Истина внутри кошмара

Владислав Алексеев

Каждая душа после смерти попадает на тот свет, но не всякая заслуживает вечный покой, ведь за черствое сердце и отрицание собственной кончины ждет суровая расплата. Вот только возможно ли совершить побег из загробного мира, сохранив при этом собственный рассудок?Блуждая в темном тумане среди мертвых деревьев и высоких скал, Ромалин предстоит понять, почему она оказалась в самых низинах потустороннего царства, и какие секреты таят в себе нескончаемые голоса в ее голове.

2. Судья

Обстановка вокруг становилась все более неприятной: скалы приобретали необычные формы, напоминающие искаженные фигуры, деревья стали выше и ветвистее, порой обхватывая своими отростками огромные булыжники, а тропинки перестали быть такими просторными, зачастую вынуждая идти в обход из-за огромного Ка'тох'ара, неспособного пролезть в узкие щели.

Марли выглядел все более взволнованным и пугался каждого шороха, но очень старательно пытался это скрыть, что, впрочем, получалось очень слабо. Виз, продолжавший идти позади, награждал меня озлобленным взглядом каждый раз, когда я оглядывалась в его сторону, а Джирэн, и Сома сохраняли молчание.

Лишь когда мы пришли к очередной развилке и выбрали направление, она помотала головой и показала иной путь, сказав, что нам нужно идти туда.

— Откуда она знает, куда нужно двигаться? — поинтересовался Виз.

— Он там, я знаю… — тихо ответила она.

— Кто «он»? — дрожащим голосом спросил Марли.

Уточнений не последовало, вместо этого девушка сомкнула глаза и уткнулась в мускулистые плечи.

— Ро'мальен, мы искать хозяин? Мне нужен… хозяин.

— Скоро найдем, не волнуйся, — успокоила я его.

— Интересно будет посмотреть на его рожу, когда он догадается, — усмехнулся Сома.

— Заткнись и иди молча, — ответила я не поворачиваясь в его сторону, но спина почувствовала, как его взгляд злобно просверлил меня насквозь.

С каждым следующим обогнутым препятствием или развилкой Джирэн все чаще подсказывала правильную тропу. Виз открыто подозревал ее из-за излишней осведомленности, постоянно высказывая сомнения, но мы продолжали следовать ее указаниям. В какой-то момент вдалеке послышались крики, напоминающие по интонации громкие возмущения. Они принадлежали женщине. Мы спешно побежали на звук. Пройдя через арку, исписанную странными узорами и украшенную сверху особенно жутким черным деревом, будто бы обугленным после пожара, мы оказались в просторном поле, окруженным скалами со всех сторон, зажимавшим территорию в кольцо. Туман остался снаружи, не последовав за нами и сильно расширяя круг обзора. Сюда вело несколько еще проходов с разных сторон, украшенных практически идентично нашему, а некоторые утесы поднимались настолько высоко, что терялись даже в отступившей вдаль черной пучине.

Но самой главой достопримечательностью этого места было некое существо из огромных грязноватых костей, вросшее в черную гору. Высоко расположенная голова с длинной вытянутой пастью была украшена двумя зелеными светящимися шариками, которыенаходились на месте глаз, в то время как чуть ниже скалу охватили огромные ребра, каждое из которых по размерам было с нашего трехглазого товарища. Вдоль земли растянулись две лапы, а из вершины темного камня высовывался длинный хвост, обвившийся вокруг соседней возвышенности словно змея. Нижняя челюсть громадины периодически шевелилась, глаза то и дело вспыхивали, а прямо перед костяным изваянием стояла женщина.

— Что значит нет? Я плутала в этом провонявшем от тумана лабиринте не для того, чтобы услышать отказ! — истошно орала она, обращаясь к изваянию.

