Трупный синод

Владимир Стрельцов

«Трупный синод» – первая книга исторической серии «Kyrie Eleison» о средневековой Италии конца IX – первой половины X веков. Это время окончательного упадка империи Карла Великого и нравственного падения Римско-католической церкви, приведшее к суду над умершим папой и установлению в Риме власти двух женщин – супруги и дочери сенатора Теофилакта, прославившихся своей красотой и развращенностью. В истории Римско-католической церкви этот период носит название «порнократия» или «правление шлюх».

Эпизод 3. 1649-й год с даты основания Рима, 10-й год правления базилевса Льва Мудрого, 4-й год правления франкского императора Ламберта

(14 апреля 896 года от Рождества Христова)

Вновь переносимся в Латеранский дворец и застаем там папу Бонифация за обеденным столом в минуту тишины и умиротворения. Злословие насчет его аппетита действительно было небеспочвенным, хотя среди примечательных людей любого времени сей порок всегда был, увы, распространен и в этом папа был не оригинален. Хвала Господу, позади, вместе с погребением Формоза и его собственной коронацией, остались пасхальные праздники, а, стало быть, можно было наконец-то со всей широтой души и с подключением всех скрытых резервов тела вкусить чудесных творениий рук Божьих и человеческих, созданных для нашего с вами насыщения.

Бонифаций пребывал в состоянии редкостного благодушия. Остались позади все его страхи, связанные с борьбой за Святой престол, враги в большинстве своем находятся за пределами Рима, все получилось у него на загляденье гладко и спокойно. В такие минуты любишь всех людей мира, каждый человек внушает умиление одним своим существованием и, кажется, что и на Земле есть место райским кущам. А что может быть лучше, когда твоего внимания и участия просит обворожительная женщина, смутившая робкое сознание понтифика еще во время его коронации!

На седьмое небо воспарил Бонифаций, когда ему доложили о визите Теодоры. Просить, просить, непременно просить сейчас же, вот только прежде подать тазик с водой, чтобы смыть со своих пальцев остатки аппетитной дичи! И вот уже сама эта нимфа, с его любезного разрешения, садится за его стол, чтобы разделить его скромную трапезу. Впрочем, назвать стол понтифика «скромным» сегодня постеснялся бы даже сам Луций Лициний Лукулл³⁴!

— Склоняюсь перед лицом наместника Святого Петра и благодарю его за позволение занять несколько минут его драгоценного времени, — ответствовала Теодора.

— Выпейте моего вина, прекраснейшая из моих подданных, — слегка задыхаясь от переедания и стараясь подавить в себе банальнейшую отрыжку, произнес папа.

Теодора улыбнулась, и папа растаял окончательно. Он начал недовольно коситься на пинкерниев³⁵, назойливо суетившихся возле него и, быть может, непозволительно дерзко навостривших уши.

— Если вы не против, любезная Теодора, пройдемте в мои покои, там я выслушаю вас. Признаться, я привык после обеда ненадолго прилечь. Моя тучность не позволяет мне больших физических нагрузок.

— Ваша тучность, прежде всего, говорит о благом расположении духа. Во всяком случае, я еще ни разу не видела порочных людей, обладающих тучным телосложением.

Действие переместилось в соседнее помещение, где располагалась бархатная папская кушетка, возле которой стояли два кресла для таких вот послеобеденных посетителей. Кушетку от кресла отделял изящный арабский столик, судя по всему подарок, пришедший из византийских земель. На столике стояли кувшин с вином и фрукты. Бонифаций взгромоздился на кушетку и предложил Теодоре занять одно из кресел.

— Целью моего визита к вам, Ваше Святейшество, на самом деле являлось всего лишь стремление засвидетельствовать расположение семьи Теофилактов владыке Рима. Мы здесь люди новые и доверие к нам должно быть подтверждено заверениями с нашей стороны в нашей полной покорности Римской церкви и отсутствии связи с еретиками.

Вот оно как! Неплохая косточка брошена папе. После того как Византия потеряла Рим, епископы Рима и Константинополя все более отчуждались друг от друга, а за сорок лет до описываемых событий разразился первый серьезный конфликт между папой Николаем и патриархом Фотием³⁶, ставший предтечей грядущего разделения церквей. Поэтому признание верховенства Рима даже из уст всего лишь представителя мелкотравчатой знати звучало приятной музыкой для папы. И опять же, не будем забывать, из каких обольстительных уст эта музыка извергалась!

— Расскажите о себе и своей семье, Теодора.

— Род Теофилактов никогда не относился к высшей знати Аргосской империи³⁷, хотя имеет древнюю историю, и со времен великого Юстиниана³⁸ находится на хорошем счету у кесарей. В основном, это были воины, прославившие себя в битвах с сарацинами и болгарами. Родовое имение Теофилактов находилось в пригороде Константинополя, на самом берегу Босфора. Я же сама из никейского рода Диомидов. Наша свадьба состоялась десять лет назад, когда мне было всего двенадцать. Наши семьи давно вынашивали идею породниться, поэтому заключение союза между нами произошло к полному удовлетворению всех и подкреплялось нашими взаимными чувствами друг к другу.

