Внешняя политика Республики Беларусь в условиях трансформации мирового порядка

Владислав Вадимович Батяновский, 2023

В данной книге представлен политологический анализ внешней политики Республики Беларусь с момента основания государства до современных событий. Отличительной особенностью данной работы от остальных является то, что в ее рамках был впервые представлен анализ внешней политики через анализ политических элит страны. В работе подробно изложена история формирования политической элиты Беларуси от перестройки до современного времени. Прочтение книги должно позволить профессионалу и обычному читателю сформировать более четкое представление об истории и политическом курсе Республики Беларусь. Немаловажным является и то, что книга может стать базовым подспорьем для проведения дальнейшего научного анализа и формирования прогноза по внешней политике Республики Беларусь, по геополитическому пространству Восточной Европы и по ходу специальной военной операции России на территории Украины.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Внешняя политика Республики Беларусь в условиях трансформации мирового порядка предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← Введение

ГЛАВА 1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ДИФФЕРЕНЦИИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ И МИРОВОГО ПОРЯДКА

1.1. Концепция миропорядка как теоретико-методологическая основа исследования внешней политики

С процессом постепенного формирования крупных политико-региональных оснований на разных концах евразийского континента, перед разнообразными государственными образованиями вставала проблема определения ведущего контекста характера взаимоотношений между «мировыми», а на деле внутрирегиональными³⁹, отношениями. Государства, посредством особенности развивающейся в той или иной форме общерегиональной культуры, пытались выявить основные критерии определения не только лидера, но и существующего «мирового» порядка.

Так, в ареале развития синской культуры⁴⁰ характер взаимоотношений между существовавшими субъектами внутрирегиональных взаимоотношений был определен культурной особенностью привязанности к центру экономического, а затем и военно-политического могущества китайского государства. За счет высокой репродуктивности китайского населения и больших территорий⁴¹, сменяющие друг друга империи смогли сформировать эффективный механизм контроля и управления большими массами для производства не только продукта внутреннего, но внешнего потребления. Богатый торговый опыт, с представителями разных народов в Юго-Восточной и Южной части евразийского континента, позволил, в дальнейшем, обогатить изначально существовавшую культуру государств Хуанхэ. Произошел полезный для дальнейшего завоевания регионального господства процесс синтеза разных изначально обособленных культур буддизма, конфуцианства и легизма — образовались новые философские школы, а затем, с внедрением в жизнь не только простого народа, но и правящей элиты, единая культура. Фактический, обогащение культур реки Хуанхэ позволило, в сочетании разных традиций, верований и культов, создать общую подоснову для образования единой для всего региона общекитайской культурной идентичности. Именно эта основа стала важной составляющей в дальнейшем развитии регионального порядка вокруг идеи китаяцентризма, где ядром «мировой» системы, в силу культурного, экономического и военно-политического господства, являлся Китай. Вокруг Китая, в силу приближенности к ядру через схожесть культур, этносов и богатств экономик, формировались подуровни периферий. К первому уровню относились государства с наиболее приближенной культурной, этнической и экономической составляющей, затем шли государства менее приближенные к Китаю. Таким образом, вокруг центра формировалось кольцеобразная «мировая» — региональная система. Основой этой системы, как уже было замечено ранее, была общекультурная особенность стран региона с превосходством Китая в военном и экономическом плане⁴².

Между тем, формирование по-настоящему «мирового порядка» произошло в результате процесса постепенного объединения всех существующих цивилизационных — региональных «миров» в одно единое целое. Этому способствовала эпоха великих географических открытий, когда европейская цивилизация, основанная на средиземноморском наследии римского права западного христианства, стала распространятся по всем частям света. Поэтапная экспансия новых земель приводила к новому состоянию определения порядка. Зависимость порабощенных стран и народов от соотношения сил на европейском континенте привела к потребности образования системы баланса сил для сохранения осуществившего статуса-кво, как гарантии недопущения перевеса одной из европейских держав над всеми остальными.

Поэтому, начиная с 1648 года, был запущен процесс установления системы соотношения сил межгосударственных отношений между центральными державами Европы, которые определяли весь планетарный процесс развития стран и народов мира. Первой выделенной системой «мирового порядка» стала Вестфальская. Предшествующая образованию системы долгая и кровавая тридцатилетняя война имела важный, не свойственный для прошлых эпох характер внешнеполитической деятельности субъектов региональной борьбы. Если в прошлые времена в процессе межгосударственной борьбы преобладал приоритет духовного, теологического характера, то, начиная со времен эпохи Возрождения, рациональный интерес, поэтапно, начинает преобладать над духовной составляющей борьбы между государствами. Происходящий процесс смены приоритетов связан с постепенным процессом перехода к новому типу экономических взаимоотношений, переходу к рынку, развитию, в связи с этим, нового типа самоиндифицирующего себя человека-субъекта общественных отношений — как не «твари дрожащей» перед ликом идеала божественного лика, а личности⁴³.

В эпоху выхода собственных человеческих интересов над интересами религиозными появляются такие деятели как Никколо Макиавелли⁴⁴ и Арман Жан дю Плесси Ришельё. Политики, стремления которых определены не только удержанием, но и расширением власти правителя. Изначально религиозная война, постепенно, превращается в войну государств за расширения собственного господства и влияния. На территории Европы окончательно формируются ряд субъектов межрегиональных отношений, стремление которых направлено на завоевание полного континентального, а, следовательно, с подчинением колониальных земель, мирового могущества.