Мы подошли поближе, обратив на себя внимание кричащей. Ее длинные и изящные белокурые волосы спадали почти до пояса, а милые черты лица слегка тронуты естественным для всех искажением. Наверняка при жизни она была той еще красавицей, а судя по одеянию и манере речи, еще и при весьма неплохом статусе.

— Что это за тварь? — спросил Марли, спрятавшись за Ка'тох'аром и поглядывая на зубастую пасть.

— О, еще пачка мертвяков. Сожалею, но здесь очередь, так что будьте добры, свалить куда подальше! — выкрикнула женщина.

— Судя по крикам, не очень то ты здесь преуспеваешь, — ответил Виз.

— А ты, я смотрю, самый умный?

— Возможно и так. И знаешь, что-то я не вижу здесь правила об очередях.

— Ха, да пожалуйста, все равно мы здесь застряли надолго, — насмешливо ответила она, а после показала пальцем на кости в скале. — Эта тварь знает как отсюда выбраться.

Виз собрался уже выйти вперед, но его грубовато оттолкнул эльф, резво заняв место перед лапами и вызвав возмущение бывшего советника, на которые, впрочем, он не обратил никакого внимания.

— Мое почтение. Меня зовут Сома Декайонн, я — эльф из высокогорных равнин поднебесья.

Костяная голова медленно опустилась вниз, а хвост позади немного походил из стороны в сторону.

— Приветствую тебя, эльф. Давненько здесь не появлялись представители вашей расы, — голос был хриплым и очень низким, а челюсть при этом не двинулась с места, лишь глаза засияли более ярким светом. — У меня нет имени, но можешь именовать меня просто «судьей».

— Признаюсь честно, мне пребывание в этом месте тоже не очень то и нравится, а потому, позвольте спросить, великий судья, как же можно отсюда выбраться?

— Сожалею, но ты умер, и твоя душа обречена скитаться по этим туманным дебрям.

— Что? — возмутился Сома. — Не может такого быть!

— А что насчет меня, — вмешался Виз, решивший не ждать своей очереди. — Я вообще не должен здесь быть, меня несправедливо убила эта мерзавка, ради своей жалкой мести! Верните меня назад!

— Мне все равно, как ты умер, — ответил судья, и в его голосе послышалась легкая угроза. — Ты останешься здесь вместе со всеми.

Белокурая женщина усмехнулась, в то время как Виз опустил голову и сжал кулаки. Остальные не торопились что-либо предпринимать. Марли боялся, Ка'тох'ар с любопытством рассматривал кого-то, кто значительно превышал его по размерам, в то время как Джирэн, спустившаяся вниз, поглядывала на меня и словно бы не обращала внимания на страшную морду.

А потому, я вышла вперед, встав рядом с Визом.

— Скажи, что с нами будет дальше?

— Вы будете скитаться в тумане до тех пор, пока ваша душа не рассыплется в прах.

— В таком случае, зачем нужен судья? К тому же, душ подозрительно маловато, а значит, существует способ выбраться, не так ли?

Послышался треск, а голова нагнулась ниже, направив взор зеленых огоньков прямо на меня.

— А ты наблюдательна, человеческая девочка. Однако, позволь заметить, что не каждая душа после смерти попадает сюда.

Нижняя челюсть опасно нависла надо мной. Казалось, что этот неустойчивый кусок свалиться на меня и раздавит в лепешку, но какой смысл бояться, если я уже мертва?

— Значит, ты распределяешь души в разные места? В таком случае, почему ты сидишь здесь, прикованный к скале словно такой же пленник? Сомневаюсь что из всех вариантов эти мертвые дебри самые приятные.

Пасть раскрылась еще шире. На всякий случай я зажмурилась, в ожидании пронзающих тело клыков, но судья в ответ лишь рассмеялся.

— Неплохо-неплохо. Не ожидал такого хладнокровия от мелочи, вроде тебя. Я расскажу, что действительности ждет душу на закате жизни.

