В ответе за прошлое. Роман

Владимир Сивков

Блуждая бесцельно по просторам Интернета, можно наткнуться на ссылку «Взгляд в прошлое», и, если хватит духу, не откажите в просьбе Петру I в захвате крепости Выборг с использованием современного оружия, квадрокоптеров и современной тактики боя, привнесенных в 18 век российскими воинами, вырванных буквально за мгновение у смерти в ущельях Афганистана. Покажите современные Францию, Россию и задайте свои вопросы Наполеону, Сталину, Николаю II. И что скажет Петр I своему дальнему родственнику?

Глава 2

Утром, закончив марафет в квартире, выпроводив жену и сына по магазинам, включил компьютер. Все утро придумывал первый вопрос, чтобы более солидно его преподнести, поинтересоваться, какие события сейчас они обыгрывают. Дал поиск ссылки «Назад в прошлое», выбрал Россию, год 1709-й и, затаив дыхание, стал ждать.

На сей раз у них тоже был день, Петр сидел у окна и разглядывал пистолет. Пистолет был древний, не сравним с современными. Он навел пистолет на меня, прицелился, щелкнул курком. Взвел курок, опять прицелился в меня, щелкнул. Теперь развлекается перед нами, зрителями. Смотрит прямо в камеру и стреляет по нам — похоже, достали его с вопросами.

— Алексашка! — гаркнул Петр так громко, что я даже вздрогнул.

— Я здесь, мин херц. — Меншиков вошел в комнату.

— Лично проследи, чтобы все офицеры мои умели стрелять из этих пистолей. Устрой им показательные стрельбы, чтобы на двадцать пять шагов каждый попадал в чучело. Пусть учатся, не жалей их, я потом проверю. Иди.

— Слушаюсь! — Меншиков пулей выскочил из комнаты.

Петр снова прицелился в меня и щелкнул курком. Раз, другой, третий.

Или у него реквизит сломается, или мне надоест смотреть на эти стрельбы. Я взял штекер микрофона и вставил в гнездо компьютера, в наушниках раздался треск. Краем глаза заметил вздрогнувшего артиста — неужели слишком шумно? Он уставился на меня, опустил пистолет.

— Извините, пожалуйста, а по ходу пьесы можно вам задавать вопросы? А то у вас слишком затянутые действия. Или только после постановки, при обсуждении?

Петр недоуменно повертел головой — жест, который, честно говоря, я не понял. Было опять такое ощущение ошарашенности артиста, будто он ищет того, кто задал вопрос.

— Кто здесь? — Он встал, взяв пистолет наизготовку. — Стрелять буду.

— Как это стрелять? Он, во-первых, у вас не заряжен, а во-вторых, если нельзя задавать вопросы по ходу пьесы, так и скажите. Просто полчаса смотреть на то, как вы щелкаете в нас бутафорским пистолетом, уже надоело.

Петр заорал диким голосом:

— Алексашка! Бегом сюда! — и рванулся к двери, дернул ее на себя, чуть с петель не сорвал, выскочил из комнаты.

Обалдеть, опять я что-то испортил! Меня охватил легкий мандраж, но выскакивать из пьесы я не собирался, если только модератор страницы не отключит меня сам.

Через мгновение в комнату влетел какой-то молодец в обмундировании, наверное, петровских времен, с обнаженной шпагой в руке и трое других персонажей с ружьями наперевес. Они замерли посреди комнаты, чуть не опрокинув стол. Озираясь, молодцы водили ружьями в направлении стен с таким видом, что готовы были стрелять.

«Ну что за маскарад? — про себя подумал я. — Лучше помолчать. Сейчас придет режиссер и расставит точки, а модератор точно меня отключит».

Тем времени наряженные солдаты опустили ружья и недоуменно пожимали плечами.

— Никого здесь нет, почудилось царю невесть что.

— Что значит, почудилось?! — Стены вздрогнули от крика. — Обыскать все кругом, найти немедля этого шутника, уж я ему шутки-то устрою. Что стоите как бараны? Обыскать!

Скоморохи, переодетые в солдат, бросились к стенам и принялись их ощупывать и обстукивать. И когда могучая рука стукнула по камере, я даже вздрогнул: «Идиоты, камеру ведь испортят, неужели не видят?»

