Портреты замечательных людей. Книга первая

Владимир Смирнов, 2022

Перед вами не обычные интервью, какие с пылу с жару подаются журналистами. Это полноценные литературно-художественные портреты людей. Здесь известная актриса и учёный, певица и митрополит, космонавт и академик, вдова поэта-песенника Михаила Танича и чемпион СССР по боксу… Книга населена людьми, по-своему уникальна, написана простым, понятным языком. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Без срока давности

Проза Владимира Личутина даёт нам возможность вглядеться в себя. Или лучше жить Иванами, не помнящими родства?..

Однако неблагодарное дело — представлять крупного писателя, который, по определению Валентина Распутина, в совершенстве владеет «заповедным русским языком».

* * *

— Перед встречей, Владимир Владимирович, изучил вашу биографию, узнал, что вы родом из Мезени.

— Да, это 240 километров от Архангельска на север к Белому морю.

— «Далека Мезень, затеряна за лесами дремучими, за болотами непролазными, посреди мхов, снегов, да дерев-кривулин, путь к ней — где водой, где волоком, где чуть не вскок по кочкам — ах как долог!»

Это описание относится к 17 веку. Как сегодня добраться до Мезени?

— Очень сложно. Раньше пароходы плавали, самолеты летали по 5–6 рейсов в день из Архангельска до Мезени. Билет стоил всего семь рублей. Сейчас летают два-три раза в неделю, билет стоит 1800 рублей. Пароходы не ходят. И ничего.

— Сколько жителей в Мезени?

— Тысяч пять, наверное, есть. Что мой город детства? Он создавался новгородскими мужиками в устье реки Мезень у Белого моря. Там выковывался особый характер, особое поморское сословие. Это тот самый ареал, откуда Русь черпала мореходцев и покорителей Сибири. Казаки позднее пришли, почти на сто лет.

И острова в Белом море первыми осваивали мезенские мужики. Мои предки были среди них. В Баренцевом море есть остров Михаила Личутина, он погиб во второй половине 18 века.

На каждой карте есть Мезень. Я что хочу сказать? Городок крохотный, но он вошёл в историю государства Российского, и, если посмотреть Ключевского, Соловьёва, там он часто встречается. Да только в России, наверное, любой маленький городок запечатлелся в истории государства, обязательно запечатлелся, практически любой городок.

— Россия, по сути, закодирована в таких городках?

— Ну конечно. Из них сочинялась история государства Российского.

— Что в таком случае нас ждёт? Жизнь-то в городках сегодня угасает на глазах.

— На самом деле начинается с деревни. Она первая вымирает, следом идут небольшие города. Процесс этот распространился повсеместно, идёт стремительное обезлюживание пространства. Крестьянское сословие положено сегодня на алтарь мамоне. Крестьянство истребляют и вину сваливают на него.

Но как всё было? Я сам из крестьянского рода. Это было хуже всякого рабского труда. Хуже крепостного права. При крепостном хотя бы по три дня человек работал на барина, остальное — на себя. А рабов хотя бы кормили за работу, а тут ведь и не кормили, и отбирали всё, что заработал, даже не давали держать скот. Сена не давали косить даже где-то в неудобьях и в болотах, по пояс в воде. Потом Хрущёв дал паспорта, и начала деревня распадаться. Год за годом, десятки лет насиловали крестьян, и, когда дали паспорта, они побежали от такой жизни. Я помню, на моих глазах бабы выгоняли своих девок: уезжайте, ради Бога, здесь вам делать нечего, только горб на навозе наживёте.

Нужны были другие стимулы. Когда в 70-е годы, уже при Брежневе, на деревню обратили внимание, то бесперспективные деревни стали возрождаться. Что значит внимание государства! Стали давать деньги, строить в деревне школы, больницы. И парни из армии стали возвращаться назад в деревню, хватать любых девок, какие там были. Так хорошо, как при Брежневе, крестьянство не живало никогда. Потом началась либеральная революция, и всё рухнуло. Деревню доконали. Крестьяне стали не нужны. Сейчас нужны шоумены, потому что жизнь в государстве строится на празднике плоти. И уже 40 000 деревень за последние 15 лет стёрто с лица земли! Это хуже пожара.

— Кто из доморощенных либералов вам наиболее неприятен?

— Все неприятны. Все, во главе с Ельциным, и кто был рядом с ним — Гайдар, Чубайс… Циники. Что доброго можно сказать про них? Ничего.

— У государства сегодня деньги водятся. Почему бы не использовать для возрождения села? Это был бы лучший способ вложения денег.

— Лучший. И самый надёжный. И отдача какая! Тут мы себя обеспечиваем на сотни лет вперёд. Вот в чем дело! А не будет крестьянства, не будет и России. Это однозначно.

— Вы родились в 1940 году. Лиха беда начало.

— Да, это детство военного ребенка. Лихолетье. Безотцовщина. На улице росли, как все дети России. И все мысли были о хлебе насущном. Рано начали работать, промышлять грибами, ягодами. Это был бесконечный труд, наше поколение выросло в труде, и это нас спасло. У нас там все, кто родился после революции, были некрещёные, церкви ни одной не было, но нравственные устои крепко сохранялись. Тут и уважение к старшим, и уважение к труду. У нас на Севере никогда не было замков, первые замки, наверное, появились где-то в 1975 году. Не было у нас разврата никогда, друг над другом не измывались, помогали друг другу. Кто как мог.

— Одна большая семья Пряслиных?

— Я, когда читал Фёдора Абрамова, видел, что это всё про нас. Все тогда так жили.

— Часто наведываетесь в родные места?

— Раз в пять лет, наверное, бываю. Раньше чаще бывал.

— «Белая горница» — ваше первое произведение?

— Да, маленькая такая повестушка была напечатана в 1972 году.

— Какой общий тираж книг?

— Помимо журнальных публикаций, примерно, я могу сказать, миллионов 15.

— Увесистым получится собрание сочинений?

— Томов 12, если не подряд, а выбрать лучшее, по 30 печатных листов каждый том, но пока ничего не планируется.

— Главное произведение — «Раскол»?

— Самое, конечно, главное произведение — это роман «Раскол». Исторический роман. В трёх томах. Я писал его 15 лет. И больше ничем другим не занимался. Я пишу всегда только одну вещь, не могу иначе. Стараюсь, конечно, каждый день писать. Тут ждать нельзя какого-то вдохновения. Настоящий смысл жизни в труде. И крестьянин это понимал.

— Кого из писателей почитаете? Кого выделяете среди других?

— Из современных — это Василий Белов и Валентин Распутин; из классиков — имена от Пушкина и Достоевского до Бунина и Шолохова. У нас очень богатая литература. Тут и Шишков, и Мамин-Сибиряк, и Короленко, и Куприн, которых мы уже ставим как бы во второй ряд, но любой из них в Европе был бы звездой первой величины.

— Благодарю за встречу.

2002 год