Воодушевившись моей смелостью, остальные тоже прибавили себе уверенности и подошли ближе. Белокурая одобрительно кивнула, и, казалось, даже на лице Сомы на мгновение промелькнула нотка уважения. Марли же перестал прятаться, встав ровно и, как обычно, старался не подавать ни единого намека на свою трусоватость.

— После смерти у души есть три возможных исхода, — говорил судья. — Наиболее достойные поднимаются наверх, в белые сады, где могут сами вершить свою судьбу. Остальные отправляются на путь перерождения, где проходят через очищение, избавляясь от воспоминания и личности, а после начинают новый цикл. Однако, непринятие собственной смерти или мрак внутри ваших душ могут привести к появлению мертвого тумана и заточению в самых низинах загробного мира до тех пор, пока сущность не обращается в прах. Но, стоит признать, некоторые все же выбираются.

— Интересно, и как же им это удается? — спросила белокурая, после недолгого молчания.

— Все зависит от души… и только от души.

— Мы пропали, — Марли опустился на колени и забил руками в каменную почву. — Мы все здесь превратимся в прах, как и наши тела после смерти.

Он захныкал. Остальные тоже выглядели разбито. Ка'тох'ар, который, кажется, ясно понял смысл сказанных слов, запаниковал и опустился рядом с усатым толстяком, вдарив мощным кулаком в камень. Лишь вспыльчивая женщина и разгневанный эльф не сдавались.

— Послушай, судья, я не желаю и не собираюсь торчать тут до конца своего существования. Эта девчонка права, ты здесь не просто для того, чтобы рассказывать истории о загробной жизни, — вопил Сома.

— Вот именно, — присоединилась женщина, тыкая рукой в костяную голову. — Нет в моей душе никакого мрака, не неси чепухи.

— Если вы настолько упертые, то могу предложить альтернативный путь, лишь для самых смелых, — зеленые огоньки снова вспыхнули. — Можете бросить мне вызов. Сумеете победить — пройдете дальше. Но если проиграете, потеряете шанс на спасение навсегда, оставшись моими пленниками до тех пор, пока не растворятся даже ваши тени.

Бросить вызов? Как странно, почему он предложил это именно сейчас, в самом конце?

— Ч-что еще за вызов? — спросил Марли.

— Испытание, выбранное случайным образом.

— Мне больше интересно другое, — вмешалась я. — Что означает «пройдете дальше»?

— В белые сады вы уж вряд ли попадете, но вот перерождение вполне возможно, и короткий путь к нему находится как раз здесь.

Гигантский хвост указал кончиком на черную скалу, в которой был заточен судья. Или же он просто таким образом показал на себя?

— Да какой в этом смысл, — в отчаянии бросил Виз. — Меня не интересует новая жизнь, я должен любой ценой вернутся в старую.

— Я не говорил, что это невозможно, — ответил ему судья. — Но, кто знает, на что способны другие…

Эти слова немного вдохновили Виза.

— Что еще за другие?

— Я не имею права рассказывать.

Бывший советник открыл было рот чтобы выкрикнуть более настойчиво, но его прервала белокурая.

— Тогда чего же мы ждем? Бросаем вызов и дело с концом, всяко лучше чем гнить здесь, надеясь на чудо.

Виз согласно кивнул. Я посмотрела на Марли, Ка'тох'ара, Сому и Джирэн.

— Я не боятся, иду с вами, — здоровяк ударил себя в грудь кулаком и сделал шаг вперед.

— Ну… даже не знаю, — Марли сделал несколько шагов назад, все еще с опаской поглядывая на костяного монстра. — Не готов я к такому, знаете ли.

— Трус… — с омерзением посмотрел на него Сома. — Таким как ты самое место оставаться в этом лабиринте.

— Нет, я не…

— Марли, неужели ты думаешь, что бродить вечность в тумане идея лучше? — спросила я. — Ты боишься столкнуться со своей судьбой прямо сейчас, так ведь?