При этом, стоит учесть, что изменившийся тип идентификации, направленный в первую очередь на личность, впервые в истории Европы усмотрел в насильственном акте борьбы, коим является война, антигуманный характер. Процесс секуляризации позволил взглянуть на войну не как на процесс определенного богом противостояния со свойственной ему мученическими смертями, а как на процесс уничтожения отдельно взятых субъектов общественных отношений — личностей⁴⁵. Всем сторонам конфликта стало понятно, что дальнейшая борьба между внутрирегиональными субъектами за свои интересы по расширению собственного могущества и власти может привести к кровавым жертвам со стороны живущих людей. Возникновение подобной амбивалентности между нарождающимися идеями радикального рационализма и гуманизма можно было разрешить только через практику установления определенного статуса-кво, переход за который мог привести к непредсказуемым и кровавым последствиям.

Вестфальский мирный договор — стал продуктом своего времени. Именно в нем впервые было зафиксировано, что «заключение Вестфальского мирного договора породило структурные изменения в природе межгосударственных связей, в результате чего коренным образом изменился и механизм межгосударственных отношений: главным актором этих отношений стало так называемое вестфальское государство, основной чертой которого является абсолютный внешний суверенитет. Это, в свою очередь, привело к формированию “Вестфальской СМО”, базовым принципом которой стало равноправие государств как субъектов международных отношений»⁴⁶. Впервые в истории была представлена ключевая субъектная роль государства, как главного актора внешнеполитических отношений. Также, немало важно, что Вестфальский мир установил важную первооснову установления системы «мирового порядка» — цели сохранения жизни и развития личностей и государств в условиях глобальной конкуренции за поиск и создание идеальной политической формы государства… «…речь идет по существу об определении ценности личности и общества, государства, нации, народа, иных форм коллективного сосуществования людей. В самом деле, основная проблема учения о государстве и праве, требующая решения на каждом этапе цивилизованного процесса, заключается в том, чтобы найти такую государственно-правовую организацию общества, которая существование стабильного государства и прочного правопорядка как необходимого условия поступательного развития общества могла бы соединить со свободой личности»⁴⁷.

Последующие устанавливающиеся системы «мирового порядка» преображали или дополняли вышеописанную суть Вестфальского мирного договора. Дополнения были связаны с характером происходивших изменений научно-технического, социо-экономического и политического характеров. Так, последующая после Вестфальской Венская система стала ответом на произошедшие обстоятельства борьбы Наполеоновской Франции с монархическими державами Европы. Стало ясно, что для сохранения статуса-кво требовалась не просто субъективизация государств, как главного элемента внешнеполитических отношений, а выделение «великих держав», как гарантов сохранения существующего порядка. То есть, новая система отношений создавала, а точнее легитимизировала ранее существовавшее состояние контроля ограниченного числа влиятельных, в силу военно-стратегического, социально-экономического и культурного превосходства, субъектов за сохранением континентального баланса сил, что предполагало сдерживание агрессивных начал со стороны друг друга и иных субъектов межгосударственных отношений⁴⁸.

Отдельное внимание следует уделить и тому, что произошедшая в 1789 году Великая французская революция стала причиной появления легитимизированного права вторгаться «великим державам» во внутренние дела иных стран для предотвращения революционных изменений формы правления. На этой основе происходит быстрый процесс перераспределения сфер влияния между центральными субъектами, что позволило завершить процесс сложения европейских империй.

Возникновение Версальской системы мирового порядка было связано со всесторонним и глубоким изменением жизни Европы. Окончательно преобразившийся характер экономических взаимоотношений, кардинально перестроивший прежние социальные отношения, подвел к потребности изменению двух ранее существовавших аспектов общества — этического и системного.

Первый требовал найти рациональный ответ на создавшийся вакуум морального восприятия окружающего мира — является ли окружающая нас действительность только орудием в руках всевластного рационалиста или богатой и сложной самобытной системой внутреннего характера взаимоотношений с заложенной природой законами многообразия своих форм, человеку неподвластных. Ответ на этот вопрос будет дан только через слом Версальской системы мирового порядка.

Второй же аспект требовал зафиксировать глубокие изменения системного характера существования государств и, следовательно, системы их внешнеполитического взаимоотношения. В пространстве международных отношений окончательно утверждаются новые, прежде не игравшие такой роли, субъекты международных взаимоотношений — республики. Повсеместный слом старых, в большинстве своем авторитарных, империй приводит к осознанию того, что идея о господстве «великих держав» не смогла предотвратить нарушения статуса-кво и развязывание чудовищной, с точки зрения гуманистической и рациональной мысли, войны. Для разрешения данной проблемы лидеры стран-победительниц, президент США Вудро Вильсон, премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж и премьер-министр Франции Жорж Клемансо, предложили новый вариант решения проблемы по установлению и укреплению статуса-кво через установление консенсуальных отношений между державами мира посредством нового наднационального органа — «Лиги наций». Во многом, идея создания новой системы отношений между странами является следствием популяризации, по своей сути, либерального идеологического объяснения причинности возникновения конфликтов. Считалось, что межгосударственные войны являются следствием агрессивности со стороны авторитарных государств. Поэтому, либеральная идея И. Канта⁴⁹ об осуществимости «вечного мира» легла в основу образования «Лиги наций». По своей сути, он предполагала достижение «вечного мира» через установление повсеместного республиканского — демократического (парламентского) строя, который, в свою очередь, и стал базовым прообразом для формирования парламентской формы организации системы взаимоотношений между странами⁵⁰. Другими словами, «вечного мира» можно было достичь только через создание равноправных отношений между либерально-демократическими странами. Прежде существующий статус «великой державы» отвергался по причине устремлений прежде существовавших авторитарных империй использовать свое могущество для расширения своей сферы влияния.

Главное достижение сложившейся после Первой мировой войны системы мирового порядка стало и ее главным провалом, так как фактическое исчезновение статуса «великих держав» привело к тому, что из системы мировых взаимоотношений пропали субъекты с четко отведенными полномочиями по предотвращению агрессивных поступательных действий со стороны экспансионистский настроенных стран. Результатом этого стало не реальное решение актуальных мировых проблем, а создание формального, ничем не подкрепленного, свода правил для субъектов международных отношений. В результате этого, в условиях экономического кризиса конца 1920-х годов и возникновения альтернативной либерально-демократической системе принципа распределения продукта труда и власти в Фашистской Италии и в СССР, стала возникать реакционная политика со стороны проигравших или не получивших ничего в результате участия в Первой мировой войне стран.

