Аура цвета индиго

Владимир Царицын, 2012

Вторая книга шпионского цикла «Покойники иногда воскресают». Действие повестей цикла происходит в основном на территории вымышленных государств. Время действия – середина текущего столетия, т. е. не слишком отдалённое будущее. Герои шпионского цикла – сотрудники спецслужбы, носящей название Федерального Агентства Эффективных Технологий (ФАЭТ). Цикл состоит их трёх книг, объединённых одними героями. В каждой книге описывается отдельная операция ФАЭТ. Во второй части романа («Аура цвета индиго») те же герои (за исключением погибшей Герцогини) идут по следам похищенных детей, наделённых необычайными способностями. Следы приводят в независимую республику Берберра-2, некогда бывшую университетским городком государства Ямба. Местный президент – молодой учёный Пьер Шатен, – взяв за основу многомировую интерпретацию квантовой механики Хью Эверетта и решив использовать способности и огромный потенциал одарённых ребятишек, пытается найти портал перехода в параллельные миры. Герои вновь сталкиваются с опасностями: их едва не растерзали одичавшие собаки, они противостоят местным бандитам. Но в итоге они побеждают и решают поставленную перед ними задачу – похищенные дети найдены. Однако возникает проблема – дети не желают возвращаться домой!..

Глава 3. Берберра-2

Аристократ уходил к схрону, неся ещё живого Гоблина на плечах. Схрон находился в противоположной стороне от Берберры-2 — на границе нейтральной полосы…

Они выполнили задание: без особых усилий внедрились в банду, и, воспользовавшись приманкой, подготовленной спецслужбой Ямбы, привели банду в условленное место. Здесь бандитов ждала засада в виде мобильной группы федеральных сил. Бригаде Шугая пришёл конец…

Сзади гулко ухали разрывающиеся бомбы атакующих федералов и изредка стрекотали автоматные очереди отстреливающихся боевиков. Слева из расселины вылетели и умчались в сторону затихающего боя три десантных вертушки с белыми крестами на бортах — полетели на зачистку. Теперь-то уж точно ни один бандит не уйдёт…

Гоблин был ранен легко, даже не ранен — оцарапан, — но пуля оказалась отравленной, чаще всего именно такими пулями пользовались боевики банды Шугая. Яд начинал действовать довольно быстро, парализуя нервную систему. Если не принять антидота в течение первых пяти, максимум семи минут, смерть от удушья наступала через полчаса. А его-то у Аристократа и не было: антидот отобрали и уничтожили на их глазах сразу при обыске. До схрона, где можно найти всё необходимое, было часа четыре пути, да ещё река, да ещё возможность напороться на другие банды. Аристократ нёс умирающего друга, прекрасно понимая, что тот обречён. Сначала Гоблин хрипло молил друга оставить его и уходить одному, потом замолчал. Наверное, речевой аппарат отказал первым.

Аристократ осторожно опустил неподвижное тело на землю. Некогда мужественное и по-своему красивое лицо стало расплывчатым и одутловатым, приобрело неестественный бурый оттенок, губы казались нарисованными яркой помадой. Из судорожно дёргающегося рта вырывалось хриплое дыхание. Затуманенный взгляд Гоблина был направлен куда-то в сторону. Аристократ положил голову друга себе на колени. Вдруг тело товарища напряглось и резко расслабилось, дыхание прекратилось, он так и не пришёл в себя перед смертью. Аристократ проглотил горький комок в горле и провёл рукой по лицу друга, закрывая мёртвые глаза.

Было очень тихо. Стрельба и взрывы давно прекратились, вертолёты с десантниками улетели на базу, мобильная группа вернулась в Ямбу по северной дороге.

Вдруг до Аристократа донёсся слабый шорох. Он вскинул голову: шагах в двадцати от него застыла парочка шакалов, ещё три трупоеда затаились поодаль, ожидая, когда человек уйдёт и можно будет начать трапезу. Аристократ огляделся, запоминая место, где похоронит друга. Отыскав широкий плоский камень, принялся рыть могилу, используя камень как лопату. Почва была ссохшейся и каменистой, на рытьё могилы у Аристократа ушло много времени.