— Да, боюсь, — вздохнул он. — Не готов я к такому испытанию, просто не готов.

— Пусть проваливает, — раздраженно бросил Виз. — Закончим с этим побыстрее.

— Нет, — прервала его белокурая. — А что, если наши шансы будут выше, окажись наша группа больше? Слушай сюда, толстяк, либо ты пользуешься идеальной возможностью и выбираешься отсюда вместе с нами, либо мучаешься, пока не обратишься в прах, каждое мгновение жалея о том, что не набрался смелости.

Ее резкие слова заставили Марли задуматься.

— Я… ладно… давайте попробуем.

Сома неодобрительно покачал головой. Наверняка такой товарищ ему приходился не по душе.

— А с этой что? — спросил Виз, указывая на Джирэн.

Девушка посмотрела мне в глаза, и я кивнула в ответ. Не знаю, в самом ли деле она боится, или ей все равно, но лучше уж рискнуть и бороться за свою жизнь, чем отступить и жаться в страхе.

Джирэн подошла ко мне, тем самым выражая свою готовность.

— Пока мы не начали, позвольте представиться — меня зовут Эмелин из рода Корилайн, третья дочь великого короля Демелии.

— Какой знатный титул, жалко что ничего не значит здесь, — съязвила я.

— Ты то небось простая крестьянка, — посмотрела она на меня свысока. — Как твое имя?

— Ромалин, и мне нет дела до титулов, полученных при рождении. Имеют значение лишь достижения, заслуженные собственным трудом и головой.

— Дерзко, скажи ты такое в моем королевстве, уже распрощалась бы с жизнью, — рассмеялась Эмелин, а потом серьезно добавила. — Ты права, здесь наши титулы не имеют значения, но будь уверена, с испытанием я справлюсь.

Я улыбнулась. Если нам предстоит соревноваться в остроте и хвастовстве, она определенно будет достойным кандидатом на победу.

— Значит, семеро претендентов, желающих пройти мое испытание, — сказал судья. — Внимательно слушайте правила. После того, как я озвучу условия — вы сможете отказаться, но в этом случае утратите шанс повторно бросить вызов. В случае согласия и дальнейшего проигрыша, ваша душа становится моей собственностью до окончания своего срока, а если вы сумеете победить — я пропущу вас дальше.

Мы кивнули в знак согласия.

— В таком случае — начнем.

Арочные выходы закрылись корнями черных деревьев, запирая нас внутри и знаменуя о начале испытания.

Костяные лапы раздвинулись в стороны, а передняя часть скалы ушла под землю, представляя нашему взору четыре расщелины примерно одинаковых размеров. Буквально через несколько мгновений в каждом проходе вспыхнули струи огня, причем разных цветов. Первое пламя имело традиционный оранжевый окрас, второе — более свойственный этому месту черно-серый, третье — холодный голубовато-синий, и, наконец, четвертое — ядовито-зеленый.

— Выход здесь, прямо перед вами, — с насмешкой сказал судья. — Осталось лишь угадать где именно. Три огненных сгустка из четырех поразят ваши души, как только вы коснетесь их, и только один оставит вас нетронутыми. Ко всему прочему, каждый из вас должен сделать выбор по собственной воле, попытки насилия по отношению друг к другу будут караться.

Виз, с разинутым ртом посмотрел на нас.

— Это что, испытание на удачу?

— Похоже на то, — согласилась Эмелин. — И если так, наш шанс всего один к четырем.

Не считая цветовых оттенков, все заграждения были абсолютно одинаковыми. Пылающие сгустки очень сильно контрастировали с окружением, кроме черного, что немного било по глазам и наверняка вызывало бы неприятные ощущения, будь мы живыми.

— Это не совсем так, — сказала я, посмотрев на своих компаньонов. — Один к четырем — вероятность успеха того, кто пойдет первым.

— В каком смысле? — не сразу сообразила Эмелин.