Политические элиты Германии, Италии или Японии стремились использовать реваншисткую идею для обоснования консолидации своих стран вокруг единственно способного объединить все общество по армейскому образцу субъекта политических отношений — государства. В эпоху краха поствоенных надежд на лучшее будущее, идеи Томаса Гоббса о государстве — Левиафане, едином общественном механизме, где каждый человек выступал в роли винтика в большой государственной системе, нашли поддержку и последовательную реализацию недовольными результатами Великой войны военными кругами — бывшими военными в Италии⁵¹, юнкерами в Германии⁵² и генералами в Японии⁵³. Требующая построения системы по четко иерархическому образцу, где для каждого человека отводилась своя роль в общем государственном организме, предполагала отказ от идеи центральной фигуры эпохи Возрождения и гуманизма — личности. Возникший вакуум предлагалось восполнить через радикальный рациональный аспект организации власти в виде полного слияния и подчинения во всем единому государственному механизму во главе с мудрым и всезнающим вождем⁵⁴. «Дуче всегда прав!», — главный лозунг фашисткой Италии⁵⁵. Однако, консолидация требовалась не только для удержания и укрепления власти за элитами данных держав, но и для проведения агрессивной экспансии в целях завоевания новых ресурсов.

Вторая мировая война — стала последовательным результатом идеалистического взгляда со стороны либерально настроенного общества на характер организации международных взаимоотношений. Стремление построить равноправную международную систему с отсутствием сдерживающих агрессивные намерениям субъектов стала причиной попустительского отношения к политике возникших реваншистских режимов. Осознавая отсутствие преград, Италия, Германия и Япония через экспансию и завоевание слабых стран укрепляли свою ресурсную базу для подготовки войны с идеологическими врагами (либералами и коммунистами) и победителями прошлой войны.

Следующая после Второй Мировой Войны Ялтинская система мирового порядка должна была разрешить вышеописанные противоречия Версальской системы. Мир вновь вернулся к субъектам «великих держав» с предусмотрительным сохранением системы «парламента» государств. Был образован Совет безопасности ООН, куда вошли лидеры-победительницы — именно этому органу предстояло определять мировой порядок и сохранить баланс сил на планете.

В эпоху поствоенного развития произошло решение многовекового антагонистического выбора между гуманизмом и радикальным рационализмом. Вторая мировой война с ее чудовищным и целенаправленным геноцидом населения показала, что идея рационального распределения ресурсов и благ в пользу той или иной социальной группы может привести к уничтожению огромного количества людей, целых цивилизаций. Принцип радикального рационализма, в основу которого положено получение заданного результата любыми доступными путями, был дискредитирован идеей геноцида во имя достижения рациональной цели расширения жизненного пространства и достижения максимального блага для титульной социальной или этнической группы.

Поэтому, главным последствием развенчания культа радикального рационализма стал процесс постепенного переосмысления роли государства, как единственного международного субъекта. Системообразующая особенность Третьего Рейха и Фашисткой Италии показала, что для недопущения в государстве радикально рациональных реваншистских идей следует поддерживать много субъектность внутриполитической, а затем и внешнеполитической среды. Конкурируя с иными субъектами общественных, экономических, культурных и проч. отношений, государство не сможет достигнуть состояния полной консолидации — монополии на единственную субъектность во внутренней жизни общества⁵⁶. При этом, что немаловажно, отказ от радикального рационализма не привел к процессу перевеса другой части маятника. Философская, а затем и общественно-политическая, среда сделала выбор в пользу симбиоза идей гуманизма и рационализма для постепенного процесса высвобождения всех сфер общественной жизни от беспринципной погони за прогрессом, что дало начало процессу постепенного обретения субъектности ранее эксплуатируемой части мирового сообщества — колониям.

В целом, Ялтинская система мирового порядка заложила современную основу для развития межгосударственных отношений между странами. «Зоркий взгляд» со стороны «великих держав» позволял не допустить множества кровавых конфликтов через совместные превентивные удары по нарушителю общемирового спокойствия. При том, стоит заметить, система не смогла решить проблему зависимости своей структуры от политики «великих держав». Стремясь частично реставрировать Венскую систему мирового порядка, глобальная среда вернулась к состоянию перераспределения сфер влияния. Но, если раньше на общеевропейской политической арене присутствовало несколько независимых субъектов со своей внешнеполитической устремленностью, а, следовательно, целеполаганием и задачами, то мир эпохи Ялтинской системы оказался двухполярным — разделенным в схватке между идеологическими лагерями либерал-демократии во главе с США и марксизма-ленинизма во главе с СССР. Именно эта антагонистическая система двухполярного мира стала причиной вооруженных конфликтов между державами, кровавых гражданских войн по всему высвобождающемуся от колониального господства мира.

Но, немаловажной, в этом контексте, стала и другая внутри заложенная проблема риска «игры с нулевой суммой». Дуалистическая система борьбы формировала четкий баланс в условиях исключительного существования противоборствующих сторон. Потенциальный победитель послевоенной схватки оставался единственным полноправным субъектом с правом решения всех общемировых вопросов по своему усмотрению. Мир, в таком случае, при отсутствии сдерживающей силы и зависимости ООН от решения единственно оставшейся «великой державы», обретал внутрилинейный системно-иерархический характер. Все, кто в таком случае выходил за рамки данной системы, становились изгоями или жертвами международного вмешательства в свои внутренние дела.