Они обстучали каждое бревнышко, раз пять стукнули по камере так, что я непроизвольно отшатывался от монитора, затем выскочили из комнаты, и сапоги их загрохотали в соседних помещениях и на улице опять по бревнам.

Что-то подсказывало мне, что здесь что-то не так. Второй раз мои безобидные вопросы наводят просто панику на этих артистов. Или они просто не знают о том, что постановку смотрят из интернета, их самих не известили об этом? Ну а тогда кто их смотрит и где?

В комнате было пусто, где-то слышались крики, ругань, но в комнату долгое время никто не заходил.

«Что за ерунда? Опять лохотрон в сети. Пока я пялюсь на экран, кто-нибудь шарит по моим папкам компьютера, скачивая какую-либо информацию», — негодовал я.

При этой мысли я собрался отключиться, но в комнату сначала вошел Меншиков и чуть погодя Петр, закрывая за собой дверь

— Слушай Александр Данилыч, — обратился Петр к Меншикову, понизив голос, — ты сам ночью слышал голос, еще говорил про слова мудреные. Говорил ведь?

— Ну да, слышал.

— Так вот, сегодня опять кто-то здесь говорил. Я слышал его как тебя сейчас. — Петр почти вплотную подошел к нему. — Посиди здесь, не уходи, незачем мне другого звать. Я не думаю, что мы вдвоем с тобой одновременно спятили.

— Воля твоя, государь, посижу.

Петр отошел к окну, посмотрел на улицу, сел на лавку и взвел курок пистолета. Меня разбирал хохот, я выдернул штекер микрофона и захохотал что есть мочи. Слезы брызнули из глаз, когда я представил себе на секунду, как рявкнул в микрофон.

Немного успокоившись, я обратил внимание на то, что Петр держал пистолет наизготовку, намереваясь выстрелить. Похоже, звук отключаемого микрофона им тоже слышен и наводит на них сумятицу. Вдоволь насмеявшись, я снова подключил микрофон, в телефонах послышался треск и голос Меншикова:

— Вот опять, слышишь, Петр Алексеевич?

Петр со свирепым выражением водил пистолетом из стороны в сторону.

— Слышу, — процедил он. — Щас шарахну.

— Куда, в камеру? — не удержался я, смех разбирал меня. — Вы что, не знаете, что вас показывают по инету?

И тут Петр, или как его там, выстрелил из пистолета. Я мгновенно отпрянул от монитора.

— Вы что, с ума сошли, так и оглохнуть можно!

— Ничего, не будешь пугать своим бесовским говором. — Петр с выпученными глазами был страшен. — Алексашка! Тащи сюда еще пистолеты, разгоним бесов, к чертовой матери.

Меншиков пулей вылетел из комнаты, сбив в дверях входящего офицера с ног.

— Вон отсюда! — взревел Петр. — Кто тебя звал?

Дело начинало принимать неприятный оборот, я растерялся. Кто-то явно здесь переигрывает. Я либо попался на какой-то дикий розыгрыш и меня снимает скрытая камера, либо испортил постановку и меня сейчас вычисляют по IP-адресу компьютера. Ну, первое вряд ли, моя web-камера отключена и находится в другой комнате, но на всякий случай я внимательно оглядел пространство перед собой. А вот айпишник они срисуют обязательно, но тока что они мне предъявят?

В комнату ввалился Меншиков с охапкой пистолетов, Петр рванул у него сразу два и взвел курки у обоих. Данилыч бросил оставшиеся на стол, схватил пару пистолетов и тоже взвел оба. Они встали спиной друг другу и затаились.

— Петр Алексеевич, — тихонько позвал я, — не стреляйте, а то я оглохну здесь.

Вооруженные до зубов Петр с Меншиковым завертели головами, готовые выстрелить сразу из всех пистолетов.

— Выходи, бесово отродье, не прячься! — гаркнул Петр. — Покажи свою поганую морду!

— Да какой я бес? Я зритель. И, похоже, я разгадал вашу истинную цель. Вы записываете наши реакции на ваши постановки, а потом опубликуете где-нибудь в интернете наиболее интересные эпизоды. Но со мной этот номер не пройдет, я вас раскусил.

— Ты давай покажись, я тебя так укушу из пистолета, — теперь уже Меншиков подал голос.

