Горничная. Gib mir deine Seele!

Владислав Баев

Молодая девушка Аня Кошкина – сирота, после выписки из приюта для детей устраивается на курсы обучения горничных в одном занимательном агентстве. Это же так модно, круто и интересно, а ещё есть шанс отправиться за границу и пожить у богатеев! Хотя бы так прикоснуться к жизни излишне обеспеченных…Или девушка хочет поспорить с Судьбой и доказать той, что одной из них нет?Хороший способ потерять не только жизнь, но и свою душу!P.S. Не бойся – монстры реальны!

Ночь третья, или День в городе и вечер в холоде

Гуляя как-то по округе,

Вы щебетали, две подруги,

А с наступленьем темноты

Всё изменилось, даже — ты!

«Чего-то как-то мне после вчерашних окровавленных и расцарапанных номеров немножко не по себе», — чистя зубы в уборной, размышляла с утра Аня, пока за дверью её ожидала очередь.

Ей сегодня плохо спалось остаток ночи, всё кошмары в голову лезли. И хотя она ещё не работала в других местах, но ей всё больше и больше начинало казаться, что нынешнее место работы у неё «со странностями». Вот она и поднялась сегодня раньше всех, самой первой успела добраться до туалетной комнаты.

Белки глаз с тоненькой красной сеточкой глядели из зеркала на своё отражение. «Недосып. Впервой что ли?» — Аня закрыла глаза и ладонями плеснула воду на лицо. Запах. Вода пахла железом. Девушка открыла глаза и… Выплеснула воду из ладоней. Красная! «Кровь? Опять мерещится! Особняк же старый, трубы, наверное, давно проржавели». Выключив горячую, девушка оставила только холодную воду. Так и есть: вода сначала порыжела, а затем приобрела прозрачность. Горячая вода — ржавая. Умывшись холодненькой, Аня даже взбодрилась от этого.

Наверху, в холле, горничных ждал утренний инструктаж:

— Уборка, стирка. Сегодня необходимо сделать выезд в город, пополнить некоторые запасы. Урсула, сама выберешь себе двух помощниц, — отдавал распоряжения дворецкий.

— Ja, mein Herr! Anna und Victoria¹³.

— Okay, dann können Sie die Mädchen auf Wunsch durch die Stadt spazieren lassen¹⁴, — так же, на немецком распорядился дворецкий, и старшая горничная кивнула.

— А нам для выезда тоже униформу полагается носить? — на всякий случай Аня спросила Вику.

— Конечно, мы же на работе, а не на прогулке будем! — кивнула та. — Но это не точно, я ещё в таких мероприятиях не участвовала.

— Спасибо! Очень полезная информация, — съязвила Аня.

Когда инструктаж закончился и дворецкий распустил отделение горничных, то он поманил к себе Аню:

— Рад сообщить, что постояльцы уже начинают положительно отзываться о Вас и выражают желание об увеличении Ваших ночных смен, — сообщил дворецкий Ане. — А ещё Вам просили передать вот это! — и дворецкий протянул Ане несколько мармеладных конфеток в прозрачных обёртках.

Аня сразу отметила про себя, что дворецкий при обращении к ней перешёл с «ты» на «Вы». «Неужели „Вы“ ещё заслужить надо было? — слегка удивилась она. — Так что: они меня приняли и довольны?» Отказываться от угощения было бы, наверное, некрасиво. Девушка приняла подарок и сделала книксен¹⁵, как её учили на курсах горничных в России.