Вследствие этого, следующая, постсоветская система мирового порядка, обрела вышеописанную особенность взаимодействия между оставшейся единственной «великой державой» — США и всеми остальными международными субъектами. Несогласные с политикой мирового жандарма государства были, посредством мандата или без мандата ООН, подвергнуты насильственному акту вторжения и уничтожения власти внутренней элиты. За 30 лет постсоветской системы мирового порядка на международной арене произошло множество инцидентов насильственного навязывания США своей воли не покорным странам. Участие НАТО во главе с США в конфликте на территории бывшей Югославии, две войны против Ирака (1991 и 2003), вторжение на территорию Афганистана (2001), Ливии (2011), инсценировка оранжевых революций на территории Югославии (1999), Грузии (2003), Украины (2004 и 2014), Киргизии (2005, 2010, 2020), попытка революций в Беларуси (2006, 2010, 2020), Молдове (2009), России (2012), Казахстане (2022) и т.д..

Именно в этих условиях в научном политологическом сообществе стала формироваться потребность в формировании теории мирового порядка. Политическая элита нуждалась в теоретическом понимании того, как выглядит и как в дальнейшем может выглядеть международная политическая реальность. Большинство современных теоретиков сходятся во мнении, что «понятие мирового порядка применительно к истории довольно аморфно. Когда вскоре после Первой мировой войны в связи с созданием Лиги Наций американский президент Вудро Вильсон использовал фразу «новый мировой порядок», надеясь, что удастся, наконец, создать систему международной безопасности и поддержания мира, политический порядок на Западе насчитывал уже не одну сотню лет. В отношении истории, разумеется, более точно говорить о международном порядке, поскольку европейский порядок далеко не сразу стал мировым. А до европейского зачатки международного порядка были в других регионах Мир-Системы (наиболее известным из которых является Pax Romana)»⁵⁷.

Подводя итог, стоит заметить, что при всем размытости понятия «мировой порядок», данная терминологическая конструкция, в своей теоретической основе, имеет четко сформированную, а затем обоснованную… «совокупность общепринятых правил, определяющих пределы допустимых действий, и на балансе сил, необходимого для сдерживания в условиях нарушения правил, что не позволяет одной политической единице подчинить себе все прочите»⁵⁸. Определение главных принципов или «пределы допустимых действий» произошло в результате глубокого и системного анализа исторического процесса формирования региональных, затем и общемирового характера распределения сфер влияния между ключевыми — «великими» державами. При этом, стоит отметить, что сам по себе «мировой порядок» — явление, относительно, молодое. Начало его, как уже было показано выше, исследователи выявили в процесс зарождения раннего модерна с появлением и развитием рыночной экономики, секуляризаций, рационализацией и субъективизаций человека как личности, а затем и государства, как отдельного субъекта общерегионального — общемирового значения.

1.2. Соперничающие модели и сценарии трансформации нового миропорядка: суть и перспективы реализации

Теория мирового порядка имеет тесную взаимосвязь с теорией международных отношений и вышеописанной теорией внешней политики. По этой причине часто среди ряда исследователей возникает путаница и смешение в использовании той или иной теории для анализа мировой действительности. Однако, теория мировой порядка имеет собственную, отличающуюся от ТМО и ТВП, теоретико-прикладную базу с четким определением собственных целей и задач исследования. Если ТМО ставит акцент на изучение межсубъектного — многостороннего формата взаимоотношений государств, а ТВП акцентирует внимание на исследование и разработку прикладной базы для успешной реализации задач государства во внешнеполитической среде, то ТМП ставит главной задачей формирование теоретического понимания соотношения сил на международной арене. То есть, ТМП, в своей теоретической основе, является базисом современного понимания, а затем и формирования субъект-субъектного или субъект-объектного взаимоотношения между государствами (ТМО) и разработки теоретико-прикладной база успешной внешней политики государства (ТВП).

Поэтому, для четкого понимания формата не только внешнеполитического, но мирового характера восприятия развития современной действительности, следует выделить несколько крупных разработанных теоретических конструкций «мирового порядка»:

Теоретическая конструкция Генри Киссинджера⁵⁹, базой которой выступает американская школа политических реалистов. Определяет мировой порядок через взаимосвязанную конструкцию малых — региональных порядков. Подобно своему идейному коллеге, С. Хантингтону⁶⁰, Г. Киссинджер разделил единый мировой порядок на несколько региональных частей, где осуществляется своя, свойственная данному региону в силу политической, социо-экономической и культурной особенностей, межгосударственная политика. Так, выделяется несколько регионов: Евроатлантический, Азиатский, Ближневосточный и Африканский. В каждом из этих регионов система мирового порядка имеет свою исторически сложившуюся систему.

Процесс глобализации, на который надеялись деятели американской идеалистической школы, так и не произвел всестороннюю интеграцию мирового пространства в единое целое. Даже наоборот, насильственный процесс внедрения единых социокультурных, этических, политических и экономических стандартов, привел к разжиганию ненависти, росту фундаментализма в разных частях света.

Дальнейшее существование постсоветского мирового порядка не представляется возможным Г. Киссинджеру в силу нарастания перманентного конфликта и роста напряженности в исламском, азиатском и африканском «мире» против монопольной власти евроатлантического региона. Чтобы избежать противостояния, Г. Киссинджер предлагает преобразовать политику лидера евроатлантического мира, США, в пользу принятия факта естественной многополярности мирового порядка. Соединенные Штаты должны делать акцент своей внешней политики не на насильственную форму насаждения «универсальных» ценностей, а на гармоничное, двухстороннее сотрудничество лидеров региональных миров — «великих держав». Подобное устремление позволяет говорить о том, что для Г. Киссинджера более стабильной представлялась система Версальского мирового порядка — когда мир был поделен на сотрудничающие между собой «великие державы». Однако, в отличии от Версальской система, новая, пост-постсоветская, должна базироваться на взаимоотношении не близко родственных в политическом, социо-экономическим и культурным плане держав, а на взаимоотношениях кардинально разных лидеров региональных миров. Вместе с тем, стоит заметить, что объединяющим фактором формирования нового мирового порядка — должна стать экономика. Только через сложный характер экономической взаимосвязи можно достичь полновесных отношений между новыми «великими державами».