— Ну ладно вам. Вы лучше скажите, почему у вас действия слишком затянутые, подолгу сидите, пистолетами щелкаете? Или ждете, пока кто-нибудь не забредет на вашу страницу и не проявит себя?

Петр, как мне показалось, слишком уже переигрывал. Он выпучил глазищи, поигрывал желваками и водил пистолетами из стороны в сторону. Да и Меншиков, под стать ему, уж слишком корчил свое лицо, изображая свирепость.

— А батальные сцены у вас будут, когда со шведами драться будете? Хотя это уже, наверное, чересчур. Слишком много народу придется задействовать для полноты восприятия, вас любой тогда раскусит…

Не успел я договорить, как опять раздался жуткий грохот выстрела, и я шарахнулся от монитора. Их комнату заволокло дымом.

— Да вы сами там оглохнете быстрее, — закричал я. — Разве можно палить в комнате?

Второй выстрел заглушил мои слова, я опять вздрогнул.

— Вот идиоты! Да переигрываете уже, дальше неинтересно.

Дым медленно рассеивался, сладкая парочка все еще стояла спина к спине. Петр широко разевал рот, прокачивая уши, а Меншиков тряс головой.

— Ну как, весело? Вас самих надо показать, вы сейчас на рыб похожи, на оглохших.

— Ну, попадись мне, ублюдок, на виселице вздерну как собаку! — Петр, похоже, входил в раж.

— Ага, щас! — уже с издевкой крикнул я. — Навыдумывают всякую чушь и ловят лохов. Ладно, бывайте, аривидерчи!

Я выскочил из страницы, потом, немного подумав, выключил компьютер. Надо пойти развеяться. Не было сомнения в том, что это очередная уловка для странствующих по просторам интернета. Но так, вживую общаться с артистами мне не приходилось, да и ведут они себя как-то слишком агрессивно, с пистолетами вообще переборщили. Ну, раз бабахнул для веселья, и ладно. А то сами оглохли да дыму наглотались. Хотя по телику и не такое показывали. У одной довольно известной нашей артистки на глазах танком ее машину импортную раздавили, так она на всю улицу благим матом орала. А здесь пока семечки, может, дальше интереснее будет, подыграть, что ли? И этот, изображающий Петра, уж очень похож, просто копия. Я для верности разыскал фотографии нашей с сыном поездки в Питер. Там в салоне восковых фигур я его фотографировал возле Петра Первого. Да, сходство, несомненно, есть, такой же дикий пучеглазый взгляд.

Вечером решил попробовать еще раз повидаться с комедиантами. У них там тоже оказался вечер, Петр сидел за столом при свечах, перебирал какие-то бумаги. Он читал, что-то писал на них и раскладывал по обе стороны от себя или просто комкал и с руганью кидал на пол. Продолжалось это довольно долго, и я решил напомнить о себе:

— Петр Алексеевич, или как вас там, извините, пожалуйста, но вы так похожи на своего персонажа, ну просто копия.

Он резко поднял голову:

— Опять ты, пес смердящий! Что ты пристал ко мне, что тебе от меня надо?

— Да просто сказать, что вы очень похожи на Петра Первого. Мы с сыном в салоне восковых фигур в Питере видели его и фотографировались с ним.

— На кого я похож? — угрожающе спросил он, приподнимаясь со своего места. — Ты что мелешь? Я и есть бомбардир Петр!

Он резко сел, покосился на дверь и закричал:

— Мишка! Трубку неси! — Грохнул по столу кулачищем. — И свечи захвати!

Он обхватил голову руками и сидел так, пока в дверь не поскреблись.

— Заходь.

В комнату вошел молодой парень, тоже в зеленом кафтане петровских времен, подошел к столу, протянул Петру трубку и стал устанавливать свечи в подсвечник. Петр молча раскурил трубку от свечи, подождал, когда юноша выйдет, и спросил более спокойно:

— Кто ты? Что за напасть на мою голову?

— Почему напасть? Я же говорил, я Владимир, смотрю ваш розыгрыш, а вы уж очень переигрываете. Сюда кто-нибудь подходил к вам из сети, задавал вопросы? Или я один пока здесь с вами?

Он выдохнул клуб дыма.

— Тебя и одного хватает. Я уж думал, у меня у одного бес в голове сидит, так Алексашка тоже тебя слышит. Разве может бес с нами двоими одновременно разговаривать?