Бонифаций кивал ей головой, блаженно улыбаясь. Мурлыкающая речь гречанки стала отличным дополнением к только что уничтоженному великолепному обеду и папу начало неумолимо тянуть ко сну.

— Но скоро удача изменила нам, и мы вынуждены были покинуть родину. Началось все с того, что мой супруг принял сторону Фотия в его конфликте со Львом. Такие конфликты очень часты в Константинополе.

— Да, да, нам всегда прискорбно это слышать.

— Да, и коварство тамошних интриг поражает воображение. Скандалы могут достигать такого масштаба и принимать столь ожесточенный характер, что порой нельзя доверяться ни жене мужу, ни сестре брату своему. Каюсь, святой отец, моя роль в этом деле была столь же очевидной, сколь и постыдной. Господь Вседержитель подарил мне привлекательную внешность…

— Более, чем привлекательную, — не к месту брякнул папа, к тому моменту почти уже смежив веки.

— И этот подарок стал мне в значительной степени испытанием.

— Не стоит так говорить, дочь моя. Бойтесь подобными речами вызвать гнев Промыслителя Вселенной.

— Я вам расскажу далее, и вы, быть может, где-то поймете и простите меня. Едва кесарь сменил свой гнев относительно нашей семьи на милость, как евнухами Марием и Фокой мне было приказано войти в расположение Льва и постараться стать при нем осведомителем.

— Что значит «приказано»?

— Эти люди знали обо мне то, что мне хотелось бы скрыть и сейчас.

Глаза Бонифация открылись. Чревоугодие оказалось не единственной слабостью понтифика.

— Но вы сию минуту перед епископом Рима и властью, данной мне Богом, заверяю вас, что ваша тайна не выйдет за пределы этих стен. Если вы искренне жаждете от меня помощи и расположения, у вас не должно быть сокрытых от меня тайн. Помните, с кем вы в данный момент разговариваете и каково происхождение моего сана. Моими устами говорит сам Святой Апостол и в моем праве просить его пред Господом о снисхождении к вам.

— Я страшно согрешила перед Господом, — Теодора намеренно тянула паузу, распаляя любопытство папы все более, тому уже не так хотелось спать.

— Каким же образом?

— Таким, каким грешат жены перед своими мужьями.

Из всех возможных грехов, совершенных Теодорой, этот более прочих лишал остатков сна.

— Так-так! И кто явился этим…, — «счастливцем» чуть было не сказал папа, но опомнился, — …эээ… искусителем?

— Мне так тяжело об этом говорить. Я живу с этим грехом уже семь лет.

— Вам станет значительно легче, если вы окончательно снимите этот грех с души и доверитесь мне

— Он был… солунским архиереем³⁹. А мне было пятнадцать лет.

Бонифаций окончательно вышел из-под влияния Морфея.

— Так вот в чем причина внезапного пострига отца Мефодия⁴⁰!

— Вижу, Ваше Святейшество, насколько вы потрясены. Мои грехи не позволяют находиться рядом с вами, дабы ничто не опорочило ни вашего сана, ни святость этих стен. На родине меня прозвали никейской шлюхой, и я вполне заслужила это.

— Послушайте, а ваш муж знает об этом?

— Мне кажется, что он с усилием старается сделать вид, что считает это все злословием своих противников. Так или иначе, но в наших чувствах появилась трещина, которая навряд ли когда-нибудь исчезнет. Мой муж благородный и рассудительный человек, отважный воин, я недостойна его мизинца. Но под угрозой окончательной компрометации, я пришла во двор Льва.

— И…..

— К счастью или к горю, но кесарем Львом вскоре был раскрыт заговор, готовившийся в пользу его брата Александра. Лев подверг пыткам многих подозреваемых в этом деле, и о моих намерениях его предупредили заранее. Предупредили те же самые евнухи, которые перед угрозой разоблачения наперегонки пытались спасти свою шкуру. Благодарение Богу, что они на дыбе не сказали больше, чем было на самом деле, мне удалось спасти свою жизнь и оказаться здесь перед вашими святыми очами и в полной вашей власти. Скажите, могу ли я рассчитывать на ваше снисхождение?

— Не на мое, но на Божье снисхождение может рассчитывать даже самый заблудший человек. Бог для нас ведь такой же строгий родитель, какими мы являемся для наших детей, причем родитель лишенный суетных помыслов. Но, как бы ни был строг родитель, его сердце всегда готово умилиться, когда он видит искреннее раскаяние своего ребенка! Ведь так?!

— Мне так хотелось бы в это верить!

— Господь услышит душу, не упорствующую в грехе своем. К вашим искренним молитвам Создателю всего сущего я добавлю и свое прошение за вас.

