущенными штанами. Я остановился и стал смотреть, как он вкалывает себе дозу морфина. Доза была маленькая — полевой тюбик. После того, как Карл укололся, он зашел в палатку, лег на кушетку и уперся глазами в потолок. Я решил не заходить туда сразу, нужно было дождаться момента, пока он уснет, чтобы аккуратно проникнуть в его палатку и подтвердить свои догадки. Я подготовился к новой операции и вернулся к палатке Карла спустя несколько часов, тот спал. Я проскользнул внутрь и понял, что оказался прав. Это был морфин. Мозаика сложилась воедино. Почему он решил пойти на фронт? Да потому, что бесплатный морфин и все честно. Запятая стерлась, и остался пробел, означавший лишь неопределенность, но точка напрашивалась сама собой в уместной форме. Я имел неосторожность уронить каску Карла, лежавшую на небольшом столике возле кушетки, и от шороха Карл открыл глаза. Меня обнаружили, но Карл молчал, от этого мне стало еще больше не по себе, я и сам не мог вымолвить ни слова. В какой-то момент я поверил, что он исправился, но, увы, он сделал свое состояние только хуже. У меня в голове тогда крутились разные мысли, и я не знал, насколько им можно доверять. Я молча поднял его каску, положил на столик и вышел из палатки. Притом, я не смог сообщить начальству или командирам о том, что видел. Я подумал так: раз Карл такое себе позволил и прикрылся Богом, значит он ему и судья. Все однажды возвращается, причем с большей силой — закон бумеранга.

— Стой, ты же сказал, что Карл умер, — спросил Херст, — или я что-то упустил?

— Все правильно, это случилось немного позже, когда нас отправили на другую линию фронта. Все случилось примерно через два месяца, тогда я старался не приближаться к Карлу, но одно задание изменило все. В октябре 1915 года нас выслали на западную часть фронта. Мы с Карлом и еще пятеро ребят: Марье, Нос, Мика, Филипп и Эдуард, как сейчас помню, все они там и остались, ну и я в том числе. Мы попали в ту самую бойню, где каждый понимал, что ему живым не выбраться. По прибытию, первое, что я сделал — это написал прощальное письмо Кире, попросил передать его при первой же возможности в штабе. Шансы выжить у нас были, как у человека, которого укусил каракурт, так что особо надежд никто не питал и правильно делал. Филиппа, Носа и Марье убили в первые шесть часов с нашего прибытия. Это произошло на моих глазах. Я не мог различить ничего, кроме земли и крови, перед нами была задача отстоять стратегически важную высоту. Мы били по флангам. Именно тогда я первый раз увидел, как применяют химическое оружие, противогазов у нас было столько, что можно пересчитать по пальцам одной руки, так что если тебя не убьет пуля, то газ точно. Это была новейшая разработка немецких ученых — ядовитый газ иприт. Он был везде после того, как я первый раз услышал о нем в начале 1915 года. Иприт не щадил никого, клубы зеленого дыма проникали в легкие и выжигали человека буквально изнутри. Мы находились в этом аду, но выхода у нас не было. В итоге, мы смогли занять часть высоты. Наступила ночь, все выдохлись, каждый пытался ухватиться хоть за минуту своей жизни. Я считал, что лучше меня пристрелить сразу, чем я буду здесь хоть еще минуту, правда это не самое страшное, что я мог увидеть за свою жизнь. В шуме среди взрывов и выстрелов мы едва слышали друг друга. Звуки выстрелов и взрывов играли свою смертельную симфонию. Я, Эдуард, Карл и Мика стали пробираться к вражеским окопам, а именно — к укреплению, где находились все их запасы газа. Нашей целью было привести их в негодность, но это был билет в один конец. Пробирались ползком по грязи и трупам, нам приходилось смешиваться с телами. Чтобы мы лишний раз не привлекали к себе внимание, ребята из 13-ой армии нас прикрывали. В тот день 13-ая армия осталась навечно оберегать эту высоту. Достигнув нужного места, я перелез через проволоку к месту заклада динамита. Оставалось полсотни метров, может и меньше, и уже через пару минут наша команда была на месте. Я принялся устанавливать заряд под прикрытием ребят. Мне нужно было всего пару минут, чтобы сделать это. Я слышал, как Карл кричал, что кого-то убили, но старался не отвлекаться на его крики и комментарии касаемо происходящего. С течением времени вопли на фоне усиливались, но непонятно откуда они шли. Я почти закончил, но резко почувствовал, как что-то вошло мне в спину. Спереди было небольшое алое пятно, оно очень выделялось на фоне грязи и прочего ужаса. Я повернул голову и увидел, как надо мной возвышается человек в противогазе, на нем была немецкая форма. Я почувствовал облегчение, словно все гормоны вышли из меня в тот момент, и этот человек убежал. Рядом в двух метрах от меня лежал Карл, его глаза были раскрыты, они смотрели в небо. Меня посетила мысль, что здесь он и нашел свое искупление. Бог его забрал, а я простил его про себя. Тепло и холод молнией пронзили меня, и я закрыл глаза. Мы не успели, надеюсь, там я буду чист, — последние слова Карла.