Шакалы осмелели. Они уже сидели почти рядом, окружив кольцом, и злыми жёлтыми глазами наблюдали за работой человека. Несколько раз Аристократ отгонял голодных зверей камнями, но, отбежав на десяток метров, шакалы вскоре возвращались на места в первом ряду. «Хорошо, что это всего лишь шакалы, — подумал он, — если бы сюда пожаловали собаки, хоронить было бы некого. Да и некому».

Когда глубина могилы оказалась достаточной для того, чтобы звери не смогли её разрыть, Аристократ взял на руки тело друга и осторожно опустился с ним на дно. Потом выбрался из могилы и принялся её засыпать. Шакалы злобно завыли, видя, что законная добыча ускользает. Аристократ вынул из кобуры пистолет и пристрелил самого наглого. Это немного отрезвило падальщиков, но, отбежав на безопасное расстояние, они всё же остановились и стали ждать, на что-то надеясь.

Сверху Аристократ для надёжности завалил холмик камнями, которых вокруг было предостаточно. Выполнив священный долг, он присел на корточки рядом с могилой. Аристократ гладил холодные камни и думал о том, что в эту минуту прощается со своим последним другом. Нет больше Гоблина… Как нет Зинки, Дантиста, Скифа, как нет больше его единственной возлюбленной — Герцогини. Он остался один, совершенно один среди пустыни под названием Земля.

Он посмотрел на опускающееся за скалу солнце. Красный солнечный диск стал вдруг терять чёткость и расплываться, Аристократ понял, что это слёзы. Тугой комок застрял в горле, стало трудно дышать, и, выталкивая комок, Аристократ поднял голову вверх и громко закричал. Крик горя и отчаянья слился с надрывным воем шакалов.

Успокоившись, Аристократ поднялся с корточек, и, в последний раз взглянув на могилу Гоблина, повернулся и зашагал прочь. Он брёл, механически передвигая ноги и ни о чём не думая. Шакалы его не преследовали, они умчались на север. Поднялся лёгкий ветерок. Он дул со стороны окончившегося боя и доносил до падальщиков запах мертвечины. Люди наверняка забрали с собой все трупы, но что-нибудь всё равно осталось: лужи подсыхающей крови, кусочки мозгов и части тел, которые остались незамеченными…

Обустроенный Аристократом и Гоблиномсхрон оказался вполне пригодным для длительного проживания. Оборудован и оснащён он был на двоих, но вместить при желании мог человек пять-шесть. Здесь имелось всё необходимое для того, чтобы переждать опасность: прочная широкая лежанка, столик, роль которого выполнял оружейный ящик, два низких табурета, аптечка, солидный запас концентратов и минимум кухонной утвари. С потолка спускалась труба с окуляром перископа. В углу на другом оружейном ящике лежал новенький ноутбук.

Автофургон с медикаментами друзья-шпионы оставили метрах в ста от схрона, в заросшей густым подлеском лощине. Охрану решили не выставлять — схрон находился на границе зоны, а весь этот район, прежде бывший территорией горно-обогатительной фабрики, превратившейся ныне в руины, был практически безлюден и бандитами никогда не посещался. Всё ценное, что здесь когда-то имелось, давно растащили. Несомненно, разрушения на фабрике являлись результатом боевых действий с применением артиллерии и авиации. Кто с кем воевал — неизвестно. Возможно, федеральные войска выбивали из цехов засевших бандитов…

В пути до схрона Аристократ не встретил ни одного человека: чёрные бедуины, видимо, услышав звуки боя, перекочевали на север. А нелегалам с изгоями встреча ни с боевиками, ни тем более с федералами не сулила ничего хорошего.

К своему временному логову он подошёл, когда почти стемнело. Часы у него тоже отобрали боевики Шугая, но и без них Аристократ прекрасно ориентировался по времени: было начало девятого. Не успевшая окрепнуть луна светила тускло, её свет едва пробивался через плотную завесу дыма и пепла, которые приносились ветром с горящих торфяников…

Зоркий Скиф издали разглядел приближающегося человека и без труда узнал в нём друга. Но почему-то Аристократ шёл один. Скиф не спеша спрятал бинокль в чехол, спустился в схрон и задвинул за собой каменную плиту, которая ходила по направляющим роликам практически бесшумно.

