Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала

Владимир Чиков, 2018

В 1950-е годы Чрезвычайным и Полномочным Послом Коста-Рики в Италии, в Ватикане и Югославии был советский разведчик-нелегал Иосиф Григулевич. В Мексике под руководством легендарного Павла Судоплатова он участвовал в организации покушения на Троцкого. За двадцать лет работы сумел стать гражданином десяти государств и работал под тринадцатью именами, завербовав более 200 агентов по всему миру. А после отставки стал доктором исторических наук и написал одну из лучших биографий Че Гевары. «Григулевич, – говорил о нем председатель КГБ Юрий Андропов, – вершина советской разведки, достичь которой способны лишь те, кто отмечен и избран Богом». В основу книги профессионального контрразведчика, журналиста и писателя Владимира Чикова легли досье Григулевича из архива СВР, воспоминания соратников этого феноменального человека и личные встречи с ним.

Глава 3. Любовь — высшая степень переживаний

После неудачного покушения на Льва Троцкого Григулевич совсем скис. Эйтингон, который проводил с ним очередную явку, заметил это и, чтобы как-то вывести его из подавленного состояния, предложил Григулевичу познакомиться с мексиканской девушкой с красивым именем Лаура.

— Фамилия ее Агиляр Араухо, — пояснил Леонид Александрович. — Не замужем. Ей двадцать четыре года. Она — учительница. Три года назад вступила в компартию Мексики. Сейчас — руководитель секции профсоюза учителей. Характеризуется положительно. Человек ответственный и надежный. Проверь ее на конкретных поручениях, изучи по месту жительства, и, если убедишься, что она может стать твоим хорошим курьером и связницей, то я готов санкционировать ее вербовку от имени Коминтерна. Предлог для беседы — борьба с коричневой чумой. Если будет сотрудничать с нами честно и с желанием, можешь потом раскрыть себя, сказать ей, что ты советский разведчик. На проверку и изучение ее даю один месяц.

— А где я могу встретиться с этой таинственной амазонкой?

— На центральной площади Сокало. У старого Кафедрального собора. Ты встретишься с ней там через два дня в семь вечера. Она должна первой обратиться к тебе с паролем: «Как пройти к дворцу Чапультепек?»

…Невысокая хрупкая девушка, одетая в черный свитер и черную юбку, подошла к нему неожиданно со стороны улицы Мадеро и остановилась перед ним как вкопанная. Несколько секунд она рассматривала его словно картину в художественном музее, потом, будто случайно, обронила:

— Вы меня ждете?

— И вас тоже, — не растерялся Иосиф, ожидая от нее слова пароля.

Она была недурна собой: высокий прямой лоб, карие кастильские глаза, красивое точеное личико, горделивая осанка и уверенность в спокойном взгляде. Чем дольше он смотрел на нее, тем громче начинало колотиться его сердце. Стройные линии ее девичьего тела действовали на него притягивающе. Многие годы занятый подпольной революционной деятельностью, он не испытывал особого влечения к женскому полу, тем приятнее было ему осознавать, что оно возникло. Заметив, что смуглое лицо девушки изменилось, стало озабоченным и напряженным, он с намеком на пароль взволнованно проговорил:

— Может быть мы вместе прогуляемся до дворца Чапультепек? Кстати, как вас зовут?

И тут она вспомнила о пароле, но не назвала его, а легонько пожала худыми плечиками, улыбнулась грустной, но доверчивой улыбкой и тихо спросила:

— А вы кто? Родригес или Мануэль?

— И тот и другой — это все я. А вы кто?

— Меня зовут Лаура. — Лицо ее потеплело, тонкие ярко-красные губы тронула едва заметная улыбка и, подойдя поближе к нему, она стала рассматривать его без стеснения. Григулевич понравился ей: он был на голову выше нее и красив собой — карие веселые глаза, умное благородное лицо и будто нарисованные черным жирным карандашом привлекательные усики. Она продолжала смотреть на него умиленными глазами и ничего не могла с этим поделать.

Иосиф тоже, как зачарованный, нежно смотрел на ее природное изящество, так не характерное для многих молодых и полных латиноамериканок, которых он не раз встречал на улицах Мехико и Буэнос-Айреса.

— И долго мы будем тут стоять? — улыбнулась она, и карие глаза ее засверкали, как драгоценные камни.

Первоначальная мягкость и приветливость Григулевича исчезла.

— Между прочим, вы должны были назвать мне пароль, чтобы удостовериться, что я являюсь именно тем человеком, с которым вам надлежало встретиться.

