Песня о погибших пилотах

Владимир Хотилов

Маленькие повести и рассказы о внешне неприметной жизни вполне обычных людей современной России, всё ещё разобщённой после исторической смуты в конце минувшего века. Большинство из нас ничего о них не знают, хотя похожие на них люди, возможно, живут рядом с нами в одном городе, на одной улице, в одном доме. Это повествование про людей молодых и не очень, об их мыслях, чувствах и переживаниях, об их простых человеческих радостях и страданиях, жизненных испытаниях и неизбежных потерях. Книга содержит нецензурную брань.

Развод лоха

Маленькая повесть

По правде тужим, а кривдой живём.

(Русская пословица)

1

Про похожие истории Андрей уже слышал и даже где-то видел что-то подобное, но на себя никогда их не примерял — терпеть не мог всякий секонд-хенд из чужой жизни. Однако пришлось — помог новый френд из соцсети со старомодным именем Серафим.

Виртуальный друг, о котором он мало что знал, прислал ему за всё время лишь одно сообщение этим утром, но зато такое сногсшибательное, что Андрей, ознакомившись с ним, временно отключился от внешнего мира.

Погрузившись в личные переживания, он лихорадочно пытался перебороть возникшую в нём непривычную ярость.

«Если женщина красивая, то, значит, дура, — зло рассуждал он, поражённый увиденным, — если красива и к тому ещё умна, то, значит, стерва… А если красива, умна и не стерва, то просто… просто шлюха!»

— Точно шлюха… она самая! — вполголоса произнёс Андрей и, непроизвольно оглянувшись по сторонам, убедился лишний раз, что в помещение он всё ещё один.

Потрясённый и обескураженный неожиданным открытием из послания Серафима, он отпросился перед обедом и направился в старый городской район, где проживал в съёмной однушке вместе с женой. Они поженились чуть больше года назад, отметив тогда знаменательное событие, как пожелала сама невеста, весьма скромным свадебным торжеством. Но все восторги и радости семейной жизни остались в недалёком прошлом, а сейчас Андрей с мрачным видом сидел на кухне.

Молодая жена вернулась домой вовремя и выглядела, как показалось Андрею, какой-то робкой и тихой, словно в чём-то провинилась. Такое её поведение успокаивало его, действовало на Андрея как гипноз, и он застыл у окна.

Жена, увидев чемодан и спортивную сумку посередине комнаты, спросила, не поднимая глаз:

— А это что?!.. Ты куда-то собрался?

— Да… Я ухожу, — глухо ответил Андрей, и ему почудилось, что он видит какой-то странный и непонятный сон.

— Нам надо расстаться, — очнувшись, медленно проговорил он. — Я подаю на развод.

— Что?!.. Ты о чём?.. Что с тобой, Андрей?! — воскликнула Дарья как-то манерно. Её фальшиво прозвучавший голос обозлил его, и он повторил громко, чеканя каждое слово:

— Я подаю на развод!

— Что происходит — объясни?!.. Что с тобой случилось, Андрей?.. А как я?! — вопрошала Дарья, не приближаясь к нему.

— Ты свободна!

— Как свободна?!.. Причём свободна? — с деланным непониманием говорила жена. И Андрей, всё ещё ошеломлённый чудовищной новостью, замечал в ней не слишком искусную и потому ещё только более отвратительную наигранность. Все переживаемые мысли, заранее обдуманные обличительные слова у Андрея разом исчезли и позабылись.

— Свободна… шлюха!.. Уволена!.. Уволена… в связи с утратой доверия, — сказал он, и на его лице отразилась гримаса, похожая на какой-то негодующий смайлик.

Далее он почти проскользнул мимо жены, не взглянув в её сторону, быстро собрался в крохотной прихожей и вышел из квартиры. Спускаясь, Андрей слышал песнопение, которое раздавалось этажом ниже. Там, за чужой дверью, звучала незнакомая песня, и он неожиданно остановился, будто ожидая чего-то и одновременно вслушиваясь в приятный мужской баритон. В эти мгновения грустная музыка и душевный голос певца были так созвучны его эмоциональному состоянию, что Андрей чуть задержался на лестнице, о чём-то размышляя, а потом торопливо покинул подъезд.

Он шёл по улице, а в ушах всё ещё звучала печальная мелодия услышанной песни, и Андрей, лишь горестно ухмыляясь, думал о жене: «Даже не выбежала для приличия за мной — жена называется…»

Дед, увидев Андрея с чемоданом и перекинутой через плечо спортивной сумкой, ничему не удивился, поздоровался, а затем шаркающей походкой направился по коридору, жалуясь сипловатым голосом на боли в пояснице и несносную погоду.

— А бабушка где? — спросил машинально Андрей, располагаясь в гостиной.

Дед отвечал ему уже из кухни, рассказывая про какие-то проблемы со здоровьем у матери жены, но Андрей не слушал его и думал о своём. И только когда дед выглянул из кухни и громко поинтересовался, не желает ли внучек отужинать, Андрей пришел в себя.

— Сейчас не хочу, — с отрешённым видом ответил он, — попозже… позже — если захочу!

Дед озадаченно покачал головой и вопросительно посмотрел на внука.

— Слушай, я у вас поживу, — сказал Андрей, перехватив взгляд стареющих дедовских глаз.

— О чём разговор? — твоя комната как была, так и осталась твоей, — спокойно проговорил дед, и уже было двинулся обратно на кухню, но остановился и, не оглядываясь на внука, произнёс притворно-равнодушным тоном:

— А что случилось, внучек?

— Я развожусь, — в тон ему ответил Андрей.

— Серьёзно?!

— Очень серьёзно… Ты же знаешь — я в этих делах шуток не люблю.

— А серьёзно — это что, если не секрет, — с добродушной улыбкой спросил дед, подошел близко к Андрею и пристально на него посмотрел. Тот выдержал паузу, глядя ему в глаза, а затем с непроницаемым выражением лица ответил почти безразличным голосом:

Конец ознакомительного фрагмента.