Из его живота хлестала кровь, он получил разряд дробью. В глазах начинало мутнеть, я запрокинул голову, надо мной нависал противогаз в каске — это последнее, что я помнил.

— То есть, получается, тебя убили, но ты жив, — подчеркнул Херст.

— Знаешь, на протяжении всего этого времени я сам задаюсь этим вопросом. Почему я жив до сих пор? Как получилось, что всех ребят перебили, а я единственный, кто проснулся после этого ада.

— Просто не может быть, чтобы ты воскрес, когда тебя проткнули. Что за чертовщина? Такого не бывает! Даже если они не задели жизненно важные органы, все равно ты не смог бы дожить до сегодняшнего дня.

— Послушай меня, Херст, я не знаю, почему до сих пор хожу по земле. Прошу тебя, не перебивай меня, слушай дальше. Мы подходим к сути того, что я хочу от тебя, еще немного и я раскрою все карты, не нуди. Хорошо?

— Мне кажется, ты все-таки не в себе, я не могу до конца тебе верить и, уж особенно, доверять. Ты думаешь, если завалился сюда, угрожаешь мне и моей семье, диктуешь свои правила и до кучи хочешь, чтобы я послушал твою грустную историю, я должен тебе помогать? Приятель, тебе не кажется, что ты немного не в себе?

— Все твои домыслы — полная ерунда. Как минимум, потому что ты — идиот, который спешит непонятно куда и зачем. Знаешь, все достается тому, кто умеет ждать. Короче, ты мне надоел, я нажимаю на чертову кнопку, а ты разгребай сам это дерьмо. Понял?!

Ллойд достал пульт из кармана, открыл колпачок и потянул палец к кнопке, нажал пальцем на нее, но не успел надавить, как раздался крик Херста:

— Стой, стой, остановись! Ладно, я молчу! Жду, только не надо, пожалуйста, прости, я не хотел тебя перебивать и, уж тем более, оскорбить.

В этот момент раздался стук в дверь, Ллойд показал взглядом, чтобы Херст пошел разобраться, в чем дело и открыл дверь: Бриджс, у тебя тут все в порядке? Ты еще долго будешь торчать в допросной? Нам жуликов некуда заводить. А, кстати, скоро совещание будет!

— У тебя есть полтора часа, — сказал другой офицер.

— Да, я понял, почти закончил! Нужно узнать много важных деталей, поэтому, уж будь так любезен, не отвлекай меня! Быстрее закончу. И скажи другим не заходить сюда! Наклевывается дельная тема, понял, да? — ответил Херст.

— Окей, не забудь про совещание.

— Окей.

Херст закрыл за собой двери и вернулся за стол, Ллойд снова курил разминая в руке старый окурок.

— Ну что, успокоился? Готов дальше меня слушать?

— Да, готов! — ответил Херст.