— Она права, — нахмурился Виз. — Как только кто-то сделает выбор, наблюдатели смогут понять, правильный был выбран путь, или нет, и, таким образом, каждый следующий будет иметь все больше шансов.

— Ах вот как? Отлично. И кто же хочет пойти первым?

Мы смотрели друг на друга, прекрасно понимая, что такая перспектива никого не устроит. Если я правильно поняла условия, минимум четверо из семи пройдут дальше, в том случае, если первые трое ошибутся с выбором, оставив один единственный верный вариант. В то же время, если получится сразу угадать верный путь — пройдут все.

И все же, что-то в этом испытании меня смущает.

— Эй, судья, — крикнул Виз. — Что все это значит?

Однако, он уже не отвечал, а «глаза» почти полностью потухли.

— Кажется, нас предоставили самим себе.

Я подошла чуть ближе, в попытке осмотреть заграждения. Неужели и правда судьба наших душ будет решаться простым стечением обстоятельств? Это слишком глупо — заслужить шанс на спасение простым везением.

— Подозреваю, все намного хуже, чем мы думали, — сказала я.

Но, кажется, большинство из нас уже поняло главную проблему испытания, слишком уж она очевидна.

Никто не захочет пойти первым и рисковать своей жизнью, а если вспомнить, что здесь нет жуткого тумана, и судья не ставил нам ограничений по времени — это может продлиться попросту бесконечно.

— Ну уж нет, я первым не пойду, — начал первым Виз. — Моя цель — выбраться отсюда, а не загнуться, выстилая удобную дорожку другим.

— Я тоже не собираюсь рисковать, — присоединилась Эмелин.

Сома смотрел на пламя и молчал, а Марли лишь жалобно что-то пискнул себе под нос.

Наши взгляды обратились к холодной Джирэн, и глуповатому Ка'тох'ару. Осознают ли эти двое все риски такого испытания? Если вспомнить условия, мы не можем насильно склонять их к выбору, но займут ли они такую же позицию, как и остальные?

Мы стояли молча, осмысляя происходящее. Длилось это, впрочем, не слишком долго.

— Ка'тох'ар должен найти хозяина. Ка'тох'ар идет за хозяином.

— Нет, стой!

Но Виз остановил меня в тот момент, когда я дернулась. Здоровяк побежал прямо в оранжевое пламя, преграждающее самый первый проход. Стоило ему коснутся огненных сгустков, как его тело тут же начало темнеть. Крики боли и агонии разнеслись по всему закрытому полю, обращая нашего товарища в пепел, который тут же улетел прямо в открытую пасть судьи.

Взгляд упал на Сому, который стоял рядом с обратившимся в прах товарищем до того, как он совершил смертельный рывок. На лице эльфа красовалась ухмылка.

Мы не можем применять насилие друг к другу, но это не помешало хитрецу уговорить самого несообразительного представителя нашей группы убрать один неверный вариант.

Теперь, нас шестеро на три варианта.

Правильно ли мы поступили? Ка'тох'ар и правда был глуповат, а я вовсе не желала оставаться загнивать здесь до конца существования моей души, но заслуживал ли бедолага такой участи? Он такой же как и мы, и ему предназначался обряд очищения и новая жизнь, но вместо этого, он останется в этом гиблом месте еще на долгие годы. А может, десятилетия, или даже сотни лет! Несмотря на грязный поступок эльфа, обстановка почти не изменилась, но каждый из нас поневоле начинал подумывать о том, как бы спровоцировать кого-нибудь еще.

И все же, это отбор. Не каждый может выжить в борьбе с конкурентами, а слабые выбывают в первую очередь. Он пожертвовал собой будучи обманутым, предоставив нам больше шансов на спасение.

Но все же, этого недостаточно, и взгляды оставшихся упали на Джирэн, которая безо всякий эмоций смотрела на пламя, словно это обычный вечер в кругу семьи.

— Даже не думайте.

