Хонорик на тропе кладоискателей

Владимир Сотников, 2003

Приехав на летние каникулы в деревню, Макар, Соня и Ладошка Веселовы думают, что им предстоит самый обыкновенный отдых. Но Макар словно притягивает к себе неприятности! То сам собой загорается рядом с ним стожок сена и Макара объявляют поджигателем, то ночью в заброшенной усадьбе гудит колокол, у которого давно нет «языка». Но самое необыкновенное начинается, когда у Макара обнаруживается загадочный талант: он чувствует, в каких местах спрятаны под землей старинные сокровища. Талант этот оказывается опасным – из-за него Макара хотят похитить. И если бы не помощь брата и сестры, а главное, смышленого домашнего хонорика по имени Нюк, мальчишке не помогло бы даже его умение дышать под водой и летать по воздуху…

Глава IV

Ромео и Джульетта

— Бежать он собрался! — ухмыльнулся долговязый парень, вырвав дубинку и отступив на шаг. — Держите его!

Макар почувствовал, что его схватили за руки сразу с двух сторон. Сопротивляться было бесполезно. Один против троих?

— Ты что тут делаешь? — повторил свой вопрос парень с дубинкой. — Тебя кто подослал?

Последние вопросы Макар оставил без ответа. А на первый ответил таким же вопросом:

— А вы что здесь делаете?

— Это наше дело, — зло усмехнулся долговязый. — Много будешь знать, мало будешь жить. Тебя кто подослал за нами следить?

И вдруг Макару показалось, что среди руин мелькнула знакомая лысина. Как будто кто-то сверкнул солнечным зайчиком.

— Лысый… — прошептал он и осекся.

Парень удивленно заморгал глазами:

— Что-о? Клюев? А ему что здесь надо? Сашок сказал, это наша территория… А, вот и он!

От руин приближался человек. Макар присмотрелся — он ожидал, что это будет Клюев, но это оказался еще один незнакомец. Что-то многовато народу вдруг появилось в таком безлюдном месте!

— Что за проблемы? — спросил подошедший, сверкнув золотой оправой очков и таким же золотым зубом. На плече и запястье у парня красовались татуировки. — Почему прекратили работу?

— Да вот, Сашок, все проблемы перед тобой. Следили за нами, — сказал парень с дубинкой и скомандовал: — Отпустите его!

Макар с облегчением почувствовал, что двое мальчишек, державших его, разжали руки.

— Следили? — усмехнулся Сашок. — А чего за нами следить? Мы ничего не делаем плохого. Этот мальчик, наверное, в казаков-разбойников играл. Пусть продолжает играть, только не здесь. Да, мальчик?

Макар пожал плечами. Что можно было ответить? Особенно когда к тебе обращаются по-дурацки — «мальчик»! Ясно, что не девочка.

— Отведите мальчика к деревне, — скомандовал Сашок. — А он будет знать, что играть здесь больше нельзя.

Макара повели, как под конвоем. Он оглянулся и увидел, что Сашок опять направился к развалинам. Кто-то из сопровождавших мальчишек хихикнул и дернул за веточку маскировки на голове Макара. Он понял, что действительно выглядит смешно, и сорвал все ветки с головы, а майку расправил и натянул на себя.

Где же Ладошка? Успел добежать до Сони или спрятался в кустах? Вот и часовня, вот и склон холма, на котором Макар совсем недавно видел Соню… Сейчас впереди никого не было.

И вдруг раздалась пронзительная трель свистка! И Макар, и мальчишки даже присели от неожиданности.

— Что это? — спросил кто-то из них.

Воспользовавшись замешательством, Макар выскользнул из окружения мальчишек и рванул вниз по склону. Позади себя он услышал быстрый топот, оглянулся на мгновение и увидел, как мальчишки быстро убегают в противоположную сторону.

За ближайшим густым кустом Макар увидел Ладошку и Соню. У Сони в руке был самый обыкновенный свисток, который обычно называют милицейским — наверно, потому что им пользуются регулировщики-милиционеры, пытающиеся разрегулировать пробки на московских перекрестках. И откуда Соня взяла этот свисток?

— Что случилось? — встревоженно спросила она. — Кто вас схватил? Ладошка прибежал такой испуганный…

— Пойдем, пойдем быстрее отсюда подальше, — выдохнул Макар, выхватывая у Сони мольберт. — Я ничего не понимаю!

У изгороди, которая спасительной цепочкой тянулась к дому, они остановились. Макар быстрой скороговоркой пересказал случившееся, снимая оставшиеся маскировочные веточки с Ладошки, и спросил:

— А откуда ты свисток взяла?

— Я его всегда в мольберте ношу, — пояснила Соня. — Меня одна девочка научила, чтобы отпугивать назойливых зевак. Подойдет кто-нибудь любопытный, начнет в картину заглядывать, расспрашивать или советы давать — вот свистком в крайнем случае можно и отпугнуть.

— Ничего себе, а я и не знал! — удивился Макар. — Вот и приключился с нами… крайний случай. Довольно странный, надо сказать.

— Они что, хулиганы? — спросил Ладошка. — Или бандиты?

— А кто их знает? — вздохнул Макар. — Делишки какие-то у них там… Рогатины эти носят перед собой. Зачем? А мне показалось, что среди развалин я Клюева видел. Тогда почему этот парень удивился, когда я о лысом сказал?

Соня задумалась.

— Во-первых, ясно, что мальчишки эти со своим предводителем — одна компания, — сказала она. — Во-вторых, ясно, что Клюев с ними не связан. А вместе с тем и у них, и у него какие-то дела в усадьбе. Похоже, художник тоже, как и мы, следит за этими мальчишками. Вот только зачем?