— Аристократ на подходе. В километре от нас, — сообщил он друзьям, и подмигнул Зинке. — Ну, что, проверим шпиона на профпригодность?

— А что, идея, — поддержал друга Дантист.

Каким-то пятым или шестым чувством Аристократ вдруг ощутил близкое присутствие людей. Он вынул из кобуры тяжёлый «люггер» — трофей, добытый в последнем бою; в магазине оставалось два патрона. Аристократ осторожно отодвинул каменную плиту, закрывающую вход в схрон, и замер, прислушиваясь.

— Заходи, Аристократ! Будь как дома, — услышал он до боли знакомый голос и не поверил собственным ушам.

Он спрыгнул внутрь и обомлел: вокруг деревянного ящика из-под оружия, обычно заменяющего ему стол, сидели его друзья — Зинка, Скиф и Дантист.

— Вы?!.. Вы живы, гады, — радостно прошептал Генка.

— Ты же знаешь, дружище, — сказал Дантист, — в нашей конторе покойники часто воскресают.

Аристократ устало сполз по стене на каменный пол.

— Да, часто, но не всегда, — сказал он, и, помолчав немного, сообщил друзьям — Гоблина больше нет. Зацепило отравленной пулей. Я похоронил его там… в долине за рекой.

— Чёрт! — Зинка стукнул кулаком по оружейному ящику.

— Его нельзя было спасти, — словно оправдываясь, рассказывал Аристократ. — Его ранили на отходе. В руку. Пуля только царапнула Аристарха по плечу. Он даже не заметил сначала. Но этой царапины было вполне достаточно… Мы не стали пробираться к федералам, сразу пошли к схрону. А когда отошли далеко, тут Гоблину и стало худо. Антидот у нас отобрали. Все бандиты Шугая — смертники, а смертникам не положено его иметь… Гоблина нужно забрать потом. Хоть у него никого и нет, всё равно. Он должен лежать на родине.

— Заберём, — сказал Дантист. — Обязательно заберём.

Выехали рано утром. Ехали медленно, потому что дороги, как таковой, не существовало. Всё дорожное полотно было перепахано взрывами и усеяно валунами. Кое-где белели кости людей и животных.

— Гадкое место! — раздражённо сказал Скиф, яростно выкручивая баранку, чтобы не раздавить человеческий череп.

— Здесь есть места и похуже, — успокоил его сидящий рядом Аристократ. — Собачий город, например. Оказаться там одному и без оружия — верная смерть. Да и с оружием проживёшь ровно столько, пока патроны не кончатся. Этих собак хозяева бросили, когда из зоны убегали, бедные животные, естественно, одичали, а расплодились — просто жуть! С волками, с шакалами скрещивались. Не собаки получились — звери. Умные и осторожные, как волки; бесстрашные, как собаки; а жрут всё подряд, как шакалы. Всегда голодные, а потому — злые. Истребляют всю живность, всё, что шевелится. На юге зоны поселились. В тех краях ни нелегалов, ни изгоев нет, бедуины тоже далеко на юг никогда не кочуют, да и бандиты туда не забредают.

— Какие ещё страсти расскажешь? — спросил Скиф. — Вещай, пока едем — дорога длинная, делать нечего. Крути баранку да слушай.

— Есть здесь мёртвые города, кладбища с разрытыми могилами. Есть дома с привидениями…

— Местные байки?

— Ну да, — согласился Аристократ, — байки. Только все байки возникают, если кто-то где-то что-то увидел.

— Или придумал, — добавил Скиф.

— Придумал, если не смог объяснить то, что увидел.

— То есть, ты считаешь, что привидения существуют?

— В байки о привидениях я естественно не верю, — ответил Аристократ, — но здесь, в зоне, творится много чего странного… Я сам не видел, но Гоблин рассказывал, а он врать не будет.

— И чего такого он видел?

— Человека на развалинах дома в одном посёлке. Тот внезапно появился, и так же внезапно исчез. Словно в воздухе растворился. Что это было, как ты это объяснишь?

— Нелегал, например. Прятаться хорошо умеет, вот и всё объяснение, — убеждённо заявил Скиф. — Или ниндзя какой-нибудь.