Я сказала это неожиданно даже для самой себя, защищая девочку, которую впервые встретила здесь. Она казалась безжизненной, но почему-то меня не покидало ощущение, что эта заблудшая душа близка мне. Ее голос, который всплывал в моей голове, такой чужой, но при этом ужасно знакомый. Не знаю, почему я это делаю, но они не тронут эту молчаливую и странную Джирэн, не используют, ради собственных жизней. По крайней мере до тех пор, пока я не разберусь, как она со мной связана.

— Но почему? Ромалин, ей же явно все равно, это наш шанс, — пыталась убедить меня Эмелин.

— Нет! Джирэн, слушай меня, ни в коем случае не иди туда.

— Не пойду, если ты так этого хочешь, — тихо ответила она.

Я спокойно выдохнула.

— Отлично, теперь мы застряли здесь надолго, — бросил Виз.

— Если не хочешь жертвовать ей, иди сама! — взвизгнула Эмелин.

— У нее такое же право, как и у нас, а если тебе что-то не нравится — почему бы самой не шагнуть вперед?

Мы злобно смотрели друг на друга, и наверняка могли бы сцепиться, если бы бывший советник Рандервиля не напомнил нам о правиле. Отныне в этой моральной борьбе каждый будет сам за себя, ровно до тех пор, пока один из нас не сломается и не сделает выбор, поставив на кон все, что осталось — собственная душа.

— Эй, я ведь вижу, что ты не боишься, — нашептывал стоящий рядом эльф. — Такая бесстрашная девочка, которая хочет всех защитить. Ты ведь можешь это сделать, а я подскажу, в какое пламя идти.

Будучи возмущенной такой степенью наглости, я хотела высказать этому черствому манипулятору все, что о нем думаю, но Джирэн ответила первой.

— Ромалин сказала, чтобы я не шла туда. Значит, не пойду.

Сказано это было настолько спокойно и отчетливо, что коварная улыбка мигом исчезла с лица Сомы, сменившись на презрение. Я лишь одобрительно улыбнулась.

— Такой гордый и надменный, а боится шагнуть в огонек, предпочитая прятаться за чужими спинами.

— Будь у меня возможность, я бы выкрутил твою жалкую человеческую голову и закопал в лесу, вырастив из твоих останков молчаливое и обездвиженное дерево, — пригрозил Сома.

— Жаль, что ты не можешь этого сделать, потому что теперь ты такая же слабая и беззащитная душа, как и остальные, — усмехнулась я.

Казалось, он и правда сейчас взмахнет руками, словно Рэвери, и обратит против меня всю мощь природы, но я не шелохнулась, потому что знала, что даже если подобные силы у него имелись в прошлом, сейчас они утрачены, скорее всего, навсегда.

Осознав это, эльф взмахнул своей золотистой гривой и отошел в сторону, присматриваясь к остальным, но вряд ли у него и правда получится убедить кого-то еще, ведь Марли слишком труслив, а остальные не настолько глупые, чтобы повестись на его коварные речи.

Осталось лишь ждать, когда кто-то сломается, но как долго это будет продолжатся? Никто не хочет проигрывать, и в этом, как ни странно, главная сложность испытания. Оно будет продолжаться до тех пор, пока кто-то не уступит.

Но что, если здесь дело не в удаче?

Немного подумав, я сформировала лишь две альтернативные версии событий — либо это проверка на героизм, и пройдут по итогу как раз те, кто пошли первыми, либо же это испытание на некую логику. Первая теория слишком рискованная, и больно уж ей противоречит произошедшее с Ка'тох'аром, а что касается второй…

Черное, синее и зеленое пламя. Что, если есть способ определить правильное? Более сообразительный Виз, кажется, пришел к такому же мнению.

— Может, зеленое? Цвет очень похож на глаза судьи.

— А черное идеально сочетается с этим местом, такое же мрачное, ага, — словесно огрела егоЭмелин. — А может вообще синее? Знаешь, мне очень нравится этот цвет, напоминает бескрайние водные просторы.