«Странный он какой-то, этот дворецкий. Днями и ночами напролёт дежурит, без передыху. Он когда-нибудь отдыхает? Он, вообще, спит? Всегда аккуратно одетый, чистенький и подтянутый. Но вот его лицо… Лицо и внешность… Как только девушка отворачивалась от дворецкого, то сразу же его лицо стиралась из её памяти. Круглое? Вытянутое? Волосы: тёмные или же светлые? Я не знаю!!! Как же так?» — удивлённо оглянулась Аня. Сейчас она чётко видела, что это уже немолодой мужчина, с короткой причёской, волосы тёмные с проседью, прямой нос, острые, пытливые, жёлтые глаза, короткие, аккуратные усы. «Вот же он! Ничего выдающегося! Внешность, как внешность! Запоминаем!» — решила Аня и закрыла глаза. С ужасом осознала, что образ мужчины стремительно исчезает из её памяти. Уже через пару секунд она снова не помнила, как тот выглядит. Горничная открыла глаза. Так вот же он — стоит перед ней, и ни капельки не изменился: молодой человек с длинными светлыми волосами, аккуратно побритый, кареглазый, нос пятачком, а рот скривился в ухмылке. «Ой! Он же на меня смотрит! А я-то вылупилась на него! Неприлично!» — девушка пожала плечами, твёрдо решив не забивать себе голову глупостями, и пошла вслед за Викой в подвал. «Подумаешь: рыжий, кучерявый, средних лет мужчина! Вроде… А о ком это я сейчас думала? — удивлённо обнаружила Аня полминуты спустя. — О чём-то важном? О важном так легко и быстро не забывается, а я склерозом ещё не страдаю, и в мозгах моих никто не ковырялся»…

С самого утра прислуга шепталась, что какой-то Граф в спешке покинул гостиницу, когда узнал, что сюда прибыл его непутёвый балагур-племянник. Какая потеря для гостиницы! И какие проблемы для персонала!

Урсула поманила за собой Аню и Вику, и они втроём вышли на улицу. Прямо к парадному входу гостиницы подкатил «Кадиллак» и остановился, скрипя тормозами.

«Вау!» — в такой шикарной машине Аня даже и не мечтала прокатиться.

Она с Викой сидели на задних сиденьях и хлопали ресницами, глядя в окошко на дорогу, а затем и город.

— Вот, — Урсула протянула Вике сложенный вчетверо лист бумаги, — Список, пароли, явки! Если разделимся или потеряетесь — это на вас. Домой — до полуночи. И чтобы — без хвоста!

«Оказывается, что старшая горничная вполне себе сносно умеет разговаривать и на русском, — удивилась Аня. — Но что это за „пароли-явки-без хвоста“ такие? Как в фильм про шпионов попала! Может, я на самом деле попала в том смысле, что: „вляпалась“? Да нет, это всё цветочки. Вот „вляпалась“ я тогда, когда без родителей маленькой осталась и очутилась в доме сиротки».

Аня прогнала грустные и смущающие мысли прочь. Горничным запретили показываться в городе в их униформе, как и рассказывать о своей работе. Строго-настрого! Поэтому сейчас девушка была в той одежде, в которой прибыла в этот город. Скромное синее платьице до колен с короткими рукавами-фонариками, лёгонький полупрозрачный шарфик на шее с надписью на русском: «Отвали, козёл!» (шарфик этот девушка, конечно же, не повязывала, когда посещала предыдущие собеседования) и в кедах. Да-да! В них Аня себя чувствовала удобнее.

Урсула была в старомодном чепце и в таком же старомодном, чёрном, длинном платье. Зато туфельки были на шпильках. Такая обувь говорила о том, что обладательница в отчаянных поисках партнёра, ибо возраст. А вот платье и чепец… Неопрятность? Ну, нет, Аня бы так не сказала. Они обещали простоту и уют. Вот! Но такое платье, честно говоря, не просто ничего не гарантировало, но и отпугивало возможных ухажёров. Может, сказать об этом Урсуле? Или — Аня здесь новенькая, и «в чужой монастырь со своим уставом не ходят»? Пожалуй, она присмотрится и обживётся ещё с недельку. Чтобы не ошибиться. А Урсула… Урсула 25—27 лет же терпела — недельку ещё потерпит… А, вдруг, она нарочно — отпугивает?

Зато Вика нарядилась! Колготочки в мелкую чёрную сеточку, конечно, как считала Анна, были чересчур вульгарными, но вот остальной наряд… Изящные туфельки, зелёное платьице в унисон с цветом глаз хозяйки, с немного коротковатым низом-юбкой, едва прикрывающим попу, розовый плащик (вот — зачем? Но Вике он «шёл»! ), розовые кружевные трусики, иногда промелькивающие из-под юбки… Ой, это Аня тоже не одобряла! А ещё этот зелёный чепец в форме капора. Немного старомодно, но оригинально и… ушки скрывал. Да Вика и сама была «симпатяшкой».

Единственный, кто выделялся строгостью униформы — был водитель. Но Ане на него было глубоко на… плевать. Дяденька, как дяденька. В отцы, или даже деды ей годился. Пусть Урсула в его сторону поглядывает!