Теоретическая конструкция Дугина Александра Гельевича, основанная на теоретических концепциях Маккиндера Х.⁶¹ и идеях Евразийства, проецирует историю развития мирового порядка через вечное противостояние двух типов цивилизаций — суши и моря. Исторический антагонизм привел к тому, что на протяжении всей истории развития человечества народы с оседлой формой развития культуры, сильными традициями и ценностями коллективизма, боролись с проживающими около моря народами, особенностью которых был модернизм, индивидуализм и цинизм.

Исторический пик противостояния пришелся на эпоху «Холодной войны», когда цивилизация моря, во главе с США, боролась с «наследием Рима. Отсюда"Москва Третий Рим". Характерно, что идеологическая структура психологической войны стран НАТО против СССР во многих параметрах воспроизводила систему образов, — косности, тоталитарности, авторитарности и т. д. — фигурирующих еще в древние эпохи, когда Запад критиковал Византию, потом Русь»⁶². По достижению победы над цивилизацией суши, США, отринув декларативный характер своей борьбы за свободу, принялись уничтожать отдельные очаги возможной интеграции суши, то есть, возвращаясь к Маккиндеру Х., евразийского пространства. Таким образом, США пытаются укрепить своей статус как единственного субъекта международных отношений. Процесс укрепления имеет два взаимосвязанных компонента. Первый — связан с непосредственным насильственным актом вмешательства в опасные, для американского господства, страны. Второй — с внедрением всего мира в единый процесс глобализации, который характеризуется тем, что… «учет национального и исторического колорита в процессе этой однополярной глобализации сводится лишь к тому, чтобы адаптировать эту модель, взятую как базовую, нормативную к конкретным условиям конкретных государств и народов. Проявление самобытности локальных объектов глобализации допустимо лишь в тех пределах, в каких они окрашивают универсальную парадигму в местные, региональные тона. Ни о каком (даже относительно равноправном) соучастии в выработке самой парадигмы не идет и речи»⁶³. То есть, процесс глобализации представляется Дугиным А. Г. насильственным актом навязывания универсального, связанного с морской цивилизацией, образа жизни.

Борьба со старым, постсоветским миром, представляется Дугину А. Г. борьбой за сохранение культурных особенностей цивилизаций, многообразия и богатства человечества. Новый мировой порядок рождается в условиях нарастания борьбы объектов за обретение субъектности. При этом, нужно учесть, что по отдельности различные международные объекты не смогут достичь поставленных целей, так как для этого, в нынешней ситуации противостояния американской гегемонии, не хватит ресурсов. Однако, при консолидации, объединении восставших объектов против субъекта, ресурсов происходит формирование равного или более сильного США субъекта. То есть, процесс консолидации и последующей борьбы должен привести к слому универсального проекта, признания ценности многообразия цивилизационного развития⁶⁴.

Таким образом, концепция Дугина А. Г., концентрирует свое внимание на формирование единого евразийского пространства — цивилизации суши через процесс антагонистического объединения вокруг первого восставшего против власти субъекта объекта — России. Однако, несмотря на это, стоит заметить, что концепция нового мирового порядка не концентрирует свое внимание на дальнейшем развитии победившего евразийского пространства — распадется ли оно снова или будет объединено надгосударственной структурой. Дугин А. Г. концентрирует свое внимание исключительно на процессе борьбы с субъектом старого мирового порядок. Отчасти, это можно объяснить тем, что, в отличии от классиков евразийства, Дугин А. Г. не обозначает четкие границы будущей евразийской державы. Если Савинков Б. В. и Трубецкой Е. Н.⁶⁵ ставили своей целью переосмысление и переформатирование существующей исторической России в ее границах 1914 года, то Дугин А. Г. целенаправленно не определяет границы для большого политического маневра⁶⁶. Поэтому, на сегодняшний день, нельзя говорить о том, что существует до конца оформленная концепция мирового порядка Дугина Александра Гельевича. Вполне вероятно, что, с течением времени, ее основные аспекты будут меняться под воздействием постоянно меняющейся действительности.

Теоретическая конструкция Энн-Мари Слотерой⁶⁷, в отличии от идеи Генри Киссинджера, не является сторонником исторической разделенности региональных структур. Исторический процесс взаимной интеграции, венцом которого стала глобализация, привел человечество к тому, что образовалось единое международное пространство, где происходит взаимоотношение равных субъектов общественных отношений.

Такая, на первый взгляд, свойственная школе политического идеализма точка зрения на взаимодействие субъектов имеет у Энн-Мари Слотерой свою особенность. Развитие информационных технологий сети-интернет позволило ускорить интеграцию не только разных неформальных сообществ, но и исторический установившихся субъектов международного взаимоотношения — государств. В новых условиях часть государственных институтов отторгаются в пользу наднациональных образований для более налаженного характера взаимоотношений своей социо-экономической сферы. Таким образом, происходит постепенное образование системы «governmental networks»⁶⁸ — наднациональной сети, покрывающей всю международную систему.

Происходит переход от системы вертикального к системе горизонтального взаимоотношения, когда разные международные субъекты, в том числе государства, решают возникшие спонтанные проблемы через форму консенсуса совместного решения проблем. Однако, горизонтальная форма не приводит к исчезновению формы вертикальной. Но в то же время вертикальная форма, точно также, как и горизонтальная, трансформируется в форму одностороннего взаимоотношения государств с наднациональными субъектами. Надгосударственные образования, такие как ООН, ЕС, ШОС и т. д. начинают играть ведущую роль в определении мирового порядка, тогда как государства, в условиях перехода на горизонтальную модель, занимается контролем и координацией внутриполитической (тесно взаимосвязанной с наднациональными субъектами) и социально-экономической жизни своих граждан. Таким образом, XXI век должен стать веком интеграции ныне разделенного и слабосвязанного мирового пространства в единое целое. Мировая информационная паутина будет постепенно стирать прежнюю границу множества субъектов, образуя единый взаимосвязанный мир сетевой паутины.