— Не неси чепуху, это здесь не причем. К тому же, как вода может быть бескрайней?

В ответ на это белокурая девушка начала рассказывать о некоем огромном водоеме, у которого не видно другого берега. Звучало как полнейшая чушь, не может быть в одном месте так много воды.

И почему я об этом думаю?

Виз уже пытается найти логику, но ситуация крайне неоднозначная. Честно говоря, этот тип никогда мне не нравился, ведь его ораторские навыки явно переоценены, и как советник он казался малополезным. Даже Бракс, единственным достоинством которого была хорошая память, с моей помощью принес намного больше пользы, чем этот дружок Рэвери. Возможно, я просто плохо его знаю, и он в самом деле умеетдумать головой, но примитивных рассуждений на поиск особенностей того или иного цвета здесь явно маловато.

А что бы сделала сама Рэвери? Когда этот дятел находился в моем плену, он рассказал о некоторых способностях правительницы Рандервиля. В частности то, что она умеет существовать в нескольких реальностях. Если я правильно поняла принцип действия этой необычной способности, ей ничего не стоило бы просто проверить все оставшиеся проходы, и выбрать правильный уже зная, где он находится. Вот так вот просто, одним махом и не думая, даже звучит противно.

Но я, к счастью, не такая. У меня нет сверхъестественных способностей, нет бессмертия, спасающего от попадания в это место в принципе. А потому, придется полагаться лишь на минимальные человеческие возможности.

Моя голова поднялась наверх. Это вызов, борьба между нами, которую пройдут лишь достойные. Если тебя пытаются перехитрить — начни думать как враг. Только так можно разгадать чужой план.

Давай же, Ромалин, ты справишься… Только ты сможешь разгадать эту загадку, лишь тебе под силу понять, что нужно делать в такой критической ситуации.

— Мы ведь можем отказаться, — задумчиво произнес Марли, который еле заметно побелел. — Может, и правда пойдем отсюда и поищем выход где-то еще?

— Даже не думай, — остановила его Эмелин. — Если уйдешь, то лишь уменьшишь наши шансы как команды.

— Нет здесь никакой команды, — не согласился Виз. — Каждый сам за себя, и этот толстяк в жизни не пойдет вперед тебя, так что пусть делает что хочет, мне лично все равно.

Марли и правда начал поглядывать в сторону заросших арок, но по итогу лишь тяжело вздохнул и присел у края, подальше от угрожающего пламени.

Уменьшишь шансы тех, кто останется… Мы все сидим здесь, словно в клетке, неспособные ни уйти, ни сделать шаг вперед…

Ты очень умен, если изначально рассчитывал на это, судья.

А ведь и правда, костяной наблюдатель мог просто ограничить нас во времени, но не стало этого делать. Что, если он и в самом деле хотел, чтобы мы провели здесь вечность, неспособные сделать выбор?

И зачем вообще проводить это испытание, если большинство итак сгнивает в этом месте со временем?

Оранжевое, черное, синее, зеленое — абсолютно одинаковые, разница лишь в цвете.

Мы не можем применять насилие друг к другу, и каждый волен сделать свой выбор.

Выбор, который на самом деле сделать невозможно… почти…

Кажется, я начинаю понимать. Этот простой на первый взгляд вызов — на самом деле очень сложная и продуманная цепочка решений. Судья не позволит нам просто так пройти вперед, потому что ему выгоднее, если большая часть останется здесь.

А потому первое настоящее препятствие — это решится на первые шаги. Наверняка под давлением отчаяния многие уйдут, но кто-то из оставшихся безумцев все же побежит вперед, скорее всего, когда количество участников начнет неумолимо уменьшатся. Ка'тох'ар частично сломал этот план, пусть и без особой пользы.