— Да что вы все про беса? Признайтесь, что это розыгрыш, да и разойдемся с миром. Я-то и зашел напоследок, чтобы сказать про ваше поразительное внешнее сходство с Петром, а вы уперлись и все продолжаете комедию ломать.

— Это кто комедию ломает? — вскинулся он. — Это я, царь Петр, комедию ломаю?! Да я велю с живого тебя шкуру спустить! Да я тебя…

Он не договорил, с грохотом вскочил со стула вышел на середину комнаты и, осматриваясь по сторонам:

— Да где же ты, ирод? Покажись хоть чуток, я тебе морду вдребезги разнесу!

— Ну, опять вы за свое! Хоть бы что-нибудь новенькое придумали. А кстати, вы какое время обыгрываете, до Полтавской битвы или уже после нее?

Петр вытаращил глаза и почти шепотом:

— А ты как узнал про сию баталию? Уж не шведский ли ты лазутчик? Да и как ты сюда пробрался? Тут же кругом караул сплошной стеной стоит, дом охраняет.

— Да нет, я шпион немецкий. — В этот момент запела «скрипка Давида» — рингтон моего сотового телефона. — Щас докладывать буду в штаб о маневрах русской армии перед Полтавской битвой. — И я со смехом потянулся к телефону.

Звонил сын:

— Зайди в скайп, программку я для тебя нашел, скину и сразу настрою.

— Сейчас, минут через десять, хохму тут одну закончу, потом тебе расскажу — тоже зайдешь, посмотришь.

— Что за хохма?

— Потом расскажу, а то тут царь Петр из глаз сейчас выпрыгнет, пока-пока.

Я отключил телефон, положил перед собой.

Петр ошарашено стоял посреди комнаты, трубка дымилась в поднятой руке, он, похоже, потерял дар речи.

— Петр Алексеевич, вы так и не сказали, какое время обыгрываете?

Он смотрел в упор, прямо на меня.

— Вы там камеру не видите? Как раз сейчас на меня смотрите.

Он отшатнулся, потом медленно подошел, всматриваясь в мое лицо. Я не думаю, что кто-нибудь мог выдержать взгляд петровский. Это было просто жуткое зрелище. Было такое ощущение, что тебя просматривают насквозь, как рентген. Он хлопнул мне по лицу, я отшатнулся.

— Тихонько, камеру сломаете.

Он отпрянул и пробормотал:

— Бесовское отродье, нет тут ничего, бревна одни.

— Ну так понятно. Кто камеру напоказ выставит? Э, да вас, похоже, тоже втемную играют, ну и хохмачи, — наконец дошло до меня. — Вы и сами не знаете, что вас снимают и показывают онлайн в интернете. Так вот, чтобы вы знали, это между нами говоря, в интернете есть ссылка «Взгляд в прошлое», вот по ней я и зашел сюда. Естественно, видеть вы меня не можете, а у вас там скрытая камера стоит, хорошо замаскированная под вид бревна. Вы там поцарапайте чем-нибудь — и сами убедитесь.

Петр отошел к столу, взял свечу и подошел опять вплотную ко мне, вгляделся со своей стороны в бревна. Он водил свечой, и когда вплотную осветил место напротив моего лица, я остановил его:

— Вот здесь прямо поцарапайте трубкой своей.

Он приблизил чубук трубки и стал царапать по стене. Мне же казалось, что он водит трубкой с обратной стороны монитора.

— Ничего нет здесь, бревно сплошное.

— Так что вы хотите? Сейчас камеру в пуговицу трусов можно спрятать и снимать все что хочешь.

Он отошел в сторонку и, размахнувшись, кинул горящей свечой прямо в меня, я еле успел увернуться. Но свеча, стукнувшись о стену, упала у него в комнате.

— Фу, опять испугали. Никак не привыкну к этим вашим выстрелам да летающим свечам. Испортите камеру — вычтут из зарплаты.

Петр кинулся к двери:

— Мишка, тащи сюда доски и гвоздей поболе, стену надо оббить, чтоб… чтоб бумаги удобно было вешать. Живо!

— Ну забьете вы камеру, ну и что? Завтра же днем режиссер заставит все отодрать.