Лаура, кивнув, рассмеялась.

— Том очень точно обрисовал мне ваш внешний облик, поэтому я и подошла к вам так смело и уверенно. Но если вы продолжаете не доверять мне, то, пожалуйста… Вот пароль: «Как пройти к дворцу Чапультепек?»

— Это уже другое дело! К дворцу Чапультепек мы можем вместе пройти по бульвару Пасео-де-ла-Реформа. И если бы вы сразу назвали эти слова пароля, то мы не стояли бы так долго здесь.

— Ах, вот как! Оказывается, я виновата? — Улыбка Лауры приняла оттенок ироничности.

— Вы ни в чем не виноваты… Но таковы законы моей работы, — ответил серьезно Иосиф.

— И в чем же выражается ваша работа?..

— Я — работник Коминтерна и этим все сказано. Давайте все же пройдемся до дворца Чапультепек.

— Скажите, Мануэль, а зачем я понадобилась вам? — поинтересовалась она, шагая рядом с ним.

— Чтобы защитить вас, мексиканцев, — полушутя ответил Григулевич и попросил называть его на «ты».

— А от кого защищать, если не секрет?

— От германского фашизма и американского империализма, — продолжал он с юмором вести разговор.

Ей нравился его беспечный голос и неторопливые, остроумные ответы на вопросы. И вообще он был ей по душе.

— Если я правильно поняла, ты не любишь немцев и американцев.

— Если говорить серьезно, я, действительно, не люблю немцев за фашизм и развязанную ими войну в Европе, — согласился он.

— А как же быть с Моцартом, Бетховеном и Вагнером?

— Германия для меня — это прежде всего фашизм, а потом уже Моцарт, Бетховен и Вагнер, музыку которых я всегда высоко ценил. А к американцам я отношусь неприязненно за то, что они вмешиваются во внутренние дела стран Латинской Америки, в частности Мексики.

— Ну хорошо, что же в таком случае требуется от меня, простой учительницы? Чтобы я тоже не любила немцев и американцев?

— Нет, не это. Я прошу тебя рассказать все о себе.

— Зачем тебе это?

— Сейчас объясню. В Европе, как известно, молодой человек ухаживает за девушкой долго и тактично, окружает ее вниманием, старается сам изучить ее мысли, взгляды на жизнь и тому подобное. А в Испании другой обычай: брать понравившуюся девушку штурмом…

— Извини, Мануэль, что перебиваю, мне, конечно, нравятся умные и уверенные в себе молодые люди, но при одном условии, если они не лезут обниматься с первых минут знакомства…

— Да не к тому я клоню! — щелкнул он пальцами с досады. — Девушку берут там штурмом для того, чтобы от нее самой получить всю информацию, а не растягивать время на долгое изучение и длительные свидания.

— Значит, ты испанский «штурмовик», — съязвила побежденная его объяснением Лаура. — Хорошо, я расскажу тебе свою родословную…

Собравшись с мыслями, она начала рассказывать ему о себе и своих родителях.

Из ее рассказа Иосиф понял, что большую часть жизни она прожила в административном центре штата Агуаскалиентес. Ее отца многие знали как прилежного работника местного железнодорожного узла и как благочестивого человека. В их семье — десять мальчиков и две девочки. После работы отец обычно собирал детей вокруг себя и рассказывал им волшебные сказки, древние истории о своих предках, а также об ацтеках, майя и вожде Монтесуме. По выходным дням он брал с собой дочь Лауру на политические манифестации, марши протеста и забастовки, на которых она вместе с демонстрантами тоже грозила своими маленькими кулачками и выкрикивала какие-то лозунги. Огонь ее политических устремлений и убеждений разгорелся несколько позже, Лаура училась тогда в педагогическом институте и на третьем курсе вступила в ряды Мексиканской компартии. Вместе с другими добровольцами она даже намеревалась поехать в Мадрид на защиту республиканской Испании. Но ее желанию не суждено было сбыться — неожиданно умер отец. Оставить же мать, нигде не работавшую, с целой дюжиной детей она не решилась. Чтобы как-то облегчить ее положение, Лаура при содействии своего состоятельного дяди Хосе Араухо, известного в Мексике врача по раковым заболеваниям, уговорила мать переехать из далекой провинции Агуаскалиентес на жительство в столицу Мексики, где Лаура получила не только престижное место работы, но и гораздо большее, чем в бывшей провинции, поле общественно-политической деятельности.