Автомобиль несколько раз останавливался возле различных частных лавочек со скромными и неприметными вывесками. Обычно где-нибудь в тупичке на окраине.

Урсула с девушками уверенно, по-хозяйски, входила в эти лавочки и приветствовала продавца фразой:

— Werwolf.¹⁶

На что ей всенепременно отвечали:

— Vollmond.¹⁷

— Vampire¹⁸, — вновь настаивала на своём Урсула.

— Blut!¹⁹ — отвечал ей продавец и протягивал свёрток в непрозрачном пакете или мешке.

«Ругаются они что ли?» — каждый раз удивлялась Аня.

Урсула отдавала продавцу конверт, тот раскрывал его, пересчитывал деньги, что находились в нём, кивал и произносил:

— Je radost s vámi obchodovat! Uvidíme se!²⁰

В очередной раз, покинув лавку, старшая горничная сказала:

— Нам теперь в следующую лавку в конце этой улочки. Прогуляемся пешком.

Аня и Вика, разглядывая витрины и местные кафешки, двинулись вперёд, а Урсула несколько отстала, забрасывая купленное в автомобиль.

Так горничные шли вперёд по пражской улочке на задворках. Навстречу им, улыбаясь, вышагивал в старомодном сером с полосками костюме мужчина, при ходьбе опираясь на изящную трость.

Аня и Вика уже успели уйти достаточно далеко от Урсулы, когда старшая горничная заметила идущего впереди мужчину. Урсула тут же юркнула в гостиничный «Кадиллак», что следовал за горничными неподалёку:

— Van Helsing Krieger sind wieder aufgetaucht! Raus hier! — и, вздохнув, добавила, стрельнув глазами в сторону Ани и Вики. — Eh, meine Mädchen werden weg sein!²¹

Автомобиль осторожно, чтобы не привлекать внимания, развернулся и поехал прочь, свернув в первый же попавшийся проулок. Рассматривая витрины и «треща» о насущном, Аня и Вика, конечно же, не заметили, что остались вдвоём против всего города.

— Ahoj holky!²² — окликнул мужчина подружек.

Вика шагнула за спину Ане, почувствовав, что-то нехорошее, исходящее от этого мужчины, а мадемуазель Кошкина продолжала вышагивать вперёд дальше, не обращая внимания на дяденьку — она даже и не поняла, что тот обращался к ним, ибо чешского совсем не знала. Как и семь тысяч сто с лишним других иностранных языков этого мира.

Дяденька преградил дорогу девушкам и стал засыпать вопросами на импортном для Ани языке. Девушка только «лупала» глазами и пожимала плечами. Наконец, на помощь отважилась прийти её подруга:

— Russo turisto obbligo morale!²³ — выдала Вика совсем не на русском, да и не на местном.

Но дяденька, вроде осознал, что они живут на разных планетах, и зачем-то потянулся рукой к Ане. Девушка отпрянула и для профилактики отвесила этому джентльмену пощёчину. Получилось весьма звонко. А дяденька опешил. И правильно! Какой из него ферзь? Пешка и есть пешка!

Вспомнив, что она сейчас, вроде как, и не на работе, Аня нагло ухмыльнулась и заявила дяденьке:

— Отвали, старый козёл! — прямо как надпись на её шарфике, а чтобы до товарища уж точно дошло, чего от него хотят, а чего не хотят, девушка ещё и интернациональный жест со средним пальцем предъявила ему.

«Вот так! Знай наших!» Аня за руку потянула за собой Вику вперёд по улице и даже не оглянулась назад, хотя спина её напряглась, ожидая словесного по… лива в свою сторону. Но его так и не случилось. Видимо, девушка смогла произвести неизгладимое культурное впечатление на этого нахала. Ишь чего удумал: за руки её хватать! На каждого наглеца найдётся свой хам! Этот урок она усвоила ещё в приюте. Как и тот, что в обиду себя давать никак нельзя!

«Надеюсь, Урсула мне потом за такое поведение не выскажет», — забеспокоилась Аня, даже не подозревая, что старшей горничной уже и след простыл.