Представленный выше взгляд Энн-Мари Слотерой, по своей сути, предоставляет новый взгляд на решение вопроса формирования нового мирового порядка. Основой его концепции — является идейный отказ от конструкции «велих держав», переход на новый, взаимосвязанный характер взаимоотношений разнообразных международных субъектов — от наднациональных образований и транснациональных корпораций до сохраняющих свой формально независимый статус государств. Однако, за всей прекрасно обоснованной идеей сетевого интегрального характера, кроется прежняя проблема реакции со стороны радикально настроенных субъектов внутриполитического и наднационального характера. Создание глобальной сетевой решетки может стать причиной нарастания нестабильности и ненависти к лоббистам идеи взаимной интеграции. Уже сегодня протесты против глобализации, работы транснациональных корпораций и наднациональных образований, образует широкую волну скепсиса в кругах не только политиков, но и разнообразных исследователей. Важно заметить, что протесты за дезинтеграцию, обретения прежним субъектом, то есть государством, всей монополии международного взаимодействия, сегодня возникают не только среди малосвязанных в культурном, политическом и социально-экономическом плане странах, но и среди тесно связанных держав. Так, подобные тенденции можно проследить за последние 10 лет в странах Европейского союза, где «в 10-х гг. XXI в. в политологии всё чаще описывается как «евроскептицизм». Евроскептицизм является обобщённым понятием для всех идей антиинтеграционного толка. Схожие понятия, такие как «евросклероз» и «европессимизм», активно использовались для обозначения анти-интеграционных настроений в конце ХХ в., в то время как — евроскептицизм — это явление XXI в., когда европейская интеграция — уже свершившийся факт. Евроскептицизм — это своего рода отклик отдельных слоёв общества на стремительное развитие интеграции. Сегодня евроскептицизм нельзя назвать идеологией в классическом понимании этого слова, это явление пока находится в процессе формирования, и евроскептиками себя называют представители политических групп, находящихся порой на разных концах политического спектра. По большому счёту евроскептицизм — это реакция наиболее консервативных социальных групп на вызовы регионального и глобального масштаба, которые, в свою очередь, непосредственно связаны с процессами европейской интеграции и глобализации»⁶⁹. Подобные явления могут говорить о том, что сегодня процесс сетевой интеграции не способствует, а, наоборот, противодействует взаимной интеграции. Разные сообщества, наблюдая процесс универсализации своей жизни и культуры с иными сообществами, стремятся противодействовать этому. Образуется реакционная тенденция по сохранению и культивированию собственных ценностей и культур. Единый мировой процесс перехода на информационные технологии приводит к обратному процессу оживления старых культурных особенностей. Процесс интеграции оборачивается вспять, что ведет к разрыву вертикальных и горизонтальных моделей международного взаимодействия⁷⁰. Поэтому, на сегодняшний день, сложно говорить о не реализуемости представленной Энн-Мари Слотерой концепции нового мирового порядка.

Теоретическая конструкция Гринина Леонида Ефимовича⁷¹ внесла большой вклад в развитии отечественного и мирового понимания будущей системы мирового порядка. В основе своей концепции Леонид Ефимович видит научно-техническую и экономическую трансформацию ранее зависимых от США субъектов — государств и корпораций. Некогда бедная периферия мир-системы начинает набирать все больший социально-экономический, научно-технический, а, впоследствии, и политический вес в мировом пространстве. Вьетнам, Китай, Корейская республика, Индия и т. д. сегодня становятся центрами нового притяжения все еще отстающих государств и народов. Это позволяет им укреплять свои позиции в процессе нарастающей жесткой конкуренции со стороны США и их традиционных союзников в Западной Европе⁷².

Меж тем, пока происходит бурное развитие стран бывшей периферии, в странах центра происходит постепенный упадок и утрата контроля над существующим мировым порядком. Некогда достаточные для контроля над странами периферии уже не могут реализовать поставленную задачу. Возникает потребность в новой стратегии борьбы за сохранение мир-системного мирового порядка через организацию точечных ударов для установления повсеместного хауса. Это стратегия позволяет, с одной стороны, отвлечь ресурсную базу восходящих стран-периферий от процесса внутреннего развития. С другой стороны, данная стратегия позволяет сократить издержки США в целях поддержания своего могущества. Непосредственное сдерживание переходит с прямых плеч «мирового жандарма» на плечи поддерживаемых им субъектов⁷³.

Вместе с тем, в центре мир-системы происходит нарастание противоречий с заинтересованными в развитии, а не хаосе в странах периферии ТНК. Через систему технический оформленных сетью-интернетом горизонтальных связей происходит конфронтация между традиционными элитами странам Запада с руководителями транснациональных корпораций⁷⁴. Сложная социально-экономическая и «дипломатическая» «игра» между ними приводит к смягчению внешнеполитического курса США — к состоянию амбивалентности дипломатического и агрессивного пути решения вопроса по сдерживаю нынешнего мирового порядка. Именно этот кризис амбивалентности станет ключевой точкой к крушению постсоветского мирового порядка. Постепенно, с большим участием ТНК, будет установлен горизонтальный порядок взаимоотношений между лидерами стран периферии и лидерами западных держав⁷⁵. Мировая система придет к потребности сдерживания некогда агрессивных, империалистических амбиций с сохранением зависимой ресурсной базы. В связи будет формироваться новая система рекрутирования политических элит — отжившая представительная демократия с широкой возможностью участия не профессиональных субъектов уступит место узконаправленным бюрократам для более эффективного использования имеющейся ресурсной базы.

