Хонорик – таежный сыщик

Владимир Сотников, 2004

Трудно раскрывать преступления, которые совершаются не на привычных городских улицах, а в сибирской тайге! Но Макар Веселов, его старшая сестра Соня и младший брат Ладошка быстро осваиваются в суровых таежных условиях. Чтобы найти старинную рукопись, которая считалась бесследно исчезнувшей, им приходится совершать опасный рейд по берегам Енисея, ориентироваться в тайге без компаса и карты, преследовать преступника по зарослям и бурелому. Хорошо, что ребятам помогает их верный друг – хонорик Нюк, который чувствует себя в глухих дебрях как дома. Вот только поймать преступника с поличным хонорик не может… Зато с этой нелегкой взрослой задачей замечательно справляются его хозяева – настоящие сыщики Макар, Соня и Ладошка Веселовы!

Глава II

У всех свои странности

Папа заметно гордился своим подвигом. У него был такой вид, как будто он только что побывал на Луне. С Нюком, конечно. Он поглаживал свой «живот» и раздавал всем советы, что было ему вообще-то несвойственно. Обычно в семье советы, то есть указания, давала мама. Но тут родители словно поменялись ролями.

— Ладошка, не отходи далеко, — несколько раз повторил папа, как будто в маленькой комнате-накопителе, где Веселовы ожидали посадки, можно было отойти куда-нибудь дальше чем на пять метров.

Тем более никуда нельзя было отойти в самолете. Но и там, как только Веселовы расположились в своих креслах, папа повторил эту фразу.

— Что вы все перешептываетесь? — Это замечание уже относилось к Соне с Макаром. — В такой небольшой компании, как наша, это неприлично!

А маме досталось самое смешное указание:

— Не надо волноваться за Нюка! Он рядом со мной успокоился.

Мама расхохоталась.

— Это не он рядом с тобой успокоился, а ты рядом с ним. Нюк действует как успокоительное, разве ты не знаешь?

Тут у папы из-под куртки донеслось чихание. Не очень-то этот звук был похож на то, что чихнул человек, поэтому сидевшие впереди люди опасливо прислушались. Папе пришлось притвориться, что это он сам чихнул. Актерского таланта у папы не было, и его притворное чихание получилось таким смешным, что странно было: как это не рассмеялся весь самолет? Зато Соня, Макар и Ладошка, конечно, рассмеялись.

— Охотно уступлю кому-нибудь это успокоительное лекарство, — проворчал папа. — Кто следующий?

— Я! — первым выкрикнул Ладошка. — Я Нюка в туалет водить буду.

— За руку, что ли? — ехидно спросил Макар. — Так всех пассажиров испугаешь, что они без парашюта выпрыгнут.

Как ни странно, от таких мрачных перспектив Ладошка только засмеялся:

— Ну выпрыгнут, если они такие боязливые!

— Фу, какие глупости вы говорите, — заметила Соня. — Лучше в окно смотрите.

— А чего туда смотреть? — пожал плечами Ладошка. — Вот взлетим, тогда посмотрим, какая Земля маленькая.

— Мы что, по-твоему, в космос полетим? — спросил Макар.

— Какие же все-таки вы маленькие! — улыбнулась мама. — И что у вас в головах? Одни глупости.

— Кто это здесь маленький и у кого это глупости в головах? — вдруг услышали ребята. — Разве могли глупые люди отправиться в такую дальнюю поездку?

Папа улыбнулся человеку, который подошел к ним и произнес эти слова.

— Могли, Иван Васильевич, еще как могли! Вот это и есть мое семейство, о котором вы, наверное, наслышаны.

— Конечно, наслышан, — добродушно ответил папин собеседник. — Весь институт знает, что Веселовы отправляются в командировку целой семейной экспедицией. Пять человек, шутка ли!

— Пять с поло… — начал было Ладошка, но Макар ткнул его локтем в бок.