Через некоторое время несколько солдат притащили широкие толстые доски, Петр указал на мою стену:

— Забейте так, чтоб ни одной щелочки не было, чтобы карту не порвать, когда вешать буду.

Я предусмотрительно скинул наушники, чтобы не оглохнуть. Солдаты ладили доски, топором подгоняли. Наконец одна доска закрыла и меня:

— Все, кина не будет, телевизор заколотили.

Но в следующую секунду я просто обалдел: через наложенную с их стороны доску я снова отчетливо увидел Петра и солдат. Ничего себе! Это что за новые технологии? Все просматривается, как и раньше. Я хохотнул: «Посмотрим, что ты потом будешь делать? Бетоном заливать?» Солдаты закончили работу, Петр выгнал их из комнаты. Сел на краешек стола, покосился на дверь, потом глянул на меня. Я быстро надел наушники.

— Ну что, пес! Видишь теперь меня?

— Конечно, как и раньше. Только сам понять не могу, как это получается.

— Врешь! — Петр соскочил со стола. — Врешь, собака! Не можешь ты меня видеть. — Он подошел вплотную ко мне, но смотрел не на меня, а чуть сбоку.

— Так вижу я вас. Вы сейчас стоите не прямо передо мной, а левее.

Он с ненавистью повернул бешеные глаза.

— Ты что, теперь все время на меня смотреть будешь? Ты с ума меня сведешь.

— Почему все время? Мне что, заняться больше нечем? Пойду на другой год посмотрю, может, там чего-нибудь поинтереснее найду. Вон, например, посмотрю строительство Петербурга. Сын говорил, город на костях построен.

— Куда ты пойдешь? В другой год? Это как? — Петр изменился в лице. Такой искренней заинтересованности я не видел давно в лицах, и мне в который раз стало не по себе.

— Как, как… Очень просто. Я сюда наобум зашел, просто выбрал год 1709-й. В этот год Полтавская битва была, а попал к вам с Меншиковым. Я и спрашивал, какое время обыгрываете, до битвы или после.

— Как это была, ты чего мелешь? Сие тайна, а ты как про нее узнал?

— Ну, привет! Про эту битву каждый ребенок знает. Пушкин поэму написал про Полтавскую битву, вам ли про это не знать.

Петр нахмурился, глянул так недобро.

— И что он там написал? — спросил вкрадчиво-угрожающе.

— Ну, вы даете! В школе плохо учились или забыли напрочь?

Петр, не слыша моего замечания, упрямо медленно повторил свой вопрос:

— Так что он там написал?

— Поэма очень большая, так вот маленькая ее часть:

«Швед, русский — колет, рубит, режет.

Бой барабанный, клики, скрежет,

Гром пушек, топот, ржанье, стон,

И смерть и ад со всех сторон».

— И еще кусочек оттуда:

«Но близок, близок миг победы.

Ура! мы ломим; гнутся шведы.

О славный час! о славный вид!

Еще напор — и враг бежит».

— Конечно, все не упомнишь, но эти строчки врезаются в память.

Петр смотрел на меня не мигая.

— Складно, складно про победу, этого нам надобно более всего сейчас.

Он отошел к столу, задумался, потом резко обернулся, подошел.

— А ты кто? Вестник Божий? Ты вдаль глядишь, будущее можешь предсказать? — Глаза его меня опять смутили своим бешеным любопытством.

— Да какой я вестник, вы меня сами с толку сбиваете. Я уже всерьез начинаю верить, что вы настоящий Петр Первый. Эти ваши глаза до самой печенки пронизывают, аж в дрожь бросает. Нельзя же до такой степени в роль входить, сами верить начнете. Вот интересно, как там битва у вас представлена? В кино масштабы посолидней, чем у вас. Здесь, похоже, только павильонная постановка. Сколько ни заходил к вам, все в хате сидите, поэтому никто из сети долго не задерживается, надоедает однообразная затянутая игра. Схожу гляну на саму битву, если она есть.

Петр так и отпрянул.

— Как сходишь посмотришь? Ты что, и туда можешь посмотреть?

— А что нам, вестникам, пара пустяков. Только с настройками на странице надо поковыряться, чтобы точно попасть.

Он снова ошарашенно уставился на меня.

— Ага, погляди, потом расскажешь.

— Пока-пока.