Таким образом, новый мировой порядок будет образован на кардинальном переустройстве всего международного пространства — слома сложившейся за долгие годы мир-системы, установление новой роли Запада в целом и США в частности в процессе переформатирования не только внешней, но и внутренней жизни стран. Концепция Гринина Л. Е. является последовательным развитием идей Э. Валлерстайна⁷⁶. После установления мир-империи во главе с США происходит постепенный процесс слома на основе экономического, а затем и политического, социального и культурного противостояния со странами центра. Однако, в отличии от Э. Валлерстайна, Гринин Л. Е. выводит на «сцену борьбы» за суверенитет важные элементы традиционного, культурного характера. Китай или Индия борются не просто за экономическую, а следовательно, политическую независимость, а за сохранения своих традиционных институтов строения общества и государства. Данный фактор развития идей Э. Валлерстайна позволяет нам сделать вывод о более сложном, но и более охватывающем характере концепции Гринина Л. Е.

Теоретическая конструкция Джозефа Найя⁷⁷ предоставляет возможность взглянуть на процесс возникновение и развитие нового мирового порядка через призму применения инструментов «мягкой» и «жесткой» силы. На протяжении многовекового развития человеческой истории, государства, для реализации собственной политики использовали различные инструменты воздействия для подчинения своих оппонентов. В большей части развития истории человечества государства использовали инструменты «жесткой» силы — непосредственное военное вмешательство для установления собственного господства. Однако, с условием развития человеческой цивилизации, с ростом взаимосвязи социо-экономического, научно-технического и иного характера, все больше становится актуальным применение технологий «мягкой» силы — методов воздействия через те или иные формы союзов и общественных организаций, целью которых является… «умение делать так, чтобы другие захотели тех же результатов, что и вы хотите, умение вовлекать и объединять людей, а не принуждать их. «Мягкая сила» — это «способность формировать симпатии, предпочтения других», это «таинственная химия притяжения, привлекательности»⁷⁸.

В современном мире самой успешной является стратегия по организации «умной» силы, то есть гармоничном использовании двух вышепредставленных инструментов. Применения их позволяет двухсторонне воздействовать на субъектов международных взаимоотношений. «Мягкая», то есть неформальная сила, в случае неуспеха своей деятельности, не исключает применение насильственных средств воздействия для достижения поставленной цели.

При этом, важно заметить, что в международном пространстве отсутствует такая категория субъекта, как «великая держава». Все существующие на мировой арене государства равны в применение успешной стратегии мягкой силы. Поэтому, Д. Най, концентрирует внимание своего исследования на иерархизацию уровней эффективности политической силы. Выделяется три уровня — «шахматные доски»⁷⁹:

Верхний или военный уровень, где происходит взаимодействия акторов на основе применения «жесткой» силы.

Средний уровень, где происходит распределение экономического богатства и особенностей его использования.

Нижний уровень — уровень транснациональных корпораций, работа которых влияет на то или иное отношение потребителей услуг ТНК к государству-центру корпорации.

На основе данного деления Д. Най делает вывод, что сегодня в международном пространстве сформировалось несколько обладающих данными инструментами субъектов — США, Японию и Европу. К ним, постепенно, идет Китай, что может говорить о том, что, со временем, будет происходить соперничество за влияние в мире между не тремя, а четырьмя международными субъектами. Таким образом, система мирового порядка будет приобретать два характера взаимодействия между выше представленными державами — горизонтальный и вертикальный. Возникновение горизонтального характера будет связано с прямым взаимодействием между обладающими инструментами — ресурсами держав мира, тогда как вертикальные — будет формироваться с зависимыми от стран государствами. То есть, новая система мирового порядка будет связана с разделением и соперничеством выше представленных держав между собой за расширение своей сферы влияния. Иные же страны не будут иметь субъектности в процессе борьбы — они являются объектами воздействия со стороны сильнейших стран.

Стоит заметить, что у теоретического взгляда на построение нового мирового порядка Найя присутствуют явные недостатки в понимании ценностно-культурной составляющей⁸⁰. Сегодня, в эпоху нового этапа возрождения и развития традиционных не западных цивилизаций, все больше становится очевиден факт существования не только универсальных, но и субъективных для каждого региона или страны инструментов и принципов принятия регионального и мирового порядка и осуществления внешней политики своей страны по отношению к другим державам. Не учитывая данный фактор, страны, с подобным пониманием системы мирового порядка, могут проводить некорректную политику с перспективой дальнейшего краха взаимоотношений со странами с несхожим культурным кодом. Так, можно вспомнить, что универсальный метод развития межгосударственных отношений привел к ниспровержению американских интересов в странах Ближнего Востока⁸¹, Юго-Восточной Азии⁸² и России⁸³. Для успешной реализации интересов американских элит по удержанию существующего мирового порядка все более очевидно становится стратегия по переформатированию культурных кодов разных народов для их более плавного вхождения и укрепления в системе западного мирового порядка. Однако, стоит заметить, дальнейшие идейные сподвижники Найя смогли решить эту проблему через инструменты «мягкой силы». Различные культурные и образовательные НПО, на основе благотворительной деятельности в отношении с объектом своего воздействия, занимаются постепенным разрушением родной и насаждением раннее чуждым культурным кодом⁸⁴. Реализацию стратегии по постепенном переформатированию культурного кода можно было наблюдать на Украине, где ряд западных НКО, поддержанных США и отдельными странами ЕС (Польши и Литвы), стремились отторгнуть традиционное для граждан понимание строения морали, общества и государства⁸⁵

Конец ознакомительного фрагмента.

← Введение

* * *

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

Важно заметить, что в силу особенностей географического, экономического, а, затем, и культурного характера до эпохи великих географических открытий в мировом пространстве существовало несколько полузакрытых закрытых региональных систем, где происходил свой собственный процесс развития экономики, политики и культуры. Так, на сегодняшний день, ряд исследователей выделяют несколько подобных закрытых систем: средиземноморскую (распавшуюся со временем на антагонистический к друг другу настроенные системы — европейскую и ближневосточную), буддийскую, синскую, африканскую, австралийскую, южноамериканскую и североамериканскую.