Ладошка икнул и замолчал на полуслове. И не только от тычка Макара, но и оттого, что стоящий рядом с ними долговязый человек сразу привлекал внимание. Наверное, он к этому и стремился, потому что не может человек в такой одежде не понимать: все на него будут оглядываться. Все на нем было джинсовое — широкополая панама, рубашка, штаны, рюкзачок. Макар специально перегнулся и посмотрел на его ноги — кеды тоже были джинсовые.

— А юные этнографы не боятся комаров, медведей, темной страшной тайги? — поинтересовался джинсовый Иван Васильевич.

Вдобавок ко всему джинсовому виду он и говорил немного необычно: вместо «л» выговаривал «в», и поэтому казалось, что он произносит «мавенький», «гвупые вюди».

Только Макар открыл рот, чтобы ответить на странный вопрос Ивана Васильевича, как его опередили.

— Перечислением ужасов вы только заинтересуете маленьких Веселовых! — раздался женский голос. — Вы совсем не знаете детской психологии, Иван Васильевич. Чем больше их пугаешь, тем им интереснее.

Макар одновременно и услышал эти слова, и почувствовал такой запах, как будто рядом с ним разлили целый флакон духов. Наверняка не он один уловил этот приторный аромат: Соня с интересом принюхалась, а папа едва заметно поморщился и погладил себя по животу. Конечно, он беспокоился за Нюка — новые запахи хонорику были ни к чему.

— Похоже, что вас, Афина Палладиевна, комарами не испугаешь, — пробормотал Иван Васильевич. — Какие чудесные духи! Комары от такого запаха вымрут, как динозавры.

Маленькая кругленькая тетенька, которая незаметно подошла ко всей компании с противоположного конца салона, приняла его слова за чистую монету и засияла от счастья.

— Я рада, что вам понравилось! — воскликнула она. — И как хорошо, что мы летим одним самолетом. Такая дружная у нас будет компания!

«Главное, разнообразная, — усмехнулся про себя Макар. — По сравнению с этой ароматной Афиной Палладиевной наш Нюк — самое обычное дело. Что имя у нее, что запах духов… Да и Иван Васильевич чего стоит! Имя как у Ивана Грозного, к тому же одежда… Неужели все этнографы такие? Вроде бы родители — самые обычные люди…»

— Согласен, уважаемая Афина Палладиевна, — поддержал тетеньку долговязый. — Компания у нас замечательная. Посмотрите, сколько помощников! К тому же я уверен, что Веселовы хорошенько подготовились к экспедиции. Признайтесь, Петр Петрович, наверное, вы уже разгадали тайну Общей книги? Вид у вас, уж простите, очень довольный.

Макар насторожился. Надо сказать, что слова «тайна», «разгадать» действовали на него, как на Нюка — новые, непривычные запахи. Правда, Макар при этом все-таки не расчихался, а посмотрел на папу укоризненно. Знать о какой-то тайне и ни словом о ней не проговориться!

«Наверное, папа действительно слишком тщательно готовился к экспедиции, — подумал Макар. — А вот мы из-за него оказались совершенно не подготовленными. Что это еще за общая книга? Общие тетради существуют, а про книгу слышу впервые».

Папа невесело вздохнул, словно показывая, что не так уж он и доволен:

— Что вы, Иван Васильевич! Если бы мы все тайны могли раскрывать, сидя в Москве… Под лежачий камень вода не течет. Вот займемся своими основными исследованиями — может, и тайна Общей книги откроется.

Макара так и подмывало не откладывать свои расспросы, но он понимал, что это лучше сделать без лишних собеседников. Тем более что от запаха духов Афины Палладиевны у него уже выступили слезы. Он волновался даже не за себя, а за Нюка: вдруг у хонорика начнется аллергия? Еще полиняет во время перелета!

Макар решил ускорить события.

— Мне кажется, все места уже заняты, — как бы невзначай, задумчиво проговорил он. — А вот там, впереди, по-моему, пять человек с одинаковыми билетами…

Афина Палладиевна ойкнула и покатилась по проходу, увлекая за собой пахучее облако.

— Ладно, — сказал Иван Васильевич, — успеем еще наговориться. Жить ведь будем в маленьком поселочке. С одной стороны река, с другой — тайга. Деваться некуда!

