Голые тетеньки (сборник)

Владимир Холодок

Девушки, женщины, тётеньки, бабушки – все они являются главными героинями большинства рассказов автора. Иногда его поражает их неземная красота, иногда – нездешний ум, иногда – космические возможности. Но всегда – это весело, образно, необычно и неожиданно. Как будто счастье вот-вот нагрянет из-за угла и унесёт вас в денежном потоке в неведомую даль.

Яичко

Снесла курочка яичко, но не золотое, а простое. Поступило яичко в магазин, а там его взял да и купил Огородов без очереди. Он как раз на работу шел. Думает, съем яичко назло жене, а на обед домой не пойду.

Работа у Огородова была не простая, а золотая, он эротический журнал выпускал, поэтому и любил яички. Приходит он на работу, а там его ждет коммерческое предложение: “Просим срочно явиться в Австралию для передачи опыта аборигенам. Они тоже хотят выпускать эротический журнал”.

Надо сказать, что аборигены в природе ходят вообще-то голые. Но одно дело — голая жизнь, а другое — голое искусство. Ну, хочется им посмотреть на себя со стороны. И Огородов был человеком отзывчивым и ответственным, он любил передавать свой сексуальный опыт другим народностям.

Прилетает Огородов в Австралию, его аборигены встречают, в лучшую гостиницу везут, с лучшей кенгурихой знакомят. А кенгуриха и впрямь необычная. Своя сумка у нее застегнута на замок-молнию, а детеныши из хозяйственной сумки выглядывают. Она сумку с детенышами в уголок поставила, легко так, как воробей, к Огородову подпрыгнула, руки на плечи ему положила и в глаза посмотрела томно. Потом хвостом в пол уперлась и задними ногами его за талию обняла. Такая ласковая. И давай в морду его лизать. А потом взяла сумку с детенышами и ускакала в саванну.

Решил Огородов это дело яичком заесть. Только вынул его из кармана, как тут аборигены заходят в шалаш. Не надо, говорят, аппетит яичком портить, мы тебе самого лучшего крокодила на обед приготовили. Вносят они крокодила в шалаш, рулеткой его измерили, показывают: 6 метров 20 сантиметров в длину. Кушай на здоровье. И дают Огородову прибор на одну персону: таз, топор и вилы. А Огородов, честно говоря, уже проголодался и думает, откуда его жрать-то начинать? Решил с хвостика. Думает, отрублю сантиметров 20 от хвостика, и хватит мне на обед. Да и от крокодила ровно шесть метров останется. Размахнулся он топором, как хрястнет по хвостику, крокодил аж подпрыгнул от неожиданности. И проснулся. Топор, конечно, зазубрился и сломался, а хвостик ничего, погнулся только, вверх. Крокодил посмотрел на хвостик, так расстроился, аж слезу крокодилову пустил. Потом слезу смахнул лапкой, съел тазик, топор, вилы, для разминки. Последний глоток сделал и кинулся за Огородовым. Долго они бегали по шалашу. А аборигены стоят у шалаша и хохочут. Это шутка у них такая, усыпить крокодила, горчицей его помазать и гостю подать к столу. Но хоть аборигены и хохочут, а дело знают: фотоаппараты щелкают, камеры снимают. Для будущего эротического журнала. А крокодил уже всю одежду с Огородова содрал и гонит его по саванне.

Загнал крокодил Огородова Афанасия Григорьевича на дерево, а сам внизу когти об дерево точит. Решил, видимо, за добычей на дерево лезть. А дерево, если его измерить, аккурат в высоту шесть метров двадцать сантиметров будет. Огородов на кроне лежит горизонтально, голый, не шевелится, вниз смотрит. А крокодил уже пополз по дереву. Ну, ясно, что конец хвоста от земли ему не оторвать, не кошка все-таки. Он хвостом в землю уперся и держится. Ровно шесть метров в высоту.

Хвостик-то загнут. Двадцати сантиметров до Огородова как раз не хватает.

Но! Огородов-то голый. И мужские принадлежности у него как раз на двадцать сантиметров и свешиваются вниз. И крокодил губами за объект уже касается нежно, но прихватить пока не может. А Огородов в этот момент с дуру кенгуриху вспомнил, и у него увеличение началось. А в этом деле каждый миллиметр важен, не только что сантиметр. Крокодил, конечно, обрадовался, объект сам к нему в рот лезет. Он пасть открыл и ждет. Но Огородов в последний момент перевернулся на спину. Крокодил только в воздух зубами щелкнул.

Аборигены внизу кричат, скачут, фотоаппаратами щелкают, ну, журнал же выходит лучше некуда.

А Огородов чуть успокоился, лежа на спине, думает, поживу на дереве пока, хрен с ним, позагораю. Не может же крокодил на хвосте долго стоять. Начал Афанасий Георгиевич даже в небо смотреть, наслаждаться синевой. И вдруг видит, далеко так в небе точка приближается типа самолета. Подлетела ближе — птица. А птица смотрит, на дереве что-то похожее на гнездо лежит. И главное, кладка в гнезде уже сформирована, из двух яиц. Птица села на Огородова, тот не шевелится, крокодил-то настороже.

И, видимо, взыграло в птице материнское чувство. Решила она эти яйца выпарить. Гнездо она клювом поправила, пару веточек туда положила, лишний пух из гнезда выдернула и села на кладку. Парит.