Современная территория Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии

Монтескье Л. Избранные произведения / Общ. ред. и вступ. ст. М. П. Баскина — М.: Гослитиздат, 1955.

Киссинджер Г. Мировой порядок / Генри Киссинджер; [пер. с англ. В. Желнинова, А. Милюкова]. — Москва: Издательство АСТ, 2020. — 544 с.

Глинчикова, А.Г. Индивидуализация личности в преддверии Cовременности [Текст] / А.Г. Глинчикова; Рос. акад. наук, Ин-т философии. — М.: ИФРАН, 2012. — 163 с.; 20 см. — Библиогр.: с. 145–163. — 500 экз. — ISBN 978-5-9540-0216-4.

Макиавелли Н. Государь. — М.: Центрполиграф, 2016. — 223 с.

Вольтер Ф-М А. Трактат о терпимости: [перевод с французского] / Вольтер. — М.: Эксмо, 2020. — 128 с.

Куприянов А. В. “Вестфальский миф”: история и критика. Анализ и прогноз. Журнал ИМЭМО РАН, 2019, № 3, сс. 37–50.

Эбзеев Б.С. Человек, народ, государство в конституционном строе Российской Федерации: монография. 2-е изд.: переаб. и доп. М., Проспект. 2013.

Мартенс Ф. Ф., Собрание трактатов и конвенций, заключённых Россией с иностранными державами, т. 3, СПБ, 1876, с. 207—533.

Кант И. К вечному миру // Соч.: в 8 т. М., 1994. Т. 7. С. 5–56.

Рансимен, Д. Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней [Текст] / пер. с англ. Д. Кралечкина; под науч. ред А. Олейникова; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2019. — 400 с. — (Политическая теория). — 1000 экз.

Белоусов Л. Феномен Дуче. Журнал Историк, 2022, № 9, сс. 14–23.

Хоус Д. Краткая история Германии / Джеймс Хоус; [пер. с англ. Т. Ю. Гутман]. — М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус. 2021. — 256 с.

Совастеев В. В. Японский фашизм. — М.: Россия и АТР, 1998. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/yaponskiy-fashizm

Рис. Л. Нацисты: Предостережение истории / Лоуренс Рис; пер. с англ. Марии Козловой, Александра Кальниченко. — М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2019. — 448 с.

Белоусов Л. Феномен Дуче. Журнал Историк, 2022, № 9, сс. 14–23.

Фромм Э. Здоровое общество / Эрих Фромм; [пер. с англ. Т. Банкертовой, С. Карпушиной]. — Москва: Издательство АСТ, 2019. — 448 с.

Гринин Л. Е. История и современность. Выпуск №1(23)/2016

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций / Самюэль Хантингтон; [пер. с англ. Т. Велимеева]. — Москва: Издательство АСТ, 2019. — 640 с.

Маккиндер Х. Географическая ось истории / Хэлфорд Маккиндер; [перевод с английского В. Желнинова]. — М.: Издательство АСТ, 2021. — 288 с.

«Основы Евразийства». — М.: «Арктогея Центр», 2002, 800 с.

Вэй Чуньцзе Нет. Евразийство: глобальные вызовы и новый миропорядок в политической философии Дугина А. Г.. — М.: Мировая политика, 2021.

Антология мировой политической мысли. В 5 т. Т. IV. Политическая мысль в России: Вторая половина XIX–XX в. / Нац. обществ.-науч. фонд. Акад. полит. науки; Руководитель проекта Г. Ю. Семигин и др.; Ред.-науч. совет: пред. Совета Г. Ю. Семигин и др. — М.: Мысль, 1997. — 829 с.

Slaughter Anne-Marie."A New World Order". — P.: Princeton University Press, 2005.

Конеев Ф. В. Дезинтеграционные тенденции в политике современного Европейского союза. — М.: Вестник Московского государственного областного университета, 2017.

Гринин Л. Е. Мировой порядок в прошлом, настоящем и будущем. — М.: История и современность., 2016.

Гринин Л. Е. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст. 2. Возможности и перспективы формирования нового мирового порядка. — М.: Век глобализации., 2016.

Гринин Л. Е. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст. 1. Американская гегемония: апогей и ослабление. Что дальше? — М.: Век глобализации., 2015.

Валлерстайн И. Мир-система Модерна. Том IV. Триумф центристского либерализма, 1789–1914 / Пер. с англ., литер. редакт., комм. Н. Проценко. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016. — 496 с.

Най Д. Будущее власти. — М.: Издательство АСТ, 2014. — 448 с.

Nye J.S.,Jr. Soft Power: The Means to Success in World Politics. N.Y.: Public Affairs, 2004.-192 p.

Най Д. Будущее власти. — М.: Издательство АСТ, 2014. — 448 с.

Голубева А. С. Влияние глобализации на этнические процессы в современном мире. — М.: Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки, 2017.

Сыздыкова Ж. С. Большой Ближний Восток в глобальной политике США. — М.: Армия и общество, 2013.

Астафьева Е. М. Юго-Восточная Азия и Южно-Тихоокеанский регион: Актуальные проблемы развития — 2018. — М.: Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития, 2019.

Пьянзин Э.П. США и Россия: сравнение двух философских культур. — М.: Гуманитарий: актуальные проблемы гуманитарной науки и образования, 2008.

Устинкин С. В., Рудакова Е. К., Эминов Д. О. Гендерные стратегии «Мягкой силы» НПО как инструмент переформатирования культурного кода общества и государства в России. — М.: Власть, 2016.

Радзиевский В. А. Современная культура Украины: путь в дебри и в тернии?. — М.: Современная культура Украины: путь в дебри и в тернии?, 2018.