С интересом выслушав ее и совсем забыв, кто он и зачем пришел на встречу с Лаурой, Иосиф стал рассказывать ей о своей судьбе. Он утаил лишь подпольную работу в Литве, Польше и Франции, и, разумеется, свою тайную связь с Советским Союзом. Потом они много говорили о высоком предназначении учителя в обществе и о том, что это великое и ответственное дело не каждому удается.

За душевной беседой они не заметили, как подошли к подножию холма, где располагался Чапультепек. С первой минуты дворец поразил Иосифа своей высотой. Узнав от Лауры, что Чапультепек служил долгое время резиденцией мексиканских президентов, он поднялся вместе с ней на вершину холма, чтобы посмотреть оттуда на Мехико. Пальмы и платаны украшали столичные авениды красными и нежно-фиолетовыми тонами, утопали в ярких цветах парки и скверы. Но больше всего изумляли памятники доколумбовых времен и причудливые дворцы прошлого века. Глядя на все это, Григулевич невольно подумал, что ему чертовски повезло со страной пребывания.

Спустившись с холма, они направились к центру города. Был теплый мартовский вечер. На очистившемся от облаков вечернем небе звезды необычно ярко мерцали таинственным светом. Из открытых дверей кафе и различных питейных заведений, забитых ансамблями марьячи^[26], джазовыми оркестрами и просто любителями народной музыки, доносились то веселые и задорные, то грустные мексиканские мелодии.

Когда они оказались на безлюдной улице, Григулевич перешел к деловой теме разговора:

— У меня к тебе, Лаура, есть одна серьезная просьба. В Мексике нашли политическое убежище несколько тысяч эмигрантов из Испании. Среди них есть и мои коллеги по работе в Коминтерне. Все мы сейчас живем здесь нелегально, поэтому через каждые две-три недели мы меняем места обитания. Приближается время, когда нам придется пойти по второму кругу, то есть вторично заселяться в те же самые отели. Это может вызвать подозрение у полиции. Чтобы этого не произошло, нам необходимо хотя бы на полгода снять где-то три-четыре квартиры или комнаты. Одну из них лично для меня. И хорошо бы подобрать их в той части города, где не шастают полицейские. Может быть, у тебя найдутся такие знакомые, которые могут сдать жилье в аренду за хорошие деньги? Мы могли бы и сами походить по жилым кварталам Мехико, но, сама понимаешь, засвечиваться нам нельзя…

По мере того, как он говорил, выражение ее глаз то и дело менялось — они становились то беспокойными, то шаловливыми и загадочными, то укоризненными и плутоватыми. Не будучи уже уверенным, что Лаура согласится ему помочь в этом деле, Иосиф решил пойти на маленькую хитрость:

— Лично для меня желательно найти небольшую комнатку поблизости от твоего дома.

Лицо Лауры мгновенно засветилось, на нем появилась загадочная улыбка.

— А это зачем? — лукаво спросила она.

Поняв, что Лаура клюнула на его уловку, он с серьезным видом ответил:

— А это для того чтобы мы могли чаще встречаться.

— Это уже интересно, — медленно произнесла она и опустила глаза. — Это срочно надо?

— Чем раньше, тем лучше. Но делать это надо как можно осторожнее, полагаясь на надежных людей. Задача ведь не только в том, чтобы найти жилье, но и знать тех, кто будет сдавать его в наем. Это должны быть люди не болтливые и не любопытствующие о своих квартирантах. Лучше всего ориентироваться на тех, кто нуждается в финансовой поддержке.

— Прежде чем приступить к подбору квартир, я должна знать: для кого будут сниматься комнаты, — для мужчин или женщин, для семейных или для молодых людей? Это первое. Второе: жилье должно быть со всеми удобствами или не обязательно? И третье — это оплата. На какую сумму можно рассчитывать при заключении договора о квартирной сделке?

— Соглашайся на любую сумму. — Иосиф остановился, вытащил бумажник, отсчитал триста долларов США, вложил их в руку Лауры и с легкостью в голосе произнес: — Это задаток. На следующей встрече, когда ты будешь знать, сколько мы должны платить за каждую квартиру, получишь остальное. Теперь что касается твоих других вопросов: никто из моих товарищей, а их семь человек, требовать комфортных условий не будет. Главное, чтобы были кровати, постельные принадлежности, стол и пара стульев. Если будут интересоваться, для какой категории лиц ты снимаешь жилплощадь, можешь открыто сказать: для испанских эмигрантов. Все они моего возраста.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

26

Группы музыкантов в национальных нарядах мексиканского штата Гвадалахара.