— Nemůže být!²⁴ — неуверенно и удивлённо сказал сам себе странный мужчина в костюме, сжимая в руках медальон, который обычно висел на шее. На медальоне была изображена морда горгульи. Медальон слабо вибрировал и слегка нагрелся. Но глаза чудища не изменили свой цвет на опасный красный. И ванхельсингист никак не мог взять в толк, кто сейчас был перед ним: люди или… И стоит ли сейчас на них отвлекаться? «Тик-так, — часики, — тик-так».

«Нет, те, кого он разыскивал, слишком опасны и уже успели принести даже тут, в Праге, немало вреда людям, забрали немало жизней. Нужно как можно скорее вычислить места дневной спячки этих монстров! А начать стоит с осмотра подвалов и склепов, — решил для себя странный мужчина.

А девушки тем временем уходили всё дальше и дальше.

— Dnes ne,²⁵ — решил ванхельсингист и вложил рапиру с изящной рукоятью-набалдашником обратно в трость-ножны, туда, откуда чуть было не вытащил её. Медальон на его шее тоже успокоился.

Аня и Вика добрались до конца улицы и только сейчас обнаружили, что остались вдвоём.

— Ну и что теперь нам делать? — озадаченно взглянула Аня на подругу. — Это шутка такая? Или нас проверяют? «Или только меня одну?» — подумала девушка, исподволь оценивая реакцию Вики.

— Окей, Гугл, — начала было Вика, но растерянно заморгала глазами, а потом разозлилась. — Блин! Всё никак не привыкну, что у нас телефоны отняли и пользоваться любой связью запретили! Нет, ну что это за фигня такая? Мы же не в каменном веке живём! Мой смартфончи-и-к! Хнык-хнык! Вернут только после окончания контракта, сказали. У-у! Мои «тырнет», «вотсапа» и «игрушки»…

— А мне мой оставили!

— Чё? Прям, правда? Серьёзно? — не поверила Вика.

— Ну да. У меня же не смарт, а древняя простота́. Тяжёлый такой.

— И его разрешили оставить? — всё никак не могла поверить Вика. — Давай, доставай!

— Да ты что! Куда я его засуну? Дома лежит. К тому же, он сломанный и без симки. Я им только орехи колю…

— Убить тебя мало! — зашипела Вика.

— Чего делать-то будем, Вик? — перевела разговор в прежнее русло Аня. — Назад вернёмся, где в последний раз Урсулу видели? Здесь будем ждать? Или — go home²⁶?

— Let’s go²⁷! — ответила Вика и тут же серьёзно задумалась, да так что даже чепчик на её голове зашевелился.

«Во как мозги заработали! — глядя на чепчик, подумала Аня. — Даже видно, как шестерёнки завращались».

— Стоп! А давай-ка взглянем на список, что вручила нам Урсула! — осенило Вику. — Она же сказала, что тут для нас задание, если потеряемся! Бли-и-н! Наверняка, так сразу это и запланировала, старуха!

На развёрнутом листке были написаны 4 адреса с названиями лавок. И к ним паролём стояли уже знакомая игра слов: «Werwolf — Vollmond — Vampire — Blut». А в самом конце приписка: «Если не успеете вернуться в поместье до полуночи или заметите за собой слежку, то пересидите в городе до завтра. Можете воспользоваться явочной квартирой»… — а далее следовали два адреса. «Но крайне рекомендую остановиться на ночь в каком-нибудь отеле, ибо указанными выше адресами могут воспользоваться и некие личности, встреча с которыми на данном этапе обучения будет для вас tödlich²⁸». Ещё к листку была приклеена кредитная карта — на расходы».

— Хм! А по городу погулять, раз случай выдался? — скривила рожицу Вика.

— Давай-ка, сначала обязательную программу выполним, а там — видно будет! — возразила Аня.

— С мешками для Урсулы по городу таскаться — то ещё удовольствие! — недовольно фыркнула подруга, но правда была не на её стороне.

Девушки-горничные успешно посетили все четыре лавки, которые «обзывались»: «Dálného východu byliny a koření», «Výrobky pro domácnost», «Rub pro vytvoření otvoru» и «Pátý sloupec»²⁹. Время уже перевалило далеко за полдень, и желудок требовал проявить к нему снисхождение.

Душевно посидели-поболтали в приятном и уютном летнем кафе, наслаждаясь видами, погодой и живой музыкой. Затем погуляли по городу и снова покушали. Бездомные собаки так и липли к ногам Ани, зато рычали на Вику.