— И зачем они там рыскают, как будто что-то ищут? — спросил Макар. — Этот Сашок еще сказал: почему работу прекратили? В чем заключается эта работа?

— Вы все спрашиваете друг у друга, а не отвечаете, — сказал Ладошка. — И я не понимаю ничего.

— Как будто мы понимаем, — вздохнул Макар и встрепенулся: — Смотрите!

От усадьбы, прячась за кустами, пробирался к деревне Клюев. Ребята присели за высокой травой.

— Выходит, мы с ним заодно, — пробормотал Макар. — Следили за ним, а оказалось, что вместе выслеживаем эту компанию. Странностей прибавляется… Часовня, стожок, палки-рогатины… Впрочем, и действующих лиц прибавилось. Но почему все так старательно не пускают нас в эту усадьбу?

— Нам нельзя никого выслеживать, — сказала Соня. — Во всяком случае, применять всякие хитроумные способы, вроде вашей маскировки. Этим мы вызываем подозрение. А вот если мы будем себя вести как самые обычные люди, никто не посмеет нас тронуть.

— Самые обычные! — хмыкнул Макар. — Как же мы тогда что-то узнаем? Самым обычным людям и известно все самое обычное. Цветочки, травка, пейзажики всякие… Ясно, что добровольно никто не собирется нам выдавать никаких секретов. Значит, смириться с этим?

Клюев добрался до крайней избы, оглянулся на усадьбу и потер руки, будто чему-то радовался.

— Довольный! — зло шепнул Макар. — Ну подожди, лысик, узнаем мы твою тайну…

— Лысик, пысик, огуречик, вот и вышел человечек, — хихикнул Ладошка. — Соня, нарисуй его карикатуру!

— Не до карикатур, — одернул его Макар. — Нам еще рассмотреть его надо хорошенько. В самых разных ситуациях.

Соня задумчиво молчала. Но это даже радовало Макара. Раз она задумалась — обязательно придет к какому-нибудь решению. Поэтому Макар не спешил высказываться, чтобы не помешать ее мыслям.

— Папа говорил, что поедет в Москву, — наконец сказала Соня. — Вот мы и дадим ему несколько заданий. Во-первых, как можно больше узнать про усадьбу Гагариных в селе Красные Петухи. Во-вторых, навести справки об этих рогатинах. Может быть, это какая-нибудь древняя народная игра или обычай. Я как-то читала, что в некоторых местностях деревенских мальчишек просят вызывать дождь, когда устанавливается длительная засуха. Где-то принято, чтобы мальчишки бегали раздетыми по воображаемым лужам и кричали от радости, будто дождь уже пошел, где-то — чтобы мальчишки размахивали большими ветками и тоже кричали, созывая облака… Может быть, эти странные блуждания с рогатинами — тоже из разряда таких народных обычаев.

— А дубиной замахиваться на незнакомых — тоже из этого разряда? — съехидничал Макар. — Не похожи эти мальчишки на тех, кто знаком с народными обычаями… Во всяком случае, гостеприимством они не отличаются.

— И в-третьих, про часовню придется папе сказать, — продолжила Соня. — Может, он сумеет разгадать секрет этого странного звука.

— Не странного, а страшного, — подсказал Ладошка.

— Это то же самое, — махнул рукой Макар. — Странное всегда страшное, пока неизвестное.

— А мы, пока папы не будет, просто понаблюдаем, — сказала Соня. — Без всякой особенной слежки.

Макар пожал плечами. Что ж, можно согласиться с этим планом. Тем более что между слежкой и наблюдением почти никакой разницы. Все дело в том, как понимать эти два действия.

Дома Ладошка сразу же бросился к клетке с хонориком.

— Бедненький Нюк! — запричитал он. — Мы гуляем, а он сидит взаперти! Как арестованный…

Макару показалось, что Нюк слушает эти слова с хитренькой мордочкой. Да и по Ладошкиной мордочке скользнула едва заметная тень хитрости.

— Ты вот что, — предупредил Макар брата, — не вздумай доброе дело сделать — Нюка освободить. Решишь его на пять минут выгулять, а потом мы его до конца лета будем разыскивать. Если еще разыщем.

Ладошка почему-то не ответил. И даже не обернулся в сторону Макара.

— Ты понял? — уже грозно переспросил тот. — Хонорик ведь не совсем домашний зверек. Убежит!

— Понял… — наконец вздохнул Ладошка. Похоже было, Макар угадал его тайные мысли. — Придется тебе, Нюк, без свежего воздуха сидеть.

— Разве мы не выносим его в клетке на улицу? — удивился Макар. — Достаточно ему воздуха! И по дому побегать выпускаем, когда окна и двери закрыты.

Папа в это время с улыбкой слушал, как Соня подробно и обстоятельно перечисляла все пункты задания для поездки в Москву. Когда она дошла до часовни, он удивился:

— Ну хорошо, про усадьбу князей Гагариных узнать нетрудно, я даже удивляюсь, почему раньше не поинтересовался подробностями. И про эти палочки, с которыми местные ребята бегают, порасспрашиваю у своих коллег. В литературе мне такой обычай не встречался, но, может быть, кто-нибудь сталкивался с чем-то подобным. Но как я в Москве узнаю, почему гудит какой-то купол старой часовни, расположенной в деревне под Владимиром? Не лучше ли еще раз сходить туда да и обследовать часовню хорошенько?

Конец ознакомительного фрагмента.