Зло вернется сквозь века

Владислав Браун

Каждую ночь одного за другим жестоко убивают членов старинного рода Красновых. Кто это делает? Почему убийца расправляется с жертвами так жестоко: отрубает им головы, после чего подвешивает их за руки, переодевая в одежду XIX века? За дело берется неопытный сыщик Владимир Поляков. Но Владимир быстро выдыхается, не зная, как распутать дело. А клубок все больше и больше запутывается, и распутать его все сложнее. На месте преступления обнаружена старая подвеска и три загадочные картины…

Ночь

С 28 на 29 сентября.

Санкт-Петербург, Россия

До

Вечер выдался весьма долгим и волнительным. Но еще более волнительной будет ночь. Будет совершено первое убийство и никто этому не помешает.

Радость сменялась тревогой и волнением. В голову лезли глупые мысли о неправильности ее выбора. Но все это полная ерунда, и она об этом знала как никто другой.

Да даже если бы она передумала — уже поздно что-либо менять. Первые шаги уже совершены. Те, самые первые и неуверенные, как у тех детей, которые только научились ходить. Только для нее это не те первые шаги и давнего детства, а другие — в страшную и всепоглощающую пучину грехов — убийств. И не простых убийств, а самых что ни на есть зверских и нечеловечных.

Но именно убийство было тем самым утешающим, заглушающим боль, призом, за который она собиралась бороться до конца.

После

Последние несколько лет он проводил ночи совсем по-другому. Но сегодня как-то уж слишком хотелось спать, но сердце выскакивало из груди и это не позволяло уснуть.

Убийство наконец-то совершено. То, что так долго планировалось, произошло за считанные минуты. Так всегда. И к чему те тревоги и сомнения?

Ему было противно вспоминать про то, что в какой-то момент даже хотел все бросить и забыть. Забыть про планируемые убийства и месть. Не нет. Он не забыл — решил довести начатое до конца.

И он даже представить не мог, как сладостно осознание того, что ты убил человека. Как прекрасно чувствовать ту безграничную власть над человеком. Когда ты решаешь: кому жить, а кому — нет. Когда все тебя боятся, а не насмехаются…