Огородов хотел птицу из гнезда выгнать. Но шевелиться опасно, крона у дерева такая ненадежная. Тогда он подул на птицу: фу, фу. Птица посмотрела глазом и как тюкнет его в пуп! Больше Огородов не экспериментировал.

А дело — к ночи. Аборигены ушли пленки проявлять, монтаж делать. Крокодил не выдержал. Хвост устал. Спина от горчицы горит, жажда мучает. Пошел он на водоем с хвостом, как у скорпиона, вверх. Огородов осмелел и стал птицу руками отгонять, ногами елозить. Птица встревожилась, почва под гнездом ходуном ходит. И она решила, бог с ним, с самим гнездом, а кладку надо спасать. Вцепилась она когтями в кладку и давай взлетать. И что вы думаете? Взлетела. Здоровая птица. И понесла она кладку вместе с Огородовым в свое гнездо. А сама летит и думает, ну кто это орет под фюзеляжем, громче крокодила орет. Посмотрела, а там мужик какой-то вцепился ей в ноги. Чего ему возле кладки надо? Повредить же может яйца. И она стала клевать его в голову, чтоб он отцепился. А он не отцепляется, только еще крепче орет…

В Сиднее возле аэропорта водоемчик такой есть утиный. На берегу охотники сидят у костра и вдруг смотрят, в вечернем небе птица человека несет. Один говорит, может, это дельтаплан? Второй говорит, тогда уж самолет, кричит так сильно. А третий взял ружье и птицу сбил.

Вышел Огородов на берег из озера вместе с птицей между ног. Она хоть и убитая, а не отпускается от кладки. Охотники как увидели, так все поняли, не первый случай. Помогли они Огородову на родину улететь.

Вернулся Огородов на родину, пришел на работу, хвать — по карманам, а яичка-то нет. В Австралии осталось. Жалко яичка.

Но не такой Огородов человек, чтобы оставлять свои вещи в чужих странах. Он как-то раз презерватив в Америке забыл. Было всего-то два. Один пригодился, а второй в тумбочке остался. И Огородов слетал за ним и домой привез. Жена, правда, ругалась, я ведь тебе два давала, где второй? “Ну, потерял”, — отвечал Огородов. А тут — яичко! Как ни крути, а в Австралию возвращаться надо.

Прилетает Огородов в Австралию, приезжает к аборигенам, а у тех праздник — презентация первого номера эротического журнала. В Президент-шалаше на сцене в лучах прожекторов стоят звезды номера: кенгуриха и крокодил с хвостом, как у дворняги. Видимо, он еще в одном аттракционе поучаствовал, и закрутили ему хвост окончательно в крендель. Крокодил — в наморднике, кенгуриха — без хозяйственной сумки, оставила детенышей где-то, может, у бабушки.

Огородов в щель шалаша наблюдает за действом, изучает обстановку.

На сцену вождь племени вышел, слово взял. Говорит:

— Господа аборигены и аборигенки! Сегодня у нас второй по значимости праздник. Первый был, когда Кука съели, а сегодня — второй. Мы впервые выпустили эротический журнал. Вот он, сигнальный номер!

Вождь показал всем первую страницу обложки. На ней Огородов вкладывает в пасть крокодила не голову, конечно, а сами знаете, что. На следующих страницах были представлены Огородов и кенгуриха, Огородов, бегущий по саванне, и так, несколько незначительных аборигенок. Хотя вождь сказал, что они — секс-символы племени.

Потом вождь добавил:

— Жаль, что суперзвезда номера Афанасий Георгиевич Огородов не присутствует на нашем празднике. Без него журнала бы не было.

И тут в шалаш вошел Огородов в белых штанах и белой рубашке. Что тут началось! А Огородов с достоинством вышел на сцену, чмокнул в щечку кенгуриху, она аж покраснела вся, потрепал по щеке крокодила, он хвостом повилял, но отодвинул его на всякий случай подальше. И сказал Огородов:

— Дорогие, не побоюсь этого слова, друзья! Ваша шутка обернулась шедевром эротического искусства. Но во время съемок я потерял в своем номере яичко.

Тут крокодил на дыбы встал и похлопал себя в грудь. Знает, стало быть, где яичко…

Стоит оно в красивом подсвечнике вместо свечи на рабочем столе Огородова. Конечно, оно стерилизовано, укреплено изнутри окаменевшей пеной. На яичке фотографии: кенгуриха, крокодил, Огородов, вождь племени и супер-секс-символ всех аборигенов Бурбульфия.

Каждый раз, когда жена Огородова рассматривает яичко, она показывает на Бурбульфию и спрашивает:

— А это что за обезьяна?

Огородов каждый раз спокойно отвечает:

— Это человек.

Жена долго изучает черты лица человека и спрашивает:

— Это мужик или баба?

— Это девушка, — мечтательно отвечает Огородов.

И каждый раз жена ставит подсвечник с яичком обратно на стол со словами: “Ничего себе — девушка”.

А журнал имел оглушительный успех во всем мире. Только очень больные люди не купили журнала. Телевидение, радио, пресса всего мира назвали журнал прорывом в эротическом искусстве. Говорят, Огородову за яичко предлагали миллион долларов. Он не продал.

Вот и стало яичко не простое, а золотое. Не зря говорят в народе, не человек красит яйца, а яйца украшают человека.