Он кивнул и тоже поспешил к своему месту.

— Странные у вас коллеги, — улыбнулась Соня. — Хотя интересные. Экстравагантные, как…

— Динозавры, — подсказал Макар. — Которые вымерли от запаха духов.

— Ну-ну, — укорила мама, — говорить об отсутствующих людях неприлично.

— А о ком же прилично говорить? — удивился Ладошка. — О присутствующих, что ли?

Мама с папой переглянулись, подумали секунд пять и рассмеялись.

— Как же о них можно не говорить? — словно самого себя, задумчиво спросил Макар. — У одного одежда в глаза бросается, у другой имя — и не захочешь, засмеешься. Да они, наверное, только того и хотят, чтобы про них говорили! Иначе зачем им все это надо?

— Хм… — кашлянул папа.

Наверное, он не знал, что делать: с одной стороны, действительно, обсуждать отсутствующих нельзя, с другой — оставить ситуацию без объяснения тоже невозможно.

— Дурацкий этикет! — пробормотал он. — Не объяснять ведь при Иване Васильевиче его же собственные привычки, а при Афине Палладиевне — происхождение ее странного имени! Придется сплетничать. Понимаете, Иван Васильевич — незаурядный человек во всем. Любое свое действие он считает нужным делать ярким и понятным — как будто бы выпуклым. Кстати, его девиз: «Человек — это стиль». То есть, по его мнению, человек ни на кого не должен быть похож ни в одежде, ни в речи…

«Конечно, когда говоришь «мавенький», тебя уж точно ни с кем не перепутают. С речью ему повезло, а одеться клоуном — большой стильности не надо», — подумал Макар и спросил:

— А Афина — она тоже, что ли, выпуклая?

Ладошка при этих словах прыснул.

— Кругленькая, — подсказал он.

— Вот видите, — сказала мама, — все-таки люди не зря придумали этикет. Получилось, что мы посмеялись над отсутствующими.

— Не плакать же над ними, — опять справедливо заметил Ладошка.

— Нет, не выпуклая, — еле сдерживая смех, ответил папа. — Просто родители дали ей такое имя, когда она еще не могла им возразить. Она рассказывала, что ее папу назвали в честь металла палладия, а сам он увлекался древнегреческой мифологией. Вообще, ее папа был ученым, а ученые, знаете ли…

— Знаем, знаем! — чуть ли не на весь салон закричал Ладошка. — Ненормальные!

— Вот закономерный итог твоей беседы. — Мама укоризненно посмотрела на папу. — Все объяснил?

— Да мы просто с юмором беседуем, а ты серьезно все воспринимаешь, — сказал маме Макар.

Он не хотел, чтобы родители отвлеклись на какой-нибудь спор. Ведь папе предстояло ответить на несколько очень важных вопросов…

Но тут двигатели самолета наконец взревели, по радио объявили взлет, стюардесса, проходя мимо, пристегнула ремнем Ладошку, который, оказывается, успел незаметно отстегнуться, и погрозила ему пальцем, сказав: «Не дам конфетку».

Разговор с папой пришлось отложить. Тем более что он все внимание обратил на свой живот, то есть на хонорика. Как Нюк переживет взлет? Но хонорик вел себя тихо. Наверное, почувствовал скорость, с которой самолет разгонялся по взлетной полосе.

«Все мы со странностями, — глубокомысленно подумал Макар, вжимаясь спиной в спинку кресла. — Все удивляем друг друга. И Иван Васильевич, и Афина Палладиевна. И Нюк, от которого мы ждали беспокойного поведения, а он, наоборот, успокоился. И вся наша семейка, что и говорить, не самая обычная. Все живые существа, если разобраться, странные. Да и как иначе? Иначе жизнь была бы неинтересная».

Но больше всех Макара удивили даже не новые знакомые, а собственные родители. Не рассказать перед поездкой о какой-то таинственной общей книге?! Это, конечно, надо исправить. Не скучать же в полете пять часов! Вообще-то так получается даже интересней — узнавать о таинственных вещах высоко над землей и над облаками. Тайны от этого станут… более головокружительными.