Вторыми на очереди идут сами огни. Они могли бы быть одинакового цвета, но тогда все и правда зависело бы от простой случайности. Судья сделал их разноцветными, и это не просто так, ведь его цель — отсеять как можно больше, а значит, нужно было подобрать такие варианты, чтобы правильный с наибольшей вероятностью нашли самым последним…

Думай… Ромалин, ты очень близко…

Безымянные пальцы прикоснулись к вискам.

— Выбор на инстинкте… — шептала я себе под нос. — Когда нам необходимо принимать столь важное решение, да еще и в состоянии паники или безумия, мы всегда полагаемся на то, чему удается найти хоть какое-то объяснение… на то, что нам ближе.

Джирэн схватилась за мою руку.

— Если хочешь, я пойду следующей.

В ее глазах больше не было безразличия, лишь обеспокоенность. Но какое ей дело до меня, девушки, которую она встретила здесь впервые?

— Почему… почему ты предлагаешь пожертвовать собой ради меня?

— Ты не должна закончить свой путь здесь.

Я убрала ее руку со своего запястья, а после положила свои ладони на плечи девушки.

— Не знаю, почему ты это делаешь, но я, пожалуй, откажусь.

— Ты уверена?

— Это вызов. Вызов, который я, как и остальные, бросила судье. Любого соперника можно победить, пусть даже это властитель всего загробного мира, но этот моральный поединок мне придется принять в одиночку, потому что это мое испытание.

— Если победить можно любого, значит, кто угодно может и проиграть… Ромалин, что будет, если ты потерпишь поражение?

Поджав губы, я поднялась. Меня уже победили при жизни, и это воспоминание до сих пор живет в моей голове. Вот только есть ли по соседству с ним сожаление?

— Проигрыш бывает разным. Можно в страхе сбежать, можно вечность сидеть и ждать, когда кто-то другой сделает шаг вперед и облегчит тебе ношу, можно бездействовать, думая, что проблемы решатся сами собой. Но это не мой выбор, Джирэн, потому что если я проигрываю, то делаю это, прикладывая все усилия, не страшась поставить на кон собственную жизнь. Разве не в этом смысл борьбы?

Она задумалась. Ее глаза блестели, отражая прыгающие языки пламени. Несмотря на свое пребывание здесь, девушка не боялась ничего, словно бы ее душа не стоила и самого прогнившего стога сена, но, в то же время, это позволяло ей взглянуть в лицо опасности, предлагая собственную сущность, как жертву, взамен на чужую. Для меня эта чудачка оставалась загадкой, но в то же время мне все больше казалось, что нас объединяет нечто общее, но вот что именно, мне пока не удавалось понять.

— Я не знаю, правильно это или нет, потому что никогда не боролась за себя так, как ты. Мои воспоминания говорят, что обо мне заботились другие, прикрывали в трудную минуту, разделяя любую ношу.

— Это не по мне. Полагаясь на дружбу, не будешь развиваться. Я предпочитаю смотреть опасности в лицо, и делать это без чьей-либо помощи.

Она смотрела на меня молча, словно бы пытаясь запечатлеть черты моего лица, понимая, что кого-то вроде меня не остановить.

— Если моей душе суждено рассыпаться в прах, не сдавайся, и продолжай двигаться дальше.

Сказав свои, возможно, последние слова, я прошла мимо Виза и Эмелин, спор которых быстро сменился на удивление, мимо Марли и Сомы, которые прекратили грозно переговариваться, впившись в меня взглядами. Впереди располагались пылающие расщелины. Несмотря на слабую чувствительность, жадно тянущийся ко мне огонь уже вызывал неприятные ощущения, словно бы окончательная смерть уже поглаживала мои черные как смоль волосы.

Не буду скрывать, что в этот момент внутри зародился непривычный для меня страх, кратковременный и болезненный, напоминающий о плате за возможную ошибку.

Я обернулась, взглянув на взволнованную Джирэн, и, под восторженный возглас Эмилен, сделала шаг вперед.