— Тсс! Тише, тише! Вика хорошая! — поглаживая пёсиков, приговаривала Аня. И удивительно, но собаки её слушались!

— Действительно, собачница, — удивлённо и совсем без злобы буркнула Вика.

День клонился к вечеру, настала пора возвращаться «домой». Похолодало, и небо затянули тучи.

— Надеюсь, нам выговор за задержку и прогулки не «влепят», — переживала Аня.

— Надеюсь, ночное дежурство сегодня не наше, — переживала Вика.

Вскоре пошёл дождь. Конечно же, девушки быстро вымокли.

На окраине города им попалась компания подвыпивших подростков. Пятеро пацанов-студентиков, прилично перебравших и ищущих приключения на свои головы. Завидев двух симпатичных, если им было вообще не всё равно, девушек, парни стали подкатывать к ним. Настойчиво так. Затем — ещё настойчивее, приглашая прогуляться и присоединиться к их компашке на ночь. Девчонки отмахивались от них, что не заинтересованы. Вика шикнула на ребят и послала. Аня не осталась в долгу. Густые сумерки спустились на город, и, как назло, на этой улочке совсем печально было с освещением и с прохожими. Дошло до того, что в полутьме эти напившиеся «скоты» стали хватать девочек за руки.

— А ну отпустили, уроды! Или на куски порву! — взвизгнула Вика, побросав на землю мешочки с «покупками».

Но «уроды» даже и не думали отступать. А один из них сорвал с горничной её чепчик. На макушке показались пушистые ушки. Тогда в тусклом свете проклюнувшейся на небосводе луны в руках Вики что-то блеснуло. И понеслась:

— Вжик! Вжик! — размахивала Вика руками, а парни кричали, и хлестала горячая кровь.

Кажется, студентики резко начали трезветь и, вопя во всю глотку, держась за порезанные, исполосованные и кровоточащие руки, понеслись прочь.

— Ненавиж-ж-жу таких! — шипела, как рассерженная кошка, Вика. — Надо было им ещё морды на память подправить.

— Что… Что это было? — чуть запинаясь, растеряно, с ноткой испуга, спросила подругу Аня.

— Как знала, что длинные ногти — совсем неплохо, — стряхивая кровь с когтей, ответила Вика. — Но теперь стричь придётся, вона как испачкала! Ещё и платье — в химчистку!

Ане почему-то упорно казалось, что днём у её подруги ноготочки выглядели значительно короче:

— Ты, как рассерженная кошка, ещё и ушки, а вот, кажется, и хвостик!

Раз — и хвостик вновь пропал, втянувшись за платье под плащ.

— Тебе показалось, а ушки — накладные, — поднимая и отряхивая чепец, заявила Вика. — Лучше забудь про это!

— Как скажешь, — с беспокойством в сердце пожала плечами Аня. — Ты первая кошечка, которая относится ко мне хорошо, и я ценю это!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

13

В переводе с немецкого — «Да, мой Лорд! Анна и Виктория».

14

В переводе с немецкого — «Ладно, если хочешь, можешь позволить девочкам прогуляться по городу».

15

От немецкого — Knicksen — поклон с приседанием, совершаемый девушкой при знакомстве или в знак благодарности. Получил распространение через посредство немок гувернанток.

16

В переводе с немецкого — «оборотень».

17

В переводе с немецкого — «полнолуние».

18

В переводе с немецкого — «вампир».

19

В переводе с немецкого — «кровь».

20

В переводе с немецкого — «Приятно иметь дело с Вами! До встречи!»

21

В переводе с немецкого — «Снова появились ванхельсенгисты (Воины Ван Хельсинга)! — Гони отсюда! Эх, пропали мои девочки!»

22

В переводе с чешского — «Здравствуйте, девушки!»

23

В переводе с итальянского, что бы это ни значило, дословно — «Моральный долг русского туриста».

24

В переводе с чешского — «Не может быть!»

25

В переводе с чешского — «Не сегодня».

26

В переводе с английского — «пойдём домой?»

27

В переводе с английского — «Пошли!»

28

В переводе с немецкого — «фатальна».

29

В переводе с чешского — «Дальневосточные травы и специи», «Товары для дома», «Три до дыр» и «Пятая колонна».