— Благодарю вас, святой отец. Вы сняли с моей души тяжкий груз, отравлявший все мое существование и не позволявший радоваться подаренной мне Господом жизни. Что я могу сделать и какие дары принести вам?

— Опять же, не мне дочь моя, но Господу, одному ему. Молитесь и просите прощения, совершите паломничество к мощам великих святых, держите в строгой чистоте тело и душу, и Бог услышит вас.

— Может, стоит задуматься о пострижении в монастырь? Моя душа настолько слаба, а мир настолько полон соблазнов, — случайно или нет, но плащ в этот момент оголил ногу гречанки почти что до колена.

— Зачем же, — папа отвел взгляд, — …….мир лишать столь…. столь совершенной… красоты?

Теодора задумалась.

— Вы помните, как Мария Магдалина пришла ко Христу?

— Странный вопрос, дочь моя, конечно.

— Разрешите мне, падшей грешнице, омыть ноги тому, кто внес в мою душу мир и спокойствие, был так строг и убедителен.

Бонифаций был до глубины души смущен и польщен одновременно. Теодора опустилась на колени перед ложем папы и охватила его ноги, свисавшие с кушетки.

— Что вы делаете, Теодора? Перестаньте, я вам приказываю, — у папы начало перехватывать дыхание, и густая краска прилила к его лицу.

Она покрыла ноги папы поцелуями

— Распорядитесь принести воды и ароматических масел.

Бонифаций собрался было хлопнуть в ладоши и воззвать к слугам, но Теодора прервала его:

— Вы хотите, чтобы ваши слуги видели это? Меня это несколько смущает.

— Вам тоже звать моих слуг не с руки. Придется все сделать самому, — это было то, что нужно Теодоре.

Понтифик кряхтя сполз с кушетки и вошел в придворную, где приказал слугам принести таз, воду и византийские мыла и оставить их перед покоями.

— Я сделаю все сам.

Слуги за десять дней нового понтификата уже начали немного привыкать к чудачествам Бонифация, в числе которых была, в частности, привычка в полном одиночестве обильно ужинать прямо в своей спальне. Пожав плечами, они выполнили его приказания. После этой аудиенции самые невероятные слухи о визите Теодоры к Бонифацию были обеспечены. Но это ничуть не беспокоило Теодору. Она четко знала, что делает, и с нервами у нее было все в порядке. Воспользовавшись тем, что папа был занят хлопотами с этим проклятым тазом, кандидатка в новые Магдалины перво-наперво аккуратно прорвала маленьким кинжалом шов папской подушки, лежавшей на кушетке. Затем она достала из своего кошеля шарик свиного пузыря, проткнула его тростниковой трубкой и недрогнувшей рукой быстро ввела жидкость, содержавшуюся в пузыре, в папскую подушку. Дело было сделано.

Но свою роль кающейся грешницы надо было доиграть до конца. И ноги понтифика были Теодорой не только вымыты, но и, в соответствии с евангельским сюжетом, высушены ее же собственными волосами, что привело Бонифация в совсем уже щенячий восторг. Он в равной степени умилялся как наблюдаемому им раскаянию после столь чудовищного грехопадения, так и своей назидательной роли при этом. Вероятно, здесь была немалая гордыня, но Бонифацию некогда было об этом думать. Тем более что у восседавшего над склонившейся Теодорой понтифика была прекрасная диспозиция для созерцания временами обнажавшейся груди шальной гречанки, занятой вытиранием святейших ног.

— На этом разрешите мне, святой отец, еще раз поблагодарить вас за любовь и участие, проявленные ко мне, и удалиться.

— Вы всегда можете рассчитывать на защиту епископа Рима, дочь моя. Кстати, мне было бы любопытно познакомиться с вашим мужем и вашей прелестной дочерью.

— Почту за высочайшую честь, святой отец. У вас большое сердце. Еще раз благодарю за уделенные мне время и внимание.

— Насчет времени вы заметили верно. Вы лишили меня послеобеденного сна, — пошутил напоследок Бонифаций.

«И это к лучшему. Тем менее будет подозрений, если вы отложите встречу с вашей подушкой на сутки», — Теодора, поклонившись и облобызав полу папского плаща, удалилась.

С момента интронизации Бонифация Шестого прошло десять дней.

Примечания

34

Луций Лициний Лукулл (117—56 гг. до н.э.) — римский военачальник, чьи пиры прославились своим изобилием.

35

чашников, стольников

36

Фотий (ок. 820—896), богослов, константинопольский патриарх в период 858—867гг. и 877—886гг., причислен к лику святых Православной церкви

37

Византия

38

Юстиниан Первый (483—565), византийский император (527—565)

39

Архиерей — высший сан православной христианской церкви. Соответствует епископу в католицизме.

40

Мефодий (? — ?) — архиерей солунской (фессалоникийской) митрополии в 889г.