Вторая попытка

Владимир Чернявский, 2023

Новые технологии стремительно меняют жизнь. Человечество погружается в виртуальные миры и тянется в космос. Каким будет наше будущее? Есть ли оно у нас? Семь непохожих друг на друга фантастических историй по-своему отвечают на эти вопросы.

Сеятель

Вся земля полна славы Его! (Ис. 6:3)

Я уткнулся в его плечо и плакал. Горечь неминуемого расставания поднималась комом из груди, превращаясь в соленые слезы. Мокрое пятно на рубашке — все, что останется от нашей дружбы. За прошедшие годы он воспитал из меня первоклассного пилота. Теперь пора улетать. Плакать — непрофессионально. Раньше я бы получил нагоняй за неумение управлять эмоциями и гасить чувства, но в то утро он молча обнял меня, позволяя мне выплакаться.

Сеятель (так он называл себя) появился в городе в канун столетия слияния лун-близнецов. Обеспеченный горожанин в возрасте около тридцати, с правильными чертами лица и бугрящимися мускулами под складками одежды, он собирал беспризорников с улиц, давая им еду и кров, мне же заменил отца.

— Ким, ты будешь открывать новые миры, — сказал он при первой встрече.

Я смотрел в его карие прищуренные глаза и думал лишь о тепле и защите от страха, поселившегося во мне после смерти родителей и года жизни на улице. Спустя шестилетие учебы у Сеятеля я стал вдругим человеком, готовым без колебаний вывести челнок с переселенцами за границы атмосферы нашей планеты.

Всех, кого Сеятель подбирал на улицах, он приводил в свой дом. Старинный особняк с классической колоннадой, множеством просторных залов, оранжереями и большим садом стоял на самой окраине города. Дальше до самого защитного купола тянулись поля и редкие фермы.

Вместе со мной в доме собрались еще сорок сверстников. Первое время мы резвились, опьяненные сытостью, теплом и уютом. Учтивые слуги и гувернеры позволяли нам целыми днями бегать по залам и играть в саду. Но после двух недель безделья свобода сменилась строгими порядками: начались занятия. Нас разделили на группы и к каждой приставили наставника. Неграмотных учили грамоте, грамотных обучали наукам.

Учебный день начинался ранним утром с построения. Сеятель медленно шел вдоль шеренги, всматриваясь в лица воспитанников. Временами он останавливался, клал руку на плечо со словами: «Ким, вчера у тебя хорошо получались простые задачи на подобие треугольников, сегодня перейдем к заданиям посложнее» или: «Иван, нужно закрепить материал о бензольных кольцах. Занеси мне вечером конспект по ароматическим связям».

Сеятель никого не ругал, стараясь к каждому найти подход. Другие учителя с нами не церемонились. После построения начинался изнурительный кросс вокруг сада, потом — спешный завтрак и пять уроков до обеда. Далее — еще три урока, и до самого ужина — упражнения в гимнастическом зале. В конце дня — индивидуальные задания и самостоятельная работа. К десяти вечера, когда звонили в отбой, у нас едва хватало сил на то, чтобы добраться до постели и провалиться в сон без сновидений. На следующее утро все повторялось.

Однажды я сорвался с перекладины и сильно ушиб колено. Лежал на прохладном полу гимнастического зала и думал: «Ну, вот и все. Закончились мои мучения». Отдых длился недолго. Прибежала медсестра, сделала укол, приложила лед, и тренер снова подсадил меня на перекладину.

Не всем такая жизнь пришлась по нраву. Многие сбегали, прихватив что-нибудь ценное из домашнего интерьера. Через три месяца настало утро, когда на построение вышли всего двенадцать учеников — те, кто научился плавать, как рыбы в воде, в потоке ежедневного распорядка.

В тот день занятия изменились. Вернувшись в дом после забега, мы замерли в удивлении. Стены главного зала раздвинулись, потолок вздулся и потемнел, а на его округлой поверхности засияли миллиарды звезд.

Это не казалось чудом. После знакомства с Сеятелем мы словно попали на сказочную карусель. День за днем она кружила нас все быстрее и быстрее. В то утро каждый получил очки и шлем, похожие на те, что носят пилоты скоростных экипажей. Мы легли в глубокие кресла и тут же, без перехода, оказались на бескрайней плоской равнине.

Растрескавшаяся бурая земля тянулась вдаль, насколько хватало взгляда. Солнце слепящим ежом висело в зените. В той стороне, где на желтом небе проглядывали серпы лун-близнецов, линия горизонта перетекала в округлый пузырь защитного купола. Внутри виднелся частокол угловатых городских строений.

В городе есть обычай: первое путешествие дети совершают к границе мира. Родители привозят ребенка к радужному мерцанию защитного купола, чтобы малыш потрогал прозрачную упругую стену и убедился в ее непроницаемости и надежности. В те минуты каждый втайне обещает себе, что когда-нибудь обязательно выйдет наружу и разгадает все тайны мира. Проходят годы, и мечты угасают. Взрослые, занятые повседневными делами, без необходимости не ездят к куполу, порой забывая о самом его существовании.

Нам же выпало исполнить детские мечты. Очки и шлем позволили нам подняться над поверхностью планеты и увидеть, насколько мал обитаемый мир. Купол вмещал сотню тысяч домов, заводы, поля, озера и миллионы людей, но все равно занимал лишь небольшой клочок суши — точку, отвоеванную у безжизненной бордовой пустыни.

Путешествия с Сеятелем походили на сонные грезы. Наши тела покоились в креслах, а разум летел к иным планетным системам. Мы прыгали между галактиками, погружались в недра звезд, преследовали кометы. Во многих мирах бурлила жизнь, часто дикая, но временами встречались и островки человеческих цивилизаций. Некоторые далеко обошли нас в развитии. Защитные купола их городов разрослись до размеров планеты. В небе парили летательные аппараты, по океанам спешили корабли, самоходные брички мчались по гладким, словно зеркало, автострадам. Другие же миры походили на наш столетия назад: небольшой купол, в котором помещался скорее поселок, чем город.

Невидимые и вездесущие, мы узнавали, как разнообразно и непохоже устроена жизнь. Сеятель будто открыл перед нами дверь в сказку. Заботливый, сильный, всезнающий, для меня он стал идеалом. Я выбивался из сил, чтобы выполнить любое его поручение, хотел быть лучшим. Строил маршруты межзвездных полетов, программировал роботов-автоматов, вычислял формулы терраформирования диких планет. Но Сеятель, казалось, не замечал моего усердия.

— Ким, главное не то, что ты знаешь и умеешь, а то, каким ты вырастешь человеком, — повторял он, а потом приказывал: — Сегодня будешь помогать своим братьям. Они должны уметь столько же, сколько и ты.

Братьями он называл воспитанников, живших в доме, будто мы были одной большой семьёй. Несмотря на то, что все попали к Сеятелю погодками, мне часто приходилось заботиться об остальных: натаскивать их по учебным предметам, поддерживать в трудные минуты. Многие сами просили у меня помощи и совета.

Когда мы выбирались в город, Сеятель мог назвать нашим братом и любого горожанина.

— Вы починили вашему брату, мистеру Домбровскому, радиоприемник? Он пригласил нас на обед. Не забудьте о вежливости.

Конец ознакомительного фрагмента.