— Откуда тут ниндзям взяться?.. — задумчиво пробормотал Аристократ.

Некоторое время ехали молча, машину трясло на ухабах. Зинка с Дантистом маялись в фургоне, удерживая рассыпающиеся коробки с медикаментами.

— Скоро река, — сообщил Аристократ Скифу. — Не знаю, как она называется… Вон за тем поворотом будет небольшой подъём, видишь? А потом сразу — спуск к реке. Речушка неглубокая, езжай, не боись.

Скиф искоса глянул на Генку, но промолчал.

— Потом за рекой дорога лучше пойдёт. От реки до Берберры-2 километров сорок. За час спокойно доберёмся.

— Если с бандитами не встретимся, — добавил Скиф и сплюнул в открытое окно.

— Думаю, не встретимся. Шугай не только своей бригадой руководил, ему все главари банд подчинялись. После его смерти выборы проходить будут.

— Какие выборы? — не понял Скиф.

— Демократические, какие же ещё. Бандиты будут собираться, верховного выбирать. Им некоторое время не до промыслов будет… Ну, вот и речка. Как я и обещал.

Скиф заглушил мотор. Зинка и Дантист вылезли из фургона.

— Укатали сивку крутые горки, — кряхтя, сказал Зинка и неодобрительно посмотрел на Скифа — Ты что, дрова везёшь?

— Сам бы попробовал, — беззлобно отозвался Скиф.

— Хорошо, попробую.

— Теперь-то что, — проворчал Скиф, — теперь-то, конечно. Чего не проехаться по хорошей дороге?

— Будет вам, — вмешался Дантист. — После реки я сяду за руль.

— Ты? — удивился Скиф. — Почему — ты?

— Хочется, — сказал Дантист, пожимая плечами. — Давненько за рулём не сидел.

— Хочется — перехочется, — безапелляционно заявил Скиф. — Лучше полезай-ка, парень, в воду, глубину измерь.

— Да не нужно её мерить! — вмешался Аристократ. — Здесь глубина по колено, я же тебе говорил, Скиф. А ты всё-таки остановился. Зачем остановился?..

— Привычка. Я перед любой водной преградой останавливаюсь.

— Сказал бы просто: захотелось, мол, ноги размять… Ладно, поехали. Так кто…

Аристократ не успел договорить, как Скиф уже сидел в кабине. Зинка с Дантистом переглянулись и молча полезли в фургон. Глубина действительно оказалась небольшой, а дно — каменистым: машина без проблем переехала на другой берег. По дороге к Берберре-2 они никого не встретили, казалось, в зоне нет ни единой живой души.

Город умников, как его окрестил Дантист, показался на первый взгляд небольшим, а городская стена была похожа на ограждение палисадника — низкое и хлипкое. Но, по мере приближения, Берберра-2 росла вширь и вверх. И городская стена росла вместе с городом.

Автофургон остановился у западного портала. Ворота были закрыты. С левой стороны от въездного пандуса стоял небольшой стеклянный павильон с черепичной крышей. Внутри павильона находились двое. Одеты одинаково — в лёгкие рубашки цвета ванили и такие же бриджи. На голове одного чернел обруч телефонной гарнитуры с микрофоном у рта. Он что-то говорил в микрофон, едва шевеля губами.

Аристократ уселся на парапет пандуса и закурил. Скиф и Зинка последовали его примеру. Дантист задрал голову и осмотрелся. Стена была сделана из лёгкого бетона, с большим содержанием ячеистого наполнителя. Видимо, строители торопились — на поверхности стены наблюдались следы опалубки и раковины разного размера, кое-где проглядывала ржавая арматура. Высота стены была довольно внушительной — метров одиннадцать-двенадцать. На её гребне были установлены видеокамеры на равном удалении друг от друга. Рядом с видеокамерами стояли какие-то установки с шарами на концах блестящих телескопических стоек. Шары напоминали фасеточные глаза гигантских насекомых.

Охранник с гарнитурой вышел из павильона, подошёл к Аристократу и молча встал перед ним.

— Гуманитарная миссия из Лурпака, — сказал Аристократ, протягивая охраннику папку с документами миссии, сфабрикованными Чудаком. — Я встретил их в периферийной области зоны. Документы проверил. Всё в порядке.

Охранник открыл папку, быстро изучил содержимое, и, вскинув голову, ожидающе посмотрел на Аристократа.

— Сван Гастелло, — представился Аристократ. — Мои документы у вашего руководства. Можете связаться, Вам подтвердят.

Охранник кивнул и подошёл к стоящему рядом Скифу. Скиф достал паспорт и протянул охраннику.

— Скиф Фархад.

Охранник мельком взглянул на Скифа, и, не вернув паспорт, подошёл к Зинке.

— Иосиф Броч, — назвал Зинка своё новое имя.

Охранник принял из Зинкиной руки паспорт, даже не взглянув на него, и шагнул к Дантисту, уставившись на кончики его ботинок. Дантист, не спеша, расстегнул пуговицу на нагрудном кармане, вынул паспорт и в раскрытом виде протянул охраннику.

— Там всё написано, — сказал он. — Читать умеете?

Взгляд охранника пополз по длинным ногам Александра, задержался на медальоне, виднеющемся в прорези наполовину расстегнутой рубахи, и остановился на спокойном лице. Неприязни во взгляде охранника Дантист не заметил. Разглядывание длилось не меньше двух минут. С трудом оторвав взгляд от лица Дантиста, молчаливый страж ворот сунул паспорта в папку и вернулся в павильон. Там он разложил документы на столе и стал что-то говорить в микрофон, изредка кивая невидимому собеседнику.

— Особым гостеприимством эти умники не отличаются, — заметил Дантист.

— А не зря ты этот спектакль затеял? — спросил Зинка.

— Мне показалось, он не обиделся, — просто ответил Дантист.

Охранник, видимо, всё согласовал с руководством: створки ворот медленно поползли в стороны, открывая взглядам друзей небольшой внутренний дворик.

— Таможня даёт добро, — усмехнулся Скиф. Ему на этот раз повезло, он остался Скифом. — Ну, что, по машинам?

Но забираться в автофургон не пришлось. Из ворот вышел внушительного вида бритый на лысо человек, подошёл к машине со стороны водительского сидения и по-хозяйски положил руку на ручку дверки. Второй охранник вышел из павильона и кивком предложил им следовать за ним.

— Они тут все немые, что ли? — удивился Скиф, положил ключи от машины на бампер и двинулся вслед за охранником.

Пройдя через мрачноватый и серый внутренний дворик, охранник остановился у вторых ворот и потребовал сдать оружие. Аристократ отдал трофейный люггер с двумя оставшимися патронами — больше у него ничего не было. Остальные сдали взятые из схрона на всякий случай короткоствольные автоматы израильского производства, а также подсумки с рожками и десантные ножи. Охранник открыл калитку и пропустил их в город, сам остался внутри. Калитка закрылась.

— Ничего себе! — озадаченно произнёс Скиф.

Они стояли одни — без охраны и сопровождающих — на узком тротуаре, идущем вдоль всей стены. Мимо проезжали легковые автомобили — в основном, карбюраторные малолитражки и электромобили. Двигались машины медленно, возможно, потому, что их владельцам торопиться было некуда. Изредка попадались минивэны и микроавтобусы.

Город начинался сразу за шоссе. Многоэтажные дома стояли тесно, прижимаясь друг к другу, словно морские котики на лежбище. Зелени и деревьев в городе умников явно не хватало. Тем не менее, пахло свежестью, будто тротуар, шоссе, и стоящие напротив бетонные коробки домов вымыли хорошим шампунем и тщательно ополоснули. Редкие прохожие чинно и неспешно прогуливались по противоположному тротуару. Все двигались молча, каждый был погружён в собственные мысли. Одеты жители Берберры-2 были скромно, но удобно — светлые свободные одежды, мягкую обувь.

— А мне здесь нравится, — высказался Дантист. — Ничего лишнего, гламурного. Ни шума, ни суеты. Чистота и порядок.

— Ага, — согласился Зинка. — Как на том свете.

Дантист не стал спрашивать Зинку, откуда тому известно, каково на том свете. Смешно было бы «покойнику» интересоваться этим у «покойника».

— И куда теперь? — поинтересовался Скиф.

— Сейчас за нами приедут, — ответил бывалый Аристократ. — Без присмотра не оставят, не бойся.

— Да я вообще-то не из пугливых, — ухмыльнулся Скиф.

Аристократ оказался прав — меньше чем через минуту к ним подъехал чёрный микроавтобус. Из кабины вышел молодой человек с доброй, располагающей к себе веснушчатой физиономией. На вид пареньку было лет двадцать, может быть, даже меньше.

— Господа Сван Гастелло, Иосиф Броч, Скиф Фархад, и, не желающий представляться Алекс Планж? — спросил он и улыбнулся, причём не только одними губами — казалось, улыбается каждая его веснушка. — Прошу садиться. Я отвезу вас в отель, где вы сможете отдохнуть. Какова ваша программа пребывания в Берберре-2, я не знаю, мне поручено лишь встретить вас и отвезти в отель.

— И на том спасибо, — сказал Зинка. — Наши имена вам известны. А ваше имя?..

— Джек Пирс. Друзья зовут Джеком Потрошителем. Вы можете называть меня просто Джеком, и на «ты», если не возражаете. Когда мне говорят «вы», я тут же начинаю оглядываться — не стоит ли кто у меня за спиной. — Губы Джека Потрошителя растянулись в улыбке от уха до уха.

— Хорошо, Джек, — согласился Зинка. — Однако должен заметить, что на Потрошителя ты никак не тянешь.

— Почему?

— Ты создаешь впечатление добродушного, весёлого, открытого и весьма общительного парня. Маньяки — ребята угрюмые.

Всю дорогу до отеля Джек не закрывал рта — рассказывал гостям о достопримечательностях родного города. Аристократ, несмотря на то, что уже побывал в Берберре-2, слушал не менее внимательно, чем остальные, запоминал название улиц, площадей, отмечал, где находится то или иное учреждение и как к нему лучше добраться. Их первая и последняя с Гоблином экскурсия по Берберре-2 проходила ночью и в другой части города.

— Вот и отель, — сообщил Джек, припарковав микроавтобус у симпатичного, раскрашенного весёлой оранжевой краской двухэтажного здания. — Это единственный на сегодняшний день отель в Берберре-2, все остальные за ненадобностью переданы в собственность Учёного совета университетской конфедерации и перепрофилированы в научно-исследовательские институты и опытно-производственные лаборатории… Скажу вам по секрету: в основном они пустуют. Научные работники редко сидят на своих рабочих местах. Они чаще всего работают дома, или прогуливаясь по улицам, или сидя в кафе…

— Видимо, поэтому все прохожие такие молчаливые? — догадался Дантист.

— Да. Они не просто молчат, они думают. Сидит такой мыслитель в кафе, жует сэндвич. Бац — придумал что-нибудь. Отложил сэндвич в сторону, и за компьютер, записал, посчитал, отправил. У нас компьютеры везде, в каждом кафе, магазине, павильоне. Семьдесят восемь процентов горожан занимаются наукой… А у меня работа другая. Нет, я тоже иногда думаю и иногда молчу. Но редко, — Сказав это, Джек так заразительно и бесхитростно засмеялся, что на лицах пассажиров невольно появились улыбки.

— А теперь, господа, — продолжил Джек, отсмеявшись, — пойдёмте устраиваться. Номера выберете по желанию — они все свободны.

— А как мы будем оформляться? — поинтересовался Зинка. — Наши паспорта забрали на КПП.

— А не нужно оформляться, данные каждого из вас уже переданы администрации отеля. Просто назовите свои имена… А паспорта вам вернут, когда будете покидать Берберру-2… Деньги можете не доставать, здесь они не нужны. Еда и напитки у нас бесплатны, а вещи выдаются по заявкам. Но, думаю, вам ничего и не понадобится — в номерах имеется практически всё. Ресторана в отеле, к сожалению, нет, но это и понятно — зачем иметь в отеле ресторан, если в нём не бывает постояльцев?.. Но через дорогу отличное кафе, — Джек указал на застеклённый павильон отнюдь не презентабельного вида. — Там неплохо готовят, между прочим…

Джек Потрошитель уехал, а друзья, устроившись в отеле, немедля направились в указанное парнем кафе, которое и впрямь оказалось очень даже приличным несмотря на свою внешнюю неказистость, а качество блюд приятно удивило. Во всяком случае, в Берберре-2 повара делали свою работу ничуть не хуже ямбских коллег. Стэйки оказались довольно мягкими и сочными, картофель фри таким, каким ему и полагалось быть — жёлтым и хрустящим, а пиво — в меру крепким, с лёгкой приятной горчинкой. На десерт они заказали по порции черничного торта; сладкоежка Аристократ был от него в восторге. Тихо играла электронная музыка. Обслуживала их молоденькая официантка с кокетливыми ямочками на румяных щёчках и точёными ножками — весьма милая девушка.

— А мне нравится в городе умников, — снова сказал Дантист. — Выйду на пенсию — переберусь сюда жить.

— Ну, до пенсии тебе, положим, ещё далеко, — заметил Зинка. — К тому же ни одного старика я здесь пока не видел. Наверное, они попадают под категорию «ненужных» людей, определённую здешним президентом…

— А что ты здесь видел? — хмыкнул Дантист. — Пару километров по шоссе проехались… По-моему, пора устроить пешую экскурсию по городу. Возражения имеются?

Возражений не было.

По лаконичности архитектурного стиля Берберра-2 была сродни сотням других современных городов-скороспелок: те же здания из стекла, бетона и металла, те же широкие и прямые автострады. Однако выгодно отличало Берберру-2 от прочих подобных городов полное отсутствие сутолоки и шума. Возникало ощущение, что друзья прогуливаются по улицам приморского курортного городка в межсезонье, когда шумные и суетливые туристы разъехались по домам и остались только степенные любители пассивного отдыха. А местные жители, изрядно уставшие за сезон, сидят дома, отдыхая у телевизоров, или на балконах и лоджиях, в основном выходящих во дворы, и, потягивая пиво из высоких бокалов, размышляют над смыслом жизни. Это впечатление усиливалось при взгляде на закрытые магазины, бутики и супермаркеты с тёмными пустыми витринами и висящими на дверях табличками: «Площади свободны для перепрофилирования».

Несмотря на час пик, прохожих было немного, и, в подтверждение Зинкиных слов, среди них не наблюдалось ни одного старика и даже ни одного человека средних лет — одна молодёжь. Некоторые молодые пары гуляли с детьми. Дети здешних умников, даже те, которых родители везли в колясках, взирали на четверых прогуливающихся дядь настолько внимательно и так по-взрослому, что друзей брала оторопь. В отличие от ребятишек, взрослые не обращали абсолютно никакого внимания на незнакомцев, по-видимому, они были поглощены решением каких-то мудрёных и важных задач и молча проходили мимо. Сначала индифферентное отношение местных жителей радовало шпионов, потом стало немного раздражать.

Ориентироваться в Берберре-2 было проще некуда — над геометрией города его создатели голову особо не ломали. В плане город напоминал гигантское паучье полотно со старой (университетской) частью в центре, кольцевыми дорогами и радиально расходящимися проспектами — от центра и до внешней городской стены. Друзья пересекли шесть кольцевых дорог, и, добравшись до старой части города, обошли её вокруг. Они насчитали двенадцать лучей-проспектов.

Пора было возвращаться: становилось темно, да и ноги они избили изрядно. Общественного транспорта в Берберре-2,по-видимому, не существовало, во всяком случае, ничего похожего на остановку мужчины не встретили. Дантист заметил пункт проката автомобилей, но тот оказался закрытым. Бумажка, прилепленная к двери скотчем, извещала, что хозяин заведения приносит всем посетителям пункта проката свои глубочайшие извинения и вынужден сообщить, что свободных автомобилей на данный момент нет, и в ближайшие четверо суток не предвидится. Когда было написано и приклеено объявление, и когда истекают обозначенные четверо суток, оставалось только догадываться… Во втором встреченном ими прокате висела бумажка с аналогичным извещением, только срок ожидания был указан менее конкретно: до неопределённого времени. Спецагентам стало ясно, что если их никто не согласится подбросить до отеля, придётся обратный путь проделать так же пешком.

Конец